То, что мы потеряли

— Ты уверен, что справишься с ним в одиночку? — спросил Гарри у Фреда в десятый раз. Андромеда посмотрела на рыжего, который появился без своего близнеца. Меньше всего она хотела, чтобы Гарри волновался сегодня вечером. Они вернутся завтра днем, но, тем не менее, она хотела всего его внимания сегодня вечером. — Я дала ему адрес Луны и Гермионы, если что-то пойдет не так, — сказала Андромеда. — И всегда есть Билл и Флер, — сказал Фред, улыбаясь Гарри. Андромеде нравились близнецы, они не только были идеальными нянями для такого ребенка, как Тедди, но и не умаляли Гарри его возрастом или за его чрезмерную опеку. Она обняла Гарри за плечи и сказала: — Давай, любимый, ночь не становится дольше. Гарри похлопал её по руке и наклонился, чтобы поцеловать Тедди в голову. — Веди себя хорошо, — предупредил он. Тедди только усмехнулся своему отцу и сказал: — Люблю тебя, Мапоппи. — Я тоже тебя люблю, сынок. Андромеда вытащила Гарри из дома, её терпение наконец исчерпало себя. Выйдя на улицу, она сказала: — Закрой глаза. Гарри закрыл глаза, и Андромеда аппарировала их обоих. — Хорошо, теперь открой их, — сказала женщина. И когда парень открыл глаза, то увидел прекрасный сад, в свете луны. Прошлой ночью было полнолуние, и сегодня мир был таким же ярким, хотя и с голубым оттенком. Гарри повернулся к ней. — Где мы? — Франция, поместье Циссы, она одолжила его нам на ночь. Глаза Гарри светились в лунном свете. — Мы что-то празднуем? Он не был дураком, и вероятно, уже догадывался. Но Андромеда знала его, и понимала, что Гарри будет безгранично счастлив, если новость подтвердится. Она ухмыльнулась, схватила его за запястье и побежала. Она любила бегать. Женщина любила танцевать, ходить в походы, плавать, а теперь и летать, но Андромеда Блэк особенно любила бег. В детстве им никогда не разрешалось делать это на публике, в помещении или вообще. Чистокровные дамы не бегали, это то что вбивали в их головы. Поэтому, естественно, сестры Блэк делали это при каждой возможности. В беге было определенное волнение, острые ощущения от того, что тебя могут поймать, и скорость… В её случае накал эмоций не обязательно был связан с тем, что тебя поймают, когда ты убегаешь от кого-то, а потому, что словят или увидят в самом акте бега. Это был акт восстания, а иногда и скрытности. По сей день она всё ещё чувствовала себя безрассудной. Когда бежала, Андромеда чувствовала себя девушкой, которой она была так давно, которая только улыбалась, когда доставляла неприятности своим сестрам. Гарри не отставал от нее. Парень двигался за ней без жалоб, но, впрочем, он не бежал в юбке и на каблуках. Подол юбки женщина собрала в руке, когда они мчались по саду и ухоженным лужайкам. Это снова разбудило её более молодую часть, которая верила в сказки. Они вошли в заднюю часть дома, которая была своего рода оранжереей. Это было застекленное крыльцо, на котором росло множество красивых растений. Благодаря магии, на заднем плане не было громких вентиляторов или обогревателей. Нет, кроме насекомых на улице не раздавалось ни звука, лишь стук её сердца и его… Губы парня упали на её. Поскольку было лето и пара бежала, они имели соленый привкус. Она обвилась вокруг него руками, опираясь на Гарри всем своим весом, так что он сделал следующий логический шаг — поднял её. Парень нашел кровать. Это была гостевая комната с окнами, выходящими на звезды и освещенная луной. Иногда по ночам их одежда снималась со щелчком пальцев — немного щекотливой магии. Но сегодня была одна из тех ночей, когда одежда снималась медленно, твердыми, дразнящими пальцами. Гарри начал с её ботинок, расстегивая шнурки, когда его взгляд охватывал всю её. В его глазах она чувствовала себя самой красивой женщиной в мире. Не из-за извращенных сексуальных фантазий или абсурдного фетиша, а потому, что она знала, что Гарри Поттеру нравится, кто она есть, как обращается со своим телом и как ведет себя. Было много людей, которые находили партнеров, которые соответствовали какой-либо одной их потребности. И их любовь была не менее настоящей. С Тедом, который был красив в образе чисто выбритого, грязно-русого, голубоглазого. Андромеда нашла его внешность приемлемой, но именно любовь между ними сделала его желанным. Его доброта ко всему, что он делал, и ко всем, кого он знал. Доброта не была чем-то таким, с чем Андромеда имела большой опыт до встречи с Тедом Тонксом. Но иногда она задавалась вопросом, влюбился ли Тед сначала в её красоту и тело до того, как узнал её. Она не предоставила ему много вариантов, и ей определенно пришлось ограничить свое воспитание, чтобы соответствовать некоторым чувствам Теда. С Гарри было почти наоборот. Не то чтобы она ценила одну любовь больше другой. То, что у нее было с обоими мужчинами, было незаменимым. С Гарри её тянуло к его доброте и нежности так же, как к Теду, но она также находила Гарри объективно красивым. Не то чтобы было больно, от того, что парень был на двадцать лет моложе