Мисс Свон переезжает в Сторибрук/ Miss Swan Goes to Storybrooke

5 сентября 61 день до всеобщих выборов На нее смотрят с того самого момента, как она входит в офис на следующее утро с пакетом от бабули в руке. Она опаздывала и когда она зашла, все уже были в офисе. Сабина и Джасинда уже работают над новой рекламой в интернете, Тамара стоит рядом с ними нахмурив брови. Реджина склонилась над какой-то подготовкой к дебатам с Мэриан, Роланд взгромоздился на колени Мулан и что-то раскрашивает, а та говорит по телефону. Мэриан поднимает глаза, когда входит Эмма. Реджина не реагирует.  — Эмма, — говорит Мэриан, и ее улыбка такая теплая и искренняя. — Рада тебя видеть.  — Ты исчезла вчера, — говорит Джасинда бросая взгляд на Реджину, которая все еще не обратила внимания на Эмму, — Мы с Сабиной чуть не послали поисковую группу.- Она смеется, потому что, она понятия не имеет, что Реджина действительно отправила поисковую группу. Эмма сглатывает и смотрит на Реджину, но Реджина смотрит на свой текст для дебатов с лазерным фокусом, полностью игнорируя Эмму. Эмма пожимает плечами, кусая губы и чувствуя на себе жалостливые взгляды.  — Мне просто нужно было побыть одной, — бормочет она. -Это… это Нил придет? Тихий обмен взглядами.  — Он все еще обрабатывает информацию, — деликатно говорит Тамара. — Я думаю… мы…все знают, что эта кампания важнее, чем…межличностные проблемы. Он не хочет связывать личную жизнь и работу. Взгляды мелькают на Реджину, давая Эмме отсрочку. Реджина поднимает глаза и говорит:  — С Нилом или без Нила у нас все еще будут эти дебаты через несколько недель, не так ли? — говорит она серьезным и грубым голосом, Эмма неуверенно отворачивается, смотрит на свой пакет от бабушки и гадает, должна ли она извиниться перед командой за то, что снова встряхнула эту ситуацию. Она все утро зарывается в работу, делает телефонные звонки и работает над планом, скоро будет происходить ежегодная ярмарка в Сторибруке. Они собираются участвовать и вывешивают объявления везде, где это возможно, а то у Джонса есть склонность воровать все внимание, со своей голливудской улыбкой. Но больше всего сейчас беспокойства вокруг дебатов, которые запланировали местные новости– и ведущая, конечно же, Анна Аренделл.  — Это перебор, — ворчливо говорит Реджина с соседнего стола, уставившись на экран. — Сколько раз Киллиан Джонс может выступать? Почему дебаты два раза? Он будет говорить о политике или нет?  — Ты должна отнестись к ним серьезно, — говорит Тамара, поворачиваясь на стуле лицом к Реджине. — Он выступит, но он не работает над проблемами. Ты сможешь пойти в атаку во время этой дискуссии, если найдешь лазейку- разве Нил не работал с тобой над этим? У тебя есть его записи? Реджина кивает, но вид у нее по-прежнему несчастный. Нил сделал Джонса в их практических дебатах, он проделал впечатляющую работу и без него у Реджины нет сил на нападение. Эмма открывает рот, чтобы сказать что-то добровольцу, но через мгновение она передумывает.  — Мы побеспокоимся о вторых дебатах, когда они будет ближе, — успокаивает Реджину Мэриан. — Это…за неделю до выборов? Нам придется играть громко. Реджина вздыхает.  — Наверное, — говорит она. — Мы можем просто… сделать перерыв? Иди пообедай, ты же была в школе весь день.- Она машет рукой в сторону комнаты. — Все идите. Мы будем работать до конца выходных, надо делать перерывы там, где есть возможность. Она все еще избегает смотреть Эмме в глаза и Эмма стискивает зубы и возвращается к своей работе, игнорируя приказ Реджины. Остальные неохотно встают, потягиваются и строят небрежные планы на ланч. Мулан останавливается у стола Эммы.  — Не хочешь пообедать вместе? — говорит она тихим голосом.- Я хочу кое о чем с тобой поговорить. Эмма моргает глядя на нее.  — Да, конечно, — говорит она. — Просто…дай мне несколько минут, чтобы закончить. Я встречу тебя на выходе.- Мулан кивает, выходя из офиса, последние отставшие следуют за ней, пока не становится пусто, в комнате остались только Реджина и Эмма. Реджина ловит взгляд Эммы, затем раздраженно фыркает, встает и уходит от нее в кладовку не оглядываясь больше. Эмма, наконец, позволяет улыбке расползтись по лицу, и она следует за Реджиной. Кладовка крошечная и тесная, но достаточно большая, чтобы Мулан могла сидеть здесь, скрестив ноги, когда пишет речи, и Эмма с некоторым усилием закрывает дверь, когда Реджина тянет ее вперед за воротничок рубашки и целует затаив дыхание.  — Подожди, — говорит Эмма, просовывая руки под бедра Реджины. чтобы поднять ее. — Мы должны… наверное, запереть ее как– нибудь… — она прислоняет Реджину к полке, прижимаясь горячими поцелуями к ее шее. — Черт, ты горячая штучка, — вздыхает она и Реджина отстраняется, чтобы ухмыльнуться ей. Реджина сейчас похожа на девчонку, какой она редко позволяет себе быть, а не на резкую и целеустремленную женщину. Ее улыбка беззаботна и Эмма делает паузу, чтобы посмотреть на нее в темноте, — Думаешь, они купились?  — Я думаю пятьдесят на пятьдесят, — криво усмехается Реджина.- Она прижимается лбом к Эмме и ее глаза горят. — Как прошло твое утро?  — О, ты знаешь, — говорит Эмма, когда Реджина покусывает мочку ее уха.-Кандидат… — Реджина игриво кусает Эмму за шею и Эмма судорожно глотает. — Богиня, — заканчивает она и Реджина опять целует раковину уха Эммы, пока та не начинает дрожать, тая от ее прикосновений. Она все еще удивляется тому, что она может дотронуться до Реджины, что барьеры между ними разрушились полностью и что нет больше причин держаться подальше друг от друга. Ее руки ныряют под платье, которое Реджина выбрала сегодня– ладно, нет, она нашла его в шкафу Реджины, а потом настояла, чтобы та его надела, не думая ни о чем другом, кроме как снять его позже– и Реджина выдыхает, извиваясь под ней. Они не заходят дальше, в шкафу для канцелярских принадлежностей, но там есть длинные, горячие поцелуи и потом Эмма неохотно отстраняется.  — Я сказала, что встречусь с Мулан за ланчем, — говорит она, вздыхая. Реджина делает гримасу.  — Скажите ей, что ты нужна кандидату для срочного задания.- Она наклоняется, чтобы сжать и поцарапать спину Эммы.  — Но это же разобьет наше прикрытие, — печально говорит Эмма. — И мы не собираемся выставлять это напоказ, пока…  — Я знаю.- Реджина вздыхает, прислоняясь спиной к полкам шкафа, когда чувствует меланхолию. — Он сказал мне, что ему нужно время, чтобы со всем смириться. Я надеюсь… я знаю, что Тамара помогает ему, но я даже не знаю, планирует ли он все еще быть частью кампании. Или… или… — для она закрывает глаза и Эмма скорее чувствует, чем слышит, как Реджине плохо. Почти так же свободно, как прикосновение к Реджине, она может выразить словами то, в чем чувствовала себя виноватой до сих пор.  — Ты не хотела, чтобы между нами было…что-то такое, — говорит она, уклоняясь от упоминания о чувствах. — Никто из нас не знал. Здесь он может винить только меня. Как бы то ни было, он должен злиться на меня.- Реджина отрицательно качает головой, а Эмма…шепчет: — и если он отталкивает свою семью из-за этого, то он никогда не стоил того, чтобы быть твоей семьей. Ясно? Реджина качает головой.  — Он… он должен быть убит горем…  — Ты мучаешься из-за этого гораздо дольше, — бормочет Эмма, беря Реджину за руку.- Разве ты не должна быть для него так же важна, как он для тебя? Реджина растерянно смотрит на нее и Эмма целует ее в последний раз, зарываясь носом в волосах Реджины и вдыхая ее запах. — Еще один на дорогу, -говорит она, целуя Реджину, затем проводит рукой по своим спутанным волосам и толкает дверь. Мулан стоит напротив двери, подняв брови, когда они вываливаются из кладовки.  — Это немного слишком на виду, не правда ли? — Ее взгляд падает на очень застенчивую Эмму. — Эмма, не могла бы ты…  — Хорошо, — говорит Эмма, разглаживая свою одежду. Она оглядывается на Реджину, которая выглядит растерянной.  — Ух. Извиняюсь. Я уже была в пути…- Мулан качает головой. — Вы же знаете, что весь офис ждал, когда вы обе останьтесь наедине — говорит она, когда они выходят на улицу, направляясь в тихий маленький ресторанчик, где Эмма никогда не бывала.  — Нил…- начинает Эмма.  — Знаешь, можно чувствовать себя плохо из-за Нила и одновременно злиться на него, — говорит Мулан.