На спор

Примечание: И снова привет всем, кто читает :) Новая глава к прочтению готова. P.S. Следующая часть будет аккурат к выходным. Так что, не теряйте и заранее спасибо за терпение с:

I never meant to start a fire, I never meant to make you bleed Я никогда не хотел разжигать огонь, Я никогда не хотел ранить тебя. Jaymes Young — I'll Be Good

POV Пит Вваливаюсь в свою квартиру, благодаря всех возможных богов, что Делли сегодня на очередном благотворительном вечере и не вернется домой до утра. Хоть успею подлатать себя, а там придумаю легенду, откуда у меня эти шрамы царапины. Бреду в ванную, где в зеркале рассматриваю свои боевые потери. Результат того, что не нужно было связываться с Гейлом, буквально цветет на лице. Спасибо, что не пахнет. «Разбита губа, кровоточит нос и на скуле синяк», — констатирую я увиденное про себя. Аккуратно дотрагиваюсь до скулы и тут же морщусь — боль, резкая, неприятная, стрельнула как из пулеметной очереди. Думаю, что не буду его трогать до утра и тянусь за перекисью, чтобы обработать нос и губу. Внезапный звук дверного звонка разряжает тишину и заставляет меня открыть глаза чуть шире обычного. Легкая тревога быстро завладевает мной, и я, хмурясь, готовлюсь послать на все четыре стороны незваного гостя. «И кого это там принесло?» — мысленно ворчу и иду в прихожую. Спустя мгновение открываю дверь и вижу на пороге ее — причину, можно сказать, всего, что происходило со мной все последнее время. — Что ты тут делаешь? — удивленно спрашиваю я, не удосужившись пригласить ее внутрь. — Пришла узнать, как ты, — говорит она, пожимая плечами. Взгляд ее серых глаз — пристальный, обеспокоенный — направлен на меня, осматривает мои ссадины в открытую, не стесняясь. У меня внутри что-то больно сжимается и дрожит, грозясь оборваться и упасть вниз. Я отхожу в сторону, пропуская ее, и затворяю дверь. Китнисс останавливается рядом со мной. — Где у тебя перекись или спирт? — спрашивает. Мне почему-то совершенно не хочется возражать ей, поэтому я показываю на ванную со словами: — Все в шкафчике над раковиной. Она молча уходит и возвращается буквально через пару секунд с баночкой спирта и ватными дисками в руках. Мы молча идем на кухню, где удобно устраиваемся на стульях напротив друг друга, и я позволяю ей обработать полученные мной раны. Пока я прижимаю лед к синяку, нежная кожа ее пальцев то тут, то там касается моего разгоряченного лица, и я блаженно закрываю глаза, моля, чтобы этот момент продлился как можно дольше. — Китнисс, — чуть хриплым голосом говорю я, опуская лед на стол. Она отрывает взгляд от моей губы и смотрит прямо мне в глаза. Клянусь, в этот момент во мне будто бы костер разожгли. Хотя, нет, не костер. Настоящий кострище, языками пламени устремляющийся прямо в бесконечную черно-синюю гладь неба. — Почему ты здесь? — спрашиваю. Отчего-то мне важно знать ответ на этот вопрос. — Пит, — тихо говорит она, смотря куда-то в сторону. «Нет, пожалуйста, не отворачивайся, посмотри на меня», — мысленно прошу я ее, и она, будто услышав мою немую просьбу, вновь смотрит на меня, заставляя мое сердце ликовать и выписывать немыслимые трюки вокруг своей оси. Мне слишком жарко. Я встаю из-за стола и иду к раковине, чтобы налить воды. — Я здесь потому, что… Глоток холодной свежести остужает мой пыл. Я с легким звоном ставлю стакан на кухонную тумбу и молча жду ее ответа, но его все нет. Выжидательно смотрю на нее. — Кит… Но мне не удается договорить. Китнисс встает со стула, в два шага сокращает расстояние между нами, и в следующий миг ее теплые губы порывисто прижимаются к моим. Нет, я больше так не могу… Моментально отвечаю на поцелуй, углубляя его, и почти кусая ее губы от охватившего меня жгучего желания. Привлекаю ее к себе так, что тепло ее тела обжигает и жалит меня, но мне все равно — так только приятнее. Ощущаю ее руки на своей обнаженной спине — она уже успела снять с меня футболку. Я не жду разрешения и тоже избавляю ее от верхней одежды. Темно-зеленое кружево ее бюстгальтера мягко холодит мою кожу, но лишь распаляет мое желание еще сильнее. Слышу легкий стон, дрожащий на ее губах, когда покрываю поцелуями нежную кожу на шее и ее основании. Сладкий запах карамели, исходящий от ее мягких волос цвета темного шоколада, опьяняет меня. Я растворяюсь в диких, страстных поцелуях, которых мне так мало… Чувствую тепло ее рук на своей груди и бедрах, и ее бархатные прикосновения буквально сводят меня с ума, но… «Что я, черт возьми, творю?!» — осознание падает на меня подобно чугунной наковальне, и мгновенно отрезвляет. Я замираю, пытаясь успокоить себя, обуздать собственные чувства. — Пит, — шепчет она, отстраняясь. В ее глазах читаю неподдельный страх и понимаю, что мы чуть не совершили непоправимую ошибку. — Прости, Кит, — спешно говорю я, разрываясь между тем, чтобы попросить ее остаться и отпустить домой к… Гейлу. Почему-то его имя, даже произнесенное мысленно, костью встает у меня поперек горла. — Я не должен был… — Не, это моя вина, — Китнисс надевает свою черную блузку и пытается застегнуть ее, но пальцы дрожат и не слушаются. Осторожно подхожу к ней, словно боясь, что она упорхнет от меня, как перепуганная птичка-колибри, и помогаю ей справиться с пуговицами. — Спасибо, — шепчет она и ее серые, сейчас напоминающие плотный утренний туман, глаза вновь встречаются с моими — голубыми. Мой взгляд скользит по ее мягким губам, чуть припухшим от наших поцелуев, и сердце снова начинает свой быстрый бег. Вновь я в шаге от ошибки, которую одновременно и боюсь, и хочу совершить. В ее взгляде вижу те же сомнения и на секунду закрываю глаза. Этого достаточно. — Я… пойду, хорошо? — ее голос нежно касается моего уха и прядей волос, совсем рядом. Я протягиваю руку, но она ускользает подобно стремительному порыву ветра, и я слышу лишь быстрые шаги, и затем звук закрывшейся входной двери. Сердце продолжает гулко биться, заставляя меня дышать чаще, а лицо — пылать. Пусть то, что могло случиться, не случилось, но мои губы все равно растягивает совершенно глупая, и, в то же время, счастливая улыбка. ***

If you had your way You'd just shut me up Дай тебе волю — Ты бы просто заткнул мне рот навсегда. Avril Lavigne — Unwanted

POV Китнисс Оказавшись на улице рядом с домом Пита я почти сразу же ловлю такси и еду домой, внутренне боясь того, что ждет меня, когда я вернусь туда. Вернее, что скажет Гейл. Я ведь, считай, просто взяла и оставила его там, у больницы, помчавшись вслед за Питом. «Поступила подло», — укоряет меня внутренний голос, и я с ним почти полностью согласна. Да, подло… но Питу я была нужнее, чем Гейлу. Он не виноват в том, что Гейл настолько вспыльчив и ревнив. Он не виноват… «Нет. Признай уже — в тот момент тебе нужен был не Гейл, а Пит», — мысленно приказываю своему голосу заткнуться, хоть и понимаю, что это правда. Но не хочу, боюсь ее признать. Такси внезапно тормозит. Я расплачиваюсь, выхожу наружу и бегу к дому, спеша поскорее оказаться в квартире. Преодолев три лестничных пролета, дрожащими пальцами достаю из сумки ключ и, вставив в замочную скважину, поворачиваю его. На один оборот вместо двух. Нет, я не ошиблась — Гейл действительно был уже дома. Мое сердце в страхе замирает в такт моим шагам, когда я, крадучись, иду в нашу с Гейлом спальню. Но стоит мне подойти ближе ко входу в комнату, тут же над головой резко включается свет. Оборачиваюсь и вижу Гейла, стоящего в холле и со скрещенными на груди руками. Под стальным взглядом его серых глаз моментально хочется сжаться в маленький, дрожащий комок, оказаться в прочном коконе… защититься. — Где ты была? — сразу задает решающий вопрос он. Я решаю не ходить вокруг да около. — У Пита. Между прочим, ему здорово досталось. — Да неужели? — Гейл щурится и смотрит на