На уровне небес

      Отто Аппели проснулся с головной болью. Пока он с хрипом пытался найти в своей келье упавший стимулятор, из его раскалывающийся и плывущей головы постепенно испарялась память относительно недалекого будущего.       — Обезболивающее, быстро! — Резко порвав мешочек с искомым лекарством, Архивариус с яростью воскликнул за дверь. Меньше чем за минуту в комнату ворвался послушник, проходивший рядом с жилыми отделами храма, помог Отто встать и принять лекарство.       Вот почему почти каждый носитель фалны и служащий в библиотеках предпочитает не жить в монастырях своих богов. Мало того что они довольно пыльны и тяжелы, так еще и глухие отзвуки прошлых лет довольно отвратно влияют на рассудок, особенно если ты тут работаешь. Чувства обостряются, дар бога синхронизирует и как итог — Тебя находят с кровавой жижей у ушей.       Прошлое, настоящее, будущее — все ответы на все вопросы находятся там. Никто не знает точного местонахождения этого чуда, а уж кто его создал — неизвестно всем, как и со столпами, а это, пускай и косвенно, намекает на некую связь.       Знал бы он, что за «Знания всего мира и необъятную в теории мощь» Придется заплатить постоянным потреблением дорогостоящих лекарств, головной болью и преждевременной сединой — не согласился бы. Но вот он итог прошлого согласия и принятия веры — Странные сны, невнятный бред без сознания, и он направлен с зашифрованным письмом от самого бога, в чертовы дали, на самые далекие ебеня которые только можно найти — северный край континента, центр которого лежит у столпа Вавилонова.        И во всех, во всех! чертовых городках, что ему приходится проезжать — ему предлагают то сходить в монастырь на ночлег, то напиться в доме старосты или мэра. Конечно, халявные предсказания никогда не бывают лишними, а ведь даже чертовы свинопасы знают о носящих знак книги с хлыстом — пророки поневоле.       И даже сейчас! Этот малолетний идиот продолжает стоять за дверью, не понимая — Я, черт подери, уже инстинктивно вижу ближайшие души! Ладно, ладно — ярость ведет к прорыву, а прорыв к невыполнению срочных задач. Пора собираться.       Тяжелый, сделанный из темной кожи кофр, обитый медными пластинами, медленно загружался на ручную химеру — Четырехногая тварь ездовой модели. Копыта на всех четырех ногах, огромные бугры мышц у, словно сгорбившегося гиганта, мутные глаза, что давно атрофировались за ненадобностью. Крепкие пасть, усеянная шипообразными зубами не закрывалась никогда, и огромные козлиные рога росли из макушки страшного животного. По всей области твари шли патрубки — не так то просто заставить жить и работать этот кошмар биолога. Помимо клади, лежащей в особых ремешках на спине, в бока были вживлены имплантаты с лениво плескающимся адаптогенами. Можно подумать, на нем противно ездить — и это так.       Но выбора нет — более живучего и подвижного транспорта не дали, хотя за этим приходится следить очень часто. Как чудо неживой природы, помимо проверки механических частей, прикорма биологических и лечения ран, приходилось еще и проверять тварь на гниение и некроз — Если это будет обнаружено кем то кроме архивариуса, его повесят на суку за некромантию.       — Готово? — Окончательно проснувшийся и отрезвевший Аппели почти по-человечески зевнул и наблюдал, как служители храма с боязнью нагружают Воблу — Химероид фыркал на неизвестных ему людей.       — Поторапливайтесь, сегодня мне до вечера надо дойти до тех холмов за рекой— Неопределенно махнув жилистой рукой в северную сторону, крякнул Отто.       Покрытые мхом крыши одноэтажных домишек деревеньки мешали рассмотреть цель внимательней. Бородатое и кряжистое население нехотя вылезло на свет понаблюдать за редким гостем, покидающим часовню со своим кошмарным зверем. Проворно взобравшись на бурый горб твари, лысоватый мужик в просторной черной робе на которой начертаны сложные диаграммы, и жутковатая эмблема Чтецов покаяний гикнул — и только пыль осталась у входа в деревушку.       — Итыть, он сказал чей то? — Почесав свою рыжую поросль, спросил один из мужиков, что наблюдали за пророком — Чай будцет богаство иль снова придется дань в центр за защиту отдавать?       — Да мало он бормотал — но год у нас, урожайный! — чтобы не расстраивать соотечественников, послушник бога елей и хлада, понадеялся на плодородные всходы и соврал — Ей богу будет.        Старая часовня снова била в колокол, возвещая об утренней молитве — город уже успел забыть Архивариуса — одного из важнейших санов близ бога Тота.

