18 глава
12 августа 2020 г. в 00:15
24 августа
73 дня до всеобщих выборов
— Привет, — здоровается Эмма, придвигаясь ближе к креслу Мулан. — Ну, как дела? — У нее и Мулан есть что-то общее, они обе тренируются, они - два самых молодых члена команды.
В любом случае. Они не проводили много времени вместе, иногда тусовались с Руби и Эмма полна решимости изменить это. Мулан довольно крутая, хотя и тихая, но Эмма думает, что они могли бы быть хорошими друзьями.
Мулан, однако, кажется, не слишком в этом убеждена.
— Мэриан не писала мне всю ночь, — говорит она и ее брови поднялись на Эмму, вспышка веселья в ее глазах была единственным спасением Эммы. — И я понятия не имею, как проходит их вечер.
— О, - говорит Эмма, притворяясь удивленной, — Это. Я совсем забыла об этом. Я просто… ну ты понимаешь…мне интересно, как ты сегодня? Странно, что мы все еще на работе, — говорит она, указывая на комнату.
Предвыборный штаб почти ненормально тих в это время ночи, когда даже добровольцы исчезли, и они потеряли половину своей команды в каком-то клубе. Последние четыре человека в комнате задержались, не желая уходить и Эмма постоянно ерзает и смотрит на телефон Мулан.
Нил издает хохот с другой стороны комнаты.
— Эмс, если ты хочешь быть там, иди, — говорит он, ухмыляясь.- Я не думаю, что они намеренно кого-то упустили. Если только это не… латиноамериканская ночь связи или что-то подобное. Плюс там Сабина. - Он хмурится, размышляя. — Она латиноамериканка, если ее родители из США?
Ее не позвали, ладно, но это довольно несправедливо по отношению к Мулан, которая выглядит обиженной комментарием Нила.
— Сабина идет туда же, куда и Джасинда, — говорит Тамара, сидя на столе Нила и листая папку с пожертвованиями на их кампанию, которые они должны подать в Ратушу. — Сегодня ночь местных жителей. Все мы - иногородние.
— Мы с Мулан здесь выросли, — возражает Нил.
Тамара закатывает глаза.
— Да, и вы провели здесь… сколько, шесть месяцев за последние семь лет. - Мулан уже одной ногой за чертой города. А эти четверо останутся в Сторибруке навсегда. - Она
считает. — Ну, по крайней мере, до тех пор, пока Реджина не переедет в тот большой дом в Вашингтоне на Пенсильвания-авеню.
— Чертовски верно, — одобрительно говорит Нил. — Она действительно заслуживает того, чтобы отдохнуть перед тем, как все это начнется.
— Ночь, утро… — руководяще говорит Тамара. — Этой девушке нужно потрахаться. - Она усмехается, глядя на других, ее глаза остановились на поморщившейся Эмме. Ее брови взлетают вверх в удивлении, но затем она улыбается Нилу.
Нил делает гримасу и Эмма думает, что он будет возражать, но вместо этого он вдруг тоскливо вздыхает.
— Может быть, она встретит кого-то, кого с кем захочет остаться. Я уже давно хочу найти ей любовь, чтобы на долгие годы.
— Хорошо, — говорит Эмма, закатывая глаза. — Мы можем притормозить? Возможно, она кого-то уже там встретила. Она не просто… она не просто влюбится в нее с первого взгляда же, если такой человек вообще существует… - бросает она слишком громко, слишком оборонительно и съежившись остановливается. — Я имею в виду, если это то, чего она хочет, тогда… хорошо — Нил наблюдает за ней, подняв брови и Эмма замолкает.
— А вот и они, — неожиданно говорит Мулан. — Мэриан наконец ответила на мое сообщение.
Нил наклоняется вперед.
— Как там Реджина? Она уже влюбилась?
— Что там такое, она что исчезла в туалете с горячей пожилой женщиной? — лукаво спрашивает Тамара.
Эмма сердито смотрит на них.
— Дело не в Реджине, — возмущенно говорит Мулан. — Ну, не совсем так. - Она поворачивает телефон, чтобы показать им фотографию, которую прислала Мэриан. — Мэриан привела компанию.
+
Мэриан привела ее сестру. Ее сестра Зелена развалилась в кресле за их столиком с бокалом в руке и обаятельно улыбается Реджине.
— О, дорогая, — говорит она, похлопывая Реджину по плечу. - Я могу сказать, что от того хмурого взгляда, который сейчас у тебя, твоя киска съежится и умрет, если ты не сделаешь что-нибудь и не смажешь ее.
Джасинда поперхнулась своим напитком. А Сабина улыбнувшись говорит:
— Реджина, мне нравится твоя сестра.
— Сводная сестра, — натянуто отвечает Реджина. — Мы происходим из очень разных слоев общества.
— Мы двенадцать лет пользовались одной ванной, — усмехается Зелена. — Только я подхватила свой шикарный акцент в универе.
Мэриан улыбается ей. Ни за что на свете Реджина не поймет этой дружбы.
— Он вообще не шикарен, — отвечает ей Реджина. Тут ее лицо искажается, не оставляя сомнений в том, о ком именно она говорила, когда ее прервала Зелена. - Он сказал, что хочет остаться по соседству, чтобы у Роланда была стабильность. Что, конечно, прекрасно. Но он также использует эту потребность в стабильности, чтобы настоять на том, чтобы я публично простила его. Ради приличия. Для Роланда. - Она выглядит обеспокоенной.
— Роланд нуждается в стабильности, зная, что его отец не заслуживает быть его примером для подражания, даже если бы он был последним человеком на Земле. — отстреливается Зелена, она всегда защищала Мэриан. Так что, может быть, именно поэтому они и дружат. — И Робин Локсли должен оставить этот город. Это то, о чем Киллиан позаботится, когда станет мэром, — беззаботно говорит она.
Милосердное чувство к Зелене исчезает.
— Ты действительно продашь свою последнюю чашку воды в реке. - если это бы означало, что мама будет меньше тебя осуждать, — кисло говорит Реджина.
Зелена издевательски смеется, но это не совсем маскирует ее боль.
— Прости за откровенность, сестренка. Ты бы предпочла, чтобы я надела свою старую форму болельщицы и скандировала за Реджину Миллс для Сторибрука?
— Думаю, было бы идеально, — говорит Сабина, наклоняясь вперед. Джасинда хлопает себя по колену.
— Серьезно, может мы просто… прекратим предвыборную болтовню и перейдем к сути сегодняшнего вечера? — Она машет рукой в сторону комнаты, не обращая внимания на пристальный взгляд Реджины, устремленный на нее. — Ешь, пей, веселись, уложи Реджину в постель.
— Уложи Реджину, — эхом отзывается Мэриан. Взгляд Реджины резко переключается на нее, словно она предательница. Мэриан пожимает плечами.
— У нас благородные намерения. Это для общего блага всего Сторибрука. - Она показывает на комнату. — И это место достаточно благоразумно, чтобы тебе все сошло с рук. - Выбор Джасинды для «ночи» — это клуб в сорока минутах езды от Сторибрука, место, где они уже бывали раньше, без привлечение любого внимания СМИ.
Зелена издает злой смешок.
— О, так вот для чего мы здесь? Я люблю это. - Ее глаза загораются. Итак, какой аромат ночи мы ищем? Моя сестра любит постарше, не так ли?
— Больше нет, — нараспев произносит Мэриан и Реджина в ужасе смотрит на нее. — Теперь ей нравятся симпатичные, неуклюжие, мускулистые блондинки.