- У Тамары все сводится к науке. Он отказывался видеть то, что было очевидно в течение многих месяцев, а вы двое отказались… — она снова качает головой. — А что именно, по-твоему, могло бы быть? Что было бы, если бы ты была с ним честна? Эмма пожимает плечами.  — Ты пригласила меня сюда, чтобы наорать на меня, или…  — Можно чувствовать себя плохо из-за тебя и одновременно злиться на тебя, — рассуждает Мулан, а потом она вздыхает. — Не то чтобы все это могло иметь какое– то значение в долгосрочной перспективе… Они оказываются у узкого переулка от главной улицы. Там находится тихий, уединенный ресторан, простая витрина магазина с чем-то написанным на китайском языке над его названием.  — Дом лапши фортуны, — читает Эмма с витрины. -Я никогда раньше не видел этого места. Мулан фыркает.  — Юань Цзю Сяо Гуань, — поправляет она. — Хозяевам это нравится. Ты должна знать, где их найти. Я иногда прихожу сюда, чтобы поработать для кампании, — бормочет она, и тень ложится на ее лицо. — Я не хочу, чтобы меня подслушивали. Она толкает дверь, открывая тускло освещенную комнату, пахнущую чесноком и паровыми булочками. В комнате несколько маленьких столиков, один большой стоит в стороне и Мулан ведет Эмму к маленькому столику, который стоит дальше всех от двери. Они быстро заказывают и им подают еду в течение нескольких минут, Мулан дергается на своем месте, но больше ничего не говорит. Когда они едят, к ним подходит женщина лет сорока или около того.  — Мулан! — говорит она и лучезарно улыбается Эмме. — Как твои дела? Я вижу, ты привела с собой друга.- Она улыбается Эмме, потом поворачивается к Мулан и что-то говорит на хитром, быстром китайском, которого Эмма не понимает. Мулан густо краснеет и энергично трясет головой, что-то торопливо протестуя.  — Ах, кампания, — говорит женщина по-английски, кивая в знак признания. — Этот Киллиан Джонс… — начала она и опять переключается на китайский и говорит что-то такое, что заставляет Мулан выплюнуть свой суп с лапшой. Затем по-английски, женщина удовлетворенно говорит: — Не позволяй этому человеку победить.  — Всегда приятно встретить поклонника, — криво усмехается Эмма. — Есть шанс, что ты скажешь мне, почему мы здесь? Мулан смотрит на стену рядом с ними, прослеживая китайскую каллиграфию, пока она размышляет.  — Я насчет Нила, — наконец говорит она и бросает на Эмму взгляд. — Его старый дом рядом с моим, помнишь? Я видела его там вчера вечером, он влез через окно с Тамарой.- Эмма моргает. Нил ночью, после их большого предательства…лез в окно со своей подружкой? Окей.  — Так ты действительно думаешь, что они спят вместе? — спрашивает она Мулан. Мулан вздыхает, уже злясь на нее.  — Нет, если только у них не очень необычные вкусы, Голд был там и ждал их.  — О.- Эмма хмурится, отбрасывая свои романтические заботы и сосредотачиваясь на том, что, похоже, ей не нравится. — Голд все еще владеет домом. У них нет причин не входить внутрь через входную дверь, если только они не хотят, чтобы их видели. Они были на машине? — Мулан качает головой.  — Я думаю, Нил и Тамара что-то задумали, — мрачно говорит Мулан. — И единственная причина, почему они не сказали, что это… — она прикусила губу, не желая больше ничего говорить. Эмма все равно понимает, чувствует, как ее охватывает глубокий ужас. Были и другие странные случайности с этими двумя. Она помнит, как Реджина настаивала, что видела Нила и Тамару у Коры на вечеринке, перед танцами за ужином, и Эмма вспоминает, как часто Нил уходил из квартиры ночью, чтобы шепотом разговаривать по телефону. Но Нил обожает Реджину. Тамара, казалось, тоже любит ее, она совершенно дружелюбна и доброжелательна, иногда даже это пугает. С чего бы им… Она качает головой, ей трудно в это поверить.  — Давай проследим за ним, — говорит она. — Сегодня вечером. Мы получим наши ответы. Она даже представить себе не может, что это может быть. + С каждым днем дебаты становятся все опаснее и опаснее. Каждый день Реджина проводит над своими записями, просматривая записи старых интервью Киллиана Джонса, чтобы понять его стиль речи и то как бы он мог бы сформулировать свои ответы.  — Он может пойти с политикой, а может и в своей обычной манере.- Указывает Тамара, просматривая политические документы Реджины. — Ты должна оставаться собой, не позволяй ему добраться до тебя.  — Я знаю. Реджина наблюдает за ней, сдерживая вопрос, который она хочет задать. Каждый день- это еще один потраченный день, без контакта с Нилом. Он попросил дать ему время, и она согласилась. Тем не менее, она чувствует себя обеспокоенной и размышляет о его отсутствии, уверенная с каждым днем, что она потеряла его. Она делает глубокий вдох и сосредотачивается на том, что говорит Тамара, ее глаза бегают по комнате, несколько мгновений спустя она находит Эмму. Эмма сидит за своим компьютером, нахмурив брови, когда читает электронную почту. Ее глаза находят глаза Реджины с другого конца комнаты и она сияет, улыбка искривляет ее лицо. Она быстро вспоминает о себе и улыбка исчезает. Они слишком откровенны друг с другом, небрежны, и они не могут позволить другим узнать о них прямо сейчас. Не тогда, когда роль Нила в кампании и в их жизни находится в подвешенном состоянии, и они не могут позволить себе отчуждать его больше. Иногда, когда Реджина может думать только о том, что она его потеряла, она хочет прийти к нему домой и накричать на него, чтобы показать, как много в их жизни счастье и не все вращается исключительно вокруг него. Вскоре после этого Реджину охватывает чувство вины, осознание того, насколько сильно она страдает. Она просто хочет поговорить с ним, но Нил молчит. Она хочет опуститься на пол в ванной комнате в кабинете кандидата с ним, и позволить ему уговорить ее довериться ему, сидеть с ним и чувствовать себя как дома. Она хочет что-то сделать для него, чтобы хоть как-то заставить понять, что потеря Эммы была для него в порядке вещей, чтобы объяснить ему, как отчаянно она пыталась не чувствовать этого. Но она не видела его уже несколько дней, почти две недели, и никаких разговоров не было.  — Эй.- Это Эмма, — тихо произносит она, кладя руку на плечо Реджины. — Ты в порядке? — Конечно, Эмма почувствовала ее отчаяние и забыла об их соглашении держаться подальше на работе, вечный рыцарь в сверкающих доспехах. Тамара задумчиво смотрит на них и Реджина в панике отстраняется от Эммы.  — Это…не ваше дело, Мисс Свон, — ледяным тоном произносит она, отчаянно надеясь, что Эмма поймет, о чем идет речь.- Ничто в моей жизни тебя не касается. Глаза Эммы прояснились.  — Отлично, — говорит она таким же резким голосом. — Во всяком случае, было все равно. Мне плевать на все, кроме этих дебатов.  — Как будто тебе не наплевать на то, что ты будешь есть на ужин, — усмехается Реджина. Это будет запеканка из тунца, рецепт который Эмма нашла в интернете. Эмма учится готовить, когда они каждый вечер у Реджины, и она была удивительно способной, пока не оставила что-то на плите. Несколько сожженных кастрюль, но это не совсем вина Эммы. Реджина могла бы… не отвлекать ее в то время. -Пошла ты, — с отвращением говорит Эмма, хотя долго хмуриться не может. Она подмигивает один раз Реджине, прежде чем снова сердито смотрит и Реджине приходится поднести телефон к рту, прежде чем кто-то увидит ее улыбку.  — Успокойтесь, — встревоженно говорит Джасинда. — Откуда это у вас? Сабина хмуро смотрит на них.  — Вы двое уже несколько месяцев не были такими. Что ты… — ее глаза проясняются, — Вы притворяетесь! — говорит она с пониманием.  — Что? Нет, это не так, — быстро отвечает Реджина.  — Так и есть. Мне было интересно, почему все эти тоскующие взгляды прекратились, — говорит Сабина. Она оборачивается и протягивает Джасинде раскрытую ладонь. — Давай мои деньги, детка! Джасинда складывает руки на груди.  — Сначала я хочу получить доказательства, — говорит она. — Не может быть, чтобы эти двое сделали это так быстро.  — Вы двое ставили на нас? — В ужасе спрашивает Эмма.  — Все на вас ставили, — сухо говорит Тамара и в ее голосе нет ни упрека, ни обиды. Реджина сглатывает, все еще чувствуя тошноту при мысли, что Нил узнает об этом. — Я ставила на то, что вы будете ходить вокруг да около до дня выборов.  — Я отговаривала их, — весело подхватывает Мэриан. — Должна сказать, я рада, что Сабина выиграла. Я думала, что офис может вспыхнуть от такого сексуального напряжения. Руби предсказывала, что на это уйдут годы. Мулан отказалась участвовать, подожди… — говорит она, ее глаза сужаются, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на Мулан. — А ты знала, да? Мулан вздыхает.  — Поверь мне, ты не захотела бы узнать это так же, как это сделала я. Реджина оглядывает комнату и видит улыбающиеся самодовольные лица, обращенные к ней. Она закрывает глаза.  — Я … не будем об этом, — говорит она.  — Вы что, живете вместе? — Вдруг спрашивает Мэриан. — Эмма на самом деле не остановилась у Мулан, не так ли? — Она усмехается. — Ты и вправду сразу же пошла в атаку? Реджина закрывает лицо руками.  — Ладно, хватит, — говорит Эмма. Мы не живем вместе– это временное явление. Я ищу квартиру, — это новость для Реджины. Она поднимает глаза и видит, как горит лицо Эммы и видит ухмылки у всех остальных. — Мы можем, пожалуйста, поменьше говорить о моей и Реджины личной жизни, дебаты через неделю! Нам нужна вся возможная помощь.  — Нам нужен лучший дублер Джонса, — деловито говорит Тамара. — Нил был прирожденным игроком. Кто-нибудь еще хочет попробовать себя в роли самодовольного и несносного засранца?  — У вас всех это отлично получается, — бормочет Эмма и Реджина фыркает. Эмма бросает на нее быстрый взгляд и возвращается к электронной почте. Сабина выходит, чтобы попробовать свои силы в дебатах и Реджина спорит с ней в течение всего дня, позволяя ей находить дыры в их аргументах и пересматривать их соответствующим образом. Этого недостаточно.  — Хватит, — говорит Тамара в конце дня, все чувствуют ее недовольство. — Все не то, мне не нравится, но ты молодец. Реджина угрюмо пожимает плечами.  — Я не чувствую, что я молодец.  — Ты скучаешь по Нилу, — поправляет ее Тамара. Ее взгляд смягчается. — Я знаю, что сейчас тяжело, ему тоже. Было много истерик.- Она закатывает глаза.- Бросание мебели в стены. Он не получит назад свой депозит за эту квартиру, поверь мне.- Реджина пристально смотрит на Тамару, для нее этот ужас был почти невыносим. — Он справляется, — говорит Тамара, сжимая плечо Реджины.- Он идиот, но он любит тебя и Эмму, и он старается по-своему.- Она слегка толкает Реджину. — А теперь иди к своей девушке. Она ждет тебя, — громко говорит она, этого достаточно, чтобы Эмма услышала и снова покраснела. Реджина смотрит на Тамару почти без настоящего гнева.  — Извини, — говорит она, присоединяясь к Эмме за дверью. — Они всегда так невыносимы, когда я… интересуюсь кем-то. Эмма пожимает плечами.  — Они рады за тебя, — говорит она. — Ты хоть знаешь, сколько угроз я услышала, если обижу тебя? Сабина обещала вырвать мне сердце, если я разобью твое. Реджина фыркает.  — Тамара обещала мне то же самое о тебе, — говорит она, их руки соприкасаются, когда они идут по дороге к машине Реджины. Тамара была откровенной и немного пугающей в своей угрозе, это напоминание о том, что она очень любит Реджину, но сделает ее несчастной, если она все испортит. Они стараются не подходить слишком близко друг к другу на улице. Даже если команда узнала об этом сейчас, то остальная часть Сторибрука никогда этого не узнает. По дороге домой они останавливаются в супермаркете, чтобы купить продукты для ужина Эммы. Реджина наблюдает, как Эмма, прищурившись, рассматривает дюжину сортов пасты.  — Как ты думаешь, запеканка будет вкуснее с маленькими бабочками вместо лапши?  — Это не одно и то же? Эмма бросает на нее презрительный взгляд.  — Ты говоришь так, словно никогда не ела макароны с сыром, — говорит она. — Текстура имеет значение. Как насчет спагетти? — вдруг говорит она, и Реджина прислоняется спиной к полкам с кускусом напротив макарон и чувствует невыносимую нежность к Эмме Свон, которая изучает каждую коробку макарон, для этого ужина. Только когда они благополучно вернулись в машину, Реджина решается спросить,  — Итак, ты ищешь…квартиру? — Мысль об этом уже наполняет ее невыносимым одиночеством, потерей, которой она не испытывала. Ты не упоминала об этом.  — Я имею в виду, что должна, да? — Говорит Эмма, теребя пакеты с покупками. Она не смотрит на Реджину, просто жует губу и ждет. Реджина не отвечает, и Эмма говорит: — Это все… я имею в виду, мы только начали… — она выглядит встревоженной и Реджина внезапно вспоминает, что Эмма- это та, кто уже несколько раз чуть не уехала из города, она по привычке бежит, когда чувствует себя слишком хорошо. Она сглатывает и говорит с болью в сердце:  — Да, конечно. Я могу попытаться помочь тебе найти что-нибудь в городе, что не принадлежит отцу Нила.- Она сухо смеется, и Эмма смеется вместе с ней, повернув голову и посмотрев на Реджину со слабой улыбкой. Реджина отворачивается, поворачивается лицом к дороге и отъезжает от тротуара. Ее внезапно охватывает страх, невыносимая тоска, отчаяние при мысли о том, что снова придется жить в полном одиночестве. Дом стал настоящей передышкой от бесконечного напряжения в кампании. Домой к Эмме, домой с Эммой. Но она не может просить Эмму, жить с ней и признаться в том, чего она боится. Это бы уничтожило Эмму. Она делает глубокий вдох и меняет тему, проглатывая глупую неуверенность.  — Какие планы на вечер? Эмма тычет ее пальцем, напряжение спадает.  — У нас с Мулан есть планы, — говорит она, просто собирались по тусоваться после ужина. В другой ситуации Реджина могла бы приревновать. Вместо этого она наблюдает за тенями на лице Эммы.  — Еще одни тайные операции, я полагаю? Эмма удивленно моргает, а потом смущенно улыбается.  — Тебе ничего не нужно знать об этом, — говорит она. — Тебе ничего не нужно знать прямо сейчас. Иногда ее расстраивает то, что она не может многого знать. До того, как она стала кандидатом, знать было ее работой. Теперь это касается людей, которым она доверяет больше всего.  — А когда настанет время, чтобы узнать? Эмма наклоняется, кладет руку на щеку Реджины и целомудренно целует ее в губы. Реджина раздвигает губы и закрывает глаза, а сердце тяжело бьется в груди.  — Ты узнаешь, — шепчет она и Реджина дрожит и снова целует ее. +  — Реджина ничего не должна знать об этом, — напоминает Мулан Эмме, когда они позже вечером садятся в машину припаркованную в квартале от дома Нила. — Особенно сейчас, когда они с Нилом в ссоре. — ее голос обрывается.  — Да. Они не разговаривают, но ничего не значит. Я не понимаю, как… — Эмма думает о том, что она хочет сказать, и, наконец, просто произносит: «Тамара.»  — Да, — эхом отзывается Мулан. — Нил сейчас злится, и, может быть, это… нормально. Но Тамара приходит на работу каждый день и, кажется, прекрасно ладит с ними обоими. Она была той, кто начал этот офисный спор, когда вы с Реджиной… — она качает головой.  — Кажется, она не злится из-за обиды Нила. Но теперь она прячется вместе с ним. Эмма пыталась разгадать их мотивы, но ничего не добилась.  — Мне не нравится скрывать это от Реджины, — говорит она, глядя в окно. До сих пор Нил не выходил из своей квартиры. Они заметили его однажды на прошлой неделе и последовали за ним, но он только пошел в аптеку, и это был единственный раз, когда он выходил. Но сегодня Тамара зашла к нему в дом и свет в квартире выключился. Это значит… джекпот. Нил и Тамара выходят из квартиры, настороженно озираясь по сторонам они садятся в машину Нила. Они сворачивают за угол и Мулан следует за ними, огибая квартал сразу после них и ожидая пока они не доедут почти до следующего угла, прежде чем она поедет дальше. У них выключены фары и они слепо следуют за машиной Нила. Вскоре они покидают жилой квартал и приезжают на темную, пустую территорию полей для гольфа в загородном клубе.  — Что они здесь делают? — Удивляется Эмма.  — Не знаю -. Мулан хмурится, глядя вслед Нилу и Тамаре. Они уверенно едут по полю для гольфа, вплоть до того места, где оно соединяется в парк в захудалом конце города. Нил паркует машину.  — Пошли, — тихо говорит Мулан и они вылезают из машины и крадутся за Нилом и Тамарой в парке. Кто-то еще приближается с другой стороны, двигаясь быстро и оглядываясь по сторонам. На мгновение Эмме кажется, что это Реджина, и ее сердце замирает. Женщина маленькая, короткие, причесанные волосы, как и у Реджины, и дорогое пальто, которое могло бы принадлежать Реджине. Но затем единственный уличный фонарь над парком падает ей на лицо, и это вовсе не Реджина. Может быть, было бы лучше, если бы это было так.  — Это Айви Белфри, — шепчет Мулан, пока Эмма смотрит на группу шепчущихся людей в парке. — Начальник штаба Джонса. + Нил и Тамара уходят через несколько минут, достаточно близко к укрытию Мулан и Эммы, Эмма вынуждена прыгнуть обратно в кусты рядом с воротами загородного клуба и получила несколько мерзких царапин.  — И что теперь? — спрашивает Мулан глядя на нее. Эмма не знает, за исключением того, что Реджина определенно не должна этого узнать.  — Мы должны узнать больше, — решает она. — По крайней мере, попытаться понять что происходит. И я думаю, что мы должны расследовать любое… — она закусывает губу, ненавидя все вокруг. — Нил не намного моложе Джонса. И они оба выросли в этом городе. Может быть мы должны найти здесь какую-то связь. Сама мысль о том, что Нил– двойной агент, работающий на Джонса, вызывает у Эммы тошноту. Да, теперь они расстались, но она его знает. Она заботится о нем, по крайней мере, так же сильно, как и ты заботишься о ком-то, с кем прожила полгода. И Нил не отвернулся бы от них вот так. Он может быть сейчас в ярости на Эмму и никогда не простит ее, но он не будет … не похоже, чтобы он пошел на месть. Если Нил тайно встречается с начальником штаба Джонса, то должна быть какая-то причина. Что-то, что могло бы все объяснить. Эмма не может себе представить, что именно, но она уверена, что она, должно быть, все это неправильно понимает. Тем не менее, Реджина поднимает глаза, когда Эмма толкает дверь и хмурится, встревоженная тем, что она видит на лице Эммы.  — Что случилось? — спрашивает она.  — Я не хочу об этом говорить, — бормочет Эмма и Реджина вздыхая встает и ведет ее к дивану.  — Тебе нужно смазать царапины, — говорит она и исчезает на кухне и возвращается снова с мазью, втирая ее в красное пятно на руке Эммы. Эмма закрывает глаза, наслаждаясь близостью Реджины, Реджина прижимается поцелуем к ее лбу. Если бы Реджина позволила ей, Эмма могла бы остаться здесь навсегда, могла бы защитить их в этой маленькой комнате, где нет предательств или причин для шпионажа или кампаний. Если Реджина хочет, чтобы она осталась, Эмма может остаться. Но Реджина не хочет, напоминает она себе, неловко переминаясь с ноги на ногу, руки умело обрабатывают ее кожу. Эмма выпалила о поиске квартиры, потому что она была взволнована этим поддразниванием, потому что уже несколько недель жила с Реджиной, она даже платит за квартиру. С Нилом она не думала об этом, потому что он был прав, он был ее должником, и пребывание с ним было частью пакетной сделки по их высокомерному прощению. С Реджиной, ей просто кажется, что она… пользуется ситуацией. И Реджина снова заговорила об этом в машине и теперь Эмма боится оставаться без Реджины каждую ночь. К горлу подкатывает тошнота и она откидывает голову на спинку дивана. Реджина обхватывает ее руками, старательно избегая царапин на руке.  — Привет, — бормочет она.- Что с тобой? О чем ты думаешь? Эмма слабо улыбается ей и переводит тему.  — Я хочу пригласить тебя на свидание, — говорит она. — На настоящее свидание. Мы можем пойти куда нибудь в укромное место, или просто… держаться достаточно непринужденным, чтобы это не выглядело как свидание, или…  — Звучит превосходно, — обрывает ее Реджина, прежде чем она начинает лепетать, и Эмма выдыхает, что-то сегодня наконец-то идет правильно.  — Окей. Круто.- Эмма облизывает губы, обдумывая это. — Я никогда раньше не была на свидании. Ну, я…то есть… я встречалась с людьми, но это всегда было менее…формально, — говорит она, морщась от некоторых воспоминания о тех так называемых свиданиях. Там было гораздо меньше вина и еды и гораздо больше крепкого алкоголя в баре. Реджина моргает, глядя на нее.  — Разве Нил никогда не приглашал тебя на свидание? Эмма пожимает плечами.  — В первый раз мы были вместе в бегах. Не так уж много времени для свиданий. И в Сторибруке… — она задумывается. — Даже не знаю. У нас была кампания. Иногда мы ужинали после работы, если это имеет значение?  — Что? — возмущенно говорит Реджина. — Он никогда не приглашал тебя на свидание? — Она садится повернувшись так, чтобы могла сидеть, скрестив ноги на диване и смотреть на Эмму своими суженными глазами, — Ты пойдешь со мной!  — Нет! Я первая тебя пригласила! — Обиженно говорит Эмма. — Ты ходила с Мэл? Реджина фыркает.  — Мы с Мэл никогда не встречались. У нас просто было много очень эмоциональных… встреч.- Она обрывает свою речь. Эмма, которая внезапно чувствует себя очень эмоциональной бросается вперед, прижимая Реджину к подлокотнику дивана. Она целует шею Реджины, скользя руками вверх по платью, пока та не становится мягкой и покладистой, руки и бедра тянутся к Эмме, и ее глаза, прикрыты от желания. — Скажи мне, как тебе нравится, какое свидание? — выдыхает Эмма, кусая раковину уха Реджины.  — Каждое свидание, на котором я была, было бесконечным опытом, — бормочет Реджина, наклоняя голову назад, чтобы дать Эмме лучший доступ. — Мужчины. Мальчики. Пытались сделать маму счастливой. Встречи в барах и прятки в конюшнях.- Она целует Эмму, долго и крепко, пока у них не заканчивается воздух, — Я просто хочу быть с тобой.  — Хорошо, — говорит Эмма и на мгновение опускает руки ложась на Реджину. Ее голова прижата к плечу Реджины, тело прижато к телу Реджины, и она готова лежать вот так, обнимать Реджину вечно… — Как насчет вечера пятницы? На лице Реджины промелькнуло недовольство.  — У меня в пятницу Профсоюзная вечеринка, — напоминает она Эмме. — И мы с Тамарой и Мэриан обсудим мои дебаты в субботу и вечером воскресенья. Я не знаю, когда… — она крепко обнимает Эмму. — После дебатов, — наконец говорит она. — Мы можем сходить после дебатов. Эмма наблюдает за ней и замечает, как у нее подергивается глаз.  — Ты слишком много работаешь, — говорит она. Эмма видит это по тому, как Реджина падает на диван, когда они возвращаются домой, и не встает до самого сна, она никогда не прекращает корпеть над своими записями. Реджина заполнила все свое время выборами, и это начинает давить на нее, как никогда раньше. Нил всегда был рядом, больше как вспомогательный персонал, чем их лидер, но Реджина опиралась на эту поддержку больше, чем кто-либо другой. С его молчанием Реджина борется изо всех сил и Эмма это видит.  — Сейчас тебе нужен отдых больше, чем когда-либо, — шепчет Эмма. + Но Реджина не может сделать перерыв. Она стоит посреди кабинета в субботу, Тамара стоит напротив нее, с ужасным париком на голове.  — У моего оппонента есть несколько милых идей, — говорит Тамара, злобно глядя на Реджину. — Но это все, милые идеи от маленькой девочки, которая никогда не была в авторитете. Вам нужен человек, который будет стоять перед этим городом. Нужен кто-то с твердым голосом, — самодовольно говорит она. Глаза Реджины сужаются и она обращает свое внимание на их аудиторию. Мэриан и Эмма сидели на стульях, наклонившись вперед с нейтральным выражением на лицах.  — Что нужно этому городу, так это меньше показухи и больше действия, — парирует она. — Больше политики, которая может что-то изменить. В прошлом году у нас было три отдельных кампании по украшению главной улицы к Рождеству, и ни одна из них не была направлена на ремонт поврежденной дороги на Бей-Лейн. Есть шесть отдельных маршрутов школьных автобусов, которые ввели из-за этого повреждения, — говорит она, выпрямляясь. Тамара небрежно жестикулирует.  — Я позабочусь об этом, — говорит она и хохочет. — Вы думаете, что Маленькая Мисс Йель сможет справиться с инфраструктурой? — Реджина бросает на нее яростный взгляд. Тамара поднимает руки в знак того, что это не ее слова. Тем не менее, к концу дня Реджина раздражена и расстроена.  — Мой противник лжет, — говорит она после одного особенно жестокого нападения.— Как… буквально гребаная ложь каждому человеку в городе. Он ни хрена не сделает. Он просто обещает все, что, по его мнению, может… черт возьми! — она взрывается, крутится и закрывает лицо руками. Позади нее движется стул.  — Подожди, — говорит Тамара. Реджина делает глубокий вдох и затем поворачивается, заставляя себя улыбнуться, хотя на самом деле ей просто хочется плакать.— Я хотела бы знать, как мистер Джонс…намерен поддержать повышение заработной платы профсоюза учителей, когда он уже распределил эти деньги на финансирование частных школ, согласно его речи в подготовительной Академии Сторибрука в августе, — говорит Реджина уже спокойно. — Мистер Джонс, несмотря на свой возраст и мудрость, похоже, не разбирается в финансах.  — Для этого и существует моя секретарша, — говорит Тамара, подмигивая собравшимся. — Эй, Реджина, детка, если ты ищешь работу после этой кампании, то я был бы счастлив заполучить тебя.  — Отвали, — раздраженно говорит Реджина, но тут же опускается на свое место, и спор о практике заканчивается. — Ну как?  — Ты была великолепна, — преданно говорит Эмма. — Действительно…- Реджина, прищурившись, смотрит на нее.  — Ты лжешь.  — Вовсе нет! — Эмма протестует. — Ты действительно великолепна. Но… — она смотрит на Мэриан, ища совета. Мэриан выглядит смущенной.  — Никто не будет сомневаться, что ты знаешь, о чем говоришь. Но некоторые фразы немного…недоступны. Ты ссылаешься на политику. И людям иногда не интересно. Может тебе попытаться говорить более земными словами? — Она выглядит виноватой и Реджина тоже. Она закрывает глаза, отказываясь позволить своему разочарованию просочиться к Эмме.  — Давай сделаем это снова, — говорит она. — Кому-нибудь нужен перерыв?  — А тебе? — спрашивает Мэриан, выглядя очень обеспокоенной. Реджина фыркает.  — Я не делаю перерывов, — говорит она, пожимая плечами. -Идите. Перекусите. Я собираюсь просмотреть свои записи. Она исчезает в кабинете, слушая, как остальные неохотно уходят. Эмма уходит последней и через десять минут она возвращается с пакетом булочек и чашкой кофе в руке.  — Ешь, — приказывает она запрыгивая на стол. — Ты не машина, Реджина. Иногда тебе нужно отдыхать.  — Я отдыхаю, — протестует Реджина. -Я…  — Ты сидишь, когда работаешь? — предполагает Эмма, закатывая глаза. — Тебе сейчас приходится тяжелее всех.- Она протягивает руку. — Мы идем к бабушке и пообедаем, поужинаем, — исправляется она, хмуро глядя на часы. — А завтра ты сможешь провести еще один практический диспут.  — Тамара хочет…  — Тамара хочет, чтобы ты сделала перерыв. Либо так, либо она уйдет на другую сторону, — шутит Эмма и на мгновение отворачивается, ее длинные светлые волосы закрывают лицо. Реджина берет ее за руку неохотно и Эмма говорит: — Я уже заказала. Еда скоро остынет.- Она усмехается на Реджину и Реджина вздыхает и позволяет ей тащить ее за собой. Они опускают руки, как только оказываются снаружи и Реджина чувствует это как еще один груз на своей груди, еще одно напоминание о том, кем она должна быть. Каждый день- это напоминание о том, кем она должна быть сейчас, как кандидат и как лидер их предвыборной кампании, и как, может быть, будущий мэр. Постоянная нагрузка, вдавливающая ее в землю.  — Как Сабина и Джасинда наслаждаются своим выходными в пекарне? — Реджина пытается, заставляя себя это сделать, думать о чем угодно, только не о кампании. — У них уже давно не было свободного времени… Эмма вдруг становится какой-то подозрительной.  — Они в порядке, — говорит она и Реджина моргает на нее, внезапно забеспокоившись.  — Что случилось?  — Ничего. Они с этим разберутся.- Эмма качает головой. — Это не тот повод, чтобы беспокоиться. Реджина бросает на нее мрачный взгляд и Эмма вздыхает.  — Голд владеет домом, на Мейн-Стрит, где их пекарня. Твоя мать подняла арендную плату на неприличную сумму. С ними все будет в порядке. Они даже не хотят чтоб ты знала об этом. Это еще один груз на ее плечах, еще люди пострадали из-за нее. Она переживает, дрожа вздыхает, испугавшись за своих друзей, которые вложили в это так много сил. Она толкает дверь в закусочную и замирает. Нил стоит у стойки, болтает с Руби, и поворачивается на звук открывающейся двери. Его улыбка исчезает и внезапно появляется напряженное выражение лица, и Реджина чувствует, как ее сердце бешено заколотилось. Он ее брат. Он всегда был постоянным в ее жизни, с легкой улыбкой и непринужденностью. И теперь он смотрит на нее своими злыми глазами, нахмуренные брови и жесткая, поджатая улыбка, которая выглядит фальшивой и отстраненной, и она хочет рухнуть прямо там… Он говорит:  — Эмма. Реджина. Реджина не в состоянии ответить. Эмма неловко переминается с ноги на ногу и говорит:  — Привет! — в голосе Эммы враждебность, которая застает Реджину врасплох. — Занят чем-то? Это звучит почти обвиняющие и Реджина искоса смотрит на Эмму. Нил моргает.  — Я удивлен, что ты все еще в городе, — говорит он холодно и немного обвиняющие.  — Я осталась.- Эмма выглядит вызывающе, но потом раскаивается. Она прикусывает губу. — Ты бы нам очень пригодился для подготовки к дебатам, — говорит она, извиняясь. Нил смотрит на Реджину. Реджина стоит очень тихо, ее сердце застряло в горле. Нил отводит взгляд и проходит мимо них, его движения резкие и быстрые, и Реджина закрывает глаза, чтоб не видеть как он выходит за дверь.  — Давай поедим, — тихо говорит Эмма. Вечером дома они едят на кухне. Реджина ковыряется в своей тарелке, потом в тарелке Эммы, ее аппетит пропал. Есть что-то в том, чтобы снова увидеть Нила, что заставляет ее чувствовать, как отчаянно она нуждается в нем, без него все по-другому. Было время, когда она наслаждалась кампанией, когда не было ощущения, что весь мир нависает над ней, вдавливая в землю. У нее есть предвыборная кампания. У нее есть Эмма, она иногда с трудом верит в это. У нее есть все, но она чувствует, что она вот-вот будет подорвана на самом громком мероприятии, которое у них когда-либо было, ее мать нацелилась на ее друзей, ее собственный брат не смотрит на нее, когда натыкается на нее на улице. Эмма берет сандвич Реджины и протягивает ей.  — Откуси кусочек, — приказывает она, и Реджина покусывает его услужливо.-Больше.  — Я не ребенок, Эмма, — устало говорит Реджина. — Я не нуждаюсь в том, чтоб меня кормили.  — Ну, ты же не ешь, так что… — протестует Эмма.  — Я не голодна.  — Ты сегодня не обедала, — говорит Эмма, хмуро глядя на нее. — Ты едва прикоснулась к своему завтраку. И не думай, что я не заметила, как ты игнорируешь булочки.  — Я была не голодна. Окей босс? Я была занята, — говорит Реджина. Это звучит жестче, чем она хотела, и лицо Эммы застывает, а затем становится равнодушным. Она говорит медленно, осторожно и отстранено.  — Нет, все не в порядке. Тебе нужна еда, чтобы жить, понимаешь? И ты не можешь продолжать подталкивать себя к таким пределам, не останавливаясь, чтобы позаботиться о себе.  — Я в порядке, Эмма, — говорит Реджина и она чувствует, как растет ее раздражение, ее разочарование из-за этого. Ситуация слишком тяжелая, чтобы упускать ее из виду. — Я все еще здесь, не так ли? Я не нуждаюсь в няньке. Я не ребенок.  — Иногда ты хуже ребенка, — бормочет Эмма себе под нос. Реджина пристально смотрит на нее.  — Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Что я сейчас делаю не так? — И черт, она уже на грани слез, измучена и близка к тому, чтобы разлететься на куски. Она резко встает, — Я поняла. Я больше не могу разговаривать с людьми. Моя отчужденная мать шантажирует меня через моих друзья. Моя девушка теряет терпение со мной, а мой брат ненавидит меня, так что, пожалуйста, скажи мне как еще я облажалась, чтобы просто… просто все исправить. Она трясется, в голове у нее стучит, а сердце бьется так быстро, что она боится, как бы оно не лопнуло и все, о чем она может думать, это о том, как Нил отворачивается от нее, о равнодушном лице Эммы, о том, как Тамара улыбается, и то, как Сабина напомнила ей, насколько другой была ее собственная жизнь в прошлом. Она думает о том, как Мэриан с Роландом борются с разводом, о дебатах и как Киллиан Джонс разорвет ее на куски. Сейчас она стоит прямо и высоко, неподвижная, как высохший стебель пшеницы, который может сломаться даже от ветра.  — Я просто пытаюсь удержать нас на плаву.  — Реджина, — выдыхает Эмма и жесткость исчезает с ее лица. Вместо этого она только смотрит сострадательно и это почти ломает Реджину. Руки Эммы сразу же обнимают ее, и Реджина чувствует, как она сжимается, чувствует, как из ее горла вырывается дрожащий всхлип, а потом Эмма обнимает ее крепко целуя в лоб, пока Реджина отчаянно плачет в ее плечо.  — Ты прекрасно ладишь с людьми, — шепчет Эмма ей в волосы. — Твоя мать несет ответственность за свои поступки. Нил ведет себя как придурок, оставляя тебя висеть вот так, и я не теряю терпения с тобой, Реджина, я просто хочу, чтобы ты перестала пытаться нести весь мир на себе в одиночку.