меня недобро, а на губах появляется злая усмешка. — По-другому ты запела, Китнисс. Что, уже успела с ним переспать? Почти захлебываюсь от поднявшейся во мне волны возмущения, но я беру себя в руки и отвечаю как можно спокойнее: — Это полный бред, Гейл. Ты знаешь, что все годы, что мы вместе, я тебе ни разу не изменила. «Да одно только твое чертово имя останавливает меня! Ты — мое гребаное «нет» всему!», — пронеслось в мыслях, но вслух я этого не говорю. — Знаю. Но не уверен, что теперь ты не сможешь оступиться, — Гейл избрал свою излюбленную тактику в ссорах — жаль первым, да побольнее, чтобы тебе самому не было в итоге так больно. — Вот как? То есть, в себе, значит, ты полностью уверен? — мой голос повышается на октаву, почти звенит от начинающей закипать во мне злости. — Ни разу, значит, на других девчонок не засматривался, так? Ни разу не представлял, каково это — быть снова свободным и крутить романы направо и налево? Ой… зря я, кажется, ляпнула такое. Лицо парня багровеет от ярости, а на щеках из-за плотно сжатой челюсти видно, как напрягаются желваки. Он подходит почти вплотную ко мне, излучая настолько темную энергию, что я едва подавляю в себе резкое желание тут же убежать. С вызовом смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляд. Знал бы он, чего мне это стоит… — Как ты смеешь?! — рявкает Гейл, не заботясь, что у нас тонкие стены и соседям будет отлично слышно всю нашу ругань. — Как ты смеешь обо мне так думать?! — Да ладно тебе, будто бы я не замечала этих твоих «взглядов», — фыркаю и пальцами делаю в воздухе жест, обозначающий кавычки. — Хоторн, это ведь не в первый раз такое. Если бы этого не было, я бы ничего не сказала… Внезапный свистящий звук звонко разрывает напряженный воздух, словно хлыстом. Мои глаза медленно расширяются от удивления — я не верю. Пальцы машинально тянутся к скуле, на которой кляксой расползается ярко-красная отметина, отзываясь горящей болью. Подбородок тут же начинает дрожать, и я еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. — Кискис… — Гейл, похоже, ошарашен так же, как и я. Его рука, которая всегда смахивала мои слезы в минуты отчаяния, убирала непослушные пряди с лица, гладила мои волосы… только что запечатлела на мне отвратительную печать пощечины. — Кит… прости меня, я не хотел… — Конечно, — тихо бросаю я, — ты не хотел. Затем резко разворачиваюсь, — хорошо, не успела снять кроссовки — бегу к двери и, не обращая внимания на просьбы Гейла остаться, рывком открываю ее и сбегаю вниз по лестнице настолько быстро, насколько могу. Все, что мне хочется прямо сейчас — оказаться подальше от этого места и от Гейла с его раздражающей и болезненной ревностью. И, кажется, я знаю, куда идти. ***

I got to know tonight If you're alone tonight Я должен знать, Одна ли ты сегодня вечером. Def Leppard — Hysteria

POV Пит Вновь трезвонящий дверной звонок вызывает во мне чувство дежавю. Из груди вырывается раздраженный вздох. «Проходной двор сегодня какой-то», — думаю я и с надеждой, что это не Делли внезапно вернулась, иду открывать дверь. — Китнисс?! — брови удивленно ползут вверх — не ожидал увидеть ее здесь снова, да еще и второй раз за вечер. — Привет, Пит, — неуверенно улыбается девушка, переминаясь с ноги на ногу, — снова. Тут я понимаю — что-то не так. Она старательно прячет лицо и старается не смотреть на меня. Осторожно беру ее за руку, завожу внутрь и приподнимаю пальцами ее подбородок, поворачивая на свет. Она не сопротивляется, позволяет мне прикасаться к ней, что удивляет меня еще больше — все-таки я с ней слишком фамильярно обращаюсь, будто бы она моя девушка. «Будто бы», — горько усмехаюсь я про себя. — «Жаль, нельзя иначе…» — Это Гейл? — спрашиваю. Внутри сразу же поднимается волна из жгучей смеси ненависти и гнева. Китнисс смотрит на меня испуганно, но ничего не отвечает, только слегка кивает в знак