— Остановись, — говорит Реджина в явном смятении. Интересно, Джасинда всем об этом рассказала, или так оно очевидно?
Зелена допивает свой напиток, в ее глазах пляшет озорство.
— Ну скажи уже…- Она никогда не была такой прилежной, как Реджина, но у нее был определенный дар к дедукции и отсутствие каких-либо социальных граций, — Это девушка… Свон, не так ли? — говорит она и хохочет так громко, что привлекает несколько взглядов. — Ох, Реджина, неужели ты влюбилась в подружку Нила? А как же твой любимый сводный брат? — Она все еще хихикает, радостная и дикая. Реджина хватает ее за руку и сильно сжимает.
— Заткнись, — шипит она. — Просто заткнись. Дело не в этом. - Но это так и нет смысла отрицать это перед четырьмя понимающими, жалеющими взглядами. - Мы же друзья. Мы не… между нами ничего нет.
— Просто глубокое, животное влечение, — весело предполагает Джасинда-предательница.
Сабина усмехается.
— Даа лааадно, между ними такое притяжение, что это, наверное самое долгое оттягивание оргазма в истории, — Реджина изумленно смотрит на нее. Зелена хихикает:
— А в Книге рекордов Гиннесса есть раздел для этого?
Реджина швыряет в нее скомканной салфеткой.
— Она моя коллега! Видишь? Теперь я здесь. В поисках… свидания. - Она морщит нос, даже просто думая об этом. Она не новичок в любовных связях на одну ночь, но теперь эта мысль кажется почти неприятной.
Зелена тычет большим пальцем в женщину, задержавшуюся за соседним столиком, потягивающую напиток и наблюдающую за Реджиной, без малейшего намека на застенчивость.
-Ну тогда продолжай, — весело говорит она и женщина улыбается ей.
Та Реджина, которая подошла бы к ней, без малейшего зазрения совести, умерла несколько месяцев назад… Теперь эта Реджина может думать только о застенчивых глазах, которые время от времени сверкают триумфом и вызовом.
— Пожалуйста, — презрительно говорит она, отворачиваясь. — Она выглядит так, будто готова съесть меня живьем.
— Я знаю, — говорит Зелена с легким рычанием и Мэриан смеется, в то время как Реджина смотрит на нее с удивлением. - Разве это не прекрасно? — Она не ждет ответа продолжая. — Ну, если ты занята своими мыслями о маленькой игрушке Нила, то жаль, что эта красотка пропадает даром. - Она встает, неторопливо подходит к соседнему столику и заговаривает с женщиной.
Реджина морщится, глядя в свой стакан и решительно игнорирует ее.
— Не понимаю, почему ты ее терпишь, — говорит она Мэриан. — Она невыносима. Как ты это сделала, как вы стали друзьями?
Мэриан пожимает плечами.
— Она немного понимала, каково это, быть отвергнутой из нашего мира, взрослея. Она хочет понять тебя, подружиться. - Она протягивает руку, чтобы сжать руку Реджины. — Ты просто должна позволить ей это сделать.
Реджина невольно усмехается. Между ними было слишком много лет вражды, слишком много времени потрачено на то, что их натравливали друг на друга в угоду матери. Зелена никогда не простит Реджину, за то, что та была избрана матерью, а Реджина очень мало интересуется игрой в друзья с Зеленой.
— Мне просто нужно подождать, пока мама устанет от этой новой игры власти и отправит ее обратно.
Мэриан тяжело вздыхает.
— Если бы ты только…
— Я не хочу об этом говорить, — говорит Реджина, уставившись в свой стакан.
На Реджине всегда была ответственность стать большим и великим человеком, при том что Зелена была старшей сестрой. Было время, когда Реджина больше всего на свете хотела иметь старшую сестру, с которой можно было бы разделить мир, но они были разбросаны по миру и их встречи никогда не заканчивались хорошо.
Теперь она только надеется пройти через эту встречи невредимой.
— Отлично, — говорит Мэриан, похлопывая ее по плечу. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как насчет того, что происходит между тобой и Эммой?
— Ух ты, они играют мою любимую песню, — резко говорит Реджина, закатывая глаза, а Мэриан смеется. — Джасинда, ты должна мне танец.- Она тянет Джасинду вверх, притягивая ее ближе к толпе танцующих.
Джасинда всегда была впечатляющей танцовщицей, она крутит бедрами и подмигивает Реджине, покачиваясь и волнообразно двигаясь рядом с ней.
— Я должна тебе танец? — говорит она, поднимая брови. — Реджина Миллс, я замужняя женщина и я в ужасе от ваших намеков.
— Ты притащила меня сюда, теперь ты должна вытаскивать меня из разговоров связанных с Эммой, — огрызается Реджина. - Разве не в этом был смысл? Отвлекать меня от… — ее голос обрывается, не желая произносить точные слова, от того, от чего ей нужно отвлечься.
Чувства, коварные и бесполезные. И все же, мысль о том, чтобы пройти мимо этих чувств заставляют ее чувствовать себя больной, как будто она оставила частичку себя в Эмме и она потеряет ее, если когда-нибудь откажется от этих чувств.
Джасинда качает головой, отстраняясь и пристально глядя на Реджину.
— А ты можешь отвлечься? — она читает выражение лица Реджины. — Реджина, это… если бы это была просто влюбленность, тогда ты могла бы отмахнуться от этого и двигаться дальше. Я надеялась, что это была влюбленность. Но вы двое… — она вздыхает. — Тебе нужно это сделать. Тебе нужно поговорить с Нилом. Вам обеим.
— Я не собираюсь разговаривать с Нилом. Он в нее влюблен!
— А она в него влюблена? — спрашивает Джасинда и Реджина вспоминает, как стояла в Эмминых объятиях, помнит, что целовала ее слишком страстно, вспоминает, как Эмма прошептала «я хочу…» и Реджина отчаянно страдала, когда она остановила Эмму из-за того, что есть Нил.
— Знаешь, я почти уверена, что Нил этого не замечает, его подружка зациклена на тебе, — говорит Джасинда.
— Мы не зациклены друг на друге, — слабо говорит Реджина. — И я не… даже без Нила, Эмма меня не интересует. Она совсем не похожа на тех женщин, которые мне нравятся, я уже говорила об этом. Она слишком молода, слишком дерзка.
— Ужасно следует указаниям. - Джасинда продолжает танцевать и улыбка становится шире.
— Слишком самоуверенна. Или… недостаточно уверенна. - Реджина теряет свою мысль, немного подумав и сбиваясь с толку. — Она покоряет каждого встречного незнакомца, что на самом деле значит, что она чокнутая, не так ли?
— Обычно ты говоришь «харизматичная», — предлагает Джасинда.
Реджина издает звук отвращения, чувствуя себя на грани разочарованного вопля.
— Она противная. И она такая напористая, когда думает, что права. И еще этот взгляд, который она делает, когда издевается надо мной и… — ее руки опускаются по бокам останавливая танец. Сейчас она тоскует по самым нелепым вещам. Все, о чем она сейчас может думать- это как она жаждет… просто прикоснуться к Эмме, почувствовать вес Эммы в своих руках, быть рядом с Эммой. Это всего лишь одна ночь без нее и она отчаянно скучает по ней, независимо от того, насколько Эмма несносна, дерзка и самоуверенна и она совершенно замечательная.
Взгляд Джасинды смягчается.
— Давай еще немного выпьем, — мягко говорит она, кладя руку на ее плечо.
