17 глава
9 августа 2020 г. в 23:40
23 августа
74 дня до всеобщих выборов
Преобладание фиолетового цвета поразительно. Команда кампании возродилась с их новым кандидатом. Был неожиданный приток пожертвований с сообщениями от инвесторов о том, что они рады, что Реджина заменит Робина. Они заказали новые форменные рубашки, развесили вывески по всему городу, вы не сможете повернуться, не увидев их новую марку пурпурно-золотого цвета.
Эмма живет ради этого. Она носит рубашку с надписью РЕДЖИНА МИЛЛС: ВЕРНЕМ НАШ СТОРИБРУК. Она плетется сквозь толпу, ее руки полны коробок, это подарки «назад в школу», детский проект Эммы и их первый настоящий общедоступный проект с тех пор, как изменился кандидат. Эмма с раздражением ставит коробки на пол и начинает их разбирать.
— Карандаши, ручки, ластики, — говорит она, указывая по очереди на каждого из добровольцев сидящими за столом. — Не больше трех на человека. Это место гораздо оживленнее, чем мы думали.
Рядом с ней Мулан кладет коробку с записными книжками и еще одну с папками, не проявляя никаких признаков напряжения.
— По два на человека, — говорит она, похлопывая по логотипу кампании, напечатанному на каждом из них. — Джасинда уже здесь, печатает и скоро принесет сюда.
— Надеюсь, этого будет достаточно. - говорит Эмма.
Мулан с усмешкой пожимает плечами.
— Люди хотят увидеть Реджину в действии. А бесплатные школьные принадлежности - это действительно переворот. Я уже запаслась всем необходимым и сэкономила добрых двадцать баксов. - Она хватается за другую ручку кладет ее в карман и говорит: — К тому же, это мероприятие на целый день для многих родителей.
— Да. - Эмма удовлетворенно оглядывается. С капитуляцией Уилла Скарлета они арендовали несколько парковых зон и карусель, а также различные свежие фрукты и мороженое, которые будут раздаваться на другом конце парка. Они также установили несколько столов для оформления папок и раскрашивания лиц, Реджина вела переговоры с конюшнями своей семьи и арендовала лошадей для верховой езды. Это веселый карнавал, который любят дети, и он имеет большой успех.
— Я собираюсь сходить и принести еще папки. - говорит Эмма.
— Почему ты не общаешься с людьми? — Спрашивает Реджина из-за ее спины. Эмма подскакивает, ее сердце бьется чуть сильнее, когда Реджина рядом, ее волосы отрасли, замечает Эмма. — Завоюй нам несколько сторонников в молодом поколении.
На ней брючный костюм, а не рубашка, как на всей команде. Они решили, что кандидат не будет сегодня носить форму, как другие члены команды. Прямо сейчас им нужно, чтобы город серьезно отнесся к Реджине, как к кандидату в мэры.
Есть что-то совершенно особенное, чтобы увидеть Реджину в костюме, который заставляет Эмму тяжело дышать. Он темно-синий и прекрасно сшит, и поверх открытой блузки - узкий жилет. Она выглядит очень профессионально и чертовски горячей. Как Эмма вообще могла поверить, что она сможет не глазеть? Когда одного взгляда на Реджину достаточно, чтобы у нее пересохло во рту и расширились зрачки.
— Я, — говорит она и делает еще одну попытку, облизывая пересохшие губы. Реджина бросает на них быстрый взгляд и Эмма чувствует себя немного неловко. — Я не умею обращаться с детьми, — говорит она, вспоминая эту тему. Недели, которые они провели вместе оказали свое влияние на Эмму, и она понимает что безнадежно влюблена.
Реджина приподнимает бровь.
— Пожалуйста. Ты еще сама как ребенок, — говорит она, подталкивая Эмму локтем. Ее рука приземляется на руку Эммы и Эмма вдыхает и выдыхает, ее сердце колотится. — Иди! Вперед! — дразнится Реджина. — Я знаю, что ты хочешь покататься на каруселях.
Эмма усмехается.
— А вот и нет.
— Даже на тех, что с горкой? — Реджина озорно подталкивает ее, рука все еще сжимает руку Эммы, — И ты не собираешься прямо сейчас спуститься вниз головой?
Реджина знает ее, может быть, даже слишком хорошо. Если только…
— Может быть. Но только с тобой, — бросает она вызов, и рада увидеть красный отенок на щеках Реджины. — Я пойду, если ты это сделаешь со мной.
— Я должна быть профессионалом сегодня, Эмма, - говорит Реджина со страдальческим вздохом. — Я не могу быть такой…
Эмма усмехается.
— Я доставлю вас туда сегодня, мадам мэр, — говорит она и смотрит с глубоким чувством удовлетворение как румянец Реджины растет. — Думаю, нам следует проверить их, все только самое лучшее для нашего будущего мэра Миллс.
Эмма подходит к горке, терпеливо ожидая в очереди, дети вокруг смотрят на нее с опаской.
— Эй, ты голосуешь за Реджину Миллс? — она спрашивает у одного из них, кто носит шляпу и дюжину их предвыборных наклеек на рубашке.
— Я не имею права голосовать, — сердито говорит девочка. На вид ей лет одиннадцать- двенадцать, у нее блестящие волосы, R нарисовано на ее темной щеке. — Это не демократично.
— Да, но у тебя есть реальная власть, — очень серьезно говорит Эмма. — Ты же знаешь, иногда не помешает небольшое вымогательство у взрослых? Девушка задумчиво кивает и Эмма подмигивает ей.
— Я хочу форменную футболку Реджины, — вставляет другая девушка, надув губы на Эмму.