согласия. Зажимаю пальцами переносицу и глубоко дышу, чтобы успокоить себя и не натворить глупостей вроде: найти Гейла и как следует избить его до потери пульса. — Пит, — тихо говорит она, — только не делай ничего, о чем потом пожалеешь, прошу тебя… Немного колеблюсь с ответом, но все же отвечаю: — Хорошо. Она облегченно вздыхает: — Спасибо… — Эм… Кит, — я рассеянно взъерошиваю свои волосы, — а ты… не хочешь сегодня остаться здесь, со мной? Просто… мне кажется, что сейчас тебе лучше не возвращаться домой. — Хочу, — говорит она и смущенно улыбается мне, — неловко об этом говорить, но… я и сама хотела спросить, можно ли остаться у тебя. Если честно, мне просто совсем некуда пойти, кроме как в больницу к Прим, а я… не хочу ей докучать. И одна оставаться сегодня тоже не хочу… — Ну, с этим предложением я тебя опередил, — говорю я с легким смешком. — Да, опередил, — соглашается она со мной и тут же добавляет более серьезным тоном: — Только давай сразу обозначим границы дозволенного, хорошо? «Это еще что значит?», — недоуменно думаю я, а вслух говорю: — Эм, хорошо. Что за границы? — Мы с тобой — просто друзья, Пит. Я об этом. А друзья… — … не держатся за руки, не целуются и так далее, — заканчиваю я, чувствуя, как что-то во мне обрывается и сгорает. Надежда? — Правильно? — Да, все правильно. С секунду я внимательно смотрю на нее, затем вдруг хлопаю в ладоши и спрашиваю: — Раз мы друзья, то, как друг у друга хочу поинтересоваться: тебе нравится винил? На ее лице отражается изумление, а следом за ним — волнение, и она медленно, почти с придыханием произносит: — Очень. — Ну, тогда, — я с широкой улыбкой приглашаю пройти со мной в гостиную, где опускаюсь на колени на ковролин перед трехэтажным стеллажом из белого дерева, сплошь заполненным виниловыми пластинками. Коллекция, которую я собирал всю свою сознательную жизнь, и которой, правда, горжусь. — Потрясающе, — взволнованно произносит Кит, и садится ближе к стеллажу. — Ух, ничего себе, да у тебя тут целый музей! Я восхищенно наблюдаю за ней, довольно улыбаясь. Наконец-то! Хоть кто-то оценил мое увлечение. Делли его совершенно не разделяет — считает это ребячеством. Кит аккуратно перебирает пластинки, читает названия, то и дело улыбаясь и восклицая: «Обалдеть!» или «Да это же очешуенно!» Я невольно смеюсь от ее реакции, и она тоже смеется вместе со мной. — Пит, у тебя, оказывается, очень много настоящей крутой музыки, — говорит она. — Я уж думала, что людей с похожим музыкальным вкусом, как у меня, уже и не осталось. — Эй, не обижай меня, — притворно возмущаюсь с ослепительной улыбкой. — Я — вымирающий вид, запомни. — Какое самомнение, — фыркает она, продолжая просматривать названия групп и песен. — О, кстати, — кое-что вспоминаю и, поднимаясь с ковролина, направляюсь в сторону кухни. — Хочешь немного вина и сыра с яблоками? — Не откажусь, — немного поразмыслив, отвечает Китнисс. В ее взгляде читается благодарность, и этого мне уже достаточно, чтобы мысленно воспарить выше потолка от торжествующего у меня внутри чувства радости. — Супер, я сейчас, — почти бегу на кухню, открываю верхний ящик и достаю мой любимый сорт красного сухого вина — «Шато де Шамире (Chateau de Chamirey)». Штопором избавляю бутылку от пробки, разливаю темную жидкость по бокалам. Тут слышу знакомые звуки виниловой пластинки из гостиной — похоже, Кит нашла проигрыватель. Почти каждый уголок квартиры тут же начинает заполняться гипнотическими звуками песни «Истерия (Hysteria)» группы Дэф Леппард (Def Leppard). Не удерживаюсь и тихо подпеваю, пока нарезаю багет тонкими ломтиками и перекладываю на тарелку вместе с «Рикоттой». — Помочь? — слышу участливый голос Кит сзади и оборачиваюсь. Как же тихо она ходит, мягко, словно кошка… — Если хочешь, — говорю я. — Кстати, отличный выбор песни. — Спасибо, — она берет нож и помогает с нарезкой яблок, — когда-то я была