Грязнокровка и наследница Слизерина

Надо сказать, Гермиона была лучшей по зельям. Не так, как на остальных предметах. На зельеварении она иногда могла даже перещеголять самого профессора Снейпа. И если на уроке они общались очень сухо и формально, то после уроков она часто приходила к нему в кабинет и помогала варить зелья, а зачастую и вообще изобретать новые. На уроках она — мисс Грейнджер, а он — профессор Снейп. Но неформально они Гермиона и мистер Северус. Гермиона уже решила, что хочет посвятить остаток жизни чему-нибудь, очень тесно связаному с зельеварением. Поэтому такая «практика» была ей очень полезна. А сейчас Гермиона жутко бесилась. Она не хотела никому рассказывать про ее тайную практику. Но попасть к декану без Малфоя было невозможно. Разозлившись, она на всю гостиную заорала: — Малфой, мне нужно к Снейпу и мне плевать можешь ты сейчас, или нет! И пока опешивший Малфой наблюдал за взбесившейся девушкой, Гермиона схватила его за руку, и, выведя из гостиной, сказала: — Кабинет профессора Снейпа. Оказавшись в нужном месте, она, забыв даже постучаться, вихрем ворвалась в кабинет. Снейп удивлённо посмотрел, на обнаглевшего смельчака, позволившего себе так бесцеремонно ворваться в его кабинет. Увидев любимую ученицу и крестника, он глубоко вздохнул и спросил: — Что на этот раз, мисс Грейнджер, мистер Малфой? Гермиона разразилась гневной тирадой: — Вы вообще понимаете, насколько это не удобно?! Каждый раз когда я хочу куда-либо попасть, мне нужно искать Малфоя! Нет никакого личного пространства! Личной жизни! Все время я должна проводить вот с ним! — Гермиона гневно ткнула пальцем в Малфоя. Снейп хотел вставить слово, но Гермиона не дала ему такой возможности. — Вы не понимаете, насколько это бесит?! Я согласна даже на такие ужасно ненормальные и неудобные перемещения на занятия и в Большой зал, но не более! У меня есть личная жизнь, я хочу ходить туда, куда я хочу! Я имею право туда ходить без Малфоя! — Гермиона на секунду остановилась, чтобы вдохнуть, и Снейп воспользовался этим, чтобы вставить слово: — Мисс Грейнджер! И что же вы хотите, чтобы я сделал? Гермиона возмущенно посмотрела на профессора: — Вы не понимаете? Вы декан! Вы можете пойти к директору и сообщить об этом! И если остальных старост это устраивает, то меня нет! И, не дожидаясь ответа, выскочила из кабинета, напоследок сильно хлопнув дверью. Снейп закатил глаза и повернулся в крестнику: — Найди Гермиону и приведи сюда. — С какой стати она Гермиона, крестный? — Я сказал приведи сюда. Сейчас же! Малфой вздохнул и направился, как говорится, туда, не знаю куда, чтобы принести то, не знаю что. Он решил пойти в туалет Плаксы Миртл. Но там Грейнджер не оказалось. Тогда парень направился в библиотеку — в конце-концов это было любимое место Грейнджер. Она тихо сидела в углу библиотеки, смотря в книгу. Но глаза не бегали по строчкам, как обычно. Они смотрели в одну точку, а морщинки не покидали ее милое лицо. «Так, стоп, Малфой! С какой это стати у нее милое лицо? Она просто поганая грязнокровка.» — подумал Малфой. Но подсознание подсунуло ему старые времена, когда они были друзьями. Когда они обнимались после каникул, после недели, проведенной не вместе. Радовались оценкам «Превосходно». Вместе делали по вечерам домашку. Как сидели на квиддичном поле и болели за свою команду. И как она даже в конце года согласилась, что в начале второго курса, когда ему купят метлу, попробует научиться летать. Как она тогда сказала, «Я страшно боюсь летать. Но я бы доверила тебе свою жизнь. Поэтому… хорошо, давай попробуем!». Они были неразлучны. Пока не вмешался отец. И Паркинсон. Он, хоть и притворялся, что дружит с ней, в душе ненавидел ее. Он помнил, что она сделала. Она испортила ему жизнь. А он, вместо того, чтобы