***
Она пьет чай, читает повестку дня на сегодня и просматривает Пророк. Когда Драко присоединяется к ней, она не поднимает глаз, даже когда он говорит страстным тоном: — Bonjour, ma belle. Ее губы сжимаются в тонкую линию. — Не надо. Он изображает обиду. — Что, я не могу быть галантным? — О, я прекрасно знаю, что ты делаешь, Малфой. И мы никогда не будем обсуждать то, что произошло прошлой ночью. Понятно? Наконец она поднимает глаза и видит, как он изображает, будто запирает рот невидимым ключом. — Спасибо. Мне кажется, что я была слишком снисходительна к тебе. Это закончится сегодня. Больше никаких вечеринок. Больше никаких случайных женщин. Больше никаких наркотиков. Я действительно не могу запретить тебе пить, но ты не будешь пьян в моем присутствии. Если ты нарушишь хоть одно из этих правил, это будет конец. Драко пристально смотрит на нее, но вместо того, чтобы выглядеть сердитым, в его глазах горит эмоция, которую она не может определить. — Конец? — задает он вопрос. — Я уволюсь. И, честно говоря, если ты думаешь, что я плохая, мне бы не хотелось видеть, что сделает твой отец, если я уйду. Она видит, как он размышляет. Он слегка промокает рот салфеткой. — Отлично. Ее решимость на мгновение колеблется. — Подожди, правда? — Она поджимает губы и замечает, что его взгляд прикован к этому движению. Его плечи опускаются, то ли от облегчения, то ли от поражения — она не совсем уверена. — Я тоже не хочу фантазировать, какие именно из моих ночных кошмаров воплотит отец, если ты уйдешь. И я знаю, что… не пытался облегчить тебе жизнь. — Я… Хорошо. Ну что ж, тогда решено. Давай обсудим повестку дня. Удивительно, но он позволяет ей пройти через все это без единого саркастического замечания.***
После того, как Гермиона дает Драко зелье своего собственного изготовления, чтобы убедиться, что в его организме нет остаточных наркотиков или алкоголя, она берет его с собой на первое мероприятие. Это не входило в повестку дня, но она решила немного обойти правила Малфоев и сделать что-то, что действительно может быть полезно для укрепления духа их сына. Что-то, что могло бы помочь ему перелистнуть страницу. — Где мы, Грейнджер? — Это школа для магглорожденных детей. — Он смотрит на нее, приподняв бровь. — Чтобы помочь им разобраться в своей магии, прежде чем они отправятся в Хогвартс. Его глаза расширяются, когда они входят в школу мисс Пеппертайн для магглорожденных ведьм и волшебников. По классу рассредоточены дети разного возраста — все до десяти лет, конечно. Маленькая девочка с рыжевато-русыми косичками подбегает к нему и дергает за штанину. — Ты очень красивый, — выпаливает она, хихикая, и убегает. Он поворачивается к Гермионе, улыбаясь, и ее желудок делает странный кульбит, который застает ее врасплох. — Думаю, мне здесь нравится, Грейнджер. — Да, да. Идем, прекрасный принц. — Она хватает его за руку, чтобы представить директрисе. Они проводят большую часть утра, встречаясь с учениками и узнавая о программе обучения. Школа готовит магглорожденных, обучая их основам волшебного мира, а также помогает им научиться использовать свои растущие силы. Это довольно впечатляюще, но они могли бы сделать больше при достаточном финансировании. Не ожидая просьбы, Драко обещает посмотреть, что может сделать. Перед уходом, он целует руку краснеющей мисс Пеппертайн — женщины чуть за тридцать с песочно-белокурыми волосами. Гермиона практически сияет у точки аппарации. — По-моему, все прошло довольно хорошо. Ты чудесно пообщался с детьми. — Я не монстр, Грейнджер. Мне действительно нравятся дети. Ее рот слегка приоткрывается. — Правда? Он кивает. — Иногда они понимают больше, чем взрослые. Что-то сжимается у нее в груди при виде выражения его лица. — Значит, ты не против, если мы как-нибудь вернемся? — Думаю, да.***
