Шёлковая лента

      Я зашла в свою комнату. Как ни странно, всё лежало на свои местах, так же, как и было до моего отъезда на ту судьбоносную конференцию. Я была уверена, что тут всё перероют в поисках подсказок, куда я могла сбежать. Скорее всего так и было, просто этим занимались умные люди, додумавшиеся аккуратно сложить всё обратно, не вызывая лишних подозрений.       Я ещё не виделась ни с кем из семьи. Да что уж там, я ещё не встретила ни одного охранника или работника. Меня это вроде бы и радовало, потому что сил смотреть на их лица попросту не было. Но с другой стороны это только накаляло обстановку. Сейчас в Москве была ночь, поэтому я с ужасом думала о том, насколько тяжёлым будет завтрашний день.       Из головы не выходил вопрос, как связаться с Колей. Мой телефон, как и документы, полиция изъяла и теперь, видимо, передала семье. Надо будет постараться добыть его, ну или же приобрести новый по возможности.       Я упала на кровать, раскинув руки. Голова болела от переизбытка событий за последнее время и долгой тяжёлой дороги. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох и ощутила, как тепло разливается по моему телу. Я медленно потянулась и рукой нащупала браслет, который совсем недавно надел на меня Коля. Он по-прежнему был на мне, хотя я за время поездки успела уже забыть о нём. Я сняла его и принялась внимательно рассматривать. Драже, из которого он был сделан, конечно, сильно не портится, но у меня и не возникало мыслей съесть сладость.       На меня почему-то нахлынули воспоминания. Тогда в нашу первую встречу после официальной части знакомства меня с семьёй Лукашенко меня с Колей отправили погулять по саду возле дома. - И давно ты ездишь с отцом? - Практически с рождения. Может, лет с трёх-четырёх, - безразлично ответил беларус.       Все его слова были пропитаны холодом, из-за чего мне стало ужасно неуютно. До этого месяца я жила взаперти и была так мало знакома с окружающим миром. В это время парень уже знал всё от и до. Он был знаком со всеми высокопоставленными людьми, умел достойно держаться, особенно для своих лет, и имел собственные политические, да и не только, взгляды. - Скажи прямо, тебе не хочется со мной общаться? - наконец спросила я, устав от полнейшей отрешённости Коли.       Он перевёл на меня взгляд и, ухмыльнувшись, немного закатил глаза. Я поняла его ответ и ускорила шаг, не желая продолжать прогулку с ним. Я дошла до скамейки за углом и села на неё, уставившись на собственные ноги. Что я здесь вообще делаю? Почему отец думает, что ему виднее, с кем мне стоит дружить, а с кем нет? Я начала пальцами теребить юбку, сдерживаясь, чтобы не пойти и не высказать ему всё.       Вдруг я услышала тихие шаги, и мои коленки начали непроизвольно трястись. Я не оборачивалась, но прекрасно понимала, кто находиться сзади меня. Этот человек навис надо мной, упираясь руками в спинку скамьи по обеим сторонам от меня. - Послушай, мир жесток. Не хочешь играть по его правилам, будь добра, имей смелость, ум и козыри в рукаве, - очень медленно и отчётливо прошептал парень.       Я перестала дышать, так и рискнув обернуться. Мой взгляд лишь слегка покосился, упираясь в крепкую большую ладонь Коли справа от меня. - Так и что же выбрал ты? - стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила я. - А вот это уже немного не твоё дело. Я всего навсего хотел дать тебе совет, я, как ни как, варюсь в этой каше уже давно.       Не верилось, что мой Коля и есть тот самый непробиваемый ледяной парень. Это он так поменялся? Или я так поменялась? Или может мы просто показали друг другу новые стороны себя, ранее тщательно скрывавшиеся за маской безразличия? Последующие наши встречи проходили уже не настолько холодно, но всё ещё крайне напряжённо.       Я вновь прилетела с отцом в Минск ради очередных переговоров. В лицо ударил тёплый воздух, что очень радовало после дождливых дней в Москве. В особняке нас уже ждал Александр Григорьевич. Папа пожал ему руку, искренне улыбаясь. Это безусловно было замечательно, что они поддерживают такие тёплые дружеские отношения, несмотря на политику.       Вскоре нас позвали за стол, где уже всё было накрыто. Когда мы начали трапезу, я обратила внимание, что Лукашенко периодически поглядывал на часы. Спустя минуту к столу подошла причина его волнений. Коля, бросив на меня уверенный, но короткий взгляд, извинился за опоздание и присоединился. Всё это время он сидел напротив меня, но мы и вовсе не общались. Мы оба предпочитали молчать на подобных мероприятиях. Может быть из-за возраста, может быть из-за того, что не до конца понимали, зачем мы вообще здесь находимся. - Николай, может покажешь своей подруге фотографии с нашей недавней поездки в Китай? - обратился к сыну Александр Григорьевич, когда мы покончили с ужином. - Да, конечно.       Мы встали из-за стола и направились к нему в комнату. Зайдя внутрь, парень достал альбом с полки и небрежно кинул его на стол. - Здесь фото, наслаждайся, - сказал Коля, облокачиваясь на подоконник.       Мы оба прекрасно понимали, что фото никого из нас не интересовали. Я поняла, что так и не научилась смотреть парню в глаза. Меня всегда неизвестно что останавливало. Нельзя сказать, что я его боялась, но что-то туго сжималось в душе даже просто при его присутствии.       Я присела на угол кровати, оглядывая интерьер комнаты. На Колю я намеренно не смотрела. Хотя, по признаться честно, за этот вечер я всё же успела подметить, как подрос и похорошел беларус. Сейчас нам было по шестнадцать, он стал ещё выше и стройнее. Новая причёска без сомнений шла ему. И лишь только его взгляд оставался неизменным. - Надолго вы к нам? - На пару дней. - Спасибо, не как тогда - на неделю, - вздохнул парень. - Ты думаешь, мне это в кайф? Думаю, мы оба не выбирали такую жизнь. - Пожалуй, это первый раз, когда я с тобой соглашусь.       На мой телефон пришло уведомление, и я потянулась его посмотреть. - Так неужели такая порядочная девочка обманывает родного отца? Тебе же, насколько мне известно, нельзя телефоном пользоваться, - съязвил Коля. - Тебе кстати тоже. Глупо не относится с пониманием. Будто сам сидишь строго пятнадцать минут в день. - И кого это мы глупым сейчас назвали?       Парень скрестил руки на груди и рассмеялся.       Я помнила, что в тот вечер мы всё же успели разругаться, поэтому на следующий день он как бы вскользь упомянул о моём телефон при папе. Сейчас это казалось даже чем-то смешным. Я провалилась в сон, морально готовясь у следующему дню.