Реджина возвращается из своих мыслей. — Посмотри, как ты себя будешь чувствовать, когда немного расслабишься. Я не буду давить на тебя. Но я думаю… это не может продолжаться вечно, querida. Что-то должно измениться.
+
В это же время Эмма тоскует по самым нелепым вещам. Прямо сейчас она ужинает в кандидатском кабинете, разбрызгивая кунжутную лапшу по всем бумагам Реджины и она может думать только о том, как же ей хочется, чтобы Реджина сидела за столом напротив и закатывала глаза на плохие шутки Нила и делилась тайными улыбками с Эммой. Она с нежностью думает об этом, а потом смотрит на Мулан, наверное, уже в сороковой раз за последние полчаса.
Мулан уже отошла от раздражительности и многострадальных вздохов и только качает головой.
— Вот, — говорит она, поднимая телефон, чтобы показать Эмме. Реджина на фотографии, губы Мэриан прижаты к ее щеке. Она раскраснелась и улыбается, на лбу и на кончике носа у нее блестят капельки пота и Эмма никогда раньше не находила пот таким милым.
Она с тоской смотрит на фотографию, и Тамара сухо говорит:
— Нил, как тебе всегда удается это делать? Выбирать девушек, влюбленных в твою сестру? — Эмма встревоженно выпрямляется, но голос Тамары звучит легко и Нил фыркает.
— Только тех, у кого хороший вкус, — говорит он. — Моррейн ненавидела Реджину. Сказала, что я больше забочусь о Реджине, чем о ней. Она была права, но… — его голос обрывается, и все смеются.
Эмма ускользает от остальных, стоя снаружи в тихой ночи Сторибрука. Она идет к скамейке на тротуаре, затем поворачивается, задумчиво глядя на лицо Реджины на плакатах.
Она… это новый уровень жалости, тоска по Реджине, в то время как ее бойфренд внутри. Реджина, вероятно, проводит время с девушками гораздо более привлекательными, чем Эмма, гораздо более доступными и гораздо более похожими на ту Мэл. У Реджины есть излом эффективности длиной в милю, и женщины, которые ее привлекут, будут влиятельными богатыми женщинами, такими же, как она сама, которые выглядят так же хорошо в брючных костюмах, как и она, и которые управляют своими собственными компаниями в тридцать лет.
Только не Эмма, которая слишком часто спотыкается о собственные ноги, чтобы это могло быть случайностью, которая собирает деньги для обслуживания автомобиля, которая не платит арендную плату, которая грубая и без изящества, и, вероятно, порвет брючный костюм, когда наденет его в первый же раз. Реджина собирается быть, когда-нибудь, президентом. Все это знают.
Это глупый уровень фантазии, думать о том, как плохо они подходят друг другу, но глядя на полированную улыбку политика и безупречность аэрографии на плакате, Эмма просто чувствует себя ужасно… грязной. Реджина найдет кого-нибудь получше, если не сегодня вечером, то на другой вылазке. Реджина найдет кого-то, с кем судьба не просто столкнет ее, а у кого больше общего с ней, чем работа в одной кампании. И Эмма будет там, заставляя себя забыть о незабываемом и дарить Нилу отношения, которых он заслуживает.
— Эй.- Эмма подпрыгивает. К счастью это Мулан. — Извини, у тебя сейчас трудное время, — говорит она, прислоняясь к стене. - Я действительно ничего не знаю о том, что там происходит.
— Все в порядке, — быстро говорит Эмма. — Я знаю, что раздражаю тебя. Я просто… — нет таких слов, которые могли бы описать то, как она вела себя, и вместо этого она краснеет, ее глаза останавливаются на Реджине на плакате. — Надеюсь, Реджина хорошо проводит время, — наконец говорит она. — И что она… найдет то, что ищет.
Мулан слегка улыбается ей.
— Не думаю, что она согласится на такое, — говорит она и Эмма закрывает глаза.
прикусывает губу, изо всех сил стараясь не отвечать. — Слушай, я знаю, каково это… иметь чувства к кому-то недостижимому, — неуверенно произносит Мулан. — И это отстой. Это действительно так. Но со временем, я думаю, станет легче. Всегда лучше, когда ты все еще находишься рядом с этим человеком, когда ты может… когда вы все еще можете заботиться друг о друге.
Эмма смотрит на нее, пораженная этим признанием, потом задумывается.
— Вы с Мэриан хорошие друзья, не так ли? — говорит она медленно. Она склонна к резким и прямолинейным замечаниям и ей приходится сдерживаться, чтобы говорить так же деликатно, как Мулан говорит с ней. — Вы очень близки.
Мулан выдыхает.
— Мэриан борется с очень публичным разводом и воспитывает сына, — говорит она ровным голосом. — Ей нужен друг. И она его получит.
Их взгляды встречаются и держатся, и между ними есть понимание, тихое уважение, которое они чувствуют друг к другу. Эмма выдыхает.
— Спасибо, — бормочет она. Мулан - одна из немногих людей из предвыборной команды, которые не слишком близки с Реджиной, кто моложе Эммы, и это чувство… просто немного меньше страха, когда есть кто-то, кто понимает.
— Знаешь, Мэриан не будет вечно так озабочена, — говорит Эмма. — И она очень заботится о тебе.
Мулан грустно улыбается ей.
— Может быть, как о младшей сестре, — говорит она, качая головой. — Я думаю, что не все отношения должны быть такими, какими мы их себе представляем. Не каждые отношения должны быть грандиозным романом. Иногда мы можем просто довольствоваться тем, что это тихо, радостно и хорошо.
Она смотрит на Эмму так, как будто говорит не только о себе, и Эмма удивляется этому, опять же, это эфемерное будущее, где она остается с Нилом навсегда и заботится о Реджине издалека.
— Ты действительно думаешь, что мы с Реджиной могли бы…
— Я не имела в виду Реджину и тебя, — бормочет Мулан, снова качая головой. — И тут их, к счастью, прерывает Тамара, с мрачным видом высовывающая голову из двери.
— Вам двоим лучше взглянуть на это, — говорит она и Мулан с Эммой обмениваются встревоженными взглядами и идут за ней внутрь.
+
Зелена устает танцевать с женщиной, которая строила глазки Реджине, но тут же находит другую, а через несколько минут последовала за несколькими мужчинами, которые пытались купить Реджине напитки.
— Типичная Зелена, — ворчит Реджина, раздраженно садясь рядом с Сабиной. — Она бы протанцевала с половиной Мэна, если они проявили хоть какой-то интерес ко мне.
— Но ты же не танцуешь с ними, правда? — Сабина указывает на это, и Реджина никак не реагирует. - Да ладно тебе, Реджина. Ты собираешься выиграть выборы и запустить себя в остальной части своей жизни?
— О, да, потому что до сих пор я была душой вечеринки, — говорит Реджина, закатывая глаза. — Это дико для меня.
Сабина фыркает.
— Ладно, справедливое замечание. Хотя я знаю, что ты можешь веселиться и похуже. Разве не ты однажды накурилась в машине во время твоего безумного романа с Мэл?
— Да, конечно, — говорит Зелена, бросаясь на них. — Это было самое приятное, что она когда-либо делала. - Она улыбается Реджине во все зубы и с оттенком злобы говорит, — Твой бедный любимый брат хотел разлучить вас силой. Думал, она плохо на тебя влияет.- Она на мгновение надулась.
— Знаешь, ты ничуть не изменилась с тех пор, как мы были… — начинает Реджина, но Зелена хватает ее за руку и с вызовом поднимает ее со стула.