- Она целует снова и Реджина дрожит в ее объятиях, не в силах сдержать слез. — Я знаю, что ты не знаешь, как все исправить, но… Реджина неуверенно смеется, прижимаясь к ней. Эмма сильна, она держит Реджину и заставляет ее чувствовать себя легкой. Она снова целует Реджину и сердце Реджины боится потерять ее сейчас, этот крошечный кусочек ее жизни, который начинает казаться самым ярким кусочком из всех.  — Я всем нужна в лучшем виде.- шепчет Реджина. Эмма усаживает ее на диван, а затем опускается перед ней на колени, положив руки на бедра Реджины.  — Так это и есть твой план? — она не требует ответа. — И ты собираешься продолжать в том же духе вечно? Как ты думаешь ты доживешь до дня выборов? — Она умоляюще смотрит на Реджину. — То, что я говорила раньше… ты никому не позволяешь взвалить на себя это бремя. Ты не позволила нам нанять нового заместителя менеджера кампании. Ты помогаешь мне с тех пор как ушла Руби и работаешь без остановки с тех пор как Мэриан начала работать на полставки. Ты работаешь над собой до мозга костей и, кажется, не видишь, что с собой делаешь, — говорит Эмма умоляюще, и Реджина снова плачет, чувствуя себя такой юной и уязвимой, что она может едва дышать. — Ты будешь мэром, Реджина. Ты не можешь сейчас разбиться. — Я пытаюсь, — шепчет Реджина и проводит пальцами по волосам Эммы, чувствуя мягкость ее волос, ее кудрей и наблюдает за ней в тихой агонии. — Я не знаю, почему это стало так трудно. — Это была тяжелая кампания, — бормочет Эмма. — И ты полагалась на Нила гораздо больше, чем я думала. Больше, чем кто-либо думал.- Она улыбается Реджине, внезапно смутившись. -Он был единственным парнем в команде и он тебя успокаивал, не так ли? Он позволял тебе дышать. Реджина помнит, как сидела с ним в тихих комнатах, находя в себе силы и энергию. Она помнит как смеялась вместе с ним и чувствовала, что они действительно могут победить систему, она закрывает глаза на мгновение- и кивает. Когда она снова открывает их, Эмма смотрит на нее теплым взглядом.  — Я знаю, что сейчас его здесь нет, — говорит она. — Позволь мне быть таким человеком для тебя. Пожалуйста. Я знаю, что нет… я знаю, что Мэриан может быть лучше подходит для этого, или… Реджина наклоняется к Эмме, поднимает ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.  — Ты само совершенство. — твердо говорит она, притягивает Эмму к себе, поднимает ее лицо и нежно целует в губы.  — Ну, — Эмма выглядит немного взволнованной, поднимаясь на ноги. — Я…я собираюсь забрать у тебя сэндвич. Только если ты не собираешься съесть его целиком.  — Только не на диване! — протестует Реджина.  — Абсолютно на диване! — Эмма бросает через плечо и Реджина раздраженно вздыхает, она обожает Эмму Свон. Она нуждается в ней, нуждается так, как никогда не нуждалась в Ниле. Нил никогда не был таким, он не осознавал, что он делал для Реджиныи не видел, когда ей было тяжело. Эмма знает, Эмма всегда узнает, когда это происходит, что Реджина вот вот может сломаться и она всегда помогает ей. Эмма собирается съехать и Реджина хочет рыдать при мысли об этом, о потере Эммы. Она не может больше просить Эмму. Вот чего хочет Эмма, а она не может отнять то, что Эмма… Эмма возвращается и садится рядом с ней с сэндвичем и пультом дистанционного управления.  — О, мы смотрим телевизор сегодня вечером, — сообщает она Реджине.- Умопомрачительный, отнимающий много времени телевизор. А потом я наберу тебе хорошую, горячую ванну.- Реджина бросает взгляд на свой ноутбук. — Если ты прикоснешься к этой штуке, я ее выкину в окно, — весело говорит Эмма. Реджина хмыкает, а потом говорит, и голос ее по-прежнему влажный:  — Спасибо. Эмма прислоняется к ее плечу, воруя кусочек сэндвича. Реджина ест.  — Девушка? — вдруг говорит Эмма. Реджина моргает, глядя на нее.  — Раньше, — уточняет Эмма. — Ты сказал, что твоя девушка теряет терпение из-за тебя. Девушка? — повторяет она. Реджина чувствует как ее сердце расширяется в груди, а дышать становится легче, чем раньше.  — Да, — говорит она, неуверенно улыбаясь Эмме. — У меня есть девушка. Прости, что не сказала тебе раньше. Это что-то новенькое для меня. Моя девушка живет у меня, и она не очень хорошо поет в душе, и она спит допоздна каждое утро…  — Да? — удивляется Эмма, и в ее глазах пляшут огоньки. — Она не может быть хуже моей девушки.- Она откусывает Реджинин бутерброд и продолжает. — Моя девушка закатывает истерику, когда я оставляю полотенце на полу спальни. Она открывает все шторы на окнах, каждое утро, примерно в четыре часа утра, когда она просыпается, и у нее есть секретный шоколадный тайник, которым она не хочет делиться со мной. К тому же она всегда собирает постель, даже если она собирается вернуться туда ночью…  — Она звучит как приз, — чопорно говорит Реджина. — Лучше держись за свою девчонку.  — И твоя тоже, — говорит Эмма, и на ее лице появляется глупая улыбка, а глаза теплые и ласковые. Реджина жаждет что-то сказать, умолять ее остаться и сказать, что она ей нужна. Но вместо этого она только откусывает от своего бутерброда и тихо сворачивается калачиком рядом со своей девушкой в безмолвной благодарности. + Реджина нуждается в Эмме и это наполняет Эмму какими-то чувствами, какой-то мягкостью, от которой она не может полностью избавиться, даже когда она не с Реджиной. Она еще больше улыбается, погружается в мечты, это так же обыденно, как и то, как сверкают глаза Реджины, когда она смеется, а когда она сосредотачивается, ее лицо меняется, а когда она злится…  — Эмма, медовый месяц закончился, — нетерпеливо говорит Мулан, размахивая рукой перед ее лицом.- Вернись на землю. Я кое-что нашла.- Последний выходной перед дебатами. Они в доме Мулан, сидят в гостиной, пока ее мать выглядывает из соседней комнаты. — Она боится, что каждая девушка, которую я приведу, может оказаться тайной подружкой.- Они долго изучали ежегодник Киллиана Джонса из средней школы. И все же связь между Джонсом и Нилом остается неуловимой. До сих пор.  — Извини, — говорит Эмма застенчиво. — Я думала…о кампании. Дебаты.  — Верно, — понимающе говорит Мулан. — Дебаты. Как поживает Реджина? -спрашивает она, понизив голос, когда ее мать подозрительно заглядывает внутрь. — В последнее время она кажется…немного растерянной.  — У нее все хорошо, — оправдывается Эмма. Мулан поднимает брови. — Немного похудела, — сказала Эмма.- Мы уже поговорили об этом, — Она растеряется еще больше, если они потеряют Нила и Тамару полностью. Сабина и Джасинда уже начали по очереди ходить в предвыборный штаб вместо того, чтобы оставить пекарню своим работникам. Добровольцы были все активнее и активнее, заполняя свои недостающие пробелы везде, где Реджина позволила это сделать, и Реджина запирается в кабинете кандидата, репетируя речь, как будто она готовится к самому большому испытанию в своей жизни. Эмма объявила квартиру Реджины зоной, свободной от дебатов и Реджина ответила тем, что оставалась на работе все позже и позже каждый вечер. Тем не менее, Эмма считает победой, когда Реджина неохотно возвращается в квартиру в пять вечера по нескольку раз в неделю, уступая своему изнеможению. Мулан улыбается, когда Эмма объясняет ей это.  — Значит, она каждую ночь приходит в твое маленькое любовное гнездышко. Вы действительно находитесь в фазе медового месяца. Эмма швыряет в нее карандашом.  — Тьфу. Все совсем не так. Я ищу квартиру, — говорит она, что технически не является ложью. Она несколько раз просматривала объявления в «Дейли Миррор». Реджина читала утреннюю газету и оставила ее на столе и Эмма прошлась глазами по объявлениям. Мулан скептически приподнимает бровь.  — Конечно. Ты действительно не выглядишь так, как будто готова… взять и уйти, — говорит она. — Ты и дня не протянешь. Эмма берет карандаш и мрачно тычет им себе в бедро.  — Это то, чего хочет Реджина. Я думаю. Она ничего не сказала по этому поводу. Мулан пожимает плечами.  — Реджина какая-то… замкнутая. Я не знаю. Мэриан рассказывала мне, что потребовалось много лет, прежде чем Реджина смогла назвать ее своей подругой. Иногда. Мэриан говорит Реджине, что любит ее, когда они разговаривают по телефону и Реджина начинает нервничать из-за этого.  — А как поживаете вы с Мэриан? — Спрашивает Эмма, наклоняясь вперед и Мулан бросает на нее презрительный взгляд и указывает на ежегодник.  — Как я уже говорила, — говорит она, — я нашла кое-что странное. Смотри.