***
— Слушай, я понимаю, что у тебя черт подери избыток этого хлама, но зачем ты?.. — Жестикулируя руками, рослый человек в противогазе рисковал одним резким взмахом оторвать патрубок от своего газового баллона. — Мы, черт тебя подери, еще не начали, чтобы так палится! Их каменюки даже не проснулись! — Спокойно, друг, так или иначе, мы начнем же, верно? А так хоть какому ребенку весело будет — Обладатель медленного и тихого голоса мирно складывал промасленную бумагу в самолетики, и с легкой руки одетой в перчатку отправлял их за защитный контур. Острые уши выглядывали из прорезиненной маски, не оставляя простора воображению в вопросе расы. Складывая самолетики, он бросал их в огромные облака, проходящие под дном летающей крепости. Не пролетая и десяти метров, они печально падали в туман, откуда не выплывут уже никогда. Солнца уже не было видно — его закрывали широкие башни за спиной долговязого, что подошел слишком близко к обрыву остова. Отряхнув перчатки, Эльф медленно поднялся и пошел к своему собеседнику. — Еще осталось минут пять, верно? Время разогревать котлы и руны, я пошел, брат. — Не брат я тебе — Тихо огрызнувшись на укол, поспешил ответить человек, все быстрее шагая в сторону рубки — Гнида остроухая. Медленно ориентируясь на свет маячка в башне, опускались вниз огромные, блестящие свежим маслом стальные дула артиллерии — ровно нацеливаясь на стеклянную гладь у самого высокого этажа Вавилонской башни, где медленно плелись отвратительные планы и лилось розовое молодое вино.***
Ощущая каждый свой шрам и каждую руну усиления, Арнсарг приходил в себя. Отрезанное ухо вновь ныло, сообщая эльфу, что он снова, черт побери, не умер. Руки были словно проткнуты сотней булавок — Впрочем, так ощущается почти любой эффект от магии крепости усеивающей все тело старого инкуба. Каждый раз, когда он просыпался в своей каюте, больше всего он желал смерти — или своей, или своих мучителей. Если говорить совсем начистоту, то он сам подвел под удар который отрезал ему ухо в дальнем прошлом — так у него остается все меньше и меньше связей с этими тварями, создавшими его только для службы на судне. Вдохнув полной грудью, Арнсарг медленно повернул голову в сторону странных звуков. Шарканья, писки и чье-то урчание. Картина открывалась, конечно, фееричная — Одетый в рубаху окровавленный пацан крепко сжимал в руках странный черно-белый комок шерсти, пищащий под таким давлением. Старый эльф помнил, каким образом у него поселилось это чудо. Это был предыдущий поход, когда он вместе с одним настоящим эльфом шел к одной деревеньке у берега моря. Там было очень холодно, и айсберги плыли среди стаи шхун, грозя потопить нечестивцев. Снег усердно пытался закрыть от мира грязные пятна кораблей, а ветер шел против них, не давая доплыть до цели. На горизонте казались черные острые крыши готического замка. Он поднимался ввысь, опираясь на маленькое плато, в свою очередь плавно переходящее в берег, омываясь пенным морем. От самого моря и до черного замка шли домишки — много их было. Было. Чертова ушастая тварь, повторяя слова через раз, пропищала главным об этом месте и носителях чудного волшебства. Красивые полулюди, нелюди, зародившиеся в суровых ледяных землях с их аномалиями. Пушистые, черно-белые — они славились своей ловкостью, мягким мехом и расовой магией. Это был один из их городов. Самый большой. Когда кечи пришвартовывались к берегу, все было решено. Решение могли бы оспорить жители городка, что радостно махая хвостиками, вышли посмотреть на чудесных «мореплавателей» даже не опасаясь. Когда берег был покрыт черными хлопьями снега, на них, наконец, нашлась управа — С замка сорвались защитники града — Крылья покрыты белыми перьями, а глаза синевой. Огромные Барсы что овладели магией оборота — Гигантские звери, снежные оборотни потрошили одетых в стальную броню эльфов и некромантов, распарывая когтями клетки, лежащие на берегу. Судорожно собираясь и теряя солдат, истинный эльф визжал об открытии парусов. Тогда Кэпу повезло, и он смог выжить даже там. А при приходе в свою каюту, он обнаружил сбежавшего — трясущийся котенок блестел еще не покрытой шерстью кожей и испуганно смотрел на него из-под стола. Болезненно сомкнув глаза, Кэп так и не вспомнил, когда он начал подкармливать тварюшку. Не сказать, что ему было жалко. Скорее, он ненавидел свою работу так же, как и этот нелюдь. Легкий кашель и вот: Знакомое лицо Однодневки испуганно смотрит на него, а полулюд махая хвостиком, скрылся под столом. — Как дела, сын Пацифиды? — потерявший интонацию голос Кэпа прорезал неудобную тишину — не забыл родины своей? —…Родина у меня уж давно не та, Господин. Как и у родителей моих, с которыми вы вряд ли виделись — Уже увидевший достаточно, ошарашенный Люпо уже не пытался скрыть свое волнение или недомолвить что-либо умудренному эльфу. Мало того что он, Люпо, глупо пропустил очнувшегося капитана судна, так еще и как! тиская маленький комочек шерсти! Если бы он не знал, на каком он корабле, пылал бы сейчас от смущения. А так он скорее побледнел, из-за чистейшего удивления. Пока он обнимал забавного абхумана, он не заметил на коже никаких шрамов. Может быть, шрамы убирались, но это слишком сложная и ненужная работа для кеча. Внутренних повреждений, как и повреждений нематериальных не было — кроме сильного потрясения пары недель назад, что оставили временно без голоса. Это было слишком странно даже для такого ковчега. — Родину мы давно покинули, а последующую потеряли. Я родился в убежище потерянных, и намеревался идти возвращать Белое крыло, сэр. Не скажете, кого из моих предков вы знали? — Откуда я блядь помню? Лицо знакомое, да помогли вы раньше — Закашлявшись, Кэп резко сплюнул на пол, возмутившись вопросом монкея. Приложив руку к ноющим огрызкам уха, Арнсарг довольно улыбнулся — и они мне сильно помогли… Где моя сабля, а?! Резко поднявшись с ложа, эльф рванул к Люпо, схватив того за шею в злобном исступлении. Осмотрев несчастного, он заметил в его правой руке свое оружие последнего шанса. — Никогда, не трожь, мою, саблю! — Швырнув идиота в сторону карты, он бережно взял саблю в обе руки, не обращая внимания на поднявшегося Люпо. Аккуратно взяв тряпочку, он убрал отпечатки с рукояти и вернул ее на законное место. Под подушку — Единственное место, что находится только под его надзором на этом корабле и в этом чертовом мире, полном ублюдков и ушастых мразей. — Чертовы боги и сраные глупцы, вы знаете, что есть такая вещь как личное пространство? — Сильно раздраженный отчасти на однодневку, отчасти на себя за срыв, Кэп начал искать свой макинтош, свалившийся с вешалки.