— И ты тоже все еще не вытащила эту палку из своей задницы, но кто считает, — радостно говорит Зелена и глаза Реджины сужаются.
Зелена двигается в такт музыке, танцуя почти так, как будто она хочет, чтобы Реджина присоединилась к ней. Реджина танцует неохотно, глядя на нее исподлобья. — Признайся, ты просто хандришь, потому что твоей драгоценной Эммы Свон здесь нет. С Даниэлой ты вела себя точно так же.
— Не говори о Даниэле, — выпаливает Реджина, но в ее голосе нет злобы. У Реджины в памяти еще есть те моменты, когда Зелена прикрывала ее и прятала от матери — Я не влюблена в Эмму Свон.
— Конечно, — усмехается Зелена и Реджина вздрагивает от этого резкого заявления.- Я здесь уже два дня и вижу это. - Она понижает голос. — Ты же знаешь, что никогда не сделаешь этого если станешь мэром.
— Я знаю, Зелена, — устало говорит Реджина, слишком уставшая от этой темы, чтобы набрасываться на нее. — Мы можем поговорить о чем-то еще, кроме девушки, в которую влюблен Нил?
Зелена запрокидывает голову и смеется, а голова Реджины от выпитого совсем расплывается. Она смеется вместе с ней и на мгновение Зелена не так уж ужасна, — это то, над чем можно полуистерически посмеяться, нелепая неразбериха в ее личной жизни.
Ну, по крайней мере, Зелена не такая уж плохая танцовщица. Реджина подстраивается под ее шаги, крутит бедрами и движется к Зелене, а затем обратно, их шаги - любопытная смесь бальных танцев, которые они танцевали в детстве и клубных танцах, которым научились в подростковом возрасте. Реджина помнит, когда Зелена тянула ее за руку по улице и смеялась, тайком пробираясь на вечеринку вниз по кварталу. Тогда она чувствовала себя одной из тех детей, у кого действительно была старшая сестра.
Теперь она может чувствовать то же самое возбуждение, то же желание быть сестрой. Она качается вокруг Зелены смеясь, беспечно и, наконец, держась за эту неуловимую связь.
— Ты танцуешь, как жираф! — она окликает Зелину - старая шутка между ними.
— Ты танцуешь, как гиена! — Парирует Зелена, и они оба ухмыляются, обе захвачены тем, что это возможно будет очень хорошая ночь.
Реджина смеется, поворачиваясь, чтобы покачать бедрами под звуки музыки, и Зелена дает ей быстрый и хитрый толчок. Она спотыкается и падает вперед, цепляясь за другую пару вытянутых рук.
Это женщина, которая смотрела на нее раньше, она улыбается, легко соблазнительно, и говорит:
— Ну, здравствуй. Я пыталась достучаться до тебя всю ночь. - Она проводит рукой по руке Реджины.
Реджина бросает встревоженный взгляд на Зелену, которая шепчет ей одними губами и уходит прихорашиваясь. Она снова поворачивается к женщине, кусает губы и не находит никакого разумного предлога, чтобы отстраниться.
И это не самое худшее в мире, танцевать с кем-то так свободно, не беспокоясь ни о чем. Это может быть даже забавно, немного отвлечься с красивой женщиной. Реджина была на взводе уже несколько месяцев, нуждалась в ком-то, чтобы расслабить ее, жаждала… Эмму. Только Эмма, и она закрывает глаза и выталкивает из головы мысли о невозможном, заставляет себя улыбнуться и пританцовывать ближе к женщине. Она изгибается в танце, двигаясь напротив женщины слегка неприличным образом и руки женщины движутся по ее бедрам, удерживая ее на месте, пока другая фигура приближается к ним. Реджина задерживает дыхание, пытаясь сосредоточиться на том, чего быть не может и открывает глаза.
Прямо перед ней стоит Эмма Свон. Выражение ее лица мрачное.
— Мы пытались дозвониться тебе дюжину раз, — шепчет Эмма, ее взгляд скользит по обтягивающему голубому платью Реджины, по декольте, которое, как она знает, выставлено напоказ. Реджина краснеет. Эмма сглатывает, а затем кладет руки на талию Реджины, чуть выше другой женской хватки. Руки женщины сжимаются и Реджина сдвигается вперед, поворачиваясь, чтобы выстрелить в нее извиняющейся улыбкой. Женщина многозначительно приподнимает бровь и Эмма протягивает руки к бедрам Реджины, притягивая ее ближе к себе спереди, одна рука скользит по бедрам, а вторая располагается на животе Реджине.
Реджина невольно вздыхает, ее голова откидывается на плечо Эммы. У нее перехватывает дыхание, она немного слабеет от собственной смелости.
— Я не хочу привлекать чье-то внимание к нам, и я думаю, что внутри толпы… безопаснее. - Они сейчас на танцполе, тут достаточно людей, шума и музыки вокруг них, что Реджина не может себе представить что их может увидеть кто-то.
— Что такое… — Эмма тщательно соблюдает дистанцию между ними от плеч и ниже. Реджине приходится физически сдерживаться, чтобы не вжаться в тело Эммы. Она сдвигается, утыкается лбом в шею Эммы и сглатывает.
— Что происходит? — спрашивает Реджина.
— За тобой следят, — шепчет Эмма, ее губы касаются раковины уха Реджины, когда она поворачивается к ней. - Кто-то сфотографировал тебя за твоим столом. И фото направили в один из политических блогов.
— Что? Реджина пытается повернуться, но Эмма крепко держит ее на месте, и все, что Реджине удается сделать, это тереться задницей об Эмму. Руки Эммы напрягаются, и она издает тихий, испуганный стон. Реджина чувствует как ее щеки пылают, сердце колотится, рука Эммы почти собственнически прижимает ее к себе.
Невозможно думать сейчас о политических блогах с Эммой, которая прижимается к ней, издавая такие звуки. Невозможно думать ни о чем, кроме того, чтобы позволить рукам Эммы опускаться ниже, они обе не способны ни на что большее, чем подавлять стоны, Реджина хочет потянуть Эмму в туалет, чтобы сделать с ней все по-своему…
— Мы позаботимся об этом, — обещает Эмма, снова щекоча губами ухо Реджины. — Оставайся в толпе, я вернусь, когда мы немного продвинемся в деле.
Ее руки соскальзывают с тела Реджины, и Реджина остро ощущает их отсутствие, жаждет их так сильно, что она дрожит от желания, и она хочет… – Но Эмма ушла и Реджина качается вместе с толпой, ее чувства наконец-то восстановились. Она вытаскивает свой телефон из лифчика, незаметно оглядывается по сторонам и гуглит свое имя в поисках последних новостей.
Она находит их. Это проклятая подпись в Твиттере, которая ссылается на первую страницу одного из лучших политические блогов, сопровождаемые ее фотографией с опрокинутым стаканом и полузакрытыми глазами. Проклятая подпись гласит: «Ночь с Реджиной Миллс» Молодая. Безответственная. Непрофессиональная. Список тегов можно продолжать и продолжать, и Реджина скрипит зубами. Она заканчивает читать статью и рассматривает фотографии, которые сопровождают их.
Всего их четыре, и каждая унизительнее предыдущей. Каким-то образом камера запечатлела Реджину в свои худшие минуты. Пьет немного чересчур восторженно, с остекленевшими глазами и смеется, единственный танец, когда она была достаточно отчаянной, чтобы уйти от их столика и танцевала с Джасиндой, двигая бедрами вместе и волнообразно двигаясь. Они выглядят так же, как два студента колледжа на вечеринке, устраивая шоу для всех вокруг.