Эмма похлопывает себя по рубашке.
— Ты должна быть большим поклонником Реджины, чтобы получить одину из них. Ты знаешь как долго я носила наклейки, прежде чем получить рубашку? - Дети в очереди смотрят на нее неуверенно, как будто они не могут понять, серьезно это или нет и она поправляется: — Рубашки немного запаздывают, но они скоро будут здесь.
— Реджина такая классная, — говорит первая девушка, мечтательно вздыхая. — Она будет первой девушкой - мэром в городе.
— Она латиноамериканка, — важно говорит другая девушка, касаясь своей смуглой кожи и сияя. — Это первая латиноамериканка - мэр города. И она такая хорошенькая. - Эмма улыбается им. Да, может быть, с этими детьми у нее все будет в порядке.
— Действительно, — соглашается она, тоскливо вздыхая вместе с ними. — И она, конечно, выглядит супер в костюме.
Она ловит на себе недоверчивый взгляд девочек.
— Мне понравилось то платье, которое она носила по телевизору — говорит одна из них.
— Да, мне тоже, — поспешно соглашается Эмма. — Итак, первый официальный Фанклуб Реджины Миллс, да?
Не демократичная девчонка фыркает.
— Да, конечно. Сейчас таких штук шесть уже. - Эмма издает испуганный смех. - У нас лучшая кампания в этом году. Кинозвезда и Реджина.
— Кинозвезда? — эхом отзывается Эмма, возвращенная на землю самым неприятным образом. — Он еле добрался до Бродвея. Он вообще никто.
— Он горячий, — говорит девушка, которой понравилось платье Реджины. Она мечтательно вздыхает. — Как-то раз я видела его в школьной закусочной и он назвал меня хорошенькой.
Другая девушка говорит:
— У меня на стене висит его плакат.
Не демократичная девочка прищуривается и смотрит на них.
— У меня на стене висит фотография Реджины. - Серьезно говорит она.
— Мило. - Эмма дает ей пять. — Эй, я тебя догоню, — кричит Эмма одной из них, их очередь подошла и они карабкаются вверх по скользким ступенькам лестницы, толкаясь и толкаясь, пока Эмма не кувыркается вниз по лестнице несколько раз. Она забирается к ним сзади, легко разгоняется и летит вниз по горке на животе с маленькой девочкой, примостившейся у нее на спине.
— Еще! — просит девочка и Эмма снова встает в очередь с другой толпой детей, чтобы поговорить с детьми, потом еще один раз, пока не прошло полчаса, и каждый ребенок в очереди не начал петь дифирамбы Реджине.
Наконец она высвобождается из их объятий и бродит между столиками, не спуская глаз с их гостей. Все кажутся довольно счастливыми, если не считать родителей, которые договариваются о дополнительных папках у раздаточных столов. Реджина сидит с толпой детей вокруг нее, помогая мальчику сделать большой, блестящий инициал на его папке. Рядом с ней девушка наклеила на папку наклейку с лицом Реджины, она использует блестящий клей, чтобы тщательно прорисовать большое сердце вокруг нее.
Роланд Локсли сидит напротив Реджины, Мэриан склонилась над его проектом и смотрит на него сверху вниз, при этом говоря что-то Реджине. Эмма наблюдает за ними с некоторым облегчением, радуясь, что нигде не видно Робина
— Они выглядят счастливыми, — замечает Джасинда рядом с ней. — Рубашки привезли, — добавляет она, показывая большим пальцем на маленький грузовик на стоянке.
— Хорошо, — говорит Эмма. — У нас тут много детей, которые с нетерпением ждут их. Реджина действительно хит среди молодого поколения.
— Жаль, что они не могут голосовать, — говорит Сабина, кладя руку на спину Джасинде, когда та появляется рядом.
Эмма усмехается.
— Я слышала, что это называется не демократизмом, — говорит она.
— Во всяком случае, они заставят своих родителей проголосовать. Это победа для нас, — говорит Сабина, наблюдая за происходящим.
Реджина с детьми - это всегда прекрасное зрелище. Она нежно разговаривает с ними, у нее мягкая улыбка и теплые глаза, дети впитывают это и ловят любой шанс, чтобы поговорить с Реджиной, отчаянно желая, чтобы ее тепло распространилось на них.
— Смотри, как она справляется, — говорит Сабина, — Она как раз из тех мэров, которые способны преобразить этот город. Мы просто обязаны это сделать, заставить всех поверить в нее.
— Думаю, мы уже на пути к этому, — задумчиво произносит Джасинда. — Это мне кое о чем напомнило. Мы идем завтра вечером?
Сабина качает головой, а Эмма с любопытством смотрит на них.
— Мэриан дома, — говорит она. — Над Реджиной придется немного поработать.
— Работать для чего? — Спрашивает Эмма, Сабина с Джасиндой подпрыгивают, как будто забыли об этом, что она рядом.— Какие у вас планы на завтрашний вечер?
— Только на одну ночь, — уклончиво отвечает Джасинда. — За городом есть клуб, где никто не знает Реджину. Я подумала, что ей может понадобиться передышка от всей этой кампании. Она уже давно этим занимается, месяцы без остановки, ей нужно отдохнуть, время чтобы повеселиться, понимаешь?
Есть что-то в фразе, чтоб повеселиться, такое, что оставляет неприятную чувство в желудке Эммы.
— Время чтоб повеселиться, — эхом повторяет она.
— Избавится от этого напряжения, — протягивает Сабина. — Заняться страстным сексом. Я никогда не видела женщину, которая нуждалась бы в этом больше, чем она - Она ухмыляется. — Ты бы посмотрела на нее после того, как она немного выпьет. Она просто неузнаваемая.
