I've spent so much time throwing rocks at your window That I never even knocked On your front door Я провела столько времени, бросая камешки тебе в окно, Но даже ни разу не постучала В твою дверь. Evanescence — So Close
POV Китнисс Со странным ощущением, что что-то не так я открываю глаза. И почти сразу же хмурюсь, пытаясь понять, моя ли это комната или все-таки нет. Через мгновение прихожу к выводу, что я точно нахожусь не дома. Как я это поняла? Во-первых, стены нашей гостиной выкрашены в светлые мятные тона, в то время как здесь просто пир графитно-серых оттенков, что, несомненно, придает комнате изысканности, но от этого она выглядит несколько темноватой; во-вторых, у меня нет такого потрясающего, практически во всю стену стеллажа с коллекцией виниловых пластинок с известными рок-группами и не только. Я резко сажусь на диване так, что плед тут же сползает с моего плеча, а мою голову сразу начинают заполнять воспоминания о прошлой ночи. — Ох, черт, — говорю я, оглядываясь в поисках своего телефона. — Но главный вопрос: сколько сейчас времени? — О, ты уже проснулась, — слышу бодрый голос слева и поворачиваю голову туда. — С добрым утром. Кофе будешь? — Доброе, — отвечаю я, со смесью удивления и смущения глядя на Пита, который удосужился надеть только светло-серые домашние брюки спортивного вида, и его обнаженный рельефный торс предстал передо мной во всей своей красе, навевая мысли вовсе не о радужных пони. Я как можно незаметней сглатываю, и говорю чуть охрипшим голосом: — Пит, я… извини, мне нужно уходить. Давай в другой раз, хорошо? — А, да, без проблем, — говорит Пит, по виду которого сразу становится ясно, что он ожидал совсем другого развития событий, но он быстро находится и мягко улыбается мне. Я возвращаю ему улыбку и, собрав свои вещи, которых, слава всевышним силам, было немного, и уверенным шагом иду по направлению к входной двери. — Китнисс, — его голос заставляет меня замедлиться и вопросительно посмотреть на него. Пит явно смущен: слегка порозовевшие щеки выдают его с головой. Вот только… что его так смущает? — Что? — спрашиваю я, с некоторым страхом и надеждой ожидая того, что могу от него услышать. — Я хотел сказать… спасибо, что вчера осталась со мной, — Пит подходит ко мне и снова улыбается, а я замечаю едва заметную россыпь веснушек у него на носу. У меня тут же возникает очень странное желание прикоснуться к ним губами, ощутить мягкость кожи… — Всегда пожалуйста, — отвечаю я дрогнувшим голосом. — Если снова захочешь вот так вот провести время, дай мне знать. Я посиделки устрою не хуже, честно. — Отлично. Значит… договорились? — он протягивает мне руку, таким образом, предлагая мне закрепить этот нехитрый договор, и я, усмехнувшись, пожимаю его руку. — Договорились. Я ожидала, что мы почти сразу же разомкнем наше рукопожатие, но оно начинало затягиваться. Самое странное, что никто из нас явно не хотел выпускать друг друга, но в то же время… это было до умопомрачения приятно — чувствовать его руку в своей, ощущать это тепло, струящееся по ладони, и проникающее в самую глубь… Мои мысли текли в совершенно ненужном мне направлении, а мы все продолжали стоять рука в руке, смущенно смотря друг другу в глаза. И стояли бы так вечность, пока дверь позади меня вдруг не щелкнула и не открылась. Наши руки тут же расцепились, и я, резко дернувшись, нос к носу сталкиваюсь с какой-то миловидной блондинкой. Девушка охает от неожиданности и чуть не падает, но я вовремя подхватываю ее за локоть. Спасибо, еще больше разбитых носов мне тут точно не нужно. — Делли! Ты рано, — с нотками искреннего удивления в голосе говорит Пит. — Я ожидал, что тебя не будет до одиннадцати, как и обычно… ты прости, мы тут с коллегой засиделись и совершенно забыли про время… Упомянутая Делли на мгновение останавливает на мне взгляд своих