Черт, они выглядят как два студента колледжа на вечеринке. Джасинда поклялась, что этот клуб безопасен, что ее никто не найдет. Она утверждала, что даже видела несколько других знакомых лиц из политики штата Мэн в клубе. Существовало негласное правило насчет этого, что случается здесь, остается здесь, то, чему она доверяла, и она позволила себе по-настоящему напиться в попытке… забыться.
Она бросает взгляд через толпу, находит Эмму, парящую на краю танцпола, ищуще оглядываясь по сторонам, Нил ужасно подпрыгивает и танцует с Мулан. Тамара находится с Эммой положив руку ей на спину, она оглядывается по сторонам. Они еще не присоединились к Джасинде и Сабине, что, вероятно, очень умный ход. Если фотограф еще не видел, как Эмма вклинилась в ее танец, тогда фотограф не будет знать, что они ищут его или ее.
Она в заднице. Она движется вместе с толпой, ее глаза снова просматривают фотографии, пытаясь найти хоть какой-то намек на ракурс. Один совсем рядом с ней и Мэриан, одна с ней, Джасинда и Сабина. Танец с Джасиндой, с другой стороны комнаты, как будто фотограф изо всех сил пытался получить новый ракурс… Нет. Фотография была сделана после того, как Зелена удалилась, после того, как она перешла на другую сторону комнаты. Зелены нет ни на одной из этих фотографий. И Зелена абсолютно точно продаст Реджину за одобрительную улыбку матери. Зелена сделала снимки и Реджина чувствует это, как горячий разряд молнии, ярость опаляет ее тело изнутри.
Она проталкивается сквозь толпу, устремляясь к столу, за которым большинство ее товарищей все еще сидят, Мэриан, к счастью, нигде нет, она швыряет телефон на стол.
— Реджина, что такое… — Джасинда поднимает трубку, глядя на страницу, все еще открытую на экране.
— О, нет.
— Ты сделала это, — выпаливает Реджина, свирепо глядя на Зелену. — Ты не смогла бы выдержать всего… всего одну ночь не пытаясь привлечь внимание матери. Ты не могла бы взять ни одного мгновения без попытки погубить меня.
Зелена подмигивает ей, берет у Джасинды телефон и делает вид, что смотрит на экран. Ее глаза расширяются, когда она поднимает взгляд и это фальшивое удивление, Реджина знает это, знает Зелену, как и любой, кто когда-либо позиционировал себя ее врагом.
— Ты думаешь, я сделала эти фотографии? — говорит она, усмехаясь. — Ну конечно, ты будешь выдвигать необоснованные обвинения!
— Иди к черту, — выплевывает Реджина. Она чувствует себя идиоткой, настолько наивной, чтобы поверить, что это возможно был безобидный вечер. — Я знаю, что это была ты. Конечно ты бы так и сделала.
Зелена снова опускает взгляд на фотографии, а потом поднимает его, внезапно рассердившись.
— О, пожалуйста. Я не делала этих снимков! Как ты могла подумать, что я — она переворачивает телефон, чтобы показать экран с фото на котором она танцует с Джасиндой. — Ты думаешь это я?
Реджина внезапно вспоминает, как Зелена приходила в дом Мэриан после того, как мать пнула Реджину, она тогда положила руку на плечо Реджины, и ее рот открылся и закрылся, как будто она хотела что-то сказать. Она ничего не сказала, но добилась, чтобы Мэри Маргарет получила по полной, и это было самое близкое к любви, что когда-либо разделяли сестры.
— Я думаю, ты готова на все, чтобы заставить маму любить тебя? — Реджина сжимает кулаки и делает шаг вперед, глаза сверкают опасной болью. — Я знаю, что ты сделала снимки. Ты всегда хотела унизить меня.
— Иди к черту, — рычит Зелена, и теперь она выглядит обиженной и злой, такой же обиженной и злой, как Реджина, — Я защищала вас, когда Мисс Бланшар… я помогала тебе. И вот как ты мне отплатила? Обвиняешь меня в… — она выпрямляется, сверкая глазами. — Ты невыносима. Ты неудачница и слишком глупая, если думаешь что это я. Не смей обвинять меня в этом.
— Я тебя знаю, — яростно говорит Реджина. — Ты помогаешь мне, когда тебе это удобно. Ты делаешь мне больно, когда можешь. И ты просто… врываешься сюда в тот момент, когда я стала кандидатом, это что совпадение?
Зелена фыркает от смеха.
— Вряд ли, — говорит она. — Не все в этом мире связано с тобой, дорогая. - Она выглядит самодовольной, как будто собирается сообщить что-то ужасное. Реджина напрягается, готовясь к худшему. — Мама позвала меня домой, — говорит Зелена, вызывающе вздергивая подбородок. - Чтобы сделать меня третьим партнером в Голд-Миллс консалдинге.
Реджина пристально смотрит на нее, и Зелена замолкает, делает вид, что задумалась.
— Разве это не то, что тебе обещали много лет назад? — вдруг говорит Зелена невыносимо ухмыляясь. Да, это так, хотя Реджина никогда этого не хотела.
Мама не извиняется. Мать отдает приказы и ожидает, что они будут выполнены. Когда она вернулась в Сторибрук, готовая наконец встретиться с матерью, она не ожидала никаких извинений. Но все же она получила одно из них, в виде предложения о партнерстве. Как будто у Реджины был какой-то выбор в этом вопросе, но затем ей вручили портфолио и мама упомянула об этом мимоходом, нечто вроде предложение мира, если она станет третьим партнером. Когда-то это было ее приятием в семью, опять же, увертюра, мама никогда не делает ничего просто так. Это было сообщение о том, что сексуальность Реджны не было концом ее дочерства. И Зелена, конечно, не понимает, почему эта работа была важна для нее.
— Это довольно выгодное положение. Дорогая мамочка держала его для тебя в течение многих лет, выкачивая деньги на твои расходы. - Она снова задумывается. — Полагаю, она наконец пришла в себя и поняла, что ты избалованная студентка, бросившая колледж и ничего не сделавшая, кроме как запятнавшая имя своей семьи.
Реджина стоит на месте. Деньги - это не проблема. У нее есть трастовый фонд, достаточный для того, что она рвала чеки, по которым получала зарплату от предвыборной кампании, и она… она не пользовалась деньгами матери с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Но сейчас она опять отвергнута так же легко, как она была отвергнута после случая с Даниэлой.
— Представь себе, — продолжает Зелена, широко разводя руками. Что-то болезненное и неприятное в ее словах, они режут, разрывают Реджину с новой силой. — Реджина Миллс, держится за эту мелкую работу вместо того, чтобы развиваться вместе с матерью. -
Реджина все еще смотрит на нее, все еще не в силах пошевелиться и ее слова звучат хрипло и злобно.
— Каково это собирать мои объедки? - Зелена вздрагивает. — Ты не более чем… наказание для меня. Мама использует тебя, чтобы причинить мне боль, а ты настолько глупа, что купилась на это. И ты думаешь, это я тут слабоумная? — Она делает шаг вперед, чувствуя, как смешиваются ярость и боль в мощную комбинацию. — Ты все равно сделаешь все, чтобы заслужить одобрение матери. И я никогда не буду видеть в тебе нечто большее, чем просто инструмент для игры со мной.
— Ты полна этого, — бросает Зелена в ответ, Реджина трясется от ярости и собственной боли, жестокие эмоции возвращаются. Они так дрались в детстве, презирали друг друга и не знали друг друга. - Ты тонешь в зыбучих песках и у тебя никого нет, винить можешь только себя. Я больше не играю в эту игру. Я победила.