— О, — говорит Эмма, ее живот все еще скручивает и она делает бестрастное лицо. — Да, конечно. Я тоже поеду с вами завтра.
Джасинда фыркает.
— Ты не приглашена, — говорит она и ее извиняющейся улыбки недостаточно, чтобы смягчить Эмму. — Послушай, Эмма, — говорит она, понизив голос. — Ты мне нравишься. И я думаю… — она вздыхает. — Не имеет значения, что я думаю о вас обеих. Ты же с Нилом, не так ли?
Эмма некоторое время молчит, глядя на парк, пока не находит Нила. Он болтает с кем-то из мужчин с серьезным выражением лица, жестом указывает на Реджину. Эмма трогает ожерелье и размышляет, что все это значит.
Реджина могла бы согнуть палец и Эмма осознает, что она придет к ней, забудет
всех, кроме Реджины и потеряется в ней. Но Реджина не станет этого делать. Реджина предпочла научить Нила говорить правильные слова и посылать подарки через него, чтобы очаровать Эмму. Реджина и Эмма никогда не оправятся от того, что Эмма может разбить сердце Нила. А Нил - хороший парень. Ему удобно, она всегда знала это. Между ними не было страстного влечения, но они заботились друг о друге, любили друг друга, были очень близки.
Реджина под запретом. Сердце Эммы колотится и болит, но он хороший. И
это достаточно редкий случай, чтобы она могла оценить его таким, какой он есть.
— Да, — бормочет Джасинда и в ее голосе звучит грусть от того, что она увидела на лице Эммы. — Это дело такое… одно дело, когда Реджина только начинала работать. Но сейчас она живет этим. Это ее кампания. И она не может тратить время на подружку своего сводного брата. Ей нужна ночь без тебя рядом, чтобы двигаться дальше и немного повеселиться. - Ее голос мягкий, но твердый. Эмма смотрит на землю, дотрагивается до ожерелья, висящего на ее рубашке, и чувствует, что вот-вот заплачет.
— Эмма, — говорит Джасинда и кладет руку на плечо Эммы. — Я сожалею об этом. Я просто… я хочу сделать то, что лучше для Реджины, понимаешь? — Она тоже смотрит, как Эмма теребит ожерелье знающим взглядом, она точно знает, кто купил его для нее.
Эмма выдавила улыбку, позволяя своей руке упасть с ожерелья.
— Да, — говорит она. — Я поняла. Я рада, что у Реджины есть такой друг, как ты, — признается она, проглатывая разбитое сердце и откашливаясь. - Я… я лучше пойду принесу эти рубашки.
— Эмма, — зовет Сабина, но Эмма уносится прочь от них, воздух слишком тяжелый со всеми этими чувствами, которых у нее не должно быть. Сама мысль о том, что Реджина пойдет в клуб танцевать с другими женщинами, целовать других женщин, что кто-то другой будет стоять напротив нее…
Она чувствует себя больной. Она сильно моргает, судорожно вздыхает и ныряет в багажник грузовика, который привез остальные их припасы, прислоняется к стенке грузовика и заставляет себя успокоиться. Что еще могло случиться? Конечно Реджина не может вечно терпеть их напряженные обмены взглядами и мимолетные прикосновения. У них нет романа за спиной Нила. Они не могут быть такими людьми. Она должна успокоиться и вернуться на землю. Она должна это сделать…
С другой стороны багажника что-то шевелится и Эмма моргает.
— Привет, — говорит она. — Эй! — В грузовике с ней женщина, белокожая и незнакомая, поднимает футболки и прижимает их к груди. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Эмма, застигнутая врасплох.
Женщина смотрит на нее, скорее удивленно, чем испуганно и Эмма говорит:
— Эй, выходи. Это незаконное проникновение у нас тут шериф патрулирует парк, я его сейчас позову.
Женщина усмехается.
— О да, я ужасно боюсь нашего несчастного шерифа, — говорит она, останавливаясь на рубашке с длинным рукавом. - Что он со мной сделает?
Эмма смотрит на нее, совершенно не понимая, как ей следует вести себя с этой незнакомкой.
— Кто ты? — наконец спрашивает она, нахмурив брови и сжав руки в кулаки.
Женщина подмигивает ей, выходя из багажника.
— Ага сейчас, — говорит она и ускользает прежде, чем Эмма успевает последовать за ней.
Эмма вздыхает берясь убирать беспорядок развернутых футболок, которые женщина оставила. Она подумает о назойливых местных жителях позже, как только событие достигнет своего завершения. На данный момент у нее есть много работы.
Это событие имеет успех, и она собирается продолжать в том же духе.
+
— Мне нужна другая наклейка, — говорит мальчик рядом с Реджиной, его выпяченная губа начинает дрожит. — Мне не нужны со словами. Мне нужны те, что с фотографией.
— Мы дадим тебе наклейку с картинкой, — твердо говорит Реджина, глядя на мальчика и ожидая, пока он встретится с ней взглядом. - На втором столе их больше. Питер, ты не против?
Питер повышает голос:
— Кто-нибудь, дайте этому мальчику наклейку с кандидатом! — он ревет, и… полдюжины добровольцев направляются прямиком к новым коробкам с наклейками. Они возвращаются с кучей наклеек и Реджина передает одну мальчику, а другую клеет ему на рубашку. Он лучезарно улыбается ей улыбкой от которой тает ее сердце.
У нее никогда не было младших братьев и сестер, никаких детей поблизости, кроме Роланда. И все же в детях есть что-то такое, что заставляет ее смягчиться, что заставляет ее хотеть быть более нежной и привлекательной.