любопытных светло-голубых глаз, и я с больно екнувшим и сжавшимся сердцем моментально смотрю в другую сторону. — Извините, — бормочу я, воспользовавшись заминкой, и протискиваюсь в образовавшуюся щель между дверью и девушкой, сразу оказавшись на лестничной площадке. — Ой, Вы куда? Не хотите остаться? — слышу ее голос позади себя. — Я с удовольствием бы познакомилась с Вами! Я почти всех коллег Пита знаю! — Простите, в другой раз, — достаточно громко бросаю я и, не оборачиваюсь, бегу вниз, спеша как можно скорее оказаться на свежем воздухе подальше от событий этого утра. ***I know now I only loved you cause I knew you'd never treat me so well Теперь я понимаю, Что любила тебя исключительно из-за отсутствия надежды на взаимность. The Birthday Massacre — Under Your Spell
POV Делли Скинув туфли, я в изнеможении опускаюсь на диван, буквально чувствуя, как каждая косточка в моем теле громко вздыхает с облегчением. Все-таки целая ночь разговоров и танцев не прошла даром. Конечно, это был светский вечер, посвященный благотворительности, но кто сказал, что подобные вечера не предполагают никакого веселья? А веселье было. И еще какое. — Пит, дорогой мой… ты не хочешь мне ничего сказать? — внезапно спрашиваю я, подсознательно понимая, что зря вообще решилась открыть рот. Ведь было бы гораздо проще, чтобы каждый из нас занялся своими делами и не трогал друг друга. Во всяком случае, это больше касалось меня — сейчас я мечтала только о желанном отдыхе. Однако его неожиданный ответ все же заставляет меня выдохнуть. — Прости… мне пора на работу, — говорит он и идет в нашу спальню. Слишком быстро, будто бы боится чего-то и не хочет, чтобы я это «что-то» увидела. Или узнала. «И почему я вообще тебя ревную?», — думаю с долей досады я, пытаясь сосредоточиться на статье в журнале, который я только что взяла в руки, и краем глаза наблюдая за Питом. — «Ведь не было между ними ничего такого. Иначе я бы заметила… все всегда слишком очевидно, когда есть на стороне кто-то другой. Всегда очевидно…» Пит, уже полностью одетый в расслабленный вариант костюма, состоящего из черных джинс, темно-синего пиджака и серой рубашки, выходит из комнаты и, задержавшись около дивана, пару мгновений переминается с ноги на ногу в нерешительности. Складывается ощущение, что ему стыдно за что-то. Я делаю вид, что не вижу его неловкости, и он, наконец собравшись с мыслями, наклоняется и обнимает меня на прощание. — До встречи, милая, — говорит он, и порывисто целует меня в лоб, затем хватает со столика ключи от квартиры. «Опять эти его телячьи нежности», — думаю я, поднявшись со своего места и закрывая за ним дверь. — «Вечно возится со мной, будто бы я ребенок, внезапно и не вовремя свалившийся на его голову, а не его девушка. Что, кстати, звучит довольно обидно, пусть и в моей голове. Надеюсь, он не думает так же». Отложив в сторону журнал, на чтении которого я все равно не могу больше сосредоточиться, погружаюсь в собственные не слишком веселые рассуждения. И думаю, в основном, о том, что же между мной и Питом происходит в последние годы. Вся романтика из отношений куда-то улетучилась. Ушла по-английски: не попрощавшись и без всяких сантиментов. Я не замечала того, что творилось у меня под носом. Наверное, все из-за моей полной погруженности в работу моделью. Я бросилась в нее с головой, как только заключила выгодный контракт с одним агентством. И мне все нравилось. Пит даже поддерживал меня в моих решениях. И все казалось правильным. И мы казались по-настоящему счастливыми: каждый делал то, что хотел, мы жили в гармонии без ссор испоров. Но тут… ловлю себя на мысли, что я постоянно где-то, но не дома, не с ним. Возможно, стоило бы хоть иногда звонить ему не по делу, а просто так. Спрашивать, как его дела, было ли что-то новое. Только сейчас мне становится понятно, что я не