почти безумной фанаткой этой группы. — А сейчас? — Сейчас они мне просто нравятся. Пусть я их и давно не слушаю. Их музыка навевает мысли о тех счастливых и немного сумасшедших временах. — Расскажешь мне? — Возможно, — она лукаво улыбается, глядя на меня, — но не сейчас. Мы относим вино и закуску в гостиную, вновь устраиваемся на ковролине, и наслаждаемся музыкой под терпкий винный вкус. Через минуту вспоминаю, что не дал Кит лед, и сразу же спешу исправлять эту оплошность. За продолжившимся разговором о том и о сем не замечаем, как осушаем половину бутылки, следствием чего является появившаяся приятная расслабленность во всем теле. И порядком развязанные языки. — Так, значит, ты тоже из Виргинии? — уточняет Кит, жуя кусочек яблока. — Да, из Норфолка. А ты — из Ричмонда, верно? — Точно! — она удивляется и тут же подозрительно щурится. — Откуда ты знаешь? — Не поверишь, — улыбаюсь я, — но, когда мне было двенадцать лет, мы с тобой были в одном лагере. Глаза Китнисс округляются. — Подожди… ты сейчас не про «Сноу Лэйк»? — Именно про него. — Тогда я тебя помню! — восклицает она, и смеется. — Ты подарил мне букет одуванчиков и то кольцо из… как же называется… — Это была змейка из желе, — подсказываю, смотря на нее заинтересованным взглядом. — Ты мне тогда очень понравилась, и я решил, что обязательно должен на тебе жениться. Поэтому сделал два кольца из змеек и одно подарил тебе. — Я его тогда съела, — понурив голову, виновато говорит она. — Да, и меня это очень сильно расстроило. Настолько, что я сразу же заявил, что развожусь с тобой, — смеюсь, вспоминая, каким же я был глупым и наивным ребенком. — Ты… уже тогда была очень красивой, и носила две косички вместо одной. И еще, когда у нас были посиделки у костра, ты почти всегда вызывалась спеть под гитару. Клянусь, я забывал обо всем на свете, когда слышал твой потрясающий голос… Замечаю, что Кит сильно покраснела, и спешно добавляю: — Прости, если смутил. — Ничего… спасибо тебе, Пит, — взгляд ее блестящих серых глаз направлен на меня, и у меня почему-то возникает стойкое ощущение, что она готова расплакаться. — Кит, все в порядке? — на всякий случай спрашиваю я, хмуря брови. — Все отлично. Честно. Я… давно у меня не было подобных вечеров, и мне кажется, что я уже отвыкла от такого… отношения, — она широко улыбается и смешно морщит нос. — Я не расклеиваюсь, не волнуйся. Я тянусь к ней, хочу обнять ее, но вместо этого опускаю руку на ее плечо и легонько сжимаю его с ободряющей улыбкой. — Я не волнуюсь. Ты — сильная девушка, и я это знаю. А еще… мне думается, мы сейчас достаточно пьяны, чтобы перейти от прослушивая музыки к более интимным вещам — просмотру фильма, например. Кит смеется моей странной шутке и соглашается. Свой выбор останавливаем на фильме «10 причин моей ненависти» Джил Джангер, и приступаем к просмотру. Китнисс придвигается ближе ко мне, и я ничуть не возражаю. Мы сидим плечом к плечу, облокотившись спинами о подушки, которые предварительно стащили с дивана на пол. Чувствую манящее тепло, исходящее от ее руки, лежащей совсем рядом с моей, и оно вызывает у меня приятную дрожь из мурашек по всему телу. По мере просмотра фильма мы обмениваемся комментариями по поводу развития сюжета, и краем глаза я замечаю, что девушка начинает проваливаться в сон. Дождавшись, пока она полностью не заснет, я осторожно беру ее на руки, отмечая про себя, насколько она легкая, и укладываю на диване, заботливо накрыв пушистым пледом. Опускаюсь рядом на ковролин, и наблюдаю за тем, как мерно вздымается ее соблазнительная грудь и слегка подрагивают длинные темные ресницы. Во сне она выглядит совсем милой и невинной. Думаю, что она ангельски, хотя… нет, чувствуя ее непростой характер, все же дьявольски красива… Сколько проходит времени — неизвестно, прежде чем меня тоже постепенно затягивают в свое логово цепкие руки чарующего Морфея.