Вечером они посещают очередное пафосное благотворительное мероприятие, на котором присутствуют его родители. Люциус и Нарцисса, как обычно, почти не обращают на них внимания, вместо этого довольствуясь общением с важными гостями. Несмотря на обилие алкогольных напитков, Гермиона замечает, что Драко заказывает содовую и медленно потягивает ее, пока они осматривают комнату. Ощущение тепла растет в ее груди. Он старается. — Ты принарядилась, — шепчет он ей на ухо. Она пытается подавить дрожь. — Спасибо. Новая зарплата определенно повысила качество моего гардероба. — Она гладит рукой облегающее черное атласное платье. Но Гермиона знает, что он не может оставаться рядом с ней весь вечер. Здесь множество подходящих чистокровных девушек, и он выглядит трезвым и презентабельным — гораздо лучше, чем презентабельным, если быть честной. На Драко что-то вроде смокинга, сшитого на заказ, с жилетом и галстуком-бабочкой. Его волосы идеально уложены, и на этот раз блеск в его серых глазах не может быть приписан запрещенному веществу. Возле стола с закусками стоит группа болтающих девушек, и Гермиона узнает некоторых из них — она изучала подходящих кандидаток. Ее локоть впивается Драко в бок: — Иди пообщайся. Будь очаровательным. Он смотрит на нее, возможно, слишком долго, прежде чем согласиться. Направляется к ним, надев вежливую улыбку, заставляя стихнуть шепотки. — Добрый вечер, леди. Гермиона бредет в другом направлении, изо всех сил стараясь раствориться на заднем плане, время от времени, на всякий случай, бросая настороженные взгляды на Драко. Она замечает, что Драко разговаривает с длинноногой брюнеткой, и укол чего-то, похожего на ревность, пробегает по ее венам. Ее взгляд скользит по остальной части комнаты, задерживаясь на стоящей у ближайшей стены Пэнси, увлеченно беседующей с Дафной Гринграсс. Она уже собирается отвести глаза и переключиться на другой объект, когда Пэнси замечает ее и даже искренне улыбается. — Красивое платье, Грейнджер, — говорит она, когда Гермиона проходит мимо. — Спасибо, — запнувшись, отвечает она. Неужели ад замерз? Пэнси следует за ней, и Гермиона останавливается, поворачиваясь к ней лицом. Она одета в ярко-пурпурное платье, которое подчеркивает ее алебастровую кожу и черные волосы. — Я просто хотела сказать, что заметила, Драко кажется… лучше с тех пор, как ты здесь, так что продолжай… Что бы ты там ни делала. Гермионе требуется мгновение, чтобы осознать это. — Ты в порядке? Пэнси изучает ее с минуту. — Я знаю, что не была особенно мила с тобой в прошлом, но я пытаюсь не быть главной сукой все время. — У Гермионы отвисает челюсть, и Пэнси фыркает, увидев выражение ее лица. — Пожалуйста, Грейнджер. Я признаю это. — Верно, — медленно произносит Гермиона, моргая. — Ну, тогда спасибо. Пэнси отмахивается от нее. — Это все, что я хотела сказать. Гермиона кивает, и Пэнси наконец уходит, быстро пробираясь сквозь толпу. Однако у Гермионы не так уж много времени, чтобы задуматься о том, что на нее нашло, когда к ней подходит Драко и проводит рукой по ее пояснице. Гермиона вздрагивает. — Грейнджер, можно нам убраться отсюда? — Его голос хриплый, и она пытается не обращать внимания на то, как он вызывает жар внизу живота. Возможно, она выпила слишком много шампанского. — Но почему? Его глаза темнеют и умоляют её выполнить просьбу. — Я стараюсь вести себя прилично, но соблазн слишком велик. Я хочу уйти. Гермиона оглядывается, покусывая губу. Она не помнит, когда