***

      Пожар не утихал, разгораясь с еще большей мощью. Не сказать что для Орарио это проблема — тут находятся не очень обычные люди и боги, но все же. Но все же, никто его не успевал тушить, ведь есть дела и поважнее.       Узкие улочки кипели от активности.       Бежать, бежать — снести голову очередному безумцу в красном и бежать снова, смахивая с лезвия сабли кровь. Прямиком в предполагаемый центр, откуда и поступает все продовольствие столь спонтанного (а спонтанного ли?) бунта.       Улицы Дедала давно надо было запечатать — в них слишком легко спрятать что-либо. Впрочем, это работало и в сторону гильдии, так улицы и продолжали жить, питаясь бездомными. Теперь вон, все повернулось вспять — бездомные тащат из бесконечных подземелий под улицей множество чудного оборудования и красных полотен, ресурсы и магические расходники — будто заготовленные кем то. Был ли это разрытый схрон, каких либо нелегальных организаций, что повезло найти этим сожженным людям? Неизвестно.       Улицы однозначно не подчинялись законам физики и богов — то сужаясь, то искажаясь, они росли наперекор всем, кто пытался пройти их напролом, будто помогая люмпенам. Конечно, они прожили здесь больше — Улицы уже почти забрали их, взамен даровав возможности передвигаться в своем логове быстрее и ловчее чем вторженцы.       С таким отребьем приходится сражаться намного дольше, чем нужно — маги не успевают ослабить пожар, под постоянным напором безумцев. Их оружие и цвет заставляют щурится — как от ярких отблесков с блестящих копий и частей брони, так и от легких, отвлекающих черных рунописей на плащах и плакатах.       Ничего страшного, но и ничего хорошего — опять придется писать рапорты и стягивать силу из других филиалов гильдии, для усмирения безумцев и запломбирования лишних улиц адского архитектора — после тушения пожара соответственно.       Во время очередного взмаха изящной саблей, эльф-наемник заметил кое-что странное — огонь на домах словно танцевал, радостно пожирая бумажные самолетики из промасленной бумаги, лениво падающие с небес…