Поэтому многие из этих детей выбрали наклейки с ее изображением в качестве центрального элемента украшения своих папок - улыбающуюся Реджину с подписью: «Вернем наш Сторибрук». Реджина вспоминает, как Мэри Маргарет говорила о том, что ее ученики хотели написать о Реджине Миллс, политике Сторибрука, и задается вопросом, может ей рассказать правду о себе?
Она отбрасывает эту мысль в сторону и сосредотачивается на ребенке напротив нее, который со всей силы давит на клей. — Попробуй фиолетовый, — предлагает она. - Ты с нетерпением ждешь школы? — Девочка молча качает головой и Реджина спрашивает: — В каком ты классе, шестой? Пятый?
Девочка невольно хихикает.
— Детский сад! — она поправляет Реджину.
— Начальная школа Сторибрука, — догадывается Реджина и девочка сияет. — Я тоже туда ходила! Мисс Мокасин все еще преподает там?
— Так и есть, — говорит мать девочки, задумчиво глядя на Реджину. — Вы знаете, моей дочери всего лишь пять, ей приходится переходить улицу, чтобы добраться до автобусной остановки. Мы позвонили в школу и они не смогли нам помочь. Что-то о том, что маршрут невозможно изменить. Я работаю допоздна, есть женщина, которая работает в детском саду по соседству, но она не всегда может выйти, чтобы встретить мою девочку…
Реджина медленно кивает.
— Похоже, город не особо об этом заботится, — говорит она. — Я планирую набрать очень отзывчивую команду в офисе вместе со мной. Я не хочу, чтобы безопасность ребенка была поставлена под угрозу из-за некомпетентности работников. - Это все еще раздражает ее, напоминая, что даже если она выиграет, пройдут месяцы, пока она сможет помочь этой девочке и она делает мысленную пометку поговорить об этом со школой как можно раньше.
— Финансирование школы является для вас приоритетом? — спрашивает другой родитель. Они нависают над своими детьми, сжимая свои ценные папки и блокноты, они наблюдают за Реджиной.
Реджина ловит ее взгляд и удерживает его.
— Часть возвращения Сторибрука означает, что все финансирование будет проходить через меня. Я думаю, что администрация растрачивает наши налоги на накладные расходы и клеют пластырь на проблему, вместо того, чтобы исправить ее.
— Посмотрите на улицу перед начальной школой, — говорит другая мама, — Каждый раз, когда идет дождь, весь квартал заливает водой.
— Я должен отправлять Кейшу в школу в дождевых сапогах всю весну, — неохотно говорит один отец. — Она пришла однажды с насквозь мокрым рюкзаком, который нечаянно уронила. А что делает правительство? Один дренаж был установлен в прошлом году, но через несколько месяцев стало еще хуже. Канализационные трубы там нуждаются в полном капитальном ремонте, а улица нуждается в ремонте после ущерба, нанесенного наводнением. - Родители медленно кивают.
— Это значит, что нам нужно как-то направить дополнительное финансирование на школу, и тогда мы больше не будем тратить деньги на то, чтобы постоянно откачивать воду. - отвечает Реджина
Отец все еще выглядит подозрительно.
— Откуда берется дополнительное финансирование? — спрашивает он.
У Реджины есть ответ на этот вопрос.
— Оно уже есть, — говорит она. — Правительство платило за эту утечку три раза, наняли не местную кампанию, которая сделали половину работы, а потом закончились деньги из-за расточительных трат. Я же хочу нанять местных ребят, хочу нанять людей, которые серьезно относятся к своей работе, потому что я серьезно отношусь к своей работе. Эффективность должна начинаться с вершин, но до сих пор этого не было.
Родители перешептываются, довольные ее объяснением, а Реджина говорит уже нежным, спокойным голосом, обращаясь к мальчику рядом с ней:
— Ты можешь оставить это себе, говорит она и наклеивает маленькую наклейку в виде цветка на край его папки, — Мальчик ухмыляется, прижимая цветок к груди и Реджина переходит к следующему ребенку.
Через некоторое время она встает из-за стола и бродит по карнавалу, чтобы поболтать с другими посетителями. Джасинда фотографирует ее, когда она маневрирует через толпу, и Реджина надевает улыбку, которую она практиковала перед зеркалом сегодня утром, и позирует снова и снова.
Мероприятия, проведенные предвыборной кампании и баллотировка в мэры — это два совершенно разных опыта. Она никогда не переставала двигаться, когда вела кампанию, болтала по телефону, устраивала мероприятия, имела свои глаза везде и сразу. Будучи кандидатом она не может выглядеть слишком озабоченной, и поэтому ей приходится заставлять себя погрузиться в настоящее, как будто она там, середина спектакля во все времена.
Они больше не меняли роли предвыборной команды, разве что давали задания всем по чуть-чуть, еще многое предстоит сделать и Реджина молча беспокоится, избегает оглядываться, но отчаянно надеется, что ее команда прекрасно справляется и без нее. Они, кажется, сделали впечатляющую работу. В парке очень оживленно и весело, люди с удовольствием говорят с ней. Их предвыборные буклеты исчезают так же быстро, как и папки и ручки, и, может быть, их разбирают дети, не избиратели, но это все равно имеет значение.
Она поворачивается к следующему участнику, машинально улыбаясь, когда женщина начинает обличительную речь о подростках-преступниках, живущих в ее квартале, а потом чья-то рука на ее плече.
— Мне очень жаль, — говорит Эмма женщине. — Мне просто нужно одолжить кандидата на минутку. - Она выглядит встревоженной. - Только что произошло кое-что странное со мной в грузовике, — начинает она и хмурится, оглядываясь по сторонам.