Реджина заливается смехом.
— Ты ничего не выиграла. Неужели ты думаешь, что я этого не замечаю? Ты же видела мамины планы для меня, и ты делала все возможное, чтобы следовать им, чтобы надеяться, что она действительно может полюбить тебя. Мать никого не любит, идиотка. Мать никогда не полюбит.
— Иди к черту, — цедит Зелена и, развернувшись, вылетает из-за стола и клуба в порыве ярости.
Реджина наблюдает за ней, все еще сжав кулаки, и переводит взгляд на зрителей. Они все отворачиваются за исключением Джасинды, которая напряженно сидит за их столом, и Эммы, которая стоит позади нее, их глаза широко раскрыты и полны печали.
+
Очень рассеянный Нил куда-то исчез в клубе, а Тамара отправилась его искать, оставив Мулан и Эмму позади, они видели как Реджина и Зелена устраивают сцену.
Снимки сделала Зелена. Или нет, и тогда Реджина ошибается. Зелена казалась такой искренней. Эмма, которая обычно довольно хорошо ловит лжецов видит это, и Эмма не знает во что верить, кроме того, что Реджине отчаянно нужно покинуть этот клуб, прежде чем у нее появятся другие зрители.
— Привет, — говорит Эмма и тянется к руке Реджины. — Давай подышим свежим воздухом.
Реджина открывает рот, все еще заметно дымящийся, но затем она захлопывает его, позволяя Эмме направлять ее из клуба в тишину. Есть прямоугольный бетонный выступ у внешней стены здания, который, должно быть, прикрывает трубу, и Эмма садится на него, позволяя Реджине встать перед собой. Реджина повернулась спиной к Эмме и уставилась в ночь.
— Прости, — наконец говорит Реджина. — Я уверена… это был не лучший способ справиться с ситуацией. Она не собирается больше сливать эти фотографии.
— Они уже расползаются, — говорит Эмма, прислоняясь головой к стене. — Мы следили за Твиттером и Фейсбуком. Несколько ретвитов, несколько акций. Беспокойство заключается в том, что это станет вирусным. - Она ломала себе голову над тем, что они могли бы сделать, чтоб отвлечь от этого нового скандала. Хватит того, что избиратели смотрят на Реджину, как на молодую и неопытную, сейчас это посеет семена сомнения в других. — Мы будем… просто нужно продолжать делать то, что мы делали до сих пор. Один изолированный инцидент не определяет кампанию.
— Это только усложнит нашу работу, — бормочет Реджина и передвигается, она садится рядом с Эммой, поджав ноги. — Я просто… Зелена, как правило, пробуждает во мне самое худшее.
— Это… — Эмма прочищает горло. — Потеря этой должности будет для тебя проблемой? — Она все еще хочет понять семью Миллс, она видела триумф, с которым объявила Зелена и то, что Реджина была так потрясена этим. — Тебе… тебе нужно где-то переночевать? Диван Нила очень удобный.
— Нет, — устало отвечает Реджина, наклоняет голову и смотрит на Эмму с таким долгим выражением симпатии. — Нет, со мной все будет в порядке. В любом случае, я не собиралась занимать эту должность. Это было…просто что-то для меня.- Она пожимает плечами, по-видимому, не обеспокоенная, если не считать нахмуренных бровей и это ее выдает. — Я не думала, что мама когда-нибудь… — она закрывает глаза. — Интересно, действительно ли я поступаю правильно, — шепчет она. — Может я не должна быть тем, кто вызывает у матери такое горе. Интересно, предаю ли я свою семью и все, то что она для меня сделала…
— Остановись, — говорит Эмма ужасаясь мраку, который, кажется, окутывает Реджину. Реджина склоняет голову, почти побежденная, больше пораженная откровением Зелены, чем она сама это признает. — Остановись. Ты не можешь так думать. Твоя мама делает это, чтобы манипулировать тобой. Твоя мама сделала для этого более чем достаточно. Она не заставит тебя чувствовать себя виноватой за то, что ты сопротивляешься. Она просто тебя подкалывает и теперь опять настраивает вас друг против друга. - Кора никогда не отдыхает. Эмма ненавидит ее за это.
Реджина выдыхает и слабо улыбается ей.
— Мама любит играть с нами в разные игры, — признается она, смотря куда-то вдаль. — Она уже ждала Зелену, когда познакомилась с папой. Она хотела бросить ее, но папа уговорил ее оставить ребенка, что это не имеет значения, что он вырастит ее как его собственное дитя. Он это сделал. А мама-нет.
— И она отыгралась на тебе, — догадывается Эмма. Братья и сестры для нее загадка, что-то такое, что она видела только со стороны. Нил и Реджина так близки, что она даже не представляет себе, как это может быть.
Реджина кивает, потом качает головой.
— Мама обижалась на нее за то, что она вообще существовала, за то, что она была какая-то добрая, пятном на семье. Она через меня делала замечание Зелене. Это то, чего ты никогда не получишь… Вот кем ты никогда не будешь… Я не понимала этого, пока мы не стали старше, а Зелена уже ненавидела меня. И это было все. - Она фыркает от смеха. — И самое смешное, что… несколько минут назад мне показалось, что мы действительно поладили, а она меня продала. Она внезапно останавливается, сложив руки на коленях.
— Мне очень жаль. Это может показаться… что это очень бесчувственно с моей стороны ныть тебе о своей семье, — бормочет она, и ее взгляд скользит по Эмме, по ожерелью-снежинке, значение которой, кажется, понимает только Реджина.
Эмма чувствует, как в груди разливается тепло.
— Вовсе нет, — честно отвечает она. — Твоя мать просто ужасна.
Реджина фыркает.
— Знаешь, она не знает, что с тобой делать, — говорит она, и в ее голосе слышится нежность и снова в сердце Эммы вспыхивает тепло. — Не то чтобы я тоже знала, но это было очень давно. - А теперь она улыбается и Эмма не может отвести взгляд, она так красива в свете фонарей парковки, ее лицо яркое и мягкое.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но ее отвлекают голоса. Паника затопляет ее внезапно. Если их поймают здесь – если фотографу удастся поймать их сидящими плотно прижавшись друг к другу, строившими друг другу глазки… Но это всего лишь Нил и Тамара, идущие вместе по другой стороне парковки. Эмма снова чувствует себя виноватой за то, чего не совершала. Нил напряжен и обеспокоен их головы близко друг к другу, как будто они шепчутся о чем-то, и до них долетают лишь обрывки разговоров.
Судя по тому, что она слышит, они обсуждают сообщение в блоге, и Эмма неловко переминается с ноги на ногу. Нил снова беспокоится о своей сестре, а Эмма… что? Сидит слишком близко к ней? Что же она делает?
Тамара и Нил исчезают в глубине здания и Реджина вздыхает. Эмма откидывается назад прижавшись к стене, испытывая облегчение по причинам, которые она не может объяснить.
Ее рука в руке Реджины и она не знает, как она туда попала. Она потянулась к Реджине или все было наоборот. Их пальцы сплетены вместе, переплетены. Эмма смотрит на руку Реджины, а затем собирается с духом, чтобы поднять их соединенные руки к ожерелью, висящему у нее на шее.