в последний раз видела столько одиноких чистокровных девушек в одной комнате. — Почему мы не… — Пожалуйста, давай сбежим, Грейнджер. Она сглатывает и кивает, берет его за руку и ведет по коридору. Когда они отходят достаточно далеко, и шум голосов затихает, она спрашивает: — Ты хочешь пойти домой или куда-нибудь еще? — Она чувствует необходимость спросить. Что-то явно произошло сегодня вечером, и если они вернутся в поместье, она никогда не узнает об этом. Там ему слишком легко скрыться от нее. — Даже не знаю. Я просто хочу уйти отсюда. — В его глазах отчаяние, которое пронзает ее до глубины души. — Хорошо. — Она берет его за руку и аппарирует прочь. У воды ветрено, но не слишком. Она достает плащ из расшитой бисером сумки и набрасывает его на плечи. Драко выглядит прекрасно в своей мантии. Шум уличного движения маггловского Лондона окружает их со всех сторон и открывает прекрасный вид на Темзу. Они идут вдоль южного берега реки, там тише, чем на северном берегу. — Я иногда приходила сюда, когда хотела побыть одна. Он останавливается, хватается за перила, смотрит на воду и делает глубокий вдох. — Это очень мило. Спасибо, Грейнджер. — Не за что. — Иногда… Когда вокруг так много людей, у меня начинается легкая клаустрофобия. И сегодня вечером я не набивал карманы зельями, не пил никаких спиртных напитков, так что… Она берет его за руку. — Я горжусь тобой. Он улыбается настоящей, искренней улыбкой, и у нее что-то сжимается в груди. Теперь он смотрит на нее с каким-то непонятным выражением в глазах. Она не осмеливается копать слишком глубоко, потому что ответы пугают ее. Его горло сжимается, когда он сглатывает, его глаза плотно закрыты. — Никто никогда раньше не говорил мне таких слов. Она ошеломленно моргает. Никто никогда не говорил, что гордится им? Даже родители? Она думает о том, как он всегда отставал от нее в оценках в школе, всегда проигрывал Гарри матчи по квиддичу. В ней медленно закипает гнев. Драко Малфой всегда был вторым, и это никогда не было достаточно хорошо для его родителей. Она хмурится, глядя на мутную реку, пенящуюся у края моста. Отбросив свои эмоции в сторону, она сжимает его руку чуть крепче. — Пойдем домой, Драко. Только когда они возвращаются в поместье, она понимает, что она впервые назвала это место своим домом.***
— Да, Драко! — Его член глубоко входит в нее, огонь струится по ее венам. Каждое нервное окончание — провод под напряжением. Его зубы впиваются в ее кожу, его ногти вонзаются в ее плоть, его запах проникает в ее ноздри. — Тебе нравится мой член, Грейнджер? — Он ухмыляется, прежде чем обхватить своим порочным ртом ее сосок. — Да, — стонет она. Ей это не просто нравится, а очень сильно нравится. Капли пота скатываются с его виска и падают ей на грудь. Он делает еще один сильный толчок, и она кончает, чувствуя с наслаждением, как волнами сокращаются ее мышцы. Гермиона просыпается в холодном поту, ее клитор все еще пульсирует от того, что так похоже на реальный оргазм. Застонав, она прикусывает губу и натягивает одеяло до подбородка. Это слишком много для нее. Она не может продолжать сближаться с Драко, желает она того или нет. На кону не только ее собственная гордость и здравомыслие. Если она станет еще одним его трофеем, как он сможет довериться ей и принять помощь в налаживании своей жизни? Если она потеряет власть над эмоциями, то будет скомпрометирована не только в глазах Драко, но и его родителей. А главное — утратит доверие к самой себе. Драко нуждается в ней, она должна быть профессионалом и держать свое либидо в узде. Скорее всего, проблема именно в этом. У нее сексуальная неудовлетворенность, и