— Что там произошло? — напрягается Реджина. Она оборачивается, щурясь на толпу у входа, волонтеры раздают чашки с арбузами на другой стороне парка. — Кто-нибудь пострадал?
Она быстро идет к толпе, взволнованная, Эмма бежит впереди нее. Реджина пристально смотрит на толпу детей и взрослых. Они не выглядят несчастными. Они смеются, ухмыляясь, они с гордостью демонстрируют свои рубашки и блокноты, и в этом есть что-то особенное. Рубашки…
Она прищуривается, вспоминает, что мэру не следует щуриться, и заставляет себя идти со скоростью света, но естественным шагом, улыбаясь и приветствуя родителей, которых она проходит мимо. Эмма бежит обратно к ней, тряся ее за плечи и Реджина морщит лоб. — Что такое?
— Уходи отсюда, — приказывает ей Эмма. — Возвращайся на другую сторону парка. Ты не можешь…
Но уже слишком поздно. Толпа сдвигается и Реджина, наконец, видит, кто находится в центре толпы.
Киллиан Джонс.
Гребаный Киллиан Джонс сорвал мероприятие, и люди, которые стекались к Реджине, теперь возбужденно кружат вокруг него, доставая самые близкие предметы для автографов. И эти предметы конечно, рубашки и папки с логотипом Реджины. — Ты, должно быть, шутишь, — говорит Реджина, сердито глядя на него. Джонс сияет, пожимает руки и целует младенцев, как будто это его дом.
Она бросается вперед, Эмма дергает ее за руку и тащит за собой.
— Не вступай в бой, — шипит Эмма. - Не вступай в бой с противником, когда он тебя провоцирует.
Джонс видит их и его улыбка превращается в волчий оскал.
— Так, так, так, — говорит он. — Сама ее величество! Пришла за автографом - он подписывает карточку, целует бумагу и протягивает ей.
Реджина сбивает ее на землю.
— Я здесь, потому что наш школьный округ недофинансирован и не может
позволить себе, при нынешней администрации, обеспечить продовольствием своих учеников, — холодно говорит она. Рука Эммы все еще предупреждающе лежит на ее руке. — Я вижу, ты пришел раздавать автографы. Скажи мне, что ты собираетесь делать в качестве мэра? Царапать свое имя на футболках, пока горит город вокруг тебя?
Джонс усмехается.
— Город не горит, — говорит он, указывая вокруг себя. — Посмотри вокруг, любимая. Мы прекрасное, процветающее сообщество, а ты постоянно оскорбляешь нас, настаивая на том, что этого недостаточно. - Он печально качает головой, когда вокруг них раздается шепот. Люди жадно наблюдают, ожидая взрыва.
Эмма все еще держит Реджину за руку.
— Это сообщество замечательное, — соглашается она. — И они заслуживают большего. -Скажите, мистер Джонс, у вас есть какой-нибудь единый полис для Сторибрука? Или вы просто катитесь на своей партийной платформе?
— Посмотрите на этот огонь, — восхищенно говорит Джонс. — Так много праведного идеализма. - Он поворачивается к зевакам. - Разве она не прелесть? — он растягивает слова и Реджина трясет от ярости. — Я просто вижу ее размахивающую плакатами пикета перед моим офисом в январе. По крайней мере, вид будет интересным. - Он подмигивает одному из мужчин, столпившихся вокруг них, затем открыто ухмыляется Реджине.
Раздается несколько смешков и несколько завистливых вздохов. Глаза Реджины сузились. Пальцы Эммы сжимаются сильнее вокруг руки Реджины.
— Я не думаю, что ты в том положении, чтобы говорить о январе, — говорит она,
заставляя себя говорить тихим, отрывистым голосом. — Я выиграю эту кампанию, потому что я знаю, что люди со мной. Люди хотят перемен.
— Люди хотят перемен, — вторит Джонс, подражая ее голосу и дюжина людей разбегается в разные стороны смеясь. Детям нравится его подмигивание и смех, и достаточно взрослых улыбаются вместе с ним, чтобы заставить желудок Реджины сжаться. Тем не менее, в толпе ощущается дискомфорт, в основном от женщин, которых, похоже, совсем не забавляет насмешка Джонса. — Она действительно немного динамо-машина разве не так? Дочь Коры до мозга костей. Это восхитительно. - Он подмигивает ей. — Гораздо приятнее смотреть, чем на занудная старую Мэри Маргарет Бланшар. Теперь я понимаю, почему Робин Локсли был так влюблен в нее.
Реджина напрягается, снова срывается и стискивает зубы в попытке контролировать себя и рука Эммы падает с ее плеча. Она оказывается перед Реджиной прежде, чем та успевает заговорить, и тычет пальцем в его сторону.
— Отвали, — рычит она, и многие родители ахают и прикрывают руками детские уши.
— Эмма, — настойчиво говорит Реджина, но Эмма игнорирует ее, стряхивая руку Реджины со своего плеча и оборачивается лицом к толпе.
— Вот кого вы хотите видеть своим мэром? — недоверчиво спрашивает она. — Какая-то безмозглая знаменитость, которая будет делать дешевые выстрелы в кого-то, кого это волнует? — Из толпы доносится ропот, но Реджина не может его прочесть. — Вы все говорили о разных вещах, которыми вы недовольны, весь день сегодня. И вы рассчитываете на кого-то, кто даже не уважает своего противника, кто не воспринимает все всерьез?
Киллиан Джонс смотрит на нее, сверкая глазами и Реджина боится, что он собирается что-то сказать, что-то такое, что заставит Эмму размахивать кулаками.