— Я знаю, что ты… я знаю, что Нил получил ожерелье от тебя, — говорит она, и глаза Реджины слегка расширяются. — Я просто… я не понимаю. Оно было в твоем ящике на черный день? На случай, если у меня возникнут сомнения насчет Нила? — Она задавалась вопросом об этом, о том, откуда именно это пришло, и она знает, она уверена, что Реджина будет лгать, что правда - это то, что они не могут обсуждать. Но Реджина качает головой, молча, нехотя, не сводя глаз с Эммы.
— Ты купила его для него?
— Для тебя, — шепчет Реджина и ее глаза горят и выглядят виновато, страдая так, что это заставляет Эмму сожалеть, что задала этот вопрос. — Пожалуйста, не спрашивайте меня почему.
Она хочет спросить почему? Она хочет сказать, что ты трусиха, или мы не можем этого сделать. Она хочет сказать, мне нужно знать, или поблагодарить или еще что-нибудь, что могло бы продвинуть их вперед. Вместо этого она говорит только: «хорошо», — и берет Реджину за руку. Реджина не отстраняется, только прислоняется к стене, когда их взгляды встречаются и держатся слишком долго.
— А что ты будешь делать после кампании? — вдруг спрашивает она и Эмма удивленно смотрит на нее.
После кампании остается еще нечеткое, неопределенное время.
— Я не знаю, — признается она, это мысли, которые она никогда по-настоящему не обдумывала. - Я подумала, может, мне стоит съездить в Бостон. Найти офис, который возьмет меня с таким опытом работы. - Она ерзает на месте, вспоминая бойфренда и корни, и что это значит, когда они копают слишком глубоко. — И я могу приезжать в гости в любое время.
Реджина рассматривает ее, все еще не сводя глаз с Эммы. Она снова заламывает руки, слезы текут по щекам, она тихо спрашивает:
— Ты будешь моим начальником штаба?
Эмма в изумлении откидывается на стенку. Есть гораздо более квалифицированные люди для этого, Мэриан, — подумала она, — однажды… пыль осядет после ее развода. Или Нил. Кто-то, кто знает Сторибрук и разбирается в политике. Не она.
Ее сердце подпрыгивает при одной мысли об этом. Она снова будет работать с Реджиной каждый день, помогать ей. Это будет точно так же, как месяц, который они провели в работе над подарками. У нее будет место здесь, причина остаться в Сторибруке, шанс добиться перемен.
Она будет работать с Реджиной каждый день. Ее сердце замирает, но она говорит:
— Я не думаю, что это хорошая идея. — говорит она, ее сердце колотится, и она поворачивается, чтобы посмотреть на Реджину с тихой болью. Она не знает, сколько еще она может это делать, оставаться в этом невозможном подвешенном состоянии. Они танцевали вместе сегодня вечером, очень недолго, и этого было достаточно, чтобы заставить Эмму желать Реджину еще сильнее, еще более отчаянно. Может быть, Бостон недостаточно далеко. Она сглатывает, умоляюще глядя на Реджину и надеясь хоть на какой нибудь ответ, любой намек на то, что Реджина тоже на пределе, но Реджина только выглядит огорченной, когда говорит,
— Да. Нет.
— Да, — бормочет Эмма, внезапно почувствовав себя несчастной. — Я знаю.
Она отворачивается от Реджины и вместо этого смотрит на стоянку, наблюдая за фарами машин, которые отбрасывают свет прожекторов на стены. Мгновение спустя она чувствует мягкое прикосновение к щеке, Реджина направляет Эмму обратно к своему взгляду.
— Мы можем найти что-нибудь еще в городе для тебя, — шепчет Реджина. - Я не сомневаюсь, что ты преуспеешь, там где бы ты ни была. - Она говорит это так, как будто действительно так думает, искренне верит в Эмму, и Эмма не может этого вынести.
Ее рука все еще лежит на щеке Эммы, лаская ее кожу тыльной стороной пальцев, и Эмма дрожит, двигаясь вперед, не думая. Губы Реджины приоткрываются, глаза темные и полные желания, их губы почти соприкасаются, прежде чем Реджина отстраняется. Она усиленно моргает, и Эмма тянется к ней рукой заправляя прядь волос за ухо Реджины, проводя подбородком по обнаженной шее и ключице.
— Говори со мной, — умоляет она. — Пожалуйста. Скажи мне, о чем ты думаешь? — Она сама не знает, какой ответ ей нужен. Реджина вздрагивает от ее прикосновения и Эмма задыхается от собственной силы, от того, как сильно они могут влиять друг на друга.
— Я не могу, — говорит Реджина, выглядя такой маленькой и уязвимой, что Эмме хочется обнять ее. — Я… — она сглатывает на одном дыхании, она устала, события ночи давят на нее. А Эмма не знает, как теперь можно прочитать статью в блоге и увидеть Реджину молодой, когда десятилетия, кажется, оседают на ее плечи словно груз, когда у нее лицо человека, который давно не был ребенком. - Я люблю своего брата, — говорит она наконец.
Эмма вздыхает, ее пальцы скользят вниз по коже Реджины к верху ее платья, прослеживая его линию, пока она не оказывается в опасной близости от декольте Реджины. Эмма опускает руку ей на колени и говорит побеждено:
— Я знаю, чего ты хочешь. - Эмма тоже любит Нила, хотя это бледнеет в сравнении с глубиной ее любви к Реджине, к эмоциям, которые Реджина может заставить ее чувствовать.
Реджина снова наклоняется и Эмма замирает, рука Реджины падает ей на колено.
— Я рада, что он нашел тебя. — бормочет Реджина, касаясь губами щеки Эммы и что-то загорается в ее глазах. Эмма, сила и решительность, которых она не видела ни в ком до сих пор.
Она больше не может этого делать. Она не может и это несправедливо. Эмма знает, она принимает то, что удобно, потому что она не может быть с его сестрой. Она знала это уже давно, и она думала… почему-то, что все будет хорошо. Она будет тем, что ему нужно, и Реджина будет там, и у Эммы, по крайней мере, будет жизнь, где она может быть счастлива, даже если не удовлетворена полностью.
И именно здесь, сидя на трубе перед переполненным клубом с губами Реджины на щеке, Эмма внезапно понимает, что если она не будет счастлива, Нил будет недоволен. Реджина будет… Реджина никогда не простит Эмме, что она разбила сердце Нила. Реджина никогда не посмотрит на нее так, опять же, если она обидит Нила. Реджина хоронит женщин, которые причиняют боль Нилу.
Она не может поверить, что Реджина похоронит ее, но она знает, что Реджина никогда не заговорит с ней, она выберет последний кусочек семьи, который у нее есть, а не Эмму. И это хорошо, даже если это уничтожит Эмму. Оно так и должно быть.
Она улыбается Реджине, чувствует тепло ответной улыбки Реджины и хранит его в своем сердце, как лесное существо, собирающее пищу перед холодной зимой. Когда кампания закончится, Эмма может спокойно уйти, ничего не нарушая… Она поговорит с Нилом, а потом уйдет. Далеко, может быть, даже дальше Бостона. Пусть Реджина злится на нее, и тогда, по крайней мере, у всех остальных будет шанс двигаться дальше. Нил может найдет кого-то, кто полюбит его так же, как он любит Эмму. Реджина может… Реджина собирается драть задницу на посту мэра и, вероятно, встретить кого-то нового, с кем она захочет быть.
Эмма смаргивает в сторону слезы, прежде чем они появляются, и наклоняется, чтобы прижаться губами к челюсти Реджины, чтобы попробовать ее кожу в последний раз.
