Мисс Свон переезжает в Сторибрук/ Miss Swan Goes to Storybrooke

24 февраля 109 дней до начала.  — Реджина, это твоя мама. Так начинается каждый разговор с матерью, постоянное напоминание о том, что мама не может утруждать себя такими глупыми любезностями, как поздороваться. Регина издает тихий вздох.  — Я знаю, мама. Я видела имя на телефоне.- Нил украл ее телефон несколько недель назад, и сменил имя матери на QUEEN (Королева), Реджина толкнула его, но имя оставила, она увидела, как имя выскочило на дисплее и закрылась в кабинете кандидата. Она поглядывает в окно двери и взгляд ее скользит по кучке людей на полу в другом конце комнаты. Сабина и Джасинда совещаются с Руби и Эммой Свон, они просматривают предвыборные буклеты. Эмма Свон что-то говорит, энергично при этом жестикулируя, и Реджина сердито смотрит на нее. Она уже давно путается под ногами, вот уже несколько дней она упрямо цепляется за Нила и кампанию, даже после того, как совершила непростительный поступок в самый первый день. Честно говоря, Реджина много чего может простить своим сотрудникам, но то что все это шутка, по словам Свон, все еще жжет под кожей, так же сильно, как пренебрежение матери. Мама — один из самых опытных лоббистов на восточном побережье, Реджина никогда не забывала об этом. Gold-Mills Consulting выиграла губернаторские выборы и поплыла дальше. Мама стала президентом компании и времени хватало ровно на один семейный ужин в неделю. Хотя, честно говоря, семейных обедов было не так уж много. Но Реджина выросла с политикой в крови, она формулировала политические анализы уже в детском саду, в то время как ее учителя смотрели на нее с недоумением. Многие матери говорят своим детям, что они вырастут и станут президентом, но не многие также сопровождают это сорокалетним планом, но Кора Миллс так и сделала. Кора Миллс всегда так делала. Нил был ее единственным кандидатом в течение очень долгого времени. Как сын Голда, он был идеальный будущим президентом, в глазах ее матери, до тех пор, пока не пробрался на страницы газет за свои романтические неудачи. Со стороны Реджины, было провалом, то что она не была избрана президентом студенческого совета в средней школе после безупречной кампании, как и тот факт, что она провела три года, путешествуя по миру с папой после окончания средней школы, как и сам факт, что она взяла годичный отпуск из своей и без того затянувшейся программы бакалавриата, чтобы вернуться в Сторибрук, чтобы попытаться изменить ситуацию в городе. Мать построила Сторибрук таким, каким его знала Реджина, город, который нянчится со своими богатеями и забывает обо всех остальных. Вот почему она так хороша в распределении финансирования и завоёвывании людей в родном городе. Мама знает, как заставить Сторибрук работать на нее, а Реджина выросла, изучая ее тактику с другой стороны. И Реджина полна решимости бороться. Магия матери против ее собственной магии, с двадцатипятилетним обучением как разрушить мир, который создала мать. Мама, естественно, воспринимает это так же, как и любое другое решение, которое принимает Регина - с явным разочарованием.  — Дорогая, сколько еще ты должна продолжать это бессмысленное тысячелетнее восстание? Я видела Грегори Мидаса на прошлой неделе в клубе, он упомянул, что встречался с вами и обсуждал вашу маленькую операцию — она глубоко вздыхает. — Он подумал, что это очень странно, Реджина! — Она звучит так как будто в ужасе от всего происходящего. -Ну, он дал нам очень щедрый чек, так что, должно быть, он был впечатлен.- Реджина знает, что мама в курсе. Они подали свои финансовые взносы на прошлой неделе, и они далеко не наравне с Киллианом Джонсом, конечно взносы были приличными, но все же почти вдвое меньше, чем получила Мэри Маргарет Бланшар. Никто еще не обратил на них внимания, но они все еще там, они еще не списаны со счетов  — Ну да, — говорит Мама пренебрежительно. — Разве твоя подруга Кэтрин Мидас не помогает тебе с твоими проблемами? С твоей маленькой кампанией? — Реджина вздыхает, чтобы прийти в себя от того, как много мама знает, а затем, — Она закончила обучение? — спрашивает мама, с достаточной долей отвращения, чтобы дать Реджине понять, как мало она думает о юридических способностях Кэтрин Мидас. Реджина стискивает зубы, наблюдая за сбившимися в кучу женщинами через окно офиса и заставляет себя холодно улыбнуться, когда Эмма Свон ловит ее взгляд. На ее лице промелькнуло сострадание, как будто она заметила унижение и разочарование Реджины.  — В прошлом году, — натянуто отвечает она. Улыбка на ее лице фальшивая, хрупкая и немного насмешливая, и Эмма раздраженно закатывает глаза. — Она очень хороша.  — Хм, — говорит Мама. Этого достаточно. Как и этого — Перестань скрежетать челюстями, дорогая, мы потратили годы на твою ортодонтию.  — Да, мама, — говорит Реджина, чуть сильнее стискивая зубы. — Мне действительно пора идти, меня ждут. Никто ее не ждет. Четверка в передней части комнаты уже одевают свои куртки, Эмма Свон натягивает эту отвратительную красную тряпку вокруг своих плеч, когда собирается уходить, и Реджина завистливо закусывает губу и отводит взгляд, когда мама говорит:  — Я переслала тебе несколько уроков на осенний семестр.  — Выборы в ноябре, — напоминает Реджина матери, как будто мама еще этого не знает.  — Реджина, — говорит мама покровительственным тоном. — Ты же на самом деле не веришь, что вы все еще будете задействованы в выборах после июньского праймериза, не так ли? Регина упрямо молчит. Мама вздыхает.  — Посмотри в электронной почте, — инструктирует она ее. — Посмотри на свои варианты. Лига Плюща не собирается соглашаться на трехлетний срок перерыва в учебе ради безнадежного дела.- С этим последним проклятым напоминанием она кладет трубку. Реджина сжимает свою так сильно, что чехол от телефона оставляет отпечаток в ее руке, и толкает дверь кабинета. + Реджина сегодня в отвратительном настроении, которое ничем не отличается от любого другого дня. Эмма любит своих коллег, любит агитировать и любит координировать добровольцев, любит знать почти все о них, о повседневной жизни в Сторибруке, за исключением Реджины Миллс, которая по-прежнему невозможна.  — У нас здесь девять добровольцев, — говорит Эмма, чем отчасти гордится. До появления Эммы у них было только двое, с тех пор она усердно работает над пропагандой. — Я думаю, мы могли бы создать пары, по одному члену команды с каждым из добровольцев и ходить по домам избирателей.  — Звучит неплохо — легко говорит Нил, сидя в кресле Эммы и положив ноги на письменный стол. — Сколько подписей нам нужно?  — По меньшей мере сто пятьдесят.- Руби проверяет свой планшет. — Пока что у нас… тридцать шесть.- Она смотрит по направлению к улице впереди них, где вдали мелькают особняки на Миффлин-стрит. — А у нас есть смысл возиться с этой частью города, или…? Сабина фыркает.  — Как будто кто-то там принадлежит к обычным людям. - Там вечеринка партии «все семьи штата Мэн». Из того, что удалось выяснить Эмме, — это популярная политическая партия, которая не выиграла ни одного голосования в Сторибруке за последние десятилетия. Сейчас доминирующая американская партия Киллиана Джонса в штате Мэн-имеет тенденцию быстро и легко побеждать, не имея много противников. «Все это шутка», — сказала Эмма в свой первый день здесь, но тогда она не понимала, что это предположение было верным. С тех пор она этого не говорила. Есть что-то особенное в том, чтобы быть в офисе каждый день, наблюдать за тем, как решительно настроены все участники, что побуждает ее … если не победить, то по крайней мере, быть замеченной. Но для этого надо сделать небольшой всплеск в средствах массовой информации. Сделать хоть что-то, ради того за что они сражаются.  — У нас есть несколько имен в списке, — замечает Руби, просматривая его. — И несколько улиц. Пусть две команды объедут этот район, а остальные поедут через лес на другой конец города. Желающие? Сабина смеется:  — Бродить по задиристой части города, пока меня не арестуют? Я пас. Тамара в знак солидарности хлопает себя ладонью по запястью, и Джасинда удивленно смотрит на них обоих.  — Я сделаю это, — вызвалась Эмма. - У меня машина – она тычет большим пальцем в свой желтый «жучок», припаркованный на улице прямо за углом. Регина издает сдавленный, испуганный звук. Эмма продолжает: - Мы с Нилом можем обойти все вокруг с нашими добровольцами. Она знает, что Реджина будет возражать еще до того, как она язвительно произносит:  — Это политическая кампания, а не анархия, извините, но вы двое ведете себя как пара сексуально озабоченных подростков - это абсурдное утверждение, потому что Эмма и Нил никогда даже не целовались в присутствии Реджины. Эмма знает это, потому что она проводит большую часть своего времени рядом с Реджиной, будучи раздражающе осведомленной обо всем, что делает Реджина. Это в основном потому, что Реджина все превращает в критику Эммы. На прошлой неделе Эмма ела сэндвич за столом, который делила с Руби, и Реджина выбрала именно этот момент, чтобы произнесите грандиозную речь об этикете еды на клавиатуре, ее глаза сверлили Эмму, а Эмма жевала методично, не отводя взгляда. Но сегодня она была так отвлечена Реджиной в кабинете кандидата, что она понятия не имеет, каков их план на сегодня. Реджина расхаживала по комнате с телефоном, выражение ее лица было напряженное и загнанное в ловушку. Эмма не может себе даже представить, кто бы мог заставить Реджину Миллс чувствовать себя такой маленькой, и сегодня Эмма не могла думать ни о чем другом.  — Отлично, — говорит Эмма, снова отвлекаясь от воспоминаний. — Но мне нужен кто-то еще, кто знает окрестности, потому что я едва ли могу найти дорогу на работу по утрам без большой вывески у входа в офис. - Она жестом показывает на вывеску «Поступай Благородно», развевающуюся на ветру над дверью офиса и снова морщится от слогана. Это так чертовски претенциозно в маленьком городке штата Мэн. Руби пожимает плечами.  — Не смотри на меня. Однажды меня пригласили к Реджине домой и ее мама в то утро прислала мне одежду, которая была бы приемлема для соседей.- Она смеется. Губы Реджины сжимаются. - Реджина, почему бы тебе не взять Эмму и двух добровольцев? Ты всегда хорошо умеешь болтать о том о сем с денежными мешками. Реджина пристально смотрит на Эмму. Эмма пристально смотрит на Реджину. Нил очень бодро подхватывает эту идею, потому что у него есть предположение, что чем больше Эмма и ближе находится к Реджине, тем больше шансов что она ей понравится. И вот так они оказываются запертыми в Мерседесе Регины:  — Я не рискну нашими добровольцами, разъезжая в этом металлическом гробу на колесах — сказала Реджина, когда Эмма направилась к своей машине. Два подростка-добровольца Гвен и Ланс прижались друг к другу на заднем сиденье, они разделили буклеты на две стопки и читали их вслух. Буклеты предназначены для распространения среди избирателей. На них есть маленькая фотография кандидата и подпись под ней: Робин Локсли в роли мэра СТОРИБРУКА ЭТО БЛАГОРОДНЫЙ ПОСТУПОК! ГОЛОСОВАНИЕ 4 НОЯБРЯ Краткий обзор кандидатов на карточке является напоминанием о том, что Сторибрук слишком долго находился под властью групп с особыми интересами и что пришло время перемен.  — Насколько хорошо эти бумажки пойдут в этой части города? — Эмма рискнула нарушить молчание. Реджина закатывает глаза.  — Так же, как и в других местах. Все думают, что группы с особыми интересами являются врагами. Просто у них у всех разные представления о том, что представляют собой эти группы.- Она съезжает на обочину, паркуясь в квартале с просторными лужайками, которые тянутся вверх, где лестницы вьются к дальним входным дверям. — У нас есть два дома в этом квартале, — говорит Реджина, глядя на один из самых высоких домов.- Почему бы тебе не посмотреть, куда мы поедем дальше, а я поговорю с людьми и возьму на себя добровольцев. В устах Руби или Тамары это звучало бы вполне разумно. Но от Реджины лишь веет снисходительностью, которая совершенно ясно объясняет, почему она хочет, чтобы Эмма осталась в машине. Эмма ощетинилась.  — Что, черт возьми, это значит? Реджина смотрит на нее, и Эмма не отводит взгляд. Реджина сегодня одета в платье для агитации вместо обычного брючного костюма, черный материал, который облегает ее бедра и декольте опускается немного ниже необходимого. Ее губы выкрашены в темно-красный цвет, соблазнительный и профессиональный одновременно, может именно поэтому Эмма не могла оторвать от нее взгляд все утро. Вообще-то это типично, что такой невыносимый человек, как Реджина, может быть чертовски сексуален. Реджина наклоняется вперед и Эмма следит глазами за изгибом ее губ, когда они начинают шевелиться:  — Я знаю эти семьи, — холодно отвечает Реджина. — Не думаю, что ты подходишь для этого квартала. Эмма фыркает, но уже гораздо менее хладнокровно.  — Боишься, что они решат, что я заблудилась, и отправят меня в трейлерный парк? — Требовательно спросила она, прислонившись спиной к машине рядом с тем местом, где Ланс положил буклеты на крышу. Губы Реджины кривятся в ухмылке. Глаза Эммы сузились:  — Знаешь, для того, кто утверждает, что так сильно заботится обо всех в Сторибруке, ты вроде как ведешь себя как мудак.  — Хм, — говорит Реджина, она наклоняется к Эмме опасно близко и протягивает руку. У Эммы пересыхает во рту, она может только молча смотреть на Реджину, когда та проходит мимо и берет буклеты с крыши машины.  — Свяжись со мной, когда будешь жительницей Сторибрука, — самодовольно бормочет она и ее дыхание касается уха Эммы.  — Отвали, — рявкает Эмма и хватает Ланса за руку. — Ты. Со мной. Пойдем, получим подписи. — Она тащит Лэнса с собой на дорожку, и они начинают долгий путь вверх по лестнице к дому.  — Эй, — говорит Ланс, выдергивая наконец свою руку. — Не обижайся, но ты немного быстро идешь и я почти уверен, что упаду. Эмма робко отпускает его.  — Извини, малыш. Мы… у нас тут очень напряженная атмосфера. Мы с Реджиной просто немного не сходимся характерами. Ланс фыркает.  — Я уже заметил. - Он следует за ней по последним ступенькам, достаточно высоким, чтобы была видна вся улица, Реджина, уперев руки в бока, пристально наблюдает за ними стоя возле машины. Она поворачивается на каблуках и идет к другому большому дому через дорогу, и Эмма звонит в звонок у двери дома. Они ждут несколько томительных минут как начинает потрескивать из интеркома:  — Что бы вы не продавали, спасибо нам нужно! Эмма морщится. -Мы ничего не продаем. Мы хотели бы поговорить с вами о Робине Локсли, кандидате на пост мэра Сторибрука.  — Кто это? — Пауза, а затем: — Я читал о вторжениях в дома. Я знаю, кто вы такие. Моя подруга Конни сказала мне, что вы, головорезы, пришли к ее двери и… – Эмма недоверчиво смотрит на интерком.  — Вы думаете, что мы здесь, чтобы ограбить вас? — Ланс выглядит напуганным. Эмма, удивлена ответом человека из интеркома, прислонившись спиной к двери она наблюдает за разговором Реджины и Гвен с потенциальным избирателем через дорогу. — Что за… –  — Мэм, — вмешивается Ланс. — Вы зарегистрированы как член партии «Все семьи штата Мэн». Мы хотели бы поговорить с вами о Робине Локсли, кандидате на пост мэра Сторибрука.- Он бросает взгляд на шпаргалку, которую Эмма напечатала для всех добровольцев. — Робин Локсли здесь, в городе, с миссией сделать город - единым местом, где больше не правят группы с особыми интересами. Слишком долго, политика Сторибрука не позволяла людям выбирать и в этом году мы полны решимости дать гражданам Сторибрука выбор, выбор того, кого они изберут мэром.»  — Я звоню в полицию! — визгливо отвечает женщина из интеркома. Эмма выхватила у Ланса один буклет и воткнула ее в дверь:  — Пожалуйста, почитайте если вам интересно и позвоните в предвыборный штаб, — процедила она сквозь зубы и оттащила Ланса от двери — Я не понимаю, почему ты работаешь тут бесплатно, -пробормотала она обращаясь к Лансу.  — Ты не видела Гвен? — спросил в ответ Ланс, глядя на девушку с выражением ужаса на лице, на что Эмма лишь ухмыльнулась. Реджина и Гвен все еще разговаривают с избирателем, смех Реджины, плывет по улице. Он легкий и…явно фальшивый, Эмма, поморщившись, вытаскивает из машины список адресов. Читая список Эмма замечает, что даже идеальная Реджина делает ошибки.  — Есть еще третий дом, где зарегистрированы избиратели в этом квартале. — говорит Эмма, оглядываясь, чтобы найти дом под номером 37. Это дальше вниз по кварталу, дом немного скромнее, чем самые роскошные дома, но все же с достаточным количеством башенок чтобы выглядеть как извилистый замок.  — Это там. Давай сделаем это. - Она не смогла получить первую подпись, но она собирается стереть ухмылку с лица Реджины и собрать побольше подписей. На этот раз она подходит к двери и стучит, вместо того чтобы позвонить. Дверь распахивается настежь и тут же появляется сияющая женщина с другой стороны. Ланс издает странный звук, но Эмма игнорирует его, радуясь, что смогла зайти так далеко.  — Привет! Что я могу для вас сделать? — нахмурив брови спрашивает она.- Вы заблудились? -Звучит мягко и без осуждения.  — Мы здесь, чтобы поговорить насчет Робина Локсли, кандидата на пост мэра Сторибрука, — говорит Эмма, и женщина закуривает.  — О, да! Я слышала о вашей кампании! — взволнованно говорит она. — Я была так впечатлена…когда вы начали строить компанию из ничего. Вы член команды? Мы никогда не встречались. - Она складывает руки вместе. На вид ей чуть больше пятидесяти, темные волосы и светлая кожа, но все же она достаточно молода, чтобы выглядеть впечатляюще. Эмме она понравилась. Или, может быть, она просто рада, что кто-то интересуется тем, что они говорят.  — Я недавно в Сторибруке, - говорит Эмма, немного смущаясь. — Я заместитель полевого директора.- Она жестикулирует Лансу, который выглядит очень неловко. Он открывает рот, чтобы заговорить, и Эмма торопится сначала представить его. — Ланс — один из наших добровольцев. Мы бы очень хотели, чтобы вы подписали петицию чтобы внести Робина в избирательный бюллетень. Женщина в согласии качает головой.  — Определенно! Вы, дети, — будущее Сторибрука. - Она скрещивает руки на груди и поворачиваясь зовет кого-то: - Дэвид, подойди сюда, пожалуйста. - Мой муж тоже зарегистрирован в партии — объясняет она. — Мы можем дать вам два голоса. У вас уже много подписей? Эмма бросила взгляд на свой пустой планшет. Женщина проследила за ее взглядом, наклонила голову и нахмурилась от одного его вида.  — Вы первый человек, к которому я пошла сегодня, — говорит Эмма, защищаясь. — Но есть куча групп, которые ходят вокруг. Нам надо всего лишь сто пятьдесят подписей. Это не так уж много. Женщина кивает.  — Это правда, — успокаивающе говорит она. — И юридически любой избиратель может поставить свою подпись более чем за одного человека, участвующего в праймеризе, так что не переживаете, для этого нет причин! У вас у всех так много энергии. Я с нетерпением ждала этого момента.  — Эмма Свон, — раздается голос позади них, темный и яростный. Эмма вздыхает, поворачиваясь лицом к Реджине, но протягивая блокнот женщине. Глаза Реджины сверкают, и она выглядит абсолютно мертвенно - бледной, ее глаза прожигают Эмму и рядом стоящую женщину. "Опять эта Свон" - думает Реджина. Эмма вздыхает. — Реджина, сейчас не время. - Она снова поворачивается к женщине, у которой улыбка стала натянутой, когда она протягивала планшет обратно Эмме.  — Я принесу нам бук…о, — говорит она, глядя на имя на планшете. Мэри Маргарет Бланшар четко написана рядом с ее подписью и адресом, и Эмма закрывает глаза и делает глубокий вдох. Мэри Маргарет Бланшар, их главный оппонент говорит обращаясь к Реджине:  — Реджина я так рада, что ты это делаешь. У тебя всегда был политический дар. На что Реджина вырывает листок из блокнота Эммы комкает его, и выкидывает на лужайку перед деверью. Эмма шипит: — Ты можешь остыть? Она вела себя очень мило. Подпись есть подпись!  — Нет, все в порядке, — быстро отвечает Мэри Маргарет и робко улыбается Реджине. Реджина смотрит в ответ, лицо ее застывшее и жесткое. Мэри Маргарет отворачивается. - Было приятно познакомиться с вами, Эмма, — говорит она, и Эмма кивает в ответ, неуверенная в том, что она может сказать, чтобы не втянуть ее в еще большие неприятности. - Я уверена, что скоро мы будем видится чаще.  — Да, — говорит Эмма и бросает извиняющийся взгляд на Мэри Маргарет, оказавшуюся между ними. Улыбка Маргарет и ледяной взгляд Реджины. — Я…мне надо идти, — говорит она, когда Реджина уходит, Гвен и Ланс следуют за ней.  — Что, — говорит Реджина, когда они снова садятся в машину, — черт возьми ты делаешь? — после того как она завела машину, она резко давит на газ, так что колени Эммы врезаются в бардачок. Эмма потирая колени хмурится.  — Может быть, в следующий раз ты дашь мне знать, когда решишь начать с квартала нашего противника.  — Я очень ясно дала понять, с кем мы собираемся говорить! Вы получили подпись с первого дома? Эмма сердито смотрит на нее. Они оба уже знают этот ответ. Регина рычит и поворачивает за угол.  — Почему ты делаешь каждую часть моей жизни такой трудной? — спрашивает она, резко припарковавшись и заставив Гвен с визгом опереться на спинку сиденья Эммы.  — Я вовсе не просила быть частью твоей жизни! — Огрызается Эмма. Она просто думала, что у нее все хорошо, что у нее на самом деле здесь есть шанс с Нилом и кампанией и даже тихим Сторибруком, и вот этот шанс снова рухнул с яростью Реджины. — Это была чертова ошибка! Ты можешь просто…  — Будешь ходить со мной, — прерывает Реджина. — Гвен, ты будешь водить Ланса по этому кварталу. Я возьму Эмму. «Возьмешь Эмму, как будто она еще один несчастный подросток. Боже, почему Регина такая ужасная?» Думает Эмма, но следует за ней, ее плечи поникли и она чувствует себя подростком шагая за Реджиной по кварталу. Реджина уверенно шагает по лужайкам, держа в руках блокнот, на лице застывшая улыбка, и она бормочет сквозь зубы: — Ничего не говори. Просто улыбайся. - и нажимает на звонок Дверь открывается, человек за ней с любопытством смотрит на них. — Дочка Коры, — говорит он, глядя на Реджину, загораясь от узнавания. — Разве не так? — Реджина лучезарно улыбается в ответ, очарование так сочится и это настолько фальшиво, что Эмме хочется рассмеяться вслух.  — Да, я Реджина Миллс, — говорит она. — Я вижу, вы зарегистрированы как член клуба «всех семей штата Мэн». Я хотела бы поговорить с вами о Робине Локсли, кандидате на пост мэра. -Мэр, да? — Мужчина морщит лоб. — Разве Киллиан Джонс не баллотируется в мэры? Реджина смеется: -Ну, да, но давайте дадим ему побегать за его деньгами, да? — Она запускается в объяснение политики Робина, и это звучит подлинно, оживленно, вдумчиво и энергично. Вот что больше всего бесит в Реджине - она, кажется, заботится о городе и не важно, насколько сильно она презирает Эмму. Это начинает вызывать у Эммы комплексы. Мужчина ухмыляется. -Ты мне нравишься — говорит он, прерывая Реджину на середине ее объяснения про план финансового перераспределения. — Где мне расписаться? Реджина протягивает планшет и замолкает.  — А я-то думал, что Киллиан Джонс как раз такой человек, который нравится Коре, — задумчиво произносит мужчина, и Эмма ловит взглядом как улыбка Реджины на мгновение дрогнула. — Это должен быть интересный предвыборный сезон.  — Конечно, — бодро отвечает Реджина, и мужчина бросает взгляд на ее платье, прежде чем они прощаются и идут к соседнему дому. Они зигзагами двигались по улицам, Реджина оставляла определенные дома для Гвен и Ланса. — Более легкие — говорит она, пренебрежительно фыркая, когда они проходят мимо одного из них. Женщина в дверях разговаривает с Лансом, ее голос звучит громко, когда она говорит, она впечатлена тем, что он такой хороший молодой человек выполняет свой гражданский долг.  — Это те, кто считает себя прогрессивными. Они говорят о Робине, но в момент выборов могут проголосовать за Джонса. Эмма ухмыляется.  — Но подпись есть подпись. — Именно. - Реджина звучит довольной, ее шаг замедляется когда они подходят к следующему дому. Сейчас нет напоминания для Эммы, чтобы молчать, но Эмма все равно делает это, опасаясь что это может вывести Реджину из себя в такой маленький момент их дружелюбного взаимодействия. Женщина, которая подходит к двери вслед за дворецким – потому что дворецкий, конечно же, есть – тоже узнает Реджину  — На этот раз твоя мать готова принять вызов, не так ли? — говорит она. — Киллиан Джонс! — Эмма смотрит на нее в замешательстве, а Реджина просто смотрит, ее улыбка тонкая и вымученная. — Разве он не очарователен? Я полагаю, что вы будете работать довольно тесно с ним не так ли? — и она подписывает петицию, подмигнув. Большая часть богатого квартала, кажется, знает Реджину, и все они, кажется, предполагают, что она работает на свою мать. Эмма наблюдает, как улыбка Реджины становится хрупкой при этом напоминании и как она быстро приходит в себя и подыгрывает, она отваживается спросить, когда они возвращаются к машине:  — Значит, твоя мама тут вроде как большая шишка, да? Реджина не поворачивается к ней лицом:  — У тебя никогда не возникало мыслей, что я не буду получать удовольствие от светской беседы с тобой? — и Эмма снова замолкает. Она вдруг вспоминает, когда ей было семнадцать она лежала на крыше «жука», а рядом с ней Нил и они любовались звездами и Нил пробормотал: «Мой отец женится на суке, возомнившей себя королевой, на этой неделе» «Это отстой» - ответила Эмма, хотя думала она по другому, она хотела бы иметь отца, чтобы узнать что это такое. «Да» - сказал Нил, и Эмма почувствовала себя виноватой и мелочной из-за этого. Он казался задумчивым, он вскользь упомянул о том, что все же любит своих приемных сестер, вызывая тем самым у Эммы ревность. Он больше не упоминал о своих сводных сестрах за все время их отношений, когда они встретились в Таллахасси. Но почему Нил был непреклонен в том, что его сестра поможет Эмме привыкнуть к Сторибруку? Вот Реджина ходит по Сторибруку со стопкой буклетов, а Эмма прячется за ней, пока они разговаривают с избирателями и абсолютно ничего не делает, только питает презрение к Реджине. За несколько часов они обошли все дома тех, кто в партии. Гвен подсчитала собранные голоса с двух блокнотов:  — Сейчас у нас почти сорок подписей. Она уютно устроилась рядом с Лансом, который очень взволнован тем фактом, что он обнимает девушку. - Мы закончили на сегодня?  — У нас есть еще несколько кварталов, которые никто не взял, — говорит Реджина, сверяясь со своими списками.- Прямо на другой стороне торгового центра. Торговый центр является разделительной линией между двумя половинами Сторибрука. Магазины для мам и пап, а затем плоский одноэтажный супермаркет, где Эмма почти уверена, что там никого нет, такое ощущение что туда не ступала нога человека. Эмма отправилась туда за зубной пастой, когда она приехала в город. Она увидела полупустые полки и несколько рабочих. Супермаркет значительно вписывается в планы, которые были разработаны Локсли, Мэриан и Реджиной, они будут работать над тем, чтобы привлечь больше посетителей. Как только они пересекают главную улицу, то начинают двигаться в сторону маленьких домов, что позади супермаркета, растянувшиеся лужайки и просторные улицы исчезли. Эта область больше похожа на мост разделяющий последние остатки среднего класса, которые смешались с домами рабочего класса, где большие семьи. Квартира Нила находится недалеко отсюда, еще один акт бунта против отца, но большинство квартир здесь тоже переполнены, много детей и не хватает места. Дети даже сейчас высыпают из своих домов, болтаясь на веревках и кривых перилах и ездят на маленьких пластмассовых велосипедах, пара измученных матерей, наблюдающих за ними. Гвен и Ланс направляются прямиком к матерям, а Реджина бросает взгляд на свой список и начинает идти к первому дому в квартале. В первых двух домах ответов нет, но в третьем дверь распахивается настежь, и какой-то мужчина недоверчиво косится на них. — Да?  — Привет, — говорит Реджина, одаривая его улыбкой. — Вы Али Нааджи? — Мужчина продолжает пристально смотреть на нее, но она, не моргнув глазом, пускается в их речь.  — Мы хотели бы поговорить с вами о… Робине Локсли. Мужчина - Али - пристально смотрит на нее.  — Да, я слышал о вас, — говорит он, наклоняя голову. — Бегающие вокруг люди, говорящие о переменах. — Он фыркает. — Чего я никак не могу понять, так это почему твой надутый белый мальчик… должен быть лучше, чем надутая белая девчонка с другой стороны города? Реджина делает глубокий вдох, победно улыбаясь Али:  — Робин Локсли здесь, в городе, по делу, его миссия… Али усмехается.  — Выиграть. Никто не думает о нас. Ты думаешь, я не знаю, кто ты, Миллс? — говорит он. — Я ходил в школу с твоей сестрой. — Ты же знаешь Зелену, она немного эмоциональна — Реджина выглядит очень неуверенной при этом открытии.  — Она пыталась задавить меня своим мерседесом на стоянке, — говорит Али ровным голосом. Эмма выпускает из себя испуганный смешок, и Реджина обвиняющие смотрит на нее. Эмма на мгновение игнорирует ее, вместо этого ловя взгляд Али.  — Ты знаешь, чем наш парень лучше Мэри Маргарет Бланшар? — смело спрашивает она. Реджина сильно толкает ее локтем, напоминая заткнуться. — Робин Локсли вырос таким же, как мы с тобой, — продолжает Эмма. Не то что эти богатые девушки, которые играют в политику. - Она машет рукой на Реджину, чьи глаза потемнели от ярости. — Он знает, что это такое ничего не иметь, понимаешь? Просыпаться по утрам и не иметь ни малейшего представления о том, где ты будешь жить дальше. Когда у тебя нет работы, потому что тебя никто не нанимает, потому что ты выглядишь как дерьмо и ты чувствуешь себя как дерьмо все время. Али медленно кивает, и Эмма начинает стесняться, под пристальным взглядом Реджины, на ней дешевая одежда и слишком много всего за последние пять лет написано на ее коже.  — Робину повезло, и он женился на ком-то, у кого достаточно денег, чтобы вытащить его из этого кошмара, — говорит Эмма, протягивая буклет. Али берет его. — И, возможно, у нас нет шансов что-то изменить. Но если вы дадите нам вашу подпись и ваш голос, возможно, мы сможем остановить Киллиана Джонса от того, чтобы сделать этот город похожим на Вегас…  — Да, — говорит Али, и он улыбается ей, морщинки в его глазах, оживили Эмму.