— Какой пылкий защитник, — говорит он шелковисто. — Как трогательно. - Глаза Эммы сверкают. Реджина напрягается. Эмма собирается его уничтожить. Это событие запомнится только этим, а не тем успехом, каким оно было и она вмешивается раньше, чем Эмма может сказать что-нибудь еще. Восемнадцать лет, проведенных в доме ее матери, научили ее кое-чему в играх власти.
— Я едва ли думаю, кто-то здесь в это верит, — говорит она пренебрежительно, улыбаясь окружающим. — Сторибрук знает, что ему нужно. Хотя мистер Джонс безусловно хороший исполнитель своей роли. Может быть мы сможем найти ему место в драматическом клубе Сторибрука, — говорит она, кладя руку на спину Эммы успокаивая ее. Эмма тяжело дышит, ее туловище поднимается и опускается с каждым вдохом, но движения замедляются, пока Реджина говорит. — Кто здесь хочет снова увидеть Киллиана Джонса на сцене? - поворачивается она к толпе.
Раздается несколько одобрительных возгласов, множество улыбок и общий вид облегчения, когда напряжение рассеивается. Джонс хмурится на мгновение, прежде чем улыбка возвращается на его лицо и он говорит обращаясь к красивой девушке.
— Девушка, — и Реджине хочется ударить его самой. — Я обещаю. Я буду много выступать в качестве мэра. - Он подмигивает толпе, прижимая руку к груди. — Вы все насытитесь Киллианом.
Он снова выхватывает маркер, намеренно отворачиваясь от Эммы и Реджины, и говорит: — Кто хочет получить следующий автограф? — Виновато выглядящая женщина протягивает свою рубашку, избегая смотреть на Реджину.
Реджина глубоко и разочарованно выдыхает.
+
— Ну, это же провокация, — бормочет Эмма на ухо Реджине. Джонс продолжает раздавать автографы, более крупные и больше до тех пор, пока их логотип не будет полностью затмеваться его подписью, они продолжают стоять в стороне, не зная, что делать. Эмма не знает. Так или иначе, она почти уверена, что нет никакого руководства для того, что делать, когда ваш оппонент начинает подписывать ваши раздачи.
Реджина вздыхает, качая головой, когда остальные начинают просачиваться к ним. Нил выглядит готовым к бою, а Джасинда пока что спрятала свой фотоаппарат. Женщина, которая застенчиво заполучила автограф после конфронтации говорит:
— Я все еще голосую за тебя, моя дочь просто большая его поклонница…
Реджина жестко улыбается.
— Я понимаю, — говорит она, и Эмма чувствует напряжение в ее голосе, рука Реджины еще лежит у нее на спине.
К черту все это. К черту Джонса, и к черту то, как он появился со своей вкрадчивой улыбкой и обращался с Реджиной так, как будто она очаровательное маленькое развлечение, а не соперница. Эмма все еще хочет побороться с ним, но рука на ее спине- это предупреждение не начинать ничего, что могло бы сделать еще хуже.
Вместо этого она заставляет себя улыбнуться и говорит:
— А что, если я уговорю его пойти на озеро? Немного погулять у самого края, а потом… Ну, знаешь, нога подскользнулась в нужный момент, и… — она заканчивает фразу с намеком, и Реджина смеется, прислоняясь на мгновение к Эмме, их плечи соприкасаются.
В голове у Эммы блаженно пусто. Есть что-то в смехе Реджины, что заставляет ее смеяться преодолев весь ее гнев. Она краснеет, предлагая Реджине выпить.
— Я просто говорю. Это будет одолжение государственным службам Мэна.
Реджина закатывает глаза.
— Это было бы более блестяще, чем любой из его бродвейских пробегов, — говорит она легко. — И смотреть на это гораздо интереснее. Хотя и не так весело, как в тот раз, когда ты повалил его на пол.
Ее глаза скользят по рукам Эммы, почти оценивая и Эмма сглатывает.
— Ты… тебе это понравилось? — говорит она шепотом, не задумываясь.
Реджина прикусывает губу.
— Нет, — усмехается она. — Конечно, нет.
— Я сделаю это снова. Я расплющу Джонса дюжину раз, если хочешь. Так что ты можешь расслабиться. - Это неприятно напомнило о планах Джасинды на завтрашний день и она сглатывает. — Я имею в виду, не то, что тебе нужно выговориться, или… — Эмма представляет дюжину картин Реджины с другой женщиной. Например: кто-то, кто очень похож на Мэл, согнув палец зовет Реджину и Реджина движется к ней с румянцем на лице. Кто-то кто целует Реджину, кто-то кто с ней рядом.
Она ненавидит это, все, что связано с этой невозможной ситуацией, в которой они все оказались. Она не собирается быть с Реджиной, и Реджина имеет полное право найти кого-то другого. Эмма барахтается неуверенная во всем этом. Нил хороший парень, и она любит его, а он любит ее. И этого достаточно, не так ли? Справедливо ли по отношению к Нилу, что она даже… что она не может перестать думать о его сестре? Справедливо ли по отношению к Реджине, что она…что они…
Она застыла в редкий момент самоанализа, ее сердце болит и она протягивает руку, чтобы прикоснуться к ожерелью в привычном движении. Глаза Реджины мерцают тихой болью, когда она видит это и Эмма хочет потребовать ответов, разобраться во всем, что чувствует к ней Реджина, понять ее. Эта женщина, которая говорит, что того поцелуя никогда не было, которая покупает ей драгоценности и которая поцеловала ее в подбородок, когда Эмма умоляла ее баллотироваться в мэры.
Впрочем, это не имеет значения. Все это не имеет значения, даже если Реджина действительно что-то чувствует. Эмма один раз дергает свое ожерелье, а затем отворачивается от Реджины.
