***
Гарри начал застилать диван, чтобы Луна смогла остаться на ночь. Тедди заставил её читать вместе с ним книгу, и к тому времени, когда был погашен свет, она смеялась, и страх покинул её глаза. Внутри девушки поднялся свет, как полная луна, разгоняющая тьму. Гарри помог её ещё одним одеялом после того, как Тедди пошел в свою постель. Он поцеловал её в лоб и прошептал: — Ты будешь прекрасной матерью. Луна закрыла глаза, из них пошла единственная слеза. — Я постараюсь и сделаю всё возможное, чтобы быть матерью, которую они заслуживают. Гарри мягко улыбнулся. — Это всё, что им нужно. — Спокойной ночи, Гарри. — Спокойной ночи, Луна. Луна наблюдала за пламенем огня, пока не остался только пепел. Девушка желала, чтобы она сделала другой выбор, чтобы её сердце выбрало кого-то более постоянного.***
— Ты уверена, что это сработает? — спросил Люциус. Нарцисса бросила на него испепеляющий взгляд, прежде чем бросить последний ингредиент в котел. — Я всё ещё думаю, что нам следовало попросить Андромеду о помощи. — Нет. Это я в долгу перед ним, — сказала она. Они были на улице. Котел, который они использовали, начал дымиться, что для исполняемого ритуала было именно тем, что должно было произойти. Дым собрался в шар света размером с галеон, и Люциус взобрался на свою метлу. Шар света вспыхнул, а потом начал следовать по невидимой тропе к горизонту. — Верни его, — приказала Нарцисса, — он заслуживает надлежащих похорон. Он жестом показал женщине, что услышал её, но не обернулся. Шар света не был таким быстрым, как снитч, и не летел зигзагообразно, но ночь была холодной. Свет мигнул у стены пещеры на северном побережье Ирландии. Это был долгий полет. Люциус нашел тело за магической стеной. Оно выглядело гниющим, и то, что когда-то было Регулусом Блэком, можно было узнать только по его волосам и кольцам на пальцах. — Это неправильно, — сказал сам себе Люциус. — Что не так с его телом? Он долгое время он смотрел на тело, которое освободил из-за стены. Мужчина никак не мог понять, что случилось с телом. И тут ему пришла в голову мысль. Тело человека, который был мертвым более двадцати лет, не должно гнить. Тело было не в хорошем состоянии, поэтому Регулус определенно не умер недавно.Но его тело не могло разлагаться уже двадцать лет. Может два или пять? Трудно сказать, каменная тюрьма спасла тело от падальщиков и буйства стихий, но всё же… он просто не верил, что это может быть труп человека, умершего двадцать лет назад. Он проверил стены, но не смог полностью расшифровать остатки проклятия. Мужчина вернулся домой. Нарцисса и Люциус вместе явились обратно на ирландское побережье. Женщина никак не отреагировала на тело Регулуса — неудивительно, учитывая, что у нее было двадцать лет, чтобы пережить его потерю, впрочем, и тогда она тоже не плакала.Нарцисса призвала белую простыню, чтобы накрыть его тело. Им потребовалось три часа совместной работы, чтобы разобрать проклятие.Понять, что оно делало и какой ущерб нанесло. — Такая старая магия, — выдохнула Нарцисса. — Я знала, что Том опасен, но это… Люциус, он мог бы поработить всех нас. — Чепуха, это проклятие не заставило его говорить, оно просто сохранило Регулуса… — Я знаю это проклятие, оно сохраняет тело живым, молодым, но разум… Регулус голодал, обезвоживался, не мог даже дышать. Он был в полной изоляции более двадцати лет. — Как ты думаешь, как долго продержался его рассудок? — Интересно, как он вообще воспринимал время, — пробормотала она. — Это должно было быть одним из побочных эффектов. Оно задумано как пытка, но было не так плохо, чтобы выжить было невозможно, — сказала она. — Что ты имеешь в виду? — спросил Люциус. — Это проклятие не подействует на монаха или святого, не на кого-то, кто обладает умственной способностью сосуществовать со своими желаниями, не воздействуя на них. Вышло из моды даже накладывать