интересуюсь его жизнью. Больше нет. Хотя, буквально четыре-пять лет назад все было совсем иначе. Мы были влюблены. По-настоящему, пусть нас и свели наши родители. Да, чем-то наши отношения похожи на брак по расчету, но это не совсем наш случай. Мы знали друг друга до этого — учились в одном колледже несколько лет, но на разных факультетах. Друзьями мы точно не были, но пересекались иногда то в холле на переменах, то в библиотеке, то в студенческом кафе. Пару раз мы даже сходили вместе в кино. Но дальше смущенных улыбок дело не зашло. Может, так и нужно было? Кто знает… Затем я перевелась в колледж в другом городе, где отцу предложили высокую должность в модельном бизнесе, и наши с Питом пути на этом разошлись. Меня ждало весьма успешное модельное будущее, а его — творческий успех. По крайней мере, так я тогда думала. Не скажу, что не рада тому, что он работает в престижном издательстве в не менее престижном районе, но и не скажу, что так уж счастлива. Все же, Нью-Йорк — достаточно большой город, в котором есть практически все. Пит мог выбрать любую работу, которая приносила бы больше прибыли и важных связей в светских кругах, куда «простым смертным» вход был воспрещен. Он мог бы сделать себе имя. Но не сделал. Возможно… это и есть мое главное в нем разочарование. Мы снова встретились пару лет спустя на ужине, который устраивал мой отец. Учитывая, что наши отцы давно знают друг друга, я не удивилась, встретив там Пита. Тогда, глядя в его бесконечно глубокие, как небо, голубые глаза, я поняла, что нравилась ему так же, как и он мне. И то, что нас буквально пихнули в объятия друг друга, только дало нам желаемый толчок в сторону чего-то нового. И мы решили попробовать просто быть вместе. Признаться честно, это было волшебное начало: он почти каждый день дарил мне белоснежные лилии, которые я так люблю, писал мне романтического содержания стихи, даже нарисовал с десяток моих портретов… Конфетно-букетный период. Кажется, так он называется. У нас он длился ровно полтора года, а затем сошел на нет. Наша сказка, если это можно так назвать, закончилась. И… иногда я скучаю по тому, что было. Вот только теперь этого уже не вернуть. Да и нужно ли? Ведь жизнь продолжает крутить свои педали, держа курс только вперед, и, кажется, не думает останавливаться. Отвлекшись от внутренних монологов, я перевожу взгляд на погасший экран телефона, на котором светятся часы, показывавшие десять утра. Зевнув, решаю, что неплохо было бы поспать хотя бы пару часов перед вечерней фотосъемкой для очередного журнала, и с этими мыслями плетусь в спальню. Переодевшись в домашние байковые штаны и топик, обессиленно падаю на мягкую подушку и, зарывшись в нее лицом, почти мгновенно засыпаю в полной уверенности, что мне более не о чем беспокоиться. ***It's just too easy to change my mind Whenever I want you to be mine Так просто заставить меня передумать Всякий раз, когда я хочу, чтобы ты был моим. The Birthday Massacre — Unkind
POV Китнисс Два часа назад. — Черт! Черт! Черт! — ругаюсь я себе под нос, как ошпаренная, сбегая по ступенькам вниз и почти перепрыгивая через одну. «И вот угораздило же меня вот так вот просто взять и заснуть в квартире Пита! Да еще и с Гейлом накануне поссориться… и… столкнуться с его подружкой… кто ж знал, что у него есть подружка… блин…» — думаю я, включая свой за ночь почти севший телефон, и снова начинаю ругаться. — «Ох, блин! Я же на работу опаздываю! Давай, Китнисс, глупая ты корова, не тормози!» С этими мыслями я стараюсь забыть об утренней стычке с девушкой Пита — как ее там? Делли? — ловлю первое попавшееся такси, которое, затормозив в опасной близости с лужей, умудрилось не обдать мои темно-синие зауженные брюки грязью, и, запрыгнув в него, мчусь в офис. «Хоть бы Хеймитч не заметил моего отсутствия», — мысленно молилась я, скрестив