прошло слишком много времени с тех пор, как у нее были какие-либо перспективы пойти на свидание, не говоря уже о сексе. Она вздыхает и переворачивается на живот. В последние несколько раз, когда они встречались в «счастливый час», Гарри спрашивал ее, не хочет ли она встретиться с его «кандидатурой», чье имя он скрывал. Она каждый раз отказывалась из уважения к своему плотному графику (не говоря уже о личном страхе, что это может быть скучный парень вроде Перси Уизли), но может быть пришло время? Прежде чем она успевает передумать, Гермиона вскакивает с кровати и пишет письмо Гарри, сообщая, что изменила мнение. Следующие два часа она ворочается с боку на бок. Солнечный свет только начинает пробиваться сквозь занавески, когда она слышит, как кто-то стучит в окно. Свидание назначено на этот вечер. — Итак, что у нас сегодня на повестке дня? — спрашивает Драко за завтраком в то утро, очевидно, снова в хорошем настроении. Она пробегает по списку — ничего особенного, какие-то формальные задания и поручения, — затем делает глубокий вдох перед тем, как выпалить: — И у тебя сегодня свидание с Мередит Слизнорт. Его лицо морщится от явного отвращения. — Слизнорт? — Да. Это племянница профессора, недавно вернувшаяся из Америки. Она училась в Ильверморни, но она — часть Священных двадцати восьми. — Заметив выражение его лица, она сдерживает улыбку. — Не волнуйся, Мередит совсем не похожа на своего дядю. — Это ты так говоришь, — ворчит он. Гермиона обжигает его испепеляющим взглядом. — Тогда тебе просто придется довериться мне. Честно говоря, Малфой, ты должен хотя бы попытаться. Мы отстаем от графика в части поиска жены, и ты прекрасно знаешь, что произойдет, если у тебя ничего не получится. Драко стонет. — Прекрасно. — Он потирает виски. — Полагаю, ты будешь тайно сопровождать меня на этом свидании? Если ты лжешь насчет ее внешности, клянусь, я сейчас пойду и все расскажу… — Нет, не буду, — Гермиона жует булочку. Она поднимает глаза и видит, что он пристально смотрит на нее. — А что, если я решу повести ее куда-то еще? Или домой? Может быть, побаловать себя одним-двумя зельями? — Он шевелит бровями. — Разве тебе не нужно убедиться, что я хорошо себя веду, Грейнджер? — Я верю, что ты сам отвечаешь за свое поведение. И отнесешься к этому свиданию с той важностью, которой оно заслуживает. — Она делает большой, слегка обжигающий глоток чая. — В любом случае, сегодня я не могу прийти. — Не можешь? — Если ты действительно хочешь знать, у меня свидание. — Она смотрит ему прямо в глаза, хотя ее лицо пылает. Он поднимает бровь. — Да? И с кем же? — С другом Гарри. И это не твое дело. Он ухмыляется и продолжает намазывать маслом тост, но Гермиона видит, как твердо сжимаются его губы. — Восхитительно. Ты будешь на своем свидании, а я на своем. Что может пойти не так?***
Очень многое, как оказалось. Друг Гарри — это Джек Слоупер, школьный товарищ, которого она помнит только как очень плохого игрока в квиддич, благодаря жалобам Гарри на пятом курсе. Судя по всему, сейчас он работает в Министерстве и время от времени обедает с аврорами. Но она не смогла узнать о нем больше, потому что каждый раз, когда она пытается сосредоточиться, Гермиону отвлекает взгляд Малфоя, прожигающий ее с другого конца зала. Да, они оказались в одном и том же чертовом ресторане. Она понятия не имеет, как это получилось, так как заказала столик для Драко и Мередит в другом месте. Ее циничная часть подозревает, что Драко звонил во все рестораны в городе, пока не выяснил, куда они с Джеком направляются. Увидев, что он сидит там с ухмылкой на лице и коктейлем, она почти