Мисс Свон переезжает в Сторибрук/ Miss Swan Goes to Storybrooke

3 сентября 63 дня до всеобщих выборов Осталось шестьдесят три дня. Шестьдесят три. Джасинда повесила маленькую белую дощечку рядом со своей кабинкой, где стирает номер каждый день и записывает новый. Шестьдесят три дня до выборов, когда Реджину изберут на тот пост, которого она заслуживает. Шестьдесят три дня до тех пор, пока Эмма не покончит с Нилом и не уберется к чертовой матери из города. Этот обратный отсчет идет и он кажется бесконечным, в то время как обратный отсчет до выборов кажется, что они обезвреживают бомбу и осталось всего несколько секунд. Она приняла решение в ту ночь за пределами клуба и теперь она чувствует это в каждом своем шаге, каждой улыбке с Нилу, в каждом моменте, когда Реджина смотрит на нее с тихой тревогой, как будто она чувствует, что у Эммы на уме. Это кажется трусостью, оттягивать неизбежное, но это правильный выбор. Она не может покинуть предвыборную кампанию до выборов. И она понятия не имеет, насколько ошарашит Нила, когда скажет ему об этом. Нил просовывает голову в ее кабинку.  — Семейный ужин сегодня вечером, — объявляет он. — Наше присутствие обязательно.  — Что? — Потрясенно говорит Эмма. — Почему я должна идти? Нил тычет в нее пальцем.  — Ты должен пойти, тебя специально пригласили, — говорит он, как бы спохватившись.  — Кора любит держать своих врагов поближе. Похоже, ты справилась с этой ролью.  — Конечно, я была в ее доме и унижала ее кандидата… — недовольно ворчит Эмма. Обеды в доме «Голд-Миллс» — это мучительно. По крайней мере, там будет Реджина. И шестьдесят три- это больше времени, чтобы насладиться ее присутствием, прежде чем все пойдет прахом.  — Когда мы едем? — спрашивает она вздыхая. Нил бросает взгляд на телефон.  — Вообще-то мне нужно кое о чем позаботиться, — говорит он. Меня Тамара подбросит. Ты согласна поехать с Реджиной? Эмма беспечно пожимает плечами.  — Да, наверное, я хочу координировать действия некоторых добровольцев. для агитации на этой неделе. Питер и его команда хотят помочь, но они…ну, они еще не поняли часть уравнения «не запугивать избирателей». Но они делают все возможное, — говорит она и Нил смеется.  — Я в этом не сомневаюсь. Увидимся позже.- Он наклоняется, чтобы поцеловать ее, и Эмма наклоняется в ответ, но вместо этого она на мгновение прижимается губами к его щеке, чтобы он не подумал, что она избегает близости. Хорошо. Она не может продолжай в том же духе вечно. Через минуту он выходит за дверь, волочась за Тамарой, Эмма разминает плечи и смотрит на компьютер, морщит нос и щурится в таблицу. Она должна разделить главную улицу между волонтерами, чтобы они могли поговорить с широким кругом горожан. Это тяжелая работа, и она была занята этим весь день. Мулан, сидящая в своей кабинке, отвлекает ее от работы, чему Эмма безмерно рада. — У меня есть листовка с основной информацией для детей, — говорит она, передавая ей листок. — Они ее не читают, но я пыталась добавить красок.- это удивительно ярко для Мулан, большие красные буквы жирным шрифтом и подчеркнутым зеленым курсивом и много графики. Мулан выглядит робко. — Возможно, мне внушили, что мои брошюры слишком скучны. — Нил не сказал, куда он направляется? Эмма пожимает плечами.  — Просто сказал, что ему надо кое о чем позаботиться. Может быть что-то насчет дебатов? — две встречи запланированы на ближайшие пару месяцев, одна в конце сентября, а другой в конце октября. Реджина готовилась вместе с Нилом и Тамарой, пересматривала политику и оттачивала остроту своих высказываний.  — Ты можешь позвонить, если он тебе понадобится.- говорит Эмма.  — Я не знаю, — говорит Мулан, но все еще выглядит встревоженной. — Он только что был…тебе не кажется, что он и Тамара вроде как… всегда вместе? — Она делает гримасу.- Они бросили меня в клубе той ночью, и я был…я не знаю. Я многое замечаю. Эмма моргает, обдумывая ее слова.  — Они дружат уже много лет, — говорит она, подумав.- Ты что, думаешь, у них там что-то есть? Тайный роман? — спрашивает она, смеясь, и в ней вспыхивает нелепая надежда. Если б Нил нашел кого-то другого, то это решило бы все, это положило бы конец их отношениям без того, чтобы Эмма потеряла Реджину или даже Нила как друга. Мулан бросает на нее презрительный взгляд.  — Ты можешь казаться немного менее восторженным по этому поводу? — говорит она сухо, но пожимает плечами. — Нил- хороший парень. И он без ума от тебя. Он тебе не изменяет. Она выглядит почти опустошенной, как будто Эмма не совсем поняла, чего она от нее хотела услышать.  — Извини, что так вышло, не хотела тебя разочаровывать. Эмма морщится.  — Я не– я не хочу, чтобы он мне изменял… знаешь что? Давай представим, что этого разговора никогда не было, — говорит она, пощипывая себя за переносицу. Мулан вздыхает опустив плечи, она качает головой и выскальзывает из кабинки. Правда в том, что Нил действительно много скрывает, и если бы она уделяла немного больше внимания ему то это могло послужить сигналом тревоги. Нил всегда был склонен к секретности, хранил ее в большом количестве от нее, когда они встречались в первый раз, а в последнее время он приходит и уходит в разное время, даже ночью. Эмма не знает, что он задумал, но она доверяет ему– или, по крайней мере, она доверяет его намерениям. Она заканчивает свою электронную таблицу, а затем проскальзывает в кабинет Реджины, прислонившись к стене смотря как Реджина говорит по телефону.  — Да, конечно. Нам придется доработать некоторые детали…это было бы замечательно.- Она с энтузиазмом относится к тому, что обсуждает, крутит телефонный кабель вокруг пальцев и улыбается Эмме. — У тебя есть номер Тамары. Мы будем на связи.- Голос на другой линии все еще говорит и Реджина хмурит брови, слушая его и деловито печатая что-то на клавиатуре. Эмма молча скользит на второй офисный стул, который стоит рядом с креслом Реджины у окна, скрестив ноги и заглядывает через плечо Реджины в ее записи. Это список тезисов для одного из местных профсоюзов, с надписью «не облажайся» крупным шрифтом в верхней части страницы. Записка от Реджины для Реджины, и Эмма чувствует, что она так любит Реджину, что почти не может этого вынести.  — Что? — Реджина молча смотрит на нее, нахмурив брови. Эмма качает головой, у нее кружится голова и она рассеянно наблюдает как Реджина заканчивает разговор. — Да, определенно. Я все записала. Приятно слышать это от вас.