отомстить Паркинсон, испортил жизнь ей. Единственному человеку, который принимал его таким, какой он есть. Который понял его. Который несмотря на все его недостатки, пытался сделать его жизнь хоть капельку лучше. Но Малфой наконец встряхнулся, подошёл к Гермионе и попытался сказать хотя бы немного помягче: — Эээ, Грейнджер?.. Гермиона вздрогнула и подняла голову. Увидев Малфоя, она спросила: — Тебе в гостиную надо? Обойдешься. Иди вон лучше к директору. Одного человека врядли хватит, чтобы доказать ему, что нужно отменять это дурацкое правило. Девушка всхлипнула, но тут же встряхнула головой, будто отгоняя плохие мысли, и уткнулась в книжку. — Грейнджер, ты книгу вверх ногами держишь. Гермиона фыркнула, но книжку перевернула. — Понимаешь, Грейнджер, тебя зовёт Снейп. Он сказал мне привести тебя в любом случае, хочешь ты этого или нет. Девушка вздохнула, но встала, и, поставив книгу на полку, поплелась за Малфоем. Подходя к кабинету, девушку вдруг затрясло. Ей стало реально страшно. Она ужасно себя вела, и просто так она явно не отделается. Ноги стали ватными, но передвигать их было невероятно сложно — они как будто налились свинцом. Девушка прислонилась к стенке, стараясь унять сильное сердцебиение. Малфой, заметив, что девушка остановилась, повернулся, чтобы узнать, что случилось. Увидя, что на девушке нет лица от страха, и она вся побелела, Малфой сдержал смешок и подошёл к ней. Он аккуратно взял ее за руку и сжал. — Спокойно, Грейнджер. Он тебя не съест. — Я уж-жас-сно с-себя вела… — голос девушки срывался, она захлебывалась слезами. Малфой наплевал на все — то что она грязнокровка, а он чистокровный. То что они не общались больше пяти лет, каждый год оскорбляли друг друга. Точнее он ее. Он просто взял, и обнял ее. Девушка сначала напряглась, но потом поняла, что Малфой не хочет ничего плохого. И через секунду она просто рыдала у него на плече. А он гладил ее, одновременно восхищаясь, какая она красивая. Ее волосы, издалека казавшиеся вороньим гнездом, оказались очень красивыми. — Тише, Грейнджер, тише, все хорошо… Но Гермиона не могла успокоиться. Наконец Малфою пришла в голову одна мысль — если уж она не поможет, то он не знает, что ещё делать в такой ситуации. — Гермиона?.. Девушка вздрогнула. Он впервые назвал ее по имени, после того дня. Слезы исчезли, будто их и не было. Она посмотрела ему в глаза, но тут же отвела взгляд. Наконец, встряхнув головой, она аккуратно высвободилась из его объятий, и, прошептав заклинание, избавилась от красных пятен и потекшей туши. Глубоко вздохнув, она постучалась в кабинет, вновь вся белая от страха. Он подошёл к ней и сжал руку: — Все будет хорошо. Девушка кивнула, а Снейп открыл дверь. Гермиона смотрела себе на туфли, боясь даже взглянуть на декана. — Прошу мисс Грейнджер, проходите. Гермиона зашла в кабинет и села на кресло, указанное деканом. Малфой остался стоять за дверью. По-прежнему не смотря на декана, девушка рассматривала свои колени. — Мисс Грейнджер, я прекрасно понимаю ваше возмущение. Возможно, вы выбрали не совсем корректную форму высказывания своих возмущений, но они имеют место быть. Пока мистер Малфой искал вас, я сходил к директору. Теперь вы будете попадать таким способом только на занятия и в Большой зал. В этом пергаменте написано, как вы будете попадать в остальные места. Прочитайте его в гостиной, когда все соберутся. И да, я хочу напомнить, что я не был вашим деканом. Правда теперь — он позволил себе лукаво улыбнуться — я декан сразу двоих факультетов. Гермиона засветилась, как Люмос максима, и, забыв про все, сказала: — Правда? — Да, мисс Грейнджер. А Гермиона вновь вспомнила причину своего пребывания здесь, и спросила: — И вы даже не наложите взыскание на меня? — А ты так сильно это хочешь, Гермиона? Перейдя