хватает Джека за руку, чтобы вывести его за дверь. Но сдерживается, решив игнорировать Малфоя. Сейчас она начала сомневаться, что поступила правильно. Драко и Мередит (к счастью) сидят на противоположной стороне зала, но это не мешает ему пристально смотреть на нее, или закатывать глаза, или зачаровывать салфетку, чтобы внезапно изобразить грубый шарж на ее кавалера. Она заметила, что он дважды подзывал официанта, чтобы тот налил ему еще. Он почти игнорирует Мередит, которая начинает бросать тоскливые взгляды на выход. Гермиона могла бы задушить его. Может быть, она так и сделает — и кто ее обвинит? — Гермиона? — Джек поднимает брови, возвращая ее к реальности. — Мне очень жаль, Джек. Что ты говорил? — Она, насколько может, сосредотачивается на нем: его пепельно-русые волосы так отличаются от платиновых волос Драко. Его зеленые глаза почти такие же, как у Гарри, но не такие умные. И он вполне симпатичный. — О, я спрашиваю, как тебе твоя работа? Твой фриланс? — Это… сложно, — размышляет она. — Думаю, мне это даже нравится. Правда, везде есть свои взлеты и падения. — Мило. Она хорошо оплачивается? — Вполне. — Она натянуто улыбается. По крайней мере, это не ложь. Они еще немного поболтали, пока не подали первые блюда, и Гермиона думает, что все идет не так уж и плохо. Джек действительно занимается интересной работой в Министерстве, и у них есть кое-что общее. Например, они оба любили древние руны больше, чем любой предмет в школе. Гермиона украдкой бросает взгляд на Драко и Мередит, пока официант расставляет тарелки, и видит, что он заставляет ее смеяться. Она насчитывает четыре пустых стакана на столе — очевидно, Мередит в какой-то момент отказалась от своего плана побега и продолжила выпивать. Вспышка гнева пронзает Гермиону прежде, чем она успевает ее подавить, вспоминая, что их общение — это хорошо, в любом случае. Хорошая практика для него, даже если это не любовная связь. Она же этого и хотела. Гермиона дала ему строгие инструкции для надлежащего вежливого прощания с Мередит, так что она чувствует себя комфортно, позволяя собственному кавалеру проводить ее на улицу и к точке аппарации. — Я хорошо провела время, Джек. — Она приветливо улыбается ему. Он не так высок, как Драко, но все же достаточно высок, чтобы ей пришлось немного откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я тоже. — Он нервно проводит рукой по волосам, встречая ее взгляд. Она не уверена, достаточно ли между ними притяжения, чтобы двигаться дальше, но однажды она уже смогла игнорировать своего подопечного и сосредоточиться на мужчине рядом с ней, хорошо проведя время. Он наклоняется, и Гермиона понимает, что он собирается поцеловать ее на прощание. Она закрывает глаза в предвкушении — почему бы и нет? Кашель где-то справа от них портит момент, и она видит, открывая глаза, как Джек поворачивает голову. Она точно знает, кто это, даже не глядя. — Прошу прощения, Грейнджер. Я не помешал? Малфой стоит там, без пары, огонь горит в его серых глазах. — Вообще-то да. Помешал. — Она прижимает руки к бедрам. Какая наглость с его стороны. Джек выглядит смущенным. — Я что-то пропустил? — Прости, Джек. Драко — один из моих клиентов, и мы должны были встретиться позже, но сейчас случайно столкнулись. Я пришлю тебе сову? Джек кивает и несколько мгновений пристально смотрит на нее. — Конечно. Я прекрасно провел вечер, Гермиона. — Я тоже. Спасибо, Джек. — Она мило улыбается ему, когда он аппарирует. — Не за что, — Драко достает из портсигара сигарету и закуривает. Она подходит к нему, выхватывает ее изо рта и давит каблуком. — Ты не имел права! — О, пожалуйста. Только не