- Она кладет трубку. -Профсоюзы хотят, чтобы я пришла в качестве приглашенного оратора, чтобы они могли больше обо мне узнать, как о кандидате. Это большое событие и нам не нужно ничего финансировать. Между тем, будут еще дебаты, и уличная ярмарка через несколько недель, у нас будет много дешевой рекламы.  — Они действительно принимают тебя всерьез, — говорит Эмма, ухмыляясь. — Довольно удивительно для кучки детей, да? — Она радостно толкает локтем Реджину. — Кое-что, о чем можно было бы небрежно упомянуть сегодня за семейным ужином, заставь голову твоей мамы взорваться. Реджина рассеянно улыбается ей.  — Семейный ужин? — повторяет она рассеянно. — Я что, пропустила вызов? Она смотрит на свой мобильный телефон, затем проверяет электронную почту.  — Хм, — говорит она, поджимая губы. — Ну, предположим, этого и следовало ожидать. Мать довольно бесцеремонно выгнала меня из семьи. Ну что ж, развлекайся. Меня не пригласили.  — Что? — Эмма изумленно смотрит на нее. — Что значит, тебя не пригласили? Это низко! Кора спокойно, хладнокровно наказывает Реджину, даже не разговаривая с ней. Эмма не может себе представить что Кора могла бы так поступить.  — Ты пойдешь со мной.- Реджина качает головой. — Эмма, ты гостья Нила. Ты не можешь привести гостя.- Она пожимает плечами, но в том, как она двигается, есть скрытое течение, боль, которую она не может полностью скрыть. -Со мной все будет в порядке. Превосходно, правда.- говорит Реджина, хотя, возможно, и не от всего сердца.  — Пошли, — уговаривает Эмма. — Ты должна просто появиться. Заставь ее иметь дело с тобой. Ты не из тех, кто убегает и прячется, когда мать сказала.- Реджина бросает на нее безразличный взгляд. — И что же мне теперь делать? — спрашивает Эмма.- Без тебя? Держать неловкий зрительный контакт с Зеленой? Я очень хороша в неловком зрительном контакте, — говорит она, пытаясь придать разговору легкомыслия. — Вспомни, как хорош мой зрительный контакт, как мы с тобой играли в самом начале кампании…  — Если ты так посмотришь на мою сестру, и я тебя прикончу, — говорит Реджина, протягивая руку за брючным пиджаком, посылая Эмме тлеющий взгляд, который зажигает ее в огне. — Пошли отсюда. А где Нил?  — С Тамарой, с которой у него грязный роман, можешь спросить Мулан, — говорит Эмма, одергивая куртку и открывая дверь, чтобы Реджина могла проскользнуть внутрь. Она откидывает волосы с воротника, Реджина пристально смотрит на нее.  — Что? — В ее голосе слышится что-то еще, кроме упрека, что-то, что могло быть той же ноткой надежды, что и у самой Эммы. — Ты думаешь…  — Не-а, — говорит Эмма, шаркая ногами. — Нил совсем не такой.- Она поправляет волосы Реджины и делает резкий шаг назад. — Это была просто шутка.  — Не самая лучшая шутка, — мрачно говорит Реджина. Она искоса смотрит на Эмму. — Ты…тебя это беспокоит?  — Что Нил изменяет мне с Тамарой? Я не думаю, что было бы справедливо с моей стороны…ну, ты знаешь, быть очень возмущенной этим, — признается Эмма, закусив губу. Она чувствует себя неловко из-за этой темы, с мыслью о том, что они обсуждают эту обреченную вещь между собой, и Реджина замолкает на некоторое время, она ждет пока Эмма соберет свои вещи и они идут к машине Реджины.  — Ты знаешь… — Реджина замолкает, сглатывая. — Знаешь, если бы Нил когда-нибудь причинил тебе такую боль, я бы избила его ногами.- Она отпирает машину и ныряет внутрь, Эмма садится на пассажирское сиденье. — Ты чувствуешь себя виноватой? Реджина начинает нервничать из-за того разговора и Эмма тычет ее.  — Осторожно. Кто-то может подумать, что мы друзья и ты мой защитник.  — Защитник? — Реджина говорит так, словно это проклятие. Она прищуривается и смотрит на Эмму. — И нет, мы не друзья.  — Нет, — легко соглашается Эмма, потому что эта конкретная правда начинает успокаивать. И поскольку она не может держать рот на замке, она выпаливает:  — На самом деле, Нил думает, что ты влюбилась в меня. Реджина резко разворачивает машину и с визгом останавливается у знака «стоп».  — Он что?  — Это было бы просто дико, — говорит Эмма, улыбаясь ей. Реджина выглядит очень оскорбленной.  — У меня нет влюбленности. Мне не двенадцать. И у меня гораздо лучший вкус чем…ну… — она сердито смотрит на Эмму. — У меня нет влюбленности!  — Тогда что же у тебя есть? — С любопытством спрашивает Эмма. Это легкая, веселая шутка, которая на самом деле не смешна. Почти утешительно ни на минуту не принимать эту идею всерьез, подшучивать над ней, как будто это абсурд, а не очень страшная реальность. — Вечная преданность? Затрудненное дыхание при виде меня? — Реджина толкает ее локтем в живот. — Все… всепоглощающее гейское… страдание? — Эмма заканчивает, сгибаясь пополам, изо всех сил пытаясь дышать. — Это очень похоже на Джейн Остин. Реджина бросает на нее подозрительный взгляд.  — Ты никогда не читала Джейн Остин.  — Я смотрела фильм. И я действительно ходила в среднюю школу. Я не идиотка.- Ладно, ходила в школу может быть преувеличением количества времени, которое она действительно провела там. Но этого было предостаточно. — Просто я не слишком претенциозна, чтобы заявить, что у меня тоже нет влюбленности. Реджина скорчила ей рожу и припарковалась у дома матери, выглядя намного светлее, чем до того, как они сели в машину.  — Не то чтобы у меня затруднялось дыхание… — бормочет Эмма выскакивая из машины.  — Что? — Говорит Реджина, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее. Ее глаза немного испуганны и взволнованны. Эмма говорит: «ничего», и идет рядом с ней, их руки соприкасаются при каждом движении, при подъеме на небольшой холм, который ведет к особняку Коры Миллс. + Мать опаздывает, что типично. Она должна была знать, что Реджина приедет, приглашена она или нет, это еще одна игра власти от женщины, которая никогда не отказывается от Игр власти. Реджина скрывается в фойе на несколько минут, рассматривая себя в зеркале, как будто она просто гость, вместо дочери в этом доме, и только когда Эмма начинает нервничать, она заходит в гостинную. Мать, должно быть, в ярости на нее. Реджина не получила ни одного звонка с тех пор, как стала кандидато. Гнев матери работает холодно, методично и расчетливо, и, наверное, так будет лучше. У них у всех есть что-то общее, у женщин Миллс.  — Зелена в кабинете, — бормочет Эмма, когда Реджина наконец выходит из фойе. — Вы разговаривали после того поста в блоге? Реджина качает головой.  — Я не…я не сильна в извинениях, — признается она, сжимая кулаки. Есть тысяча причин не извиняться перед Зеленой, тысяча обид за эти годы, которые так и не были решены. А теперь Зелена работает с мамой, так почему же она это делает, а что, если именно она была зачинщицей этой драмы? Сидни, должно сделал фотографии по просьбе матери, хотя она не может понять, почему он предал ее. Еще один человек, с которым она сейчас не разговаривает. Тем не менее, ее хорошо продуманные доводы дрогнули при виде Зелены, сидящей в одиночестве в кабинете, взгромоздившись на диван в платье, которое слишком узко в талии и слишком официально, чтобы быть чем-то иным, кроме как попытки чтобы угодить маме. Реджина колеблется, ее охватывает тихий ужас. А потом-передышка. Голос Голда, доносящийся из коридора, а вместе с ним и голос Нила:  — Что задумал Нил? — тихо спрашвает Реджина, пробираясь в коридор. Нил говорит тихим голосом, погруженный в приглушенный спор с отцом. Реджина только слышит конец фразы» Мы с Тамарой согласны на это–», прежде чем Нил замечает ее и резко замолкает. Реджина пристально смотрит на них, Голд одаривает ее натянутой, понимающей улыбкой и исчезает в соседней комнате, в то время как Нил отодвигается от нее.  — Нил, — говорит Реджина, понизив голос. — Только не говори мне, что ты на самом деле… — Нил смотрит на нее глубоко виноватый, и желудок Реджины падает. -Ты не изменяешь Эмме с Тамарой? — шипит в ужасе. — Они обе заслуживают лучшего. Эмма полностью…  — Эй, эй, — говорит Нил, выглядя встревоженным. — О чем ты говоришь? Ты думаешь, что я…  — Тогда что ты делаешь? — спрашивает Реджина, хватая его за руку и протаскивая сквозь столовую на выход во внутренний дворик. — Эмма приехала в этот город ради тебя! А если ты играешь в игры с ней потому что вы с Тамарой наконец решили что можете встречаться!  — Ладно, хватит, — говорит Нил, поднимая руку. — Остановись. Тамара — моя лучшая подруга. Я с ней не встречаюсь. И я никогда не изменю Эмме! — Он выглядит в ужасе от этой идеи, что является облегчением, а также глубоким разочарованием — Я был с ней сегодня, потому что…- он прикусывает губу, выглядя пойманным в ловушку, а затем осторожно оглядывается через двери патио. — Я хотел…выбрать кольцо, хорошо? Я собираюсь попросить Эмму выйти за меня замуж. Реджина изумленно смотрит на него и что-то внутри нее разбивается.  — Что? — Она была… она вела себя достаточно глупо, чтобы подумать, что Нил не так уж сильно влюблен в Эмму. Но это намного хуже и Реджина не может дышать, она может только смотреть на Нила.  — День выборов, — говорит Нил, и теперь его голос звучит более уверенно, шипение и возмущение исчезли. — Я знаю, что у нас есть несколько месяцев, но я хочу быть готовым к этому. Обещаю, до тех пор никаких отвлечений, — он уверяет Реджину, которая все еще смотрит на него, не в силах вымолвить ни слова. — Это просто…это навсегда, понимаешь? Реджина чувствует, что ее сейчас вырвет. Реджина чувствует, что ее сейчас стошнит от одной только мысли об этом.  — Вы встречаетесь сколько? Шесть месяцев? Разве это не слишком скоро? Нил улыбается, ничуть не смущаясь.  — Ко дню выборов будет больше девяти месяцев. И мы работаем, понимаешь? Мы всегда работали вместе. Мы живем вместе уже полгода, и я могу… я могу провести с ней остаток жизни. Она потрясающая. И она была так расстроена, когда…поняла, что это ожерелье из снежинок не от меня…  — Была, — безучастно отвечает Реджина. Значит, Нил был тем, кто рассказал ей об ожерелье, едва ли думая о том, что это означает. Реджина помнит, как в ту ночь сжимала ожерелье в спальне Нила и Эмма дрожала перед ней, и напряжение было почти невыносимым. Значит, Эмма знала? И Эмма продолжает его носить даже после их разговора в клубе, даже сегодня оно на ней. Что это значит? Нил нетерпеливо пожимает плечами.  — Да. Я рад, что я подарил его. Но это было неправильно, — признается он. — Я думаю. Эмма действительно хотела…что-то в этом роде от меня, а я и понятия не имел. Я должен был…думать лучше, понимаешь? Я должен быть лучшим парнем для нее. Я должен… предугадывать, чего она хочет, прежде чем она это скажет. И ей нужна причина, чтоб остаться после выборов. Реджина моргает, глядя на него.  — Причина остаться? — Они беспокоятся об одном и том же, хотя и по-разному. Эмма здесь по двум причинам: потому что Нил здесь, и потому что она хочет победить эти выборы. Что будет дальше? Что Эмма будет делать в городе? Существует дюжина вариантов, которые Эмма могла бы выбрать здесь, но Реджина также знает, что Эмма склонна убегать, когда чувствует себя потерянной.  — Ты думаешь… ты думаешь, Эмма уйдет? — говорит она, и сердце ее сжимается от этой мысли.  — Думаю, да, если ее здесь ничто не держит, — бормочет Нил, и вид у него решительный. — Я собираюсь сделать ей предложение. Ты видела нас вместе. В конце концов, мы все равно поженимся. Нет времени лучше настоящего, да? — Он улыбается Реджине, по-мальчишески весело, и Реджина не может вернуть улыбку.  — Думаешь, она согласится? В сознании Реджины выкристаллизовался образ, от которого ей становится дурно. Эмма в белом платье, держа в руках руки Нила перед счастливой толпой. Эмма с ребенком на руках, прислонившись к Нилу, улыбаясь в безумно счастливом новом существовании, где все именно так, как она жаждет. Нил и Эмма Кэссиди и Реджина как… невестка Эммы? Эмма влюблена в Нила, а Реджина будет безнадежно тосковать издалека? Или еще хуже, Эмма и Реджина все еще с этим напряжением между ними, и Эмма теперь замужем за Нилом? Реджина качает головой, слова Джасинды из клуба звучат у нее в голове. Она наклоняет голову и бормочет, не задумываясь, с горечью и болью в сердце:  — Если у нее нет ничего лучшего, чем…да, я уверена, что она так и сделает.  — Что? — Нил выглядит ошарашенным, — Что ты хочешь этим сказать?  — Просто… — разочарованно вздыхает Реджина, не зная, для кого она это делает – для Эммы или Нила или себя самой. Эмма может убежать или может сказать да. Оба ответа наполняют Реджину ужасом. — У вас так быстро все сложилось, прям такая настоящая любовь? Неужели ты никогда этого не замечал? Нил качает головой, все еще оскорбленный.  — Послушай, не все отношения должны быть… какими-то… прям любовными? Эмма и я, мы счастливы вместе, мы ладим. Они не должны быть страстными, чтобы работать.  — Это работает? — Реджина требует ответ, ей больно и она знает, что причиняет боль Нилу. Нил не виноват в… в стрессе, вызванном ее ссорой с Зеленой или в ярости матери, или из-за того, что Реджина сама пытается с этим справиться. Нил невиновен, но она не может остановиться. — Разве «мы поладим» — достаточная основа для брака? Ну же, Нил, ты заслуживаешь лучшего, чем… чем женщина, которая интересуется тобой так же, как утренней газетой. Нил отодвигается назад, прислоняясь к перилам патио и выглядя очень огорченным ее обвинениями. — Это неправда Реджина. Я думал… я наконец нашел девушку, которая тебе нравится, — говорит он обиженно. — Зачем ты так? Реджина хмуро смотрит на него, пойманная в ловушку. — Я не знаю…  — Я не слепой, — разочарованно говорит Нил. — Я знаю, что ты тоже заботишься об Эмме. Как ты можешь…  — Я пытаюсь защитить тебя! — горячо говорит Реджина. Она не знает, так ли это, ясно ли она мыслит. Может быть Реджина эгоистична. Может быть, она только надеется, что он покончит с Эммой, так что… Так что ничего. В этом она права. Нил заслуживает кого-то, кто полон энтузиазма по отношению к нему. И если он этого не понимает, то пусть она сама скажет, прежде чем он совершит ошибку, которая разорвет его жизнь на части.  — Я не нуждаюсь в твоей защите, — говорит Нил сжав губы в тонкую линию. — Я не понимаю, почему ты так говоришь… Он качает головой.  — Может быть, я действительно нравлюсь тебе больше, когда я катастрофа, которую ты должна исправить. Он не сердится. Он смирился, как будто всегда знал это и Реджина будет против,  — Нил, нет, — говорит она беспомощно. — Я не знаю.  — Мне нужно идти, — говорит Нил, поворачиваясь, чтобы открыть дверь патио. — Не хочу оставлять Эмму наедине с Зеленой и моим отцом слишком надолго. - Он поворачивается к ней с застывшим лицом. - Я собираюсь это сделать, — медленно произносит он. — Я бы хотел, чтобы ты… чтобы ты захотела быть частью всего этого тоже. Он проскальзывает внутрь и Реджина опускается на стул во внутреннем дворике, закрыв лицо руками. + В этой комнате есть еще стилизованные произведения латиноамериканского искусства, похожие на те, которые некоторые мошенники, в некоторых частях Флориды, любят продавать как кубинское искусство для туристов. Эмма развлекается, представляя себе Кору в одном из таких маленьких магазинчиков, заплатив небольшое состояние продавцу, ставящему преувеличенный акцент на подлинность искусства. Зелена сердито говорит с дивана:  — Ценители искусства за эту вешалку возьмут больше, чем ты заработаешь за время всей вашей обреченной кампании. На твоем месте я бы перестала ее трогать. Эмма опускает руку, отказываясь от изучения чего-либо в комнате, что позволит ей избежать взгляда Зелены. Зелена угрюмо наблюдает за ней, одетая в неудобное платье и выглядящая ничуть не менее неловко чем Эмма.  — Ты часто бываешь в Сторибруке? — Эмма рискует. Зелена усмехается.  — Вряд ли, — говорит она. — Мама всегда старается держать меня подальше от посторонних глаз, чтобы я не попала в беду и соседи не вспоминали, что она родила бастарда.- Она говорит это по-английски протяжно, почти насмешливо, почти горько. — Разве ты не слышала Реджину? Я здесь, чтобы наказать ее.  — Да.- Нет смысла отрицать это и Эмма опускается в большое кресло, — Это действительно отстой для вас обеих. Зелена насмехается над ней.  — Да, как ужасно грустно для Реджины, вынужденной почувствовать, хотя бы раз в жизни, каково это-быть мной. Она понятия не имеет, как тяжело мне приходилось.  — И тебе нравится быть на побегушках у матери? — Мягко спрашивает Эмма. Эмма знает, каково это-никогда не иметь матери, которая любила бы тебя, но она думает, что это должно быть очень тяжело, другое дело, когда ты действительно знаешь свою мать, но все равно не чувствуешь ее любовь. Зелена не отвечает, только издает горький звук и откидывается на спинку дивана. Только Эмма расслабилась, как Зелена резко говорит:  — Я не делала этих снимков.  — Мы знаем, — говорит Эмма, на мгновение облизывает губы и смотря на Зелену. — Реджина поссорилась с тобой из-за этого, но она не хотела.  — Конечно, нет, — говорит Зелена, решительно обрывая ее. Эмма вздыхает. Зелена пристально смотрит на нее, ее губы скривились в усмешке:  — Она знает о твоих чувствах, не так ли? — Это звучит торжествующе, как будто она держит эту информацию, чтобы использовать против Реджины.  — Нет, — холодно отвечает Эмма, ее сердце бешено колотится. — Она не знает. Зелена заговорщицки наклоняется вперед.  — О, но она знает. Она так долго цеплялась за Нила, отчаянно нуждаясь в брате, которого она действительно хочет иметь, и теперь она собирается разбить его сердце ради какой-то маленькой хулиганки, которую Нил подобрал на улице. Мне это нравится, — радостно говорит она. — Реджина так редко влюбляется, — задумчиво говорит она, ухмыляясь, как будто это захватывающая часть ее жизни.- Это будет для нее пыткой, даже большей, чем все, что могла бы придумать мама. Эмма смотрит на нее без улыбки. Зелена находит это забавным, она выглядит так, как будто страдания Реджины- это что-то радостное для нее, и Эмма чувствует себя больной, слова Зелены вызывают дюжину разочарований, которые она подавляла до сих пор. — Ты ненормальная, — говорит Эмма и встает, сжав кулаки. — У тебя какое-то извращенное удовольствие от… от наблюдения за тем, как ей больно? Она не просила, чтобы ваша мать обращалась с ней так. Твоя мать сделала ее несчастной. Она делает вас обеих несчастными.  — Ты ничего обо мне не знаешь, — шипит Зелена. — Ты ничего о нас не знаешь. Реджина сделала мою жизнь несчастной!  — Я бы сказала, что это довольно взаимно, — говорит Реджина из дверного проема. Она сделала два шага в гостиную, крепко сжала губы и уставилась на Зелену. Она выглядит так…встревоженно, слегка потрясенной.- Мне жаль, что я думала, что ты сделала эти снимки, — говорит она, ее слова грустные и Эмма подходит к ней, чтобы предложить тихую поддержку. Реджина отодвигается от нее, избегая встречаться с ней взглядом.- Я ошиблась. Я действительно просто… я не хочу ссориться. Зелена хмурится.  — О, теперь ты играешь в другую игру. Типично. Тебе всегда нравилось изображать жертву. Хотя ты и не затевала никаких ссор. -Я этого не делала, — устало говорит Реджина. — Я не просила маму так обращаться с тобой.  — Но ты не сопротивлялась, — самодовольно замечает Зелена и Эмма смотрит на них в недоумении. Она задается вопросом, где Нил, может он мог бы прийти и забрать ее отсюда.  — Ты была самым ценным достоянием матери и ты была настолько неблагодарна, что все это выбросила.- Зелена распрямляет. — Ну, я не дура. Я не совершу тех же ошибок, что и ты. Мама будет…  — Мама тебя не полюбит, — говорит Реджина убийственно мягким голосом. Глаза Зелены становятся острыми и злыми.- Мама не способна на такую любовь. Я уже пытался тебе это сказать. Она воспользуется тобой и потом откажется от тебя, и мы все останемся ни с чем. Зелена скрипит зубами, но не отрицает этого.  — Лучше я, чем ты, — выпаливает она. — Ты была занозой в ее заднице. Но я не ты. Я умнее. Я смогу играть в эту игру.  — Зелена, пожалуйста, — бормочет Реджина, и теперь ее голос только приглушен, приглушен тем, что произошло, ее настроение изменилось.- Не делай этого с собой. Ты же знаешь, чем это кончается. Ты знаешь маму.  — Ты не знаешь, — огрызается Зелена, она взволнована, что-то в словах Реджины задело ее. — Ты не знаешь, каково это-провести всю свою жизнь просто…отчаянно желая кого-то, кому не все равно…  — Вообще-то, — говорит Реджина, делает вдох и выдыхает, не сводя глаз с Зелены. — Я хотела бы, чтобы ты испытала это, — говорит она и Зелена замолкает. Реджина выглядит очень хрупкой, более уязвимой, чем Эмма видела ее перед своей сестрой, и Эмма снова задается вопросом: Что-то, черт возьми, произошло в коридоре за те десят минут, пока Реджина отсутствовала. — Я хотела свою старшую сестру, — тихо говорит Реджина. — Мне нужна была ты. Мы могли бы вместе бороться с матерью. Мы могли бы сражаться за Сторибрук. Зелена пожимает плечами и отводит взгляд от Реджины.  — У тебя был Нил, — бормочет она. — Всегда был Нил.  — Потому что у меня никогда не было тебя.- Реджина делает шаг вперед и вид у нее такой измученный, что она едва сдерживается.- Я устала бороться, Зелена. Я не хочу больше этого делать. И ты заслуживаешь лучшего, чем быть еще одним Киллианом Джонсом. Разве она не причинила тебе достаточно боли? — Ее голос звучит почти умоляюще и Эмма наблюдатель за этой частной беседой. Зелена крутит руками, почти гудя от мучительной энергии. Ее глаза вспыхивают, и она выглядит так, как будто ее следующий удар может уничтожить Реджину, которая сейчас на грани. Дверь в дом открывается, характерные шаги Коры Миллс звучат через фойе и они слышат ее голос. Зелена снова замолкает. + Нил даже не смотрит на Реджину. Он сидит в конце стола, рядом со своим отцом. Эмма сидит между ним и Реджиной. Нил разговаривает с Голдом шепотом и приятным голосом. Это признак того, как он зол на Реджину - болтает с отцом. Это похоже на предварительный просмотр того, что должно произойти, если Нил когда-нибудь узнает о том, что они делают с Эммой. От этого у нее сводит живот, и ужас становится почти невыносимым. Что из того что сделано непростительно? Поцелуй, конечно. Но это маленькие мгновения - руки в руках, теплые взгляды, эмоции, дюжину раз они чуть не перешли черту – вот о чем она думает сейчас. Она ест механически. По другую сторону стола - ее мать, которая ненавидит ее и ее сестра, которая не любит ее. Киллиан Джонс лениво сидит между ними, злобно глядя на всех и улыбаясь. С другой стороны стола Эмма вдруг говорит:  — Еще раз дотронешься до моей ноги, и я переломаю тебе все кости.- Ухмылка Джонса становится меньше. Нил толкает ее локтем.  — Это моя девочка, — говорит он. Мамин нос морщится от отвращения.  — Может быть, детям будет лучше всего на кухне, — говорит многозначительно. Эмма тонко улыбается ей. Мать смотрит в ответ холодной нервирующей улыбкой. Эмма выдерживает пристальный взгляд, ее глаза сурово блестят и Реджина просовывает руку под стол, чтобы сжать руку Эммы в поддержке.  — Мама, — внезапно говорит Зелена, — я подумала, ты так и не сказала, какова моя роль в фирме? Мама отрывает глаза от Эммы и улыбается Зелене.  — О, дорогая, не беспокойся об этом.- говорит она беззаботно. — Партнерство было подарком. Ты можешь пользоваться преимуществами фирмы и не вовлекаться в работу. - Она тянется через Джонса, чтобы похлопать Зелину по плечу. — У тебя же есть другие планы, не так ли? — говорит она, многозначительно глядя на Джонса. Он выглядит очень довольным. Зелена выглядит недовольной. Это тот момент, когда Реджина могла бы почувствовать самодовольство, но она слишком измучена, чтобы уступать мелочным порывам прямо сейчас. Ее брат не разговаривает с ней и он собирается жениться на девушке, которую она любит.… Ее мать тоже ни разу не признала Эмму. Стол был накрыт на семь персон - еще один признак того, что это одна из маминых игр власти, Киллиан Джонс занимает свое обычное место за столом, Режину не ждали. Мама приветствовала всех, даже Эмму, но на Реджину даже не взглянула. Во время трапезы мать много раз, с уверенностью, говорила Киллиану, что он будем мэром. Зелена с беспокойной энергией ерзает в кресле напротив Реджины. Зелена никогда никого не замечает, когда рядом мама. Она только и ожидает кусочки одобрения, которые мать методично дозирует, и Реджина жалеет, что она была так откровенна с Зеленой перед едой. Эмма все еще держит Реджину за руку под столом и Реджина сжимает ее руку, чувствуя, как та дрожит. Она внимательно наблюдает за лицом Киллиана Джонса, и когда тот ухмыляется, она ударяет острием каблука в его лодыжку, прежде чем он снова сможет коснуться ноги Эммы. Он издает сдавленный звук и обвиняющие смотрит на Реджину. Она тонко улыбается-это улыбка ее матери. Зелена игнорирует их всех.  — Я хочу заслужить свое место в фирме, — говорит она. — У меня есть опыт и образовательные полномочия для этого. Я могу работать с кандидатами.  — Дорогая, — говорит мама тоном, не допускающим возражений. -Ты действительно думаешь, что это разумно? — Она примирительно улыбается, — Ты такая яркая, талантливая девочка. Когда Киллиан станет мэром, ты станешь его блестящей жемчужиной, возможно, главой администрации.  — Я думал, Айви… — говорит Джонс, но его слова заглушаются взглядом матери. — Ну что ж, — легко говорит он, положив руку на плечо Зелены. Зелена, кажется, не замечает его. Она смотрит на маму. Мать поворачивается, довольная, что разговор окончен, когда рот Зелены открывается и закрывается, и она выглядит, как будто готова заплакать.  — Нил, — говорит мама, набрасываясь на него и Реджина замирает, боясь того, что она может сказать. Но это всего лишь: — Мне кажется, что в последнее время ты здесь бываешь почти каждый день, с этой твоей девушкой, не с этой, — небрежно говорит она, указывая на Эмму и кривя губы.- Эта девочка Тамара. Вы прекрасно ладите вроде.  — Да, это так, — натянуто отвечает Нил и обнимает Эмму защищая ее. Рука Эммы ускользает от Реджины, но ее нога натыкается на ногу Реджины в безмолвном извинении. — Но Эмма, моя девушка. Мама бросает на Эмму взгляд, почти насмешливый взгляд.  — Да, подружка, — говорит она. — Какие у тебя планы после кампании, дорогая? — Эмма замирает. Это едва заметно по тому, как она напрягается, но Реджина видит это и мама тоже. — Возможно, в закусочной есть вакансия официантки. Эмма моргает, глядя на нее и теперь она выглядит очень озадаченной тем, каким тоном это сказала Кора.  — Она оскорбляет тебя, — сообщает ей Реджина. - Не слушай ее. - Ее глаза встречаются с глазами Нила и в его глазах проскальзывает веселье, прежде чем он отводит взгляд.  — Хм, — говорит Эмма, немного осмелев. — Ну, я думаю, что могла бы работать в закусочной. Кто знает? — Что-то неуверенное звучит в ее голосе и Реджина хочет взять ее за руку снова. Но она не может, не за этим столом с Нилом рядом, не с глазами матери, внезапно обращенными к ней.  — Не забудь и Реджине оставить там работу, когда наступит ноябрь, — говорит она оскорбляюще. Реджина открывает рот, чтобы ответить, но Зелена опережает ее.  — В ноябре Реджина будет избрана мэром! — говорит она и Реджина смотрит на нее с удивлением. Мать быстро оправляется от собственного удивления.  — Ну же, дорогая, — говорит она с ноткой предостережения в голосе.- Я так рада, что вы двое ладите, но ты же не веришь в это?  — Ты права, — обрывает мать Зелена, и она выглядит сердитой, обиженной и свирепой. — У них всего несколько основных инвесторов и, судя по тому, что пишут в новостях, ее кампания тратит деньги на такие легкомысленные вещи как пропагандистская кампания и общение с людьми.- Реджина с удивлением наблюдает за ней, пораженная резким тоном Зелены. Зелена встает, выпрямляется и отвечает взглядом на испуганный взгляд Реджины и торжественно говорит:  — Хорошо что я заработала немного денег, не так ли? Это будет взнос на предвыборную кампанию. Думаю, той суммы хватит, что я дам, — говорит она, весело глядя на Реджину. Реджина сидит разинув рот. — Закрой рот, сестренка, — говорит Зелена, хмуро глядя на нее, но с редкой, робкой теплотой в глазах. — Это совсем не по-мэрски. Голос матери звучит жестко, почти угрожающе.  — Зелена, — холодно говорит она. — Ты никогда не отличалась умом, но я знаю, что ты должна точно понимать, на что ты идешь.  — Что? Мэрская кампания в городе, о котором никто никогда не слышал? — Говорит Зелена. Эмма таращится на нее, Нил ухмыляется, а Киллиан Джонс выглядит шокированным. — Знаменитость, которая решила приехать домой вместо того, чтобы пытаться покорить Голливуд, — внезапно говорит она, ликуя. -Я знаю, почему ему это никак не удавалось.  — Расскажи нам, — говорит Эмма и кажется, что ей это нравится. — Я все время об этом думаю.  — Ломаешь себе голову, да? — Торжествующе говорит Зелена, поднимая свою руку к голове Джонса, она дергает его за волосы, забирая с собой половину его роскошной прически, — Вот почему - заканчивает она размахивая париком. Джонс смотрит на нее с предательским ужасом. Эмма громко смеется и даже Нил издает удивленный лающий смешок. Реджина смотрит на это все и ее губы бессознательно подергиваются.  — Меня нельзя подкупить, чтобы я выполняла твои приказы, мама. И я не буду больше прятаться. - Она бесцеремонно отбрасывает парик, хватая с тарелки маленький трюфель, — Ваше здоровье, — говорит она и неторопливо выходит из комнаты. Реджина молча смотрит ей вслед. Неужели это было… неужели Зелена только что предложила ей…? Она встает не обращая внимания на резкое и яростное мамино «СЯДЬ», выбегает из комнаты и спешит за Зеленой. Зелена вернулась в кабинет, тяжело прислонилась к боковому столику и глубоко дышит.  — Я не могу поверить, что…только что сделала это, — говорит она и Реджина осторожно кладет руку ей на спину, встает рядом. Зелена поворачивает голову и смотрит на Реджину. — Ну, — говорит она, — почему бы нам снова не попробовать эту сестринскую штуку? + Кора уже вылетела из дома, а Зелена заказывает билет на обратный рейс в Лондон, когда Эмма следует за Нилом в гостиную.  — Не думаю, что мама будет гостеприимной по отношению ко мне, — говорит Зелена, глядя немного благоговейно на свой собственный бунт. — Лучше всего уехать к утру.  — Ты можешь переночевать в моей квартире, — неуверенно предлагает Реджина. -У меня есть маленькая комната для гостей. Зелена качает головой.  — Мы так хорошо ладим, — говорит она, и ее голос звучит легко и непринужденно. — Давай не будем испытывать судьбу.- Она ныряет в один из шкафов в дальнем конце комнаты, и появляется с бутылкой вина. — Кто будет?  — Пожалуйста, — говорит Нил, опускаясь на диван. Реджина смотрит на него так же, как и глядела на него весь вечер, с тоской и неуверенностью, что кажется нехарактерным для их отношений. Что-то происходит между ними, и Эмма не может понять, что именно. Есть напряжение, которого не было с тех пор, как Эмма впервые присоединилась к кампании. Зелена наливает ему стакан, потом еще один для Реджины и еще один для Эммы.  — Киллиан не остался? — спрашивает она.  — Ему пришлось уйти поправить прическу, — говорит Нил и беспомощно смеется, откидываясь на спинку дивана.- Черт, я так ненавижу этого засранца.  — Он просто марионетка, — пренебрежительно говорит Эмма, усаживаясь в большое кресло рядом с диваном. Зелена преувеличенно подмигивает ей и растягивается на диване, не оставляя места для Реджины. Реджина не выглядит удивленной она втискивается рядом с Эммой в большое кресло. Оно достаточно просторное так, что они могут сидеть вместе, почти не касаясь друг друга. Нил, кажется, вообще ничего не замечает поглощенный вином. Эмма вспоминает ход своих мыслей.  — Он не имеет значения, — запинаясь, заканчивает она. Реджина допивает остатки вина и забирает бутылку у Зелены.  — Он же… знаменитость. Нам придется противостоять этому.  — Ты тоже знаменитость в этом городе, — говорит Зелена, закатывая глаза. — Маленькие девочки бегают по главной улице в брючных костюмах и незнакомые люди спрашивают меня, не твоя ли я сестра. Весь город одурманен тобой.- Она тоже опрокидывает свой стакан. Видимо, даже у этой новой, милосердной Зелены есть свои пределы. — Ты могла бы быть лесбиянкой и кровавым убийцей с топором и ты все равно получишь голоса. Реджина закатывает глаза.  — Думаю, мне не стоит так рисковать, — говорит она.  — Нет, правда! Занять более высокий пост- Зелена выхватывает бутылку обратно.- Реджина выглядит менее чем восторженной.  — По одной вещи за раз, — говорит Эмма, вспоминая слова Реджины, когда речь заходит о больших планах Коры в отношении нее. Тем не менее, она не может не представить себе это на некоторое время. Реджина баллотируется в президенты в будущем, где весь мир знает, кто она такая. Политические объявления на каждом углу, воспоминания из прошлого Эммы преследуют ее повсюду, куда бы она ни пошла. И Эмма может вернуться, чтобы снова помочь работать над кампанией Реджины, чтобы получить эту роль, все еще безнадежно увязшую в чувствах, но отчаянно желающую быть с Реджиной словно тень. Она не знает, где бы она сейчас была без этой тени, без Реджины. До начала кампании она бесцельно плыла по течению, почти не думая о будущем. Теперь это все, о чем она может думать. Она должна оставить Реджину позади, должна построить новую жизнь. Нил заснул на диване, измученный после трудового дня, и Эмма толкает локтем Реджину.  — Из-за чего вы двое поссорились? — Реджина отказывается смотреть на нее. Эмма хмурит брови. — Выборы, — догадывается она. - Ваши родители. Плечи Реджины опускаются вместо ответа.  — Он узнал о вас? — спрашивает Зелена.  — А что тут можно узнать? — Устало бормочет Реджина. - Мы ничего не скрываем.  — Тот факт, что вы обе безумно влюблены в друг друга? — Предлагает Зелена и они напрягаются смотря друг на друга. Эмма делает большой глоток вина. - Да ладно, — говорит Зелена, указывая на них. — Вы обе это прекрасно знаете. Эмма чуть не откусила мне голову, когда я упомянула об этом.  — Мы… не… - Реджина запинается на словах и Эмма смотрит на Зелену, внезапно отказываясь быть поклонником этой женщины. — Эмма встречается с нашим братом, — наконец выдавливает Реджина. Зелена пожимает плечами и смотрит на Нила.  — Вряд ли он мой брат, — говорит она пренебрежительно. — Неужели он еще не заметил? Он всегда был тугодумом, но не настолько же.  — Мы друзья, — нагло лжет Эмма, потому, что это единственное невинное объяснение для… них.  — Тьфу.- Зелена смотрит на них с отвращением. — Ты вызываешь у меня тошноту.- Она встает и передает бутылку Реджине. — Возьми это. Тебе понадобится. Я иду спать. - Она топает из комнаты, когда она поднимается по лестнице. Реджина вздыхает, передавая вино Эмме.  — Все та же Зелена, — говорит она, прислоняясь к спинке кресла. — Всегда отчаянно хочет поговорить о вещах, которые ее не касаются.  — И об этом мы тоже не говорим, — говорит Эмма и тоже откидывается на спинку, отпивая прямо из бутылки. Реджина бросает на нее взгляд фыркает, берет бутылку и тоже делает глоток.  — Этого никогда не было.  — Может быть… — Эмма прочищает горло, бросая взгляд на все еще спящего Нила. — А было бы так ужасно, если мы поговорим об этом… о том, что у нас есть? — спрашивает она. Какая-то часть ее отчаянно хочет исправить все, чтобы ей не пришлось уезжать. Реджина ставит бутылку с вином и поворачивает голову так, что они смотрят друг на друга.  — Что толку говорить об этом? — спрашивает она. — Что мы делаем? Как будто это может быть реально, — она смотрит на Нила, пойманного в ловушку агонии. — Он-единственная семья, которая у меня здесь есть, Эмма, — шепчет она. — Забудь о Зелене. Она снова возненавидит меня через неделю. Мой отец едва может ступить в этот город, потому что он боится мою мать. Но Нил… я не могу обидеть Нила. Эмма тянется к ней, прижимая руку к ее шее, чтобы погладить подбородок Реджины большим пальцем. Иногда она размышляет о том, что это может значить для нее, как Реджина будет ненавидеть ее за то, что она разобьет сердце Нила. Она редко об этом думает. С точки зрения Реджины, это выбор между ее семьей и Эммой. Реджина дарит ей дрожащую улыбку.  — Он будет так добр к тебе, Эмма. Я знаю, что так и будет. И это…это все, чего я хочу для вас обоих. Ожерелье из снежинок Эммы блестит, блестит, как всегда, когда оно ловит свет. Оно жжет что-то в ее сердце, как поражение, как жгучая тоска. «Я хочу тебя», — хочет сказать она, но это нечестно просить Реджину, которая, кажется, не верит, что ее собственное счастье чего-то стоит.  — А что насчет тебя? — спрашивает Эмма.  — Я буду с вами, — шепчет Реджина. — Разве этого недостаточно? — Эмма смаргивает слезы, злые и безнадежные слезы, которые текут по ее щекам от этой нелепости, от того, что она заперта в месте, где она никогда не хотела быть. Она ненавидит быть в подвешенном состоянии больше всего на свете, оказаться в ловушке, где все, чего она хочет, находится в руках кого-то другого. И Реджина, кажется, чувствует это, потому что, конечно же, она чувствует, потому что, конечно же, Реджина знает ее так так же хорошо, как саму себя.  — Прости, — бормочет Реджина и ее руки скользят вокруг Эммы прижимая ее к ней. — Мне очень жаль.- Она целует Эмму в макушку, прижимается губами к ее лбу и держит их там, а Эмма плачет и за себя, и за Реджину, и даже за дурака Нила, который ничего не понимает.  — Извини, — бормочет Эмма, когда она отдышалась и восстановила контроль над собой и голосом. — Ты не… ты не должна извиняться за…за то, чего не хочешь… — она вытирает слезы, выпрямляясь и неохотно вырываясь из объятий Реджины. — Я плохо выгляжу наверное, — печально говорит она, протирая глаза. Реджина смотрит на нее с выражением, близким к отчаянию.  — Ты прекрасна, — поправляет ее Реджина и Эмма задерживает на ней свой взгляд, затаив дыхание, ее сердце разрывается по швам. + Утром Реджина все еще сидит в любимом папином кресле, Эмма обнимает ее, как ленивец висит на ветке дерева. Ее руки обхватывают живот Реджины и ноги у них переплелись. Нил ерзает на диване, начиная просыпаться, Реджина высвобождается из объятий Эммы и находит одеяло в потайном ящике под креслом, укрыв им Эмму и прижавшись поцелуем к ее макушке Реджина отходит. Матери нигде нет, Реджина входит в официальную гостиную, там Голд сидит в кресле и читает утреннюю газету.  — Реджина, — говорит он, и его глаза следуют за ней, острые и знающие гораздо больше, чем он показывает. Реджина вздрагивает, как всегда нервничая из-за него, коротко кивает ему и затем отступает наверх. Она находит сменную одежду в своем старом шкафу и темно-красную рубашку, которая прекрасно подошла бы Эмме. Когда она приняла душ и спустилась вниз, Эмма уже зевала на диване, а Нил сидел рядом и пил кофе, выглядя еще хуже от усталости. Он кивает ей и Реджина принимает это за знак того, что он простил ее или, по крайней мере, слишком устал, чтобы помнить, что они в ссоре. К тому времени, как они все одеты и готовы идти, они уже должны быть на работе, и мама уже видимо решила проучить Реджину.  — Наверное, я загораживала подъездную дорожку, — говорит она, уставившись на свой бампер, лежащий на земле. - Давайте просто… — она тычет большим пальцем в сторону улицы впереди.- В любом случае, до офиса всего пятнадцать минут ходьбы, и участок шерифа находится прямо здесь по пути. Они идут в неуверенном молчании к офису, Эмма бросает взгляд на Реджину, а затем говорит Нилу:  — Вы двое. Разберись с этим, — и бросается бежать трусцой, опережая их по направлению к главной улице. Нил смотрит ей вслед, потом смеется и качает головой.  — Она-просто произведение искусства, - он поворачивается к Реджине. — Прости, что я на тебя накинулся, — говорит он наконец. — Я ненавижу ругаться с тобой.  — Я тоже, — вздыхает Реджина, и она уже чувствует облегчение, которое приходит с извинениями. — Я тоже извиняюсь. Я не имела в виду, что ты…что ты нуждаешься в защите, но ты уже взрослый, — говорит она, иногда даже странно, насколько старше она себя чувствует, чем Нил.  — Я пытаюсь, Реджина. Я пытаюсь… — Нил проводит рукой по волосам, выглядя измученным. - Января…наверное, пытаюсь повзрослеть. Я был…я чувствую, что провел свои двадцать лет в подвешенном состоянии, просто пытаясь сбежать от моего отца, понимаешь. — Реджина знает. Это большая часть того, почему Нил всегда был таким, он бегал через всю страну в течение многих лет и все же вернулся побежденным. Нил грустно улыбается. — И я никогда по-настоящему не был взрослым, но я стараюсь. Я помогаю тебе с кампанией. Я говорил с Сабиной о том, чтобы вложить свой трастовый фонд в эту ресторанную идею. Я пытаюсь быть тем, кем никогда не был.- Он все еще оглядывается на особняк возвышаясь позади них, он жует губу и говорит: — Я не хочу, чтобы ты заботилась обо мне до конца жизни. Иногда я хочу быть тем, кто заботится о тебе. Реджина смотрит на него, застигнутая врасплох и внезапно чувствуя себя виноватой.  — Хорошо, — говорит она. — Но я не знаю, есть ли необходимость… Нил фыркает.  — Да, да, — говорит он и наклоняется, чтобы коснуться губами ее лба. Он смотрит вперед, чтобы найти Эмму, пройдя весь квартал до офиса, он наконец кладет руку на плечо Реджины и наклоняет лицо к ее лицу, смотря ей в глаза.  — Ты действительно считаешь, что я не должен жениться на Эмме? Реджина проглатывает чувство вины, закрывает глаза и пытается найти нужные слова.  — Я думаю…думаю, Эмма…очень молода, — говорит она наконец. — И ты, действительно думаешь, что она готова? — Это разумный вопрос. Эмма моложе Реджины, и она, вероятно, не готова к кольцу. Но Нил беспрекословно оседает.  — Не знаю, — бормочет он. — Может и нет. - Он прикусывает губу. — Но ведь это она, верно? Даже если мне придется подождать еще немного, прежде чем она будет готова. Она единственная. Реджина смотрит вниз по кварталу, находя лицо Эммы раскрасневшимся от утреннего холода, ее глаза блестят, когда она смотрит, как они приближаются.  — Это она, — эхом отзывается она и Нил сжимает ее в объятиях.  — Я знал, что уговорю тебя, — говорит он и Реджина не отвечает. Вместо этого она идет к Эмме, и отводит взгляд, когда Нил просовывает руку в руку Эммы и говорит ей:  — Сработано, мэм. А теперь мы можем приступить к работе? Эмма улыбается ему, потом Реджине, ее глаза задерживаются на лице Реджины.  — Если ты настаиваешь. Я собиралась предложить поздний завтрак у бабушки.  — Работа, — весело отвечает Реджина и толкает дверь в офис. А внутри- хаос. Хаос. Джасинда и Сабина уже там, карабкаются и снимают что-то со стен.  — Черт, — говорит Сабина, когда видит их, ее глаза расширяются от ужаса. — Мы добрались сюда и они уже были…  — Убирайся, — приказывает Джасинда, не сводя глаз с Нила, и ее голос звучит нехарактерно резко. — Уберите его отсюда!  — Что происходит? — Что это? — спрашивает Нил и глаза Реджины наконец-то сосредотачиваются на стенах кабинета. Они покрыты маленькими прямоугольниками. Прямоугольники везде, ими оклеены стены офиса и каждой кабинки, они прикреплены к каждому свободному месту. Они приклеены скотчем на окне кабинета кандидата, и добрая сотня из них уже была разорвана на куски. Прямоугольники. Нет. Она оборачивается, видит дюжину из них, приклеенных скотчем к внутренней стороне двери ее сердце останавливается. Это не просто разноцветные прямоугольники. Фотографии. Несколько десятков фотографий, дублированных сотни раз для целей злоумышленника. Реджина срывает их с двери и смотрит в ужасе.  — Что происходит? — снова спрашивает Нил. Он берет снимок, а потом неуверенно смеется. — Что это такое? — Он берет другую, потом третью и… Реджине хочется закричать от отчаяния. Эмма только таращится на них, глядя так, словно весь мир рухнул у нее из-под ног. Сверху донизу офис покрыт фотографиями Эммы и Реджины. Украденные моменты взаимодействия, на которых они флиртовали на грани пересечения границы. Рот Реджины в уголке губ Эммы. Эмма прижалась лбом к рукам Реджины, они сидели однажды вечером на скамейке перед офисом, тихо разговаривая без посторонних глаз, но за ними следили. Все моменты на фото такие чертовски романтичные. Нил смотрит на фотографии с зарождающимся, ужасающим пониманием и сердце Реджины разбивается вдребезги на полу, окруженное сотней фотографий ее предательства.