- Это запись рядом с именем Киллиана Джонса, список желаний, который в основном вращается вокруг девушек, алкоголя, личные шутки и довольно веселое тщеславие, связанное с волосами. Но Мулан показывает пальцем на запись в центре, она гласит: «золотой мальчик».  — Он не очень похож на золотого мальчика из ежегодника, — с сомнением говорит Эмма. Мулан кивает.  — И это написано с большой буквы. А все остальное- нет. Разве это не странно?  — Наверное, речь идет о его работе, — говорит мать Мулан из-за спины. Они испуганно оборачиваются.  — Работа? — Повторяет Мулан. — Какая работа?  — Я думала, ты знаешь, — говорит мать Мулан, кивая на большие стеклянные двери патио сбоку. Эмма смотрит в окно и не видит ничего, кроме тщательно ухоженной лужайки. — Так оно и было прямо по соседству, — уточняет госпожа Хуа и Эмма смотрит за забор, видит большой двор с другой стороны, по ту сторону забора-бассейн на заднем дворе Нила. Она вдруг вспоминает, как Кора на следующий день после праймериза, по телевизору, превозносила имя Джонса, его достоинства. Он провел лето, ухаживая за соседскими бассейнами.  — А он был… Киллиан Джонс… он дружил с мальчиком Голда? — спрашивает Эмма, и еще один кусочек информации встает на место, но головоломка пока неразборчива. Госпожа Хуа кивает.  — Странно, что Нил никогда не упоминал об этом, — говорит она. — Он всегда таскался за Джонсом по городу, когда ему было… одиннадцать? Двенадцать? Все лето они были неразлучны, как заговорщики. Заговорщики. У Нила есть тайная история с… с Киллианом Джонсом? Эмма вспоминает потасовку в баре во время одной из ее первых недель в кампании, Нил бросился на Джонса и был прижат к стене. Джонс что-то говорил, что-то о семье, и Нил неожиданно разозлился… Если только все это не было напоказ. Если только Нил с самого начала не хотел дать понять, на чьей он стороне. Эмма вспоминает праймериз, ее телефон, найденный в офисе Мэри Маргарет, в неудачной попытке подставить ее для взлома. Эмма и Реджина заснули на диване, когда они вернулись домой. Нил все еще не спал и утром тоже проснулся раньше них. Нил был на вечере в честь потенциальных инвесторов Коры. Нил был в слишком многих места в нужное время. Нил это… Это невозможно. Но в этом есть какой-то ужасающий смысл и Эмма может чувствовать что это все реально, как и страх, который следует за ней. + Утром в день дебатов Реджина просыпается за час до будильника и обнаруживает, что Эмма уже встала с кровати. Она подавляет разочарование. Эмма спала рядом прошлой ночью, но она иногда, когда ночь бывает беспокойной, она отключается на диване с телевизором, играющим под фон. И все же она надеялась проснуться рядом с Эммой, чтобы хоть немного успокоиться перед встречей, у нее начинается паника. Она чистит зубы и натягивает брошенную Эммой рубашку, застегивая только несколько пуговиц и направляется на кухню, чтобы выпить кофе. Подождите. Она нюхает воздух и зевает, там уже приготовили кофе. Неужели Эмма сегодня опередила ее на кухне… Она выходит из спальни и моргает. До восхода солнца в квартире тускло, но угол столовой освещен свечами, а стол накрыт… накрыт скатертью и ее девушка спит на за столом. Эмма вздрагивает.  — О, хорошо. Я знала, что ты скоро проснешься, — говорит она, маневрируя на кухню, отгоняя сонное оцепенение. — Я сварила кофе. И я подкупила Руби, чтобы она доставила завтрак, потому что я знала, что обязательно это сделаю, сожгу блины так рано утром, как вы делаете это каждое утро… Реджина ловит ее прежде, чем она успевает пройти на кухню, обнимает Эмму за шею и прижимается поцелуем к ее губам.  — Что это такое? — спрашивает она, сбитая с толку, но тронутая. Эмма выглядит смущенной.  — Ты не хотела идти на свидание до дебатов. И насколько я знаю тебя, наверное, ты не захочешь встречаться до уличной ярмарки. А потом- заключительный благотворительный ужин. А потом…последние дебаты. А потом… я решила, что приподнесу тебе эту дату. Руби подумала, тебе понравится, — сказала она, уже обороняясь. — Это всего лишь завтрак…  — Эмма, — с трудом выговаривает Реджина и снова целует ее, прижимая Эмму к разогретой духовке, она чувствует себя такой отчаянно счастливой, что ей кажется, будто она вот- вот рассыплется в прах. На минуту, она почти забывает о дебатах, ожидающих ее, о подготовительном хаосе, в который она войдет через несколько минут и то, что сегодня вечером, ей придется встретиться с Киллианом Джонсом.— Обещаю тебе, — говорит она, в последний раз целуя Эмму, — я пойду с тобой на свидание. Она почти опаздывает на работу, Эмма тащится за ней, выглядя свободной и не обремененной, а потом … остается только готовиться к дебатам. Мулан расспрашивает ее о непонятной политике, пока она смотрит, как Киллиан Джонс дает ночные телевизионные интервью, а Мэриан болтается с Тамарой, споря об их тактике. Джасинда и Сабина бегают туда и обратно в течение дня, занятые пекарней, пока Реджина не отправляет их обоих из офиса.  — Сегодня все будет в порядке, — убежденно говорит она. — Идите и позаботьтесь о том, что вам сейчас нужнее. Она наблюдает за дверью весь день, из-за какой-то дикой, глупой надежды, что это может быть тот самый день, когда…каким-то образом, наконец, Нил мог бы вернуться. Прошло уже несколько недель, а ему еще нужно время, и она не знает, что может сделать для него. По мере того, как проходили недели, Эмма воспринимала возвращение Нила все хуже и хуже. Реджина, однако, кажется, не может избавиться от надежды, что Нил вернется и более того, с каждым днем Реджина не может себе представить, что их братство было только плодом ее воображения. Он был влюблен в Эмму. Реджина ставит себя на его место– на мгновение воображает, что любит Эмму всей душой, только чтобы обнаружить, что она влюбляется в Нила вместо нее, и ее сердце останавливается от того, насколько это разрушительно. Так что Нилу, наверное, нужен еще месяц. Она нуждается в нем, нуждается в нем сегодня вечером с его глупой улыбкой и глупой уверенностью. А когда день сменяется вечером, они переходят из офиса в местную телестанцию.  — Эй.- Это Эмма, телефон Реджины в ее руке и Реджина моргает в сторону от нее, она делает макияж. — Тебе звонят по телефону. Реджина качает головой.  — Мне нужно сосредоточиться. Эмма размахивает телефоном перед собой.  — Ты захочешь поговорить с ним, — говорит она, и Реджина чуть не плачет выхватывая телефон из ее рук.  — Алло? Это не Нил. Это ее отец, и она чуть не плачет от разочарования и радости.  — Папа, — выдыхает она.- Сейчас начнутся дебаты.  — Знаю, знаю Реджинита.- Его голос успокаивает ее по телефону, и она чувствует, как немного расслабляется. — Я хотел сообщить тебе, что твоя подруга Джасинда организовала трансляцию по местному вебсайту. Я буду следить за дебатами.  — Но это же… — она подсчитывает разницу во времени. — У тебя уже почти час ночи.  — Я смогу уснуть только после того, как ты свалишь этого человека с пьедестала, — беспечно говорит Папа. — Ты будешь мэром! Сторибрук всегда нуждался в этом. Не могу дождаться, когда увижу, как ты сияешь. Когда она вешает трубку, ее глаза немного затуманены, силы немного восстановились и Эмма улыбается ей.  — Ты можешь пройтись, — говорит она, помогая ей подняться. — Мы опережаем график. Хочешь пойти и застрять опять в лифте? — Она шевелит бровями и Реджина смеется, желая больше всего на свете, чтобы она могла поцеловать Эмму прямо сейчас. Вместо этого, она говорит:  — Я думала, что это может быть Нил. По телефону. Эмма усмехается.  — Я знаю, — признается она. — Забудь О Ниле. Твой отец наблюдает. Зелена тоже прислала тебе Снэпчат- видео., — Так оно и было, две секунды пожелания удачи и еще двадцать фото Зелены, любующейся собой, когда она напала на камеру телефона, но Реджина с радостью смотрит на нее. — И у тебя есть все мы.  — Я знаю, — говорит Реджина и сжав губы, смотрит в зеркало напротив себя. Она выглядит на десять лет старше, собранной и зрелой, и она метит в мэры. Нил назвал бы ее Мадам Президент прямо сейчас, если бы он был здесь. — Я знаю. + Джонс пришел в своей обычной манере, разыгрывая публику и ухмыляясь им, как будто это кино, а не дебаты. Реджина сидит рядом с ним, спина прямая, как шомпол, рядом с его сутулостью, и она забывает улыбаться в течение первых двадцати минут дебатов. Эмма отчаянно пытается поймать ее взгляд. Это дебаты онлайн дебаты, а это значит, что аудитория задает вопросы и модератор выбирает только самые интересные.  — Я хочу знать, как Киллиан Джонс собирается использовать свой Бродвейский опыт в мэрии, — спрашивает кто-то и Анна воркует:  — Отличный вопрос, — и хмурится, вспоминая, что теперь очередь Реджины отвечать первой. Реджина отвечает, ее губы плотно сжаты.  — Я думаю, что с увеличением доходов от бизнеса, мы можем организовать какой-нибудь общественный театр. Когда я буду в кресле мэра, у меня будут ежемесячные мероприятия, запланированные на весь год…  — И так далее, — перебивает Джонс, лукаво улыбаясь публике. — Реджина — это все разговоры, но никаких действий не будет.- Реджина чуть не задыхается на сцене и Эмма пользуется случаем, чтобы незаметно помахать рукой, поймав наконец взгляд Реджины и улыбнувшись одними губами. Джонс недоуменно моргает. Следующий вопрос касается школ и Джонс говорит:  — Я знаю эти школы. Я вырос в городе Сторибрук, знаете ли.- Публика безумно аплодирует. — Учеба очень важна для меня. Возможно это один из самых важных вопросов. И я собираюсь сделать каждую школу в городе самой сильной, лучшей, чтоб они всегда были такими. Хорошие учителя. Сильнейшие спортивные команды. Вперед, Паладины! — говорит он, потрясая кулаком и Эмма с отвращением качает головой. Публика ревет. Реджина говорит:  — То, что я вижу, когда смотрю на школы Сторибрука, — это большое финансирование, которое может пойти на более обширные программы «Все включено». Нам нужно больше профессиональной подготовки для студентов. Нам нужна более сильная поддержка для женского спорта. Нам нужно больше учебных направлений, тем более что в последние годы школы расширяются.  — Она была в команде по дебатам, — говорит Джонс, подмигивая аудитории. — Даже не так давно. Что неужели прошло уже три года? Четыре? Эмма поднимает руку в воздух.  — Почти десять лет, — говорит Реджина, стиснув зубы.  — Она симпатичная, — говорит Джонс театральным шепотом. Эмма свирепо смотрит на Анну, которая выглядит довольной результатом.- Ну разве она не прелесть? Губы Реджины кривятся.  — Мне кажется, я немного старше, чем ты думаешь, — говорит она. — Вы увидите, что…должность мэра имеет очень мало общего с тем, как вы выглядите, и гораздо больше связано с тем, что у тебя в голове.- В зале раздаются изумленные возгласы. Рябь веселья. Никто из них не замечает сожаления, промелькнувшего на лице Реджины. Она не должна была терять самообладание. Джонс собирается провоцировать ее, они все это знают и Реджина должна оставаться спокойной и нейтральной, сосредоточенной на дебатах вместо того, чтобы опускаться до его уровня. Эмма завещает Реджине терпение, ждет, пока Реджина снова улыбнется, и она может пофантазировать о том, чтобы спокойно ударить Джонса по лицу. И так оно продолжается. Ответы Реджины резкие и Джонс охает вместе со зрителями, прижимает руку к груди в притворной обиде. Публика любит его и уважает Реджину с вежливым интересом. Это прекрасно. Все нормально. Реджина здесь не для того, чтобы подыгрывать зрителям. Она здесь, чтобы сообщить им, что она заботится о Сторибруке. И она показывает это в каждом своем ответе.  — Этот город для меня очень важен, — говорит Реджина после одного пробного вопроса о своей матери. — Моя мать привила эту важность во мне с юных лет, еще до того, как я поняла, что мое видение и ее видение разные. И я, возможно, не смогу обещать кричащие выступления знаменитостей… — Джонс прихорашивается, Реджина обращается к зрителям с искренностью. — Но я могу обещать вам, что сделаю все, что в моих силах и моя сила в том, чтобы убедиться, что все мы сможем гордиться нашим Сторибруком.- Она получает громовые аплодисменты за это, и некоторые крики, которые, безусловно, исходят от потерянных мальчиков.  — Слова, слова, слова, — усмехается Джонс, выглядя слишком самодовольным для того, кто еще не дал ни единого настоящего ответа перед аудиторией. — Хватит слов, нужны действия. Реджина моргает, глядя на него, и говорит:  — Я думаю, что Анна Аренделл может организовать раздачу твоих автографов во время наших дебатов. Джонс встает, размашисто вытягивая что-то из кармана.  — Вот, — говорит он. -У меня есть несколько планов, я уже проконсультировался с разработчиком. Это планируемая реставрация одного из тех разрушенных парков в трущобах– вы понимаете, о чем я говорю? — спрашивает он у зрителей. Эмма пристально смотрит на него. Он не может иметь в виду тот самый парк, где они с Мулан следили за Нилом пару недель назад. Джонс планирует его починить? Неужели Нил уговорил его на это? — Я не успокоюсь до тех пор, пока каждый парк в городе не превратится в безопасное, красивое место для детей. Больше никаких потерянных мальчишек, слоняющихся без дела, — торжественно объявляет он, вызывая второе приветствие и некоторое улюлюканье. — Тихая идиллия для семейного отдыха. Эмма хмуро смотрит на него, но слышит одобрительный ропот впечатанных горожан, они не ожидали от Киллиана Джонса ничего столь конкретного. Реджина выглядит взволнованной на сцене, захваченной врасплох, ошарашенный таким поворотом событий.  — Тебе небезразличен этот парк? — с сомнением спрашивает она, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на планы. Джонс прячет их подальше.  — Я забочусь о том, чтобы Сторибрук был лучше, чем когда-либо, — обещает он аудитории. — Я забочусь о том, чтобы поместить этот город на карту. И наши местные выпускники колледжа могли написать дюжину эссе о его политике, но она, — он показывает пальцем на Реджину, — не сможет набраться мужества и действительно что-то исправить. Это выглядит не очень хорошо и Реджина замирает в нерешительности. Анна терпеливо смотрит на нее, ждет опровержения, а потом пожимает плечами и поворачивается к зрителям.  — Кто-нибудь еще? — Да, вы? Кто-то сзади встал, и раздается еще один шепот, когда он прочищает горло, Анна внезапно выглядит огорченной.  — Ты, — вздыхает она и глаза Реджины расширяются, когда она замечает кто это. Эмма оборачивается.  — У меня есть вопрос к Киллиану Джонсу, — говорит Нил, и Эмма замирает, испугавшись того, что сейчас услышит. Но Нил говорит, сверкая глазами:  — Я говорил с теми же разработчиками, о которых вы говорите в этих заявлениях, они утверждают, что вы планируете сровнять парк и весь квартал рядом с ним, чтобы заменить его роскошным жильем и пристройкой к загородному клубу! Что? Глаза Джонса расширяются и Эмма поворачивается между сценой и Нилом, видит ленивую ухмылку на его лице, так же видит облегчение в глазах Реджины, когда аудитория снова шепчется. Джонс выглядит пойманным в ловушку на сцене.  — Похоже, у мистера Джонса нет ответа на этот вопрос.- говорит Реджина мягко. — В этом районе живут десятки семей Сторибрука.- Она выглядит так неожиданно мрачно. — Мы можем только надеяться, что в ноябре они вспомнят, как Киллиан Джонс планирует распорядиться их домами. Аплодисменты громкие, сильные, и тут кто-то один крикнул: «Козел!» это подозрительно похоже на голос Питера. Анна закрывает дебаты. Эмма ликует, радуясь, что все закончилось безболезненно, и ждет, пока Реджина спустится со сцены. Мэриан уже там, крепко обнимает Реджину, в то время как зрители жадно наблюдают за ними, Реджина смеется и отстраняется от Мэриан, ее глаза блестят и она ловит взгляд Эммы. Она замирает, глаза все еще блестят и в ее взгляде есть тоска, мягкость, которая вызывает в Эмме дрожь от желания. Она хочет броситься в объятия Реджины, поцеловать ее и закружить в танце, праздновать успех в споре, сцепить руки и держать ее и никогда не отпускать. Вместо этого она осторожно отступает в сторону, позволяя Нилу пройти мимо нее к Реджине.  — Реджина, — говорит он, его улыбка кривая и немного неуверенная. У Эммы все еще есть вопросы, что было у Нила с Айви Белфри и эта странная связь с Джонсом, о которой он никогда не упоминал. И Эмма не знает, доверяет ли она ему или нет. Сейчас он еще раз доказал свою преданность Реджине. Может быть, она слишком много об этом думает. Может быть, она забралась слишком глубоко, и вместо этого ей мерещатся заговоры. Вдруг Нил говорит:  — Мы все еще должны выиграть кампанию, не так ли? — может быть Эмме стоит принять это за чистую монету, но она смотрит как Тамара наблюдает за Нилом и Реджиной, очень задумчиво и странно. Эмма все же чувствует как в ней зарождается тошнота.