***

      Собрав свой уже пополнившейся скарб, Люпо вежливо попрощался с купцами, изображая пустой взгляд. Отправившись подальше от каравана, он аккуратно прошел рядом со стоянкой нагруженных химер, все еще дрыхнущих под лучами хмурого от множества туч солнца. Если уж они попытались обмануть, почему бы и ему не отплатить «той же монетой»? Редкие яды никогда не бывают лишние…       Сквозь мшистые поля и старые дубравы, прячась от солнца и редких монстров, одетый в маскировочный плащ, Люпо шел по карте. Карта виляла, добавляя все больше и больше сложностей найти истинный участок, а не очередные охотничьи угодья или ловушки. Глупость! Идти в руки к какому либо картелю, который возит малоуровневую смазку для ритуалов и рабов, причем — неимоверная. Не считая, конечно, одного факта — на таких вот картелях всегда не хватает людей. Слишком часто на них устраивают облавы «светлые» боги.       Боги — забавные твари, пришедшие относительно недавно с гневных небес. Невероятно схожие, буквально олицетворения своих имен и паств, они крепко взяли в руки своих паломников и начали творить. А уж что творить, зависит от лично каждого бога. Яркие индивидуалисты, бесчеловечные и харизматичные, они не могут усидеть на месте, будто обладая невыносимым страхом перед стагнацией. Да, с Их появлением все живые существа смогли дышать свободней — благословление дарует силы против монстров, позволяя даже пейзанину убить вилами пару десятков волков или пару волколаков. Привязанные своей фалной к богу, люди могли лишь с готовностью принять все их прихоти. Кто то жаждал сделать самую лучшую вещь, стать мастером своего ремесла, или же просто уничтожить соперников по пантеону. Такими их придумали, такие они и есть.       Они постепенно вытеснили странствующих рыцарей и саморождённых героев. Нажили себе врагов среди ведьм и чародеев. И несмотря на их неоднозначную «доброту» из-за самого отсутствия этого понятия, они в большинстве своем давили не только монстров, но и общественное мнение, считая себя в праве менять цвета на чисто черный или белый. К примеру…       Бог Д’Тмаззо «Чисто чёрен» — говорят, при падении с небес, из него как при обжиге вышли все позитивные черты шлаками. Бог морей и перворожденных. Щедрая мощь и сенсорика тварей морских, чередующийся с порывами уплыть на невиданное дно — идущее куда глубже, чем возможно природой. Фална дарующая силу и сны о глубинах.       Уплыв из павшего града, умывшись кровью и рискнув зайти слишком далеко в недружелюбное море, его предки смогли зайти глубоко внутрь бесконечных морей. Туда, куда не простирались цепкие лапы хозяев вод. Впрочем, и тут, среди слишком сильных волн, отсутствующего дна и презревших физику, парящих в небесах антрацитовых скалах — были свои господа. Заплывшие столь далеко предки Д’Тмаззо, увидели лишь лежащий на черных водах храм — окруженный множеством кошмарных полулюдов, похожих на древних костных рыб. И их бога — Дагона, врага всего сущего, решившего вернуть все в лоно морей.       Встретившись лицом к лицу с божеством прямо на его вотчине, его род потерял последние капли чести — заполучив взамен фалну. Не будь столь невыгодного размена, и их бы никто никогда больше не увидел, да, но… Оставшиеся в относительном разуме предки Люпо, как можно быстрее выплыли из бесконечных морей. Лучше найти свое место среди пиратов, утопцев и прочей твари, чем слушать каждую ночь пение обращенных в рыб храбрецов, отдавших себя ради спасения остатков Династии.       К чему это? А к тому, что Люпо как от бога, так и от предков знаком с данным миром и его концептами. А еще с тем, что на кораблях работорговцев можно работать также и хирургом, не встревая во все дрязги между ними и светлыми. Если уж придется сменить корабль — всегда можно оправдаться тем слабеньким проклятием карты. Все лучше чем идти пешим ходом по неизвестным землям.       Ведь, в любом случае — И караваном, и флотом, можно дойти до Орарио — Все дороги ведут в Вавилон.       Ну, это была ошибка.       Широкая река, исходящая прямиком из соленого моря Водоворотов, несла на себе корабль… Черные бока кеча не блестели, будучи скованы из матового железа. Нельзя было увидеть, кто сидит в судне на столь большом расстоянии, но уже можно понять — это не картель, пусть и разросшийся. Корма судна пылала от фиолетовых всполохов рунических двигателей на жертвенной тяге. Острый таран, покрытый кровавыми подтеками умывался соленой водой, изредка доплескивающийся до высоко поднятого гальюна. Каждый раз, когда соль достигала этих мест, слышались более громкие крики, чем обычно преследуют этот корабль. Растерзанный и распятый старик со снятой на некоторых участках кожей — служил лишь гальюнной фигурой, украшавшей маленький кеч. За треугольником стали шел шлейф из кипящих вод системы охлаждения, напоминающих тушь своими почерневшими разводами. Флаг был, очевидно, призрачен — длинный и постоянно искривляющийся, будто поддаваясь иным ветрам и течениям, он намекал лишь на один вид работорговцев которых знал Люпо.       Черные ковчеги.       Корабль шел очень быстро, требуя решения от Хирурга с огромной скоростью. Не то чтобы с друкхари сложно договориться — сложно не стать рабом или трупом на следующий день. Предки имели с ними дела однажды, когда один морской путь преградили флоты Империи Солнца.       Подлые, отчаявшийся, лицемерные твари. С другой стороны — у них нет такого трепета перед жизнью как у Светлых, и они менее презрительно относятся ко всем. Однако в обмен жизни уважение у них вызывает лишь собственная мощь, что подпитывается пытками и смертью множества. Никаких слов от них брать нельзя, как нельзя у них брать вообще ничего — со своим богатством и имуществом они ведут себя аки драконы. Их уже почти не осталось — половина черных флотов это мертвецы или морерожденные, отрекшие смерть. Но они продолжают и продолжают свой поход и жатву, себе на погибель.       Впрочем, заклинание призыв уже произнесено, и побег лишь заинтересует длинноухих. Быстро достав карту, Люпо заклинанием смыл с бумаги чернила, быстро начав писать кровью… Контракт. Времени оставалось все меньше и меньше, а темные просто не будут ждать, когда он допишет. «Моим именем и словом я Люпо Д’Тмаззо обязую…» Продолжая чертить и писать, Хирург все чаще и чаще резал руку, пока кеч пристраивался к берегу широкой реки.