говори мне, что ты на самом деле хотела поцеловать этого придурка. — Откуда тебе знать? Думаешь, ты знаешь, чего я хочу? — Она чувствует, как раздуваются ее ноздри. Драко подходит ближе, вторгаясь в ее пространство. Его запах окружает ее со всех сторон: пряности и мята с легким привкусом сигаретного дыма. — Я знаю. Усмехнувшись, она открывает рот, чтобы возразить, но что-то в выражении его лица застает ее врасплох. Смесь ярости и отвращения. Она делает шаг назад, широко раскрыв глаза. Он откидывает голову назад и смеется. — As-tu peur de moi, ou de tes sentiments pour moi? Прежде чем Гермиона успевает ответить, он хватает ее за руку и аппарирует обратно в поместье. Она выдергивает ее в тот момент, когда их ноги касаются мраморного пола фойе. — Мне не нравится, когда со мной грубо обращаются, Малфой. Он закатывает глаза, снова обжигая ее холодом. — Если бы я грубо обращался с тобой, ты бы это знала. — Плохо провели время? — пугает их голос. Они оборачиваются и видят Тео, стоящего в нескольких футах от них, засунув руки в карманы. Он выглядит необычайно взъерошенным. — Вовсе нет. Я собираюсь лечь спать. — Она поворачивается к Драко и жестом указывает на Тео. — Проследи, чтобы он ушел до комендантского часа. — Гермиона протискивается мимо двух мужчин, не обращая внимания на то, что у нее желудок сжимается от напряжения. Вместо того чтобы вернуться в свою комнату, она ныряет в темную гостиную и ждет, пока они пройдут. Убедившись, что они зашли в гостиную Драко, она тихо выходит и на цыпочках подходит к двери. Ей не очень нравится подслушивать, но она уверена, что с Тео что-то не так. Что бы это ни было, оно может повлиять на Драко. — Можно мне еще немного? — Голос Нотта дрожит. — Мне понадобится по меньшей мере день, чтобы сварить еще. — Голос Драко ровный и сдержанный. — Ты уже продал всю последнюю партию? Этого должно было хватить на две недели. — Возможно, я… Попробовал немного. Вздох. — Тео… — Я знаю. Я знаю. Это просто… Это была плохая неделя, приятель. За этим следует молчание, такое долгое, что Гермиона задается вопросом, не наложили ли они заглушающее заклинание. А потом: — Вот. Прими это успокаивающее зелье. Оно поможет тебе уснуть, и я скоро принесу тебе новую порцию. Но ты должен держать всё под контролем, иначе будут проблемы. — Спасибо. Ты так добр ко мне. Она прикусывает губу, услышав достаточно. Тео, очевидно, испытывает большие неприятности, чем она думала. И Драко явно заботится о нем, даже если Гермиона не согласна с его методами. Она также не рада услышать подтверждение того, что он все еще варит зелье, но ей придется обсудить это с ним позже. Она хочет уйти, но замирает, услышав свое имя. — У тебя есть какие-нибудь успехи с Грейнджер? Тихий смех. — Я почти уверен, что она все еще ненавидит меня. Я думал, что между нами все наладилось, но она ясно дала понять, что хочет избавиться от меня как можно скорее. — Не обижайся, приятель, но ты действительно удивлен? Она слишком профессиональна… — Дело не только в этом. Это личное. В тишине коридора Гермиона слышит биение собственного сердца. — Наверное, я привык к тому, что люди считают меня монстром, — продолжает Драко. — Честно говоря, не знаю, чего я ожидал. — Я уверен, что это неправда. — Отлично. Значит, Пожиратель смерти опять облажался. Гермиона бежит обратно в свою комнату, прежде чем услышит что-нибудь еще. Она закрывает за собой дверь, ее грудь тяжело вздымается, она переводит дыхание. Медленно сбрасывает одежду, обдумывая услышанное. Она удивляется, почему слова Драко режут ее, как осколки.***