не неформальный тон, он показал девушке, что не собирается наказывать ее. Гермиона улыбнулась, и сказала: — Ну что вы, мистер Северус, конечно же нет. Я возьму пергамент? — Да, конечно же. До свидания, Гермиона. — До свидания, мистер Северус. Взяв пергамент и выйдя из кабинета, девушка оглянулась, ища глазами Малфоя. — Ну что, Грейнджер? Я же говорил, что все будет хорошо. — Ты подслушивал! — Нет, просто ты бы была грустная, если бы на тебя наложили взыскание. А ты прям таки светишься. Девушка усмехнулась, взяла его за руку и сказала: — Портерт перед гостиной Офитрума. Переместившись, она повернулась к Малфою: — Что мне ещё про тебя рассказывать? — Не знаю, Грейнджер. Ну и мне как-то пофиг. Я то сам скажу, что — парень повернулся к портрету — моя напарница страшно боится взыскания. Портерт открылся, и Малфой прошмыгнул внутрь. Настроение Гермионы мигом улетучилось. Она была в гневе. Наконец, вспомнив, что он со второго курса играет в квиддич, девушка сказала: — У моего напраника есть метла и он играет в квиддич. Зайдя в гостиную, девушка направилась прямиком к парню. Подойдя к нему, она, грозно сверкая глазами, влепила ему пощёчину. А затем пошла в спальню, будто ничего и не произошло.

***

Девушка тихо выскользнула из гостиной. Отбой уже был, но она, как староста, имела полное право находится в замке после отбоя. Пробравшись в Выручай-комнату, Гермиона три раза прошлась туда сюда, и заветная дверь появилась. Войдя, она с любовью посмотрела по сторонам. Это был ее уголок. Только она могла попасть в эту комнату. Нет, про Выручай-комнату знали многие, но такой комната могла стать только для девушки — староста специально загадала именно такую. Подойдя к шкафчику, она прислонила палочку к дверце, и она открылась. И вместо маленького шкафчика перед ней предстал целый шкаф. Все его полки были заполнены всевозможными зельями. Следующий шкафчик был подвергнут такой же участи. Только там стояли ингредиенты и много разных по величине котлов. В третьем шкафу оказалась целая библиотека, но все книги были по зельям. В середине, на самом почетном месте стояла большая, очень древняя книга из запретного отдела. Гермиона взяла ее только сегодня. Когда все старосты читали, что теперь попадают во все места замка, кроме Большого зала и кабинетов обычным путем (им дали карты), то девушка нашла прикрепленным к пергаменту разрешение взять книгу из Запретного отдела. Она долго просила профессора, но он не соглашался. И вот теперь эта книга стоит в ее личной библиотеке. Девушка была очень рада. Очень аккуратно и бережно взяла ее. Открыв нужную страницу, девушка пробежала глазами по странице: — Какое сложное… Что же, приступим. Девушка взяла самый большой котел из своей коллекции. Добавив двадцать ингредиентов, девушка принялась помешивать зелье. Занимаясь этим ещё на протяжении часа, девушка жутко устала. Но это была Гермиона Грейнджер, доводившая каждое дело до конца. Только под утро девушка закончила. — Остался последний ингредиент. Моя кровь… Давай, Гермиона, ты наконец-то узнаешь, что значила тогда фраза Сама-знаешь-кого… Она взяла иглу ,ткнула в палец и капнула в зелье ровно три капли. Зелье мгновенно поменяло цвет. Из ярко-синего в настолько яркий белый, что он резал глаза. Гермиона вскрикнула, ее затрясло. Насилу успокоившись, девушка, используя заклятие незримого расширения, залила в маленький флакончик все зелье. Очистив взмахом палочки котел, девушка убрала его и закрыла все шкафчики. Спрятав флакончик, она выбежала из комнаты, и направилась к декану. В этот раз, не забыв постучаться, Гермиона зашла в кабинет и увидела уже проснувшегося, несмотря на ранний час, профессора Снейпа: — Доброе утро, мисс Грейнджер. Что привело вас ко мне в шесть часов утра? — Я чистокровная, профессор Снейп.