указательный и средний пальцы на обеих руках, — «пожалуйста, ну, пожалуйста…» Сейчас. Но, конечно, же, чуда не случилось. Конечно, же, он заметил. — Эвердин, тебе что, нужно специальное приглашение на работу? — спрашивает Хеймитч с весьма строгим видом, который грозил превратить мое так себе утро в полный отстой. Он заходит ко мне в кабинет без стука и, остановившись у стола, скрещивает руки на груди. — Прости, Хеймитч, — тихо говорю я, почти вжимаясь в кресло под его мечущим острые ножи взглядом, и тут придумываю отговорку, которая точно заставит его сменить гнев на милость. — Моя сестра вчера попала в больницу с истощением. Я не могла ее так оставить, и провела всю ночь у ее кровати… я не была дома, даже одежду не успела сменить, сразу сюда поехала… Вся моя слезливая речь сопровождалась очень грустным голосом, чтобы добавить словам немного драматизма. Но, кажется, с «немного» я перестаралась — Хеймитч сразу издает какой-то странный звук и медленно опускается на стоящий рядом стул со взглядом, в котором читаются сострадание и понимание. — Ох, не знал, что ночка у тебя выдалась та еще, — он невольно ерошит свои чуть растрепанные, немного смахивающие на солому из-за светлого цвета, волосы. — Могла бы тогда не приходить сегодня, мне бы хватило и обычного телефонного объяснения. И да… если захочешь навестить сестру, я отпущу тебя пораньше. «Ну, просто праздник неслыханной щедрости», — с удивлением думаю я, а вслух говорю: — Спасибо, конечно, Хеймитч, но нет, я лучше останусь сегодня подольше — хочу кое-что доделать. Если ты не против. — Хорошо, — кивает Хеймитч и, одарив меня легкой улыбкой, встает со стула и направляется к двери. — Кстати, материалы и темы для новых статей уже у тебя на почте. Просмотри их, пожалуйста, и дай знать, какую тему выберешь. — Будет сделано, начальник, — успеваю сказать я ему вдогонку, прежде чем дверь тихонько закрывается за ним. — Фуф, кажется, пронесло, — выдыхаю я, включая компьютер и открывая свою почту. — Нет, я, конечно, не соврала, но и всей правды не сказала. Хотя… нет, не нужно ему знать всего, не его это дело. Кое-как сконцентрировавшись на том, что прислал мне Хеймитч, читаю темы для статей и, выбрав одну, сразу же пишу начальнику. — Правильно, Китнисс, лучше переключиться на работу, — говорю я себе, слегка хмурясь. — Не стоит думать о Пите и его подружке… ну, вот, я снова о них вспомнила. Все, хватит! Лучше думай о теме статьи, которую ты напишешь — театр. Так… театр, театр, театр… — Тебя заело? Поднимаю голову, выглядывая из-за монитора. — Привет, Энни, заходи. Энн, усмехнувшись, садится напротив меня на стул, на котором еще минут пять назад восседала гордая пятая точка Хеймитча, и направляет на меня внимательный взгляд. — Что случилось, Кит? Вид у тебя, прямо скажем… — Давай, договаривай, — вздыхаю я, отлично понимая, что она сейчас скажет. — Ну, будто бы ты пустилась во все тяжкие: бухала где-то несколько дней подряд, ширялась и очень «весело» проводила время с неизвестными личностями. — Интересные у тебя ассоциации, Энн, — ухмыляюсь я. — Но ты не права. Я… провела ночь у Пита. И нет! Не надо на меня ТАК смотреть! У нас с ним ничего не было. Тем более… я узнала, что у него есть подружка. Столкнулась с ней сегодня утром, когда выходила из его квартиры. — Ха, ничего себе, — у Энни аж глаза от удивления округлились, став похожими на чайные блюдца. — А в чем была причина, что ты осталась у него? С Гейлом что-то произошло? Вы там поругались, что ли? — Эй, притормози, совсем вопросами засыпала, — смеюсь я. — По порядку: да, с Гейлом мы действительно поссорились — он дал мне пощечину, потому что я наговорила лишнего, но сначала он подрался с Питом, поэтому я его бросила у больницы. Ах, да, самое главное упускаю: моя сестра упала в обморок прямо посреди своего выступления в клубе, поэтому