-Я могу это сделать. Как только его дверь закрывается, Реджина практически дышит Эмме в затылок:  — Сильные слова от женщины, которая живет с моим братом вместо того, чтобы самой платить за квартиру. Эмма игнорирует ее, все еще раскрасневшаяся от победы, одержанной над кем-то. Она сделала это, и она сделала это в присутствии Реджины, что почему-то делает это еще более значимым. Реджина смерила ее взглядом и неохотно произнесла: -Ты возьмешь на себя руководство следующей дверью. Уступка, которую можно было бы одобрить. Эмма делает вдох сладкого подтверждения своей победы, она улыбается сама себе и стучит в следующую дверь на крыльце. + Реджина проскальзывает в кабинет кандидата, как только они возвращаются в предвыборный штаб команды. Рабочие и добровольцы, разгоряченные победой, подсчитывают свои подписи. Это был продуктивный день, несмотря на некоторые разногласия, но пяти часов с Эммой Свон было достаточно, чтобы спрятаться и найти виски там, где Нил прячет его в нижнем ящике, она налила себе на два пальца. Она не сводит глаз с Эммы, пока Нил кружит ее, целуя в лоб, и слабый жар раздражение поднимается у нее в животе при виде этой картины. Эмма немного более приземленная, чем несколько последних подружек Нила, но она уже доставляет неприятности. Реджина все еще вспоминает Мэри Маргарет и ее улыбку, играя с ней в той уникальной фальшиво-невинной манере, в которой умеет Мэри Маргарет, обманывая каждого. Эмма-идиотка, такая же, как почти и все девушки, которые были у Нила и которые втягивали его в неприятности. Одно дело было вызволить Нила из тюрьмы после Тины, позвонить в Неверленд, чтобы спасти его жизнь после Венди и Питера, поговорить с Голдом после Моррейн. Но в этот раз, совсем другое дело, если Эмма превратит Нила и эту кампанию в посмешище, то Реджина не простит себя, если она будет стоять и смотреть, как это происходит. По крайней мере, проклятая Тина была милой. Эмма не такая, она колючая, самодовольная и несносная, даже когда она выставляет себя полной дурой и Реджину временами охватывает желание схватить Эмму в моменты наивысшей уверенности в себе, как например сегодня, когда она чванилась после того, как получила подпись Али Нааджи. Реджине захотелось прижать ее к стене и душить до тех пор пока не увидела бы, как расширяются ее глаза и прерывается дыхание. Звонит телефон, и Реджина моргает, глядя на него, ее сердце колотится в груди без всякой причины. Она хватает его: — Миллс.  — Реджина, — говорит голос на другом конце провода. Это Сидни, один из репортеров, с которыми она познакомилась много лет назад. Он был влюблен в нее с тех пор, как был ее учителем в средней школе, и она использовала его, чтобы контролировать местную газету Сторибрука, как могла. Это не много, по сравнению с маминой досягаемостью, но это полезно. — Я слышал, вы сегодня ходили на агитацию. Она наливает еще немного виски, ловит взгляд Эммы в объятиях Нила в соседней комнате.  — Что у тебя есть для меня? — Реджина не в настроении. Сидни вздыхает: — От твоей матери пока никаких вестей. Но кое-что все же есть. - Реджина ждет. — Может мы встретимся за ужином у бабушки, и я тебе все расскажу?  — Почему бы тебе не сказать мне сейчас? — Возражает Реджина, затем заставляет себя смягчить тон. — Я немного…сейчас у меня нет времени, — извиняющимся тоном говорит она.  — У нас крайний срок до марта, чтобы попасть в избирательный бюллетень.  — Конечно, — разочарованно говорит Сидни. — Насколько мне известно, там ничего серьезного. Просто слухи.  — Ты о чем? — спрашивает девушка. Сидни кашляет:  — Твой брат Нил и его подружка, — говорит он, и Реджина пьет замерев, смотря на Эмму Свон, чей взгляд тут же поднимается к Реджине, я знала это, знала, знала… бесконечная песня в ее голове. — Ходят разные слухи. Я еще не нащупал ничего, но… — его голос многозначительно замолкает. — Будь осторожна, Реджина, — говорит он. Эмма улыбается ей через стекло, всегда самодовольная, всегда вызывающая.  — Я всегда осторожна, — Реджина говорит тихо, каждое слово кажется опасным, как мурлыканье рыси, и она вешает трубку. Она медленно проглотила остатки виски и поставила стакан на стол. Я знала это, я знала это… Она не сводит глаз с Эммы Свон.