— Я послал вам еще несколько, — раздается голос позади них, когда дверь открывается, и Эмма узнает его сразу и впадает в панику. Реджина уже стоит, прищурив глаза, а Эмма стоит рядом с ней. Она прижала Реджину к стене и позволила длинным локонам упасть вокруг их лиц. — Да, прилично, — говорит голос и Сидни Гласс выходит на парковку.
Эмма наклоняется вперед, скрывая Реджину из виду, стоя как можно ближе к ней. Это как роль во всех боевиках, где шпионы должны поцеловаться, чтобы избежать внимания, думает она, но она не настолько глупа, чтобы дать Сидни этот материал. Его камера спрятана под его рукой и она смотрит на него сквозь завесу волос, смотрит, как он идет, не глядя.
— Первые несколько снимков сделали свое дело, не так ли? — говорит он, словно защищаясь. — Вам нужно еще что-нибудь? — Пауза, потом недовольство. — да, наверное.
Реджина стоит, прижавшись к стене, тяжело дыша, ее теплое дыхание касается губ Эммы. Эмма держит ее руки прижатыми к стене, Реджина надежно прижата к ней.
— Тихо, — шепчет Эмма и их груди прижимаются друг к другу, когда они дышат.,
Ноги Эммы запутались в ногах Реджины, а ее бедро между ее ног. - Он уже почти ушел.
— Сидни, — шепчет Реджина в ужасе от предательства. — Это все время был Сидни?
Хлопает дверца машины и Эмма рискует оглянуться назад ровно настолько, чтобы увидеть, как машина Сидни развернулась и уехала, его фары лишь на мгновение скользнули по ним. Реджина трясется, ее мысли все еще в растерянности.
— Сидни, — ошеломленно повторяет она. — Сидни был на моей стороне. - А потом еще одна пауза осознания. — Зелена этого не делала…
Они стоят в застывшем недоумении и Эмма пока не отстраняется, наслаждаясь этой короткой паузой, незапланированный контакт с Реджиной. Реджина молчит, обдумывая эту новую информацию, а Эмма осмеливается передвинуться так, чтобы ее руки легли на руки Реджины, а не на стене, вдыхая воздух в тандеме с ней. Это приятно, даже приятнее, чем прятаться за грязной стеной клуба, и Эмма чувствует волну меланхолии при мысли о том, что в ноябре она покинет Реджину.
— Вы двое развлекаетесь? — говорит бодрый голос позади них, и Эмма отступает назад, встревоженная.
Тамара стоит рядом с Нилом, скрестив руки на груди и подняв брови. Нил слегка хмурится при виде румянца Реджины.
— Сидни был здесь, — выпаливает Эмма. — Мы увидели, что он идет, и… и спрятались — она беспомощно жестикулирует на Реджину, спотыкающуюся на словах, пока любопытство Нила не становится забавой от ее заикания.
— Правда, — поддразнивает он. — Как романтично. - Он шевелит бровями, глядя на них.
Реджина толкает его в бок.
— Не будь придурком, — говорит она, что не слишком то и вежливо. Сейчас она выглядит более собранной. Она выпрямляется, возвращаясь в режим лидерства. — Давайте вернемся в клуб — приказывает она. — Мы объясним, что произошло, а потом отправимся домой. У нас длинный день и впереди борьбы с повреждениями.
Она поворачивается на каблуках и идет в клуб, остальные следуют за ней. Нил просовывает руку вокруг Эммы и шепчет ей на ухо:
— Я думаю, что моя сестра может влюбиться в тебя.
Эмма пристально смотрит на него, но он улыбается, все еще пребывая в блаженном неведении. Она фыркает, заставляя себя улыбнуться
— Пожалуйста. Тогда ей было бы немного легче со мной, — говорит она слабым голосом.
Нил тычет ее пальцем.
— Ты что, совсем не знаешь Реджину? Нет, этого не будет. - Эмма закатывает глаза, глядя на него. Она очень решительно крадется за Реджиной, смех Нила следует за ней, когда она проглатывает комок в горле.
Остальные уже собрались вместе за столом с Мулан, когда Эмма подходит, и они
оборачиваются, чтобы посмотреть на Реджину и Эмму в растерянности.
— Эмма здесь, — сухо говорит Джасинда, наклоняя голову. — Как… неожиданно.
— Кое-что случилось, — оживленно говорит Эмма, не в настроении продолжать шутить. — Проверьте первый пост на сайте монитора штата Мэн. - Она топчется у стола, пока остальные садятся, ожидая, что они увидят сообщение в блоге, от которого у нее болит голова с тех пор, как она его увидела. — Я не знаю, что мы можем сделать, чтобы ответить на него, не питаясь этой выдумкой, но…
— Это что шутка? — с сомнением говорит Сабина, глядя на свой телефон. — Думаешь, это подходящая тема для разговора? Маленькие города не имеют большой власти, когда речь заходит о выборах по всему штату, в то время как города при большем населении нуждаются в большем признании…
— Что? — Спрашивает Реджина, растерянно моргая. — Нет, тот, что над этой статьей. - Она наклоняется вперед, что бы взять телефон, Эмма подходит к ней, чтобы посмотреть на него.
Ее глаза расширяются. Статья исчезла.
— Подожди секунду. — говорит она, выхватывая телефон у Реджины. - Что случилось с… — она пытается найти в гугле Реджину Миллс и не находит никаких упоминаний о вечере в клубе. — Этого не может быть, — растерянно говорит она. — Я читала статью. Я видела, как она расползается по всем соцсетям. Твиттер и Фейсбук. Там должно быть… — она проверяет Твиттер, вспоминает, что фотографии были ретвитнуты с аккаунта Ганса. Но там тоже ничего нет. — Она была там. Клянусь, так оно и было. Мы слышали как Сидни говорил об этом. Люди писали об этом в Твиттере. Там были прямые ссылки и репосты статьи. Но все исчезло, как будто их никогда и не было.
— Это невозможно, — говорит Мэриан, глядя на свой телефон, как будто в нем могут быть ответы на некоторые вопросы. — Неужели все пользователи социальных сетей удалили все почти одновременно? Вы уверены, что это не были просто ретвиты?
— Уверенны, — говорит Эмма, ища поддержки у Мулан.
Мулан кивает с таким же озадаченным видом.
— Они были там, — подтверждает она. — Зачем блогу удалять пост с первой полосы?
— Вы куда нибудь звонили? — Удивляется Джасинда.
— Конечно, мы позвонили. Они сказали, что не могут удалить. Может быть, они передумали, — размышляет Нил.
Тамара пожимает плечами:
— Нам повезло. Давайте не будем слишком сильно заморачиваться по поводу этого, - Она смеется. — Не знаю, как вы, а я думаю, что мне нужно выпить после прошлых несколько часов. Кто-нибудь еще?
Эмма дико смотрит на нее, затем снова на Реджину, которая все еще смотрит на телефон с тенью на ее лице.
— Пожалуйста, — говорит Нил Тамаре и толкает локтем Реджину. — Будешь?
— Думаю, на сегодня с меня хватит, — говорит Реджина и опускается в кресло, выглядя измученной, она отмахивается от тайны пропавшего поста в блоге. Эмма тоже сидит, все еще очень смущенная, Реджина кладет голову Эмме на плечо.
— Мне нужно вздремнуть, — говорит она, закрыв глаза.
Нил подмигивает Эмме. Джасинда поднимает брови. Мулан все еще выглядит такой же взволнованной, как и Эмма. Реджина придвигается чуть ближе к Эмме, ее волосы мягко касаются шеи Эммы.
— А куда делась Зелена? — неожиданно спрашивает Мэриан.