я и Пит отвезли ее в больницу. И уже в больнице… в общем, туда приехал Гейл, которого я забыла предупредить о произошедшем, и он заметил, что Пит держал меня за руку. Потом он сказал мне кое-что очень обидное, и я ушла в палату, чтобы не расклеиться прямо при них. Потом уже узнала, что эти двое подрались на заднем дворе… и, ну… я оставила Гейла там и пошла вслед за Питом, как какой-то наемный убийца или маньяк. Выследила его дом, — здесь я издаю нервный смешок, представив себя в роли маньяка, и продолжаю: — Я… помогла ему обработать царапины, и затем… я так и не поняла толком, что это было, но мы чуть не переспали. ЧУТЬ. Этого не случилось, — добавляю я, видя еще больше округлившиеся глаза Энни. — Мы вовремя одумались. Потом я убежала домой, и уже там Гейл меня ударил. После этого я поняла, что оставаться там больше не могу, и ушла к Питу. Снова. Он предложил остаться у него, и я согласилась. Все равно идти было некуда, да и не хотелось быть одной. Так что… мы половину ночи пили вино, много разговаривали, слушали музыку, смотрели фильм… а потом меня выключило, и очнулась я уже на утро. Как видишь, все было вполне себе невинно. — Да уж, Кит, не ожидала я такого от тебя, — смеется Энни. — Крутишь дружбу с парнем на стороне, ай, как не стыдно. Где же твоя порядочность? — Ох, даже не знаю. Может, осталась у Пита? — озорно улыбнувшись, говорю я. — Но, если серьезно, то я совсем не против дружить с ним. Такой друг мне не помешает. — Какой-такой друг? Друг, которого потом можно затащить в постель, если он бросит свою подружку? — Нет, — твердым голосом говорю я, мгновенно посерьезнев. — Вот таких мыслей у меня точно не было. Во всяком случае, пока. — Вот именно, «пока». Дружбы между парнем и девушкой не бывает — это факт известный. Всегда кто-то из них будет испытывать романтические чувства к другому. А это уже называется «френдзоной», — вздыхает Энни, рассеянно накручивая кончик волос себе на палец. — Я просто хочу сказать, что грустно все это. А безответная любовь еще грустнее, чем то, что творится у вас. Не пожелала бы я тебе такого, вот честно. — Ничего, Энн, уж я этого как-нибудь избегу, — обещаю ей я, но сама толком не верю в то, что говорю. — Слушай… а сейчас не время ланча? Может, спустимся в кофейню внизу? — Да, давай, — с готовностью отвечает Энни и поднимается со стула. Сначала мы навещаем уборную, чтобы я хоть немного привела себя в божеский вид, и только потом спускаемся на лифте на первый этаж. Кофейня, в которую мы держим путь, располагалась прямо в нашем здании, что было лично для меня крайне удобно — не нужно было идти или ехать куда-то далеко, ведь все находится прямо здесь, под боком. Однако дойдя до входа в кафе, я внезапно останавливаюсь, смотря сквозь стеклянные окна. — Кит, в чем дело? — непонимающе спрашивает меня Энни, но я молча пялюсь в одну точку, и мне хочется забыть о том, что я вижу перед собой. Хотя, если подумать, что в этом такого? Да, я увидела Пита, сидящего ко мне спиной и от того не видевшего меня, и его девушку, которая смотрела только на него с милой улыбкой. Да, они держатся за руки, и в этом жесте тоже нет ничего необычного — они же все-таки вместе. Но мое тело с этим почему-то не согласно: от увиденного подбородок и пальцы начинают подрагивать, и даже мое горло болезненно сжимается. Собрав волю в кулак, отворачиваюсь и беру Энни за руку. — Давай лучше найдем другое место для ланча. — Как скажешь, — пожимает плечами Энн, не решаясь спорить со мной. Мы покидаем здание и идем в другое кафе, которое находится на другой стороне дороги, и я ловлю себя на мысли, что увиденная картина прочно засела у меня в голове, уже успела пустить там корни и не хочет уходить восвояси. Кажется, придется изгонять ее старым проверенным способом, который сейчас кажется мне единственным верным вариантом — алкоголем.