— Мы… мы наверное, стоит начать подводить итоги мероприятия, — начинает она, а затем замечает кого-то, кто отвлекает ее. - Эй. Опять она, — говорит она, указывая пальцем на женщину, проталкивающуюся сквозь толпу.
— Она? — Эхом отзывается Реджина, вытягивая шею.
— Да, я видела, как она рылась в наших вещах. - Сейчас она расталкивает людей, направляясь к выходу и решительно направляется к Джонсу. Эмма хмуро смотрит на нее, когда рука Реджины падает со спины. — Я не знаю, в чем дело, но это было странно.
— Киллиан, дорогой, — хнычет женщина, обнимая Джонса за плечи и протягивая ему апельсин. — Мне скучно. Может быть, займемся чем-нибудь менее скучным перед ужином? Ты обещал.
— У него есть девушка? — Недоверчиво говорит Эмма. — Бедная женщина. - Она оглядывается на Реджина, которая смотрит на них с застывшим и неулыбчивым лицом. -Ты в порядке?
Женщина поворачивается, сияя при виде них.
— А, Эмма Свон, — говорит она и Эмма моргает тупо глядя на нее. Ее голос падает на децибел, тон меняется на что-то небрежное и холодное. - Реджина.
Реджина наклоняет голову.
— Зелена, — коротко отвечает она. — Я вижу, мама пустила тебя обратно в город.
Зелена - Зелена, печально известная сестра? Эмма недоверчиво смотрит на женщину, стоящую напротив них. Она совсем не похожа на Реджину. Она бледнее, с длинными рыжими волосами и ухмылкой на лице.
— Куда хочу, туда иду, — говорит она. — Мне просто нужно было увидеть твою нелепую небольшую кампанию. Мать в ужасе.
— Так испугалась, что вспомнила, что у нее есть вторая дочь, — парирует Реджина. Эмма смотрит на нее, ее поразила резкость в ее голосе. Зелена тоже отпрянула, но тут же взяла себя в руки.
— Мама была унижена твоими выходками, — говорит она и снова улыбается. Там что-то есть очень похоже на хаос, сверкающий в ее глазах. — Она действительно покончила с тобой. - Она встряхивает волосами, щиплет ухо Джонса. — Пойдем, дорогой. - Она замолкает, когда Джонс послушно выбирается из толпы, повернувшись, он одаривает Реджину лукавой улыбкой.
— Передай от меня привет Мэриан, — говорит она, уплывая прочь.
Реджина смотрит ей вслед, а затем поворачивается к разочарованной толпе.
— Сестры, они такие, — она говорит бодро, прирожденный политик, Эмма смотрит на нее с легким испугом.
Она не знает, чему только что стала свидетелем, но это первый залп чего-то нового. Эмма так и не смогла нащупать пульс всей этой зелены-загадочной истории. Сестра, которая не ладит с Реджиной, но которая также казалась достаточно заботливой, чтобы Эмма предположила, что она будет на их стороне.
Она не ожидала, что это будет еще один удар Коры, и это сбивает ее с толку.
Мероприятие подходит к концу. У них почти закончились школьные принадлежности и футболки, Эмма ест арбуз и смотрит, как последние несколько детей вытаскивают из парка их родители.
Эмма ищет Реджину и находит ее разговаривающей с Мэриан и Нилом тихим голосом у грузовика, все трое спорят о чем-то.
— Поговори с ней, — говорит Мэриан, качая головой.
— Она не слушает, — огрызается Реджина, выглядя очень расстроенной. Она кажется почти успокоилась, увидев Эмму. — В чем дело?
— У тебя назначена встреча, — говорит Эмма. — Срочно.
Реджина хмурит брови.
— Почему я не знаю? Я не помню, чтобы делала какие-то… — Эмма многозначительно смотрит на нее, — Конечно. Моя встреча, — выпрямляясь, как будто она точно знает, что происходит. Нил и Мэриан смотрят на нее в замешательстве.
Она шагает вместе с Эммой в сторону парка, и только когда они немного отдаляются от всех остальных бормочет:
— Пожалуйста, скажи мне, что это не из-за моей сестры.
— Нет, — уверяет Эмма, ведя ее в сторону карнавала. — Это гораздо важнее. - Она показывает жестом вперед. Карусели почти убрали за исключением горки, которая возвышается перед ними. Реджина поднимает брови, недоверчиво глядя на Эмму, и Эмма улыбается.
— Я знаю. Ты хочешь. Все ушли. Теперь о профессионализме не может быть и речи.
Реджина вздыхает.
— Эмма, это не так…
— Сегодня мне пришлось раз десять подниматься на эту гору, чтобы принять участие в предвыборной кампании. Это будет справедливо. - горка, наверное двадцать или двадцать пять футов вверх, с лестницей с одной стороны и горкой с другой. Эмма наслаждалась каждым разом, когда спускалась вниз.
— Ты мой должник.
— Я плачу тебе зарплату! — возражает Реджина.
Эмма усмехается.
— Держу пари, я смогу подняться туда быстрее, — говорит она, делая рывок к лестнице.
Рассчитывать на конкурентоспособность Реджины, возможно, не самый мудрый ход. Она на две ступеньки выше, когда кто-то дергает ее за ногу, и она снова скользит на нижнюю ступеньку лестницы.
— Ага, конечно, — самодовольно говорит Реджина, легко взбираясь по ступенькам, в то время как Эмма смотрит на нее с предательством.
— Мошенница! — Обвиняет Эмма, поднимаясь на ноги, а затем снова поднимаясь по ступеням. - Она делает захват для ноги Реджины, но промахивается, вместо этого Реджина пинает ее по рукам.