её. Его тело было таким, с которым, помимо что профессионального спортсмена, мужчины её возраста не могли бы соревноваться. Андромеда физически тянулась к Гарри. От его потрясающих зеленых глаз до худощавой фигуры, а также резкого контраста между его черными вороньими волосами и такой бледной кожей. Тем не менее, для Гарри, как она думала, всё было наоборот. Женщина считала, что он сначала влюбился в нее, а не в её тело. Ему нравилась её резкость и темное прошлое. Гарри видел в ней самое худшее, видел её сломленной и побежденной. Парень лично наклонился, чтобы подобрать осколки, и каким-то образом, вопреки всем логическим импульсам, увидел в ней силу и жизнь. Чем сильнее, чем более независимой и подвижной она становилась, тем больше он, казалось, её обожал. И Гарри никогда не вел себя так, будто он хотел содержать женщину словно экзотическое домашнее животное, которое нужно держать в клетке. Во всяком случае, ей казалось, что Поттер хотел, чтобы его держали. Как будто всё, чего парень хотел от жизни, — это жить для своей семьи и людей, которых он любил. Гарри поцеловал её в колено и сказал: — Ты улыбаешься, поэтому я надеюсь, что ты думаешь обо мне, но ты… — он задрал её юбку, - …где-то далеко. Парень раздвинул ноги женщины немного шире, оба её ботинка были сброшены в этот момент на пол. А потом он нежно поцеловал её бедро. Она вздрогнула от этого. — Хммм, — был её единственный ответ. Он снял её нижнее белье и продолжил поцелуи ближе к тому месту, где она больше всего хотела его. Прижав губы к коже — к сожалению, ниже… Гарри спросил: — О чем ты думала? — О тебе, — выдохнула она. Он прикусил её кожу, и у нее перехватило дыхание. — И что обо мне? — спросил он грубее. — Я думала о том, как сильно ты любил меня, — сказала Андромеда, глядя на его лицо, хотя её тело тряслось от предвкушения удовольствия. Его взгляд смягчился, какое-то хищное напряжение в нем, предшествовавшее сексу у большинства мужчин, превратилось в нечто нежное. Он встал на колени, склонившись над её телом, чтобы поцеловать её в губы. — Я люблю тебя, Дромеда. Она выгнулась к нему, как кошка, требуя ещё одного голодного поцелуя. Гарри рассмеялся, и после быстро схватил её за ноги и туловище, она была слишком отвлечена, чтобы предотвратить это. И женщина оказалась на животе на кровати. Парень начал расстегивать её платье и юбку сзади. Андромеда счастливо вздохнула, когда Гарри откинул завесу её волос набок, чтобы он мог поцеловать и лизнуть её спину и шею. Как танцовщица, как Блэк, Андромеда не стеснялась своего тела или возраста, даже когда вес ребенка начал расти, у нее были мускулы, и когда женщина смотрела в зеркало, понимала, что жирок только добавляет чарующей красоты её изгибам. Она определенно не была тощей принцессой как её младшая сестра. Но, поскольку Белла установила стандарт красоты для всех, если у кого-то из них и были проблемы с телом, то это у Нарциссы. Конечно, Цисса была слишком горда, чтобы показать или указать на такую ​​неуверенность. Гарри укусил Андромеду за задницу, и она пискнула — звук, который мог получить только Гарри. Он засмеялся и сказал: — Всё ещё где-то далеко. О чем ты думаешь, любовь моя? — О тебе, — повторила она. Он немного сильнее укусил её задницу за ягодицу. На этот раз она не пищала, она перекатилась и развернулась, прижимая Гарри под собой, без рубашки, но всё ещё одетого. — Настойчивая, не так ли? — спросила она, ухмыляясь ему. Его руки скользнули по её бокам. Большие пальцы коснулись её сосков, прежде чем он продолжил свой путь к её бедрам, где он остановился. — Может быть… — осторожно начал он. В его глазах было выражение, отчасти тоски, отчасти трепета. — Может быть, — повторил он. - Интересно, какие секреты ты хранишь? — Последнее слово было сказано в обнадеживающей мольбе. Андромеда нежно взяла его руки в свои. Ладони парня всё ещё были на её теле. Она повела их к своему животу. — Только один, — прошептала женщина. Его глаза, казалось, горели своим собственным светом, но он всё ещё оставался под её прикосновением. Дыхание парня задерживалось, ожидая, что она ответит на желание его сердца. — Гарри, мой дорогой, я беременна. Его лицо расплылось в улыбке. Такой радостной, бессознательно счастливой.Андромеда подумала, что её сердце может разорваться от любви к нему. Если бы она уже не любила его, если бы были какие-то сомнения, этот взгляд, одно-единственное выражение украли бы её сердце. Один момент они были на кровати, а в следующий — Гарри танцевал с ней по комнате. Она была полностью обнажена, он босиком, в одних брюках. Они танцевали под музыку, которую мог слышать только он, и это было нормально, потому что в его руках Андромеда тоже это чувствовала. И когда песня изменилась, они снова оказались на кровати и танцевали в другом ритме. Всё было прекрасно, это была настоящая любовь. Андромеда поблагодарила звезды над ними за то, что они подарили ей этого человека. За то, что получила свою жизнь там, где считала, что её уже нет.