это проклятие, потому что оно длится слишком долго для человека. Иногда это делало из них святых. По слухам, когда-то существовал подземный город людей, живущих подобным образом, и их крики обрушили гору на волшебника, который их заточил. Люциус вздрогнул и спросил: — Что с ними случилось? Если оно может поддерживать жизнь людей бесконечно долго, когда проклятие исчезает? — Когда заклинатель умрет, — мягко сказала Нарцисса. Люциус сдержал вульгарные выражения. — Ты хочешь сказать, что он был жив все эти годы? Что, если бы мы искали его, мы могли бы… — Да, — холодно ответила она. На этот раз он не сдержался. Когда мужчина снова смог нормально мыслить, то спросил: — Как именно он умер? — Проклятие сохраняет тело живым и молодым, но когда Том умер, Реджи всё ещё был заперт в пещере. — Его похоронили заживо, — выдохнул Люциус. — Да, — сказала она без необходимости. Люциус подошел к входу в пещеру и уставился на волны, бьющиеся о скалы. Нарцисса присоединилась к нему, она взяла его за руку и ничего не говорила, просто наблюдая, как волны снова и снова разбиваются о камни. — Когда? — наконец спросил Люциус. — Когда что? — спросила она, не глядя на него. — Когда я перестану совершать ошибки? Когда ошибки, которые я сделал несколько десятилетий назад, перестанут преследовать меня каждый чертов день? — Это не тот вопрос, который тебе нужно задавать. Он посмотрел на её профиль. Ветер трепал косу женщины за спиной, и запутывал его собственные волосы. — Тогда какой правильный вопрос? Воздух казался соленым, а холод раннего утра ощущался освежающе горьким на их незащищенной коже. Она повернулась к нему, её глаза были холоднее океана и очень завораживающими. — Мы никогда не перестанем совершать ошибки и никогда не сможем их избежать. Вопрос не в том, когда закончатся последствия, вопрос в том, когда ты научишься жить с ними? Люциус снова повернулся к океану. Он променял бы все преимущества, которые получил в своей жизни, на то, чтобы начать всё сначала. Но начать всё сначала невозможно. Он знал, что Нарцисса права. И всё же не имел ни малейшего представления, как начать преодолевать проблемы, как принять боль и страдания, которые причинил людям, которых любил.***
На рассвете Поппи положила Офелию Гермиону Поттер на койку в Хогвартсе. Офелии понадобилось намного больше времени, чтобы родиться, чем её старшей сестре, к большому сожалению её матери. Как Морвенна и Тедди, Офелия тоже родилась метаморфомагом. Офелия была менее требовательна, чем Морвенна, которая была на два с половиной года старше Офелии. Тем не менее, с рождением третьего ребенка и со способностью Морвенны ходить, Тедди и она смогли попасть в ещё больше количество неприятностей, пока их родители были заняты младшим ребенком. Верона Уизли стала настоящим соучастником их компании, как и старшая дочь Джорджа Роксана Уизли. Тедди, как старший, должен был быть лидером, но он больше походил на силу, стоящую за Морвенной. Вопреки страхам Нарциссы по поводу выбора имени Андромедой, Морвенне нравилось её имя. Гарри подумал, что это вероятно, потому что как дочь знаменитого себя и скандальной Андромеды Тонкс, она мало что могла сделать, чтобы вписаться. Взаимодействовать с окружающими, похоже, не было чертой Поттеров. Так что Тедди и Морвенна не только совершали неприятности, но и выставляли это напоказ. Это не означало, что они были избалованы (по крайней мере, не материально), а то что у них была определенная беспечность, когда дело касалось правил и социальных норм. Из-за этого директриса Минерва МакГонагалл пригрозила уйти на пенсию, когда Тедди исполнится одиннадцать. Кингсли Шеклболт и Гермиона Грейнджер смогли многого добиться. В том числе принятия антидискриминационных законов в отношении происхождения и состояния определенных людей, в том числе оборотней. Когда Драко сумел изобрести зелье, чтобы не