Гермиона просыпается посреди ночи с неприятным ощущением в животе. Что-то не так, она чувствует это по покалыванию в затылке. Она всегда считала прорицание чепухой, но теперь научилась доверять своей интуиции. Она выползает из постели, разбудив Живоглота, который бросает на нее недовольный взгляд. В коридоре тихо и темно, поэтому она освещает его палочкой, направляясь в комнату Драко. Тревога усиливается. Она делает глубокий вдох, когда ее рука нависает над дверной ручкой. В последний раз, войдя без предупреждения, она нарвалась на что-то не очень хорошее. Но она должна проверить его — это часть ее работы. Не так ли? Она молча открывает дверь и заглядывает внутрь. Его там нет. Дерьмо. Это плохо. Сейчас комендантский час, и охранные чары, которые она установила, предупредили бы ее, если бы Драко попытался покинуть помещение, так что он должен быть где-то в доме. Инстинкты ведут ее вниз, в лабораторию, где из-под тяжелой двери просачивается свет. Слабое шипение наполняет ее уши при входе. Воздух словно заряжен чем-то — точно не Темной магией, но ощущения не из приятных. Она оборачивается и видит Драко, склонившегося над одним из столов с вытянутой левой рукой. Слава Мерлину, он дышит. Может быть, он потерял сознание? Приближаясь, она с ужасом замечает, что от его кожи поднимается пар. Он тихо скулит, когда шипящий звук сопровождает его манипуляции с рукой. — Драко! Что ты делаешь? Он резко вскидывает голову, услышав ее голос, его глаза остекленели и расфокусировались. — Я не могу ее убрать, — бормочет он. — Я перепробовал все. Его слова пронзают ее, заставляя выйти из шока. Она бросается к нему, обнаруживая множество красных гнойников на коже, где раньше была Темная метка. — Что ты наделал? Ты не можешь просто сжечь свою кожу! — Больше ничего не сработало. Это единственное… — его голос срывается на крик боли, и ее сердце сжимается в груди. Она пытается прижать к себе его пылающую руку. — Прости, Драко… Прости, я не должна была… Слезы текут по его лицу, но он не может заставить себя встретиться с ней взглядом. Он прижимается лбом к столу, все еще всхлипывая. Гермиона сосредотачивается на дыхании. Она не может паниковать. Рядом стоит котел, но его содержимое давно остыло. Ей потребуется слишком много времени, чтобы найти противоядие от того, что он сделал. Вместо этого она подбегает к шкафам и роется в склянках в поисках заживляющего бальзама. Спотыкаясь, она возвращается к Драко, который почти отключился. Его глаза распахиваются, когда она намазывает бальзамом руку, он всхлипывает и кусает губу так сильно, что начинает течь кровь. Гермиона держит его руку, бормоча заклинания, чтобы остановить жжение, уменьшить опухоль и предотвратить инфекцию. Чтобы пополнить его кровь тромбоцитами и выкачать токсины. Она использовала эти заклинания так много раз, что они даже не требуют от нее сосредоточенности. Закончив, она бросает охлаждающее заклинание. Они могут оценить полный ущерб позже и решить, как действовать дальше, но сейчас она останавливается. Она смотрит на его искалеченную руку, ее плечи трясутся. Она не понимает, что плачет, пока он не поднимает правую руку, чтобы вытереть ее слезы. — Это из-за меня, Грейнджер? — Зачем ты это сделал? — шепчет она. — Я хочу, чтобы она исчезла! Я больше не хочу, чтобы мне напоминали о моем ужасном выборе. О том, какой я неудачник. — Ты не неудачник! — яростно говорит Гермиона и, прежде чем может остановить себя, она обнимает его и притягивает его голову к своей груди. Он хватает в кулак ее ночную рубашку и рыдает, не в силах больше сдерживаться. — Прости, — выдыхает он. — За все. Все это. Слезы катятся по ее щекам, когда она гладит его волосы. — Ты тоже прости меня.