***

В то утро Гарри проснулся достаточно рано, чтобы увидеть, как восход солнца меняет цвета холмов вокруг их маленького оазиса. Наблюдать за игрой света на её коже, как меняют друг друга оттенки коричневого и черного в её волосах. Андромеда беременна моим ребенком. Я буду отцом. Конечно, Гарри уже был отцом, но когда он впервые взял на руки Верону Уизли, парень осознал, что отчаянно хочет ещё детей. Поттер хотел большую семью. Он всегда завидовал семье Рона с того самого момента, как встретил их. Гарри был уверен, что Тедди не вырастет так, как он. Мальчик принадлежал Гарри так же, как и этот ещё не родившийся ребенок. И Тедди никогда не почувствует недостатка любви от Гарри. Этот младенец будет родным братом или сестрой для Тедди, но никак не кузеном, ни дядей или тетей. Поттеру казалось, что его грудь слишком мала для его сердца. Парень посмотрел на Андромеду, спящую на подушке. Определить её возраст было не очень легко, ей могло быть, как и сорок, так и двадцать. Единственное, что действительно выдавало её, — это морщинки вокруг глаз и губ. Но чаще всего — выражение лица. Когда она была счастлива, то была девушкой, когда ей было грустно — выглядела на свой возраст. Впрочем, когда Андромеда злилась, никто не думал о том, сколько ей лет. Когда она спала, как сейчас… она была очень красивой. Гарри не был уверен, в какой момент это произошло, но она превратилась из прекрасной и привлекательной женщины в самого красивого человека, которого он когда-либо встречал. С логической точки зрения это, вероятно, было неправдой, но для него не было другой женщины, которая имела для него такое значение. Гарри усмехнулся, он не мог поверить, что Андромеда беременна его ребенком. Когда она впервые сказала ему, что не будет принимать противозачаточные, он был счастлив, но не так, как сейчас. Парень ощущал такое счастье, что не мог припомнить, чтобы он был когда-то либо счастливее. Дело не в том, что этот ребенок будет кровью от его крови. Гарри любил Тедди всем своим сердцем, и он знал, что был бы не менее удовлетворен усыновлением ещё одного ребенка, но эта беременность означала нечто большее, чем просто прибавление в их семье. Это означало, что они были семьей. Гарри не сомневался, что Андромеда хочет его. Но иногда он действительно беспокоился, что играет второстепенную роль в её жизни. Её беременность означала многое, но особенно то, что она хотела будущего с ним и Тедди. Этот ребенок станет для них новым началом. После войны ни один из них не полностью восстановился. Гарри и Андромеда просыпались посреди ночи со слишком большим количеством воспоминаний. Но они не были настолько сломлены, чтобы не могли жить, любить, иметь будущее. И ради этого будущего, для своей семьи парень готов на всё. Гарри Поттера боялись Темный Лорд и его последователи, когда он был всего лишь ребенком. Но Гарри больше не был ребенком, и если Альбус Дамблдор чему-то его и научил, так это тому, что в Волшебном мире с возрастом приходит сила. У Андромеды Блэк и у него самого, судьба не будут такой, какая была у его родителей.И их любовь к своим детям не будет такой слабой, как у тети Петунии к нему. В Доме Поттеров допускаются только безопасность и безусловная любовь. Он поклялся в этом самому себе, женщине в его постели, своему крестнику, будущему ребенку и самой Вселенной, которая существовала вокруг них. Гарри сделает всё, что будет нужно, чтобы выполнить эту клятву.