только покорить зверя во время полнолуния, но и которое превращало любого, у кого была ликантропия, в «настоящего» или природного волка, фамилия «Малфой» получила новое значение. Независимо от того, какое наследие создал Люциус Малфой, в учебниках истории он будет затенен мастером зелий, который изобрел лекарство от ликантропии. Так что даже без наследников имя Малфоев будет жить. Это было самое хорошее время, и Блэйз убедил Драко устроить большую свадьбу. Они оба были одеты в невероятно богато украшенные мантии: Драко — в голубом и сером, Блейз — в белоснежном, с вышитым бисером узором. На стороне Блэйза стояли Дафна, Тео и Астория. Со стороны Драко были Гойл, Гарри и Тедди. Морвенна была хранительницей колец. Дети Поттеров вели себя, что удивительно, очень хорошо. Но Гарри Поттер, присутствующий на свадьбе (бывшего) Пожирателя Смерти, всё равно попал на первую полосу газет, к большому удовольствию Блэйза, у которого теперь была копия в рамке. Молодая пара, а точнее Драко, не была готова к детям, но Блэйз уже искал тех, кого возможно усыновить. Нарцисса помогала. Несмотря на всё случившееся, Люциус чрезвычайно гордился своим сыном.Самым большим подарком, который он мог преподнести Драко, было то, чтобы рассказать об этом, и так как на свадьбу пробралось много репортеров, о его гордости узнал весь Волшебный мир. — Мой сын, — заканчивал Люциус, — стал лучшим волшебником и мужчиной, чем я когда-либо мог. И я невероятно горжусь тем, что могу называть тебя своим сыном.***
Гарри ходил по коридору, пытаясь уложить Офелию спать и не дать ей разбудить Тедди и Морвенну. Они могли бы расширить дом, но ни Андромеда, ни Гарри не хотели этого делать. Во-первых, так было уютнее, а во-вторых, такую площадь было легче проверять на наличие мин-ловушек. Морвенна и Тедди не шалили. Слово «шалость» было слишком мягким описанием проблем, которые могли придумать двое детей. Гарри молился, чтобы Офелия была более беспомощной, чем её сестра. Поскольку Офелии было всего три месяца, Поттер подумал, что у него есть время на которое можно отложить свои заботы. Впрочем, Морвенне ещё не было трех лет, и парень даже не мог представить себе, какие неприятности она устроит. Не было никаких «может» или «что, если», Морвенна была в значительной степени Поттер и Блэк. Андромеда вылетела из ванной и чуть не ударила его об стену. Он посмотрел на нее и прошептал: — Осторожней, у меня ребенок. Офелия, однако, удовлетворенно сигнализировала матери, нисколько не обеспокоенная яростью на лице старшей ведьмы. — Что произошло? — шепотом спросил Гарри. — Это последний, — предупредила Андромеда. Совершенно растерявшись, он спросил: — Хм, последний из чего? — Это последний ребенок, который у нас будет, я закончила. Гарри перевернул девочку на руках, теперь он был сбит с толку ещё больше. Офелия была идеей Андромеды, а не его (хотя, по общему признанию, он хотел её больше). — Хорошо, — сказал парень, оглядывая её и пытаясь понять, почему она об этом заговорила сейчас. — Всё, больше никаких детей, — сказала Андромеда, кладя руку на живот. Гарри ошалело смотрел на нее. — Ты имеешь в виду… я имею в виду, что ты… — Я уже на втором месяце беременности, но… — Два месяца! — воскликнул Гарри. Это означало, что в первую ночь после того, как Андромеде стало лучше… О, Мерлин. — Шшшш, — шикнула она ему и приблизилась к нему. Обняв его и ребенка, женщина втянула парня в поцелуй. Офелия хихикнула между ними и потянулась к груди матери. Когда Андромеда отступила, Гарри улыбался кривой улыбкой, а его изумрудные глаза светились от счастья. Словно в танце, она стянула плечико платья, обнажая правую грудь, а затем Гарри передал Офелию в руки Андромеды. Она спросила совершенно напрасно: — Ты счастлив? — Андромеда, — сказал Гарри, — я самый счастливый человек на планете. А потом парень потребовал ещё одного поцелуя.