— Штраф. Я могу сделать это честно кстати, — говорит Эмма, цепляясь за перекладины, когда горка качается под ними.
Остальная часть команды заметила их и Эмма может слышать их смех и что-то похожее на пари.
— Я ставлю на Эмму, — преданно говорит Нил, когда Эмма догоняет Реджину. Они карабкались по одной и той же ступеньке. — Ты что, не видела, как она подтягивается?
Эмма ударяется плечом о плечо Реджины, пытаясь сбросить ее со ступеньки, Реджина толкает ее локтем в живот и карабкается вперед.
— Реджина чертовски коварна, — возражает Сабина. — Я принимаю это пари.
Эмма тянется со всей силой верхней части тела, которая у нее есть, поднимаясь на две ступеньки сразу и внезапно они обе оказываются наверху.
— Ты не выиграешь, — говорит Реджина, и глаза ее сияют от радости, когда она ползет по карнизу к горке.
— Да? Как ты собираешься остановить меня - мммм! — Реджина толкает ее к задней стене и Эмма хватает ее и тащит за собой, прежде чем она успевает спуститься с горки. Реджина бросается вперед подальше от Эммы, а потом они обе кувыркаются друг на друге соскальзывая вниз, Эмма смеется, задыхаясь. Часть ее уверена, что если она отпустит Реджину, то та улетит. Она цепляется за Реджину и крепко держится, они вместе падают на землю внизу горки, Эмма катится, пока не оказывается на спине, Реджина лежит ничком на ней.
Реджина смотрит на нее сверху вниз, тяжело дыша. Они прижаты друг к другу, ноги Эммы раскинуты и Реджина оседлала их, ее ладони прижаты к земле с обеих сторон от головы Эммы. Она выглядит абсолютно красивой, раскрасневшейся от их падения, с волосами, падающими на обе стороны ее лица. И ее блузка достаточно открыта под жилетом, чтобы Эмма могла увидеть выпуклости ее грудей под этим углом, когда ее взгляд скользит вниз. Взгляд снова поднимается вверх, чтобы поймать Реджину, и Реджина облизывает губы, ее карие глаза почти золотые.
— Это была ничья, — бормочет она, и слова вибрируют против ее воли.
Грудь Эммы поднимается, когда она говорит.
— Я смогу жить с этим, — выдыхает Эмма. Ее сердцебиение учащается, тепло глубоко внутри растет. Ей вдруг становится неудобно в джинсах, и она изо всех сил старается не ерзать под Реджиной прямо сейчас.
— Я…
— Значит, мы все просто забираем свои деньги? — Удивляется Нил с расстояния в несколько футов. Он наблюдает за ними нахмурившись, он наморщил лоб.
— Вы двое…э-э… устроились там удобно? — Он немного смеется и это звучит почти смущенно.
Реджина скатывается с Эммы так быстро, что падает с нее на землю. Она хватается за бок и стонет, Эмма падает рядом с ней.
— Что болит? Ты в порядке? — озабоченно спрашивает она.
— Я в порядке. Я… — на мгновение возникает чувство вины и горя, а затем Реджина садится, откинувшись назад.
— Я выиграла, — чопорно говорит она, выпрямляясь.
— А что случилось с ничьей? — Возмущенно спрашивает Эмма. — И я победила! Я поймал тебя, не так ли? — Ее сердце все еще бьется слишком быстро, может быть, даже быстрее, когда Нил смотрит на них. Он слегка качает головой, а затем улыбается, его смущение рассеивается.
— Разве это не было весело?
— Я бы еще дважды повторила, если бы не вывихнула бедро, — криво усмехается Реджина. — И я думаю, что они готовы, чтоб разобрать горку. - Она машет рукой человеку, который отвечает за карусели и кивает на горку. — Но это… быть весело. Спасибо.
— Ты должна иногда веселиться, — напоминает ей Эмма. — Особенно теперь, когда ты баллотируешься в мэры. Это как бы смягчает твои двадцатилетние годы, понимаешь?
Она чувствует укол совести, глядя туда, где Джасинда и Мэриан весело болтают по-испански друг с другом. Они смотрят на Реджину и Эмму с таким интересом, что Эмма уже знает, какова их тема для обсуждения.
Реджина видит, что она смотрит на них и толкает локтем.
— Ты слышала о больших планах Джасинды на завтра? — Она говорит немного неуверенно, немного виновато. - Не думаю, что пойду, — говорит Реджина, пожимая плечами. — Это не совсем моя сцена.
Эмма энергично качает головой, ее сердце болит от этого движения.
— Нет, тебе лучше пойти, — говорит она быстро и Реджина смотрит на нее.
— Неужели? — говорит она, и голос ее все еще звучит неуверенно, неохотно.
— Правда, — твердо говорит Эмма. — Тебе нужна… тебе нужна передышка, понимаешь? От всего этого. - Это…то, что нужно сказать, единственные слова, которые не являются невероятно эгоистичными, даже если это причиняет боль.
— Джасинда - твоя хорошая подруга. Она присматривает за тобой. И она думает, что тебе это пригодится, несмотря ни на что… — она замолкает, не в силах произнести ни слова.
Реджина вздыхает, крутя в пальцах травинку.
— Не знаю, нужна ли мне такая передышка, — признается она и на мгновение переводит взгляд на Нила, который отвлекся на добровольцев, — Я была бы… я была бы совершенно счастлива, катаясь на этой нелепой горке с тобой. — она поворачивается, ее голос затихает.
Реджина отворачивается и Эмма сжимает пальцы в кулак, тянет цепочку от ожерелья и сердце у нее болит.