Мисс Свон переезжает в Сторибрук/ Miss Swan Goes to Storybrooke

19 октября 17 дней до всеобщих выборов В подготовительной комнате, через холл, спорит предвыборная команда. Эмма слышит их, как будто она находится на другом конце очень длинного туннеля, звуки просачиваются сквозь слова, слишком искаженные ветром, чтобы быть понятными. Эмма почти ничего не слышит за исключением своего сердцебиения, колотящегося в груди, когда она изо всех сил пытается осознать то, что произошло… Реджина… Реджина только что… У нее внезапно возникло нелепое желание истерически расхохотаться. Неужели они расстались? Или может Реджина ожидает, что она вернется в ее квартиру сегодня вечером, чтобы немного потискаться и поужинать, провести тихий вечер после долгого, тяжелого дня, который у них был? Нет, Реджина этого не хочет. Реджина выбросила Эмму, как вчерашнюю газету, без единого слова. Это ее жизнь, сначала обнимает, а потом отвергает. Эмма сейчас разбита, Реджина бросила ее, опустошила в одно мгновение. Она стоит на ногах, которые разучились двигаться, спотыкается в тихом коридоре и…заглядывает в комнату, где все еще спорят остальные члены предвыборной команды. Внутри она видит невообразимое зрелище: Джасинда и Сабина, стоят друг напротив друга посреди комнаты, глаза у обеих суженные, они что-то шипят друг другу. Тамара что-то пытается возразить рассудительным тоном, но Сабина огрызается на нее. Нил начинает говорить и оттягивает Тамару назад, и Сабина с Джасиндой начинают снова. Эмма в ужасе наблюдает за происходящим, команда трещит по швам. Наконец Мэриан делает шаг вперед и тихо говорит, но Сабина тоже огрызается на нее. Мэриан продолжает говорить, не останавливаясь, пока Сабина не опускает голову, а Джасинда не плачет, слезы текут по ее щекам, Сабина делает шаг вперед и обнимает ее.Тамара снова что-то говорит, на этот раз обращаясь к Мэриан, которая мрачно кивает. Мулан стоит в стороне, выглядя очень молодо по сравнению с другими и ее глаза блестят пустотой. Нил замечает ее через мгновение после Эммы и обнимает за плечи, что-то бормоча. Они оба одновременно поворачиваются, случайно поймав взгляд Эммы, и Эмма резко отстраняется, напуганная мыслью о том, чтобы поговорить с кем-нибудь из них прямо сейчас. Она шатается по коридору, сглатывая слюну. Они верны Реджине, даже если они не согласны с увольнением Эммы, и она не может поставить никого из них в ситуацию выбора, между ними двумя. Осталось семнадцать дней и ее уволили. В этом нет никакого смысла. Если Реджина хотела избавиться от нее, а возможно, так оно и было, потому что она хотела, чтобы Эмма нашла эту квартиру. Но почему сейчас, когда это может встряхнуть кампанию? Как она могла это сделать? Эмма, конечно, совершала ошибки, но всегда была Реджина, которая была ее самой горячей защитницей, которая помогала ей во всем, настаивая на том, что у Эммы есть все необходимое для работы в кампании. Действительно, прошло уже много времени с тех пор, как Реджина хотела, чтобы Эмма ушла, еще до начала праймериза. Но Реджина больше никогда не пыталась уволить ее. Реджина изменила мнение, что-то в ней заставило ее поверить, что Эмму стоило оставить. Часть Эммы всегда знала, что Реджина в конце концов поймет, что Эмма- это не сокровище. Эмма далеко не такой подарок для кампании, как утверждала Реджина. Еще одна часть Эммы, на самом деле, поверила Реджине, обрела уверенность в себе и своих способностях, даже в себе самой. Она подумала, что они с Реджиной вполне подходят друг другу. Она сердито вытирает глаза. Она не собирается убегать в слезах. Она не собирается давать СМИ такого рода материал. Ей просто нужно вернуться домой, в квартиру, где она никогда не ночевала, а потом уже там она сможет позволить себе нервный срыв. Она просто должна выбраться из этой школы, где отставшие все еще смеются и поют Ариэлевские песни в спортзале. Она добирается до входной двери, безучастно улыбаясь горожанам, которые проходят мимо нее. Она толкает двойные двери в школу и ее встречает море пурпура и золота. На самом деле никто не покинул митинг. Там, на улице, все еще толпы семей, подростков, взрослых- все они выстроились в ряд, все еще в предвыборных цветах, все еще с плакатами, которые были розданы на митинге. Маленькие девочки вьются вокруг ног своих родителей, размахивая флагами давайте вернем Сторибрук! И Эмма резко втягивает воздух при виде этого зрелища. Сторибрук живет надеждой, верой в то, что Реджина может спасти его. Кампания принесла свои плоды, вернула город к жизни, дала им энергию для перемен, от маленьких девочек с значками Реджины на их кофточках, от потерянных мальчишек, машущих Эмме с высоты школьных ворот; до лавочников с главной улицы, которые возбужденно переговариваются между собой и с родителями, наблюдающими за своими детьми. Реджина сделала это. Кампания сделала это и Эмму охватывает внезапная привязанность, решительность и уверенность в том, что они сделали что-то хорошее. Реджина может хотеть, чтобы она ушла и Эмма не может ее переубедить. Эмма не может заставить Реджину снова заботиться о ней. Но… кампания все еще имеет значение и Эмма не может отказаться от нее сейчас, даже если ее уволили. Она всегда убегает, все это знают и Реджина в первую очередь. Эмма пустила корни в Сторибруке и Реджина вырвали их одним махом, и Реджина хочет, чтобы она ушла, по какой — то причине, которая все еще кажется непонятной. К черту это. Эмма Свон нашла то, за что стоит бороться! + Утром Эммы рядом нет. Конечно, этого следовало ожидать, учитывая, что и прошлой ночью ее там не было. Реджина вчера ушла домой, не обращая внимания на телефонные звонки, эсэмэски и стуки в дверь. Она свернулась калачиком в постели раньше, чем она ложилась в последние месяцы, и лежала там часами, тупо уставившись в пространство с подушкой в руках. Но каким-то образом к утру она забыла о событиях прошлой ночи и перевернулась на другой бок с сонной улыбкой, зевая, и произнося: «Эмма?» Тишина. Никаких движений на кухне, никаких метаний на диване. Просто тишина и начинающееся осознание. Реджина издает крик, хриплый и мучительный и падает обратно на подушку, сразу же не желая вставать с кровати, на которой все еще есть запах Эммы. Она опаздывает на работу в первый раз с тех пор, как началась кампания, и она еле волочит ноги заставляя себя выйти за дверь. Она едет на работу, прижавшись к рулю и паркует машину на квартал дальше от офиса, откидывается на спинку сиденья. Нужно дышать. Вдох —выдох. Вдох —выдох. Эмма. Ее сердце, кажется, вот-вот разорвется в груди, горло горит от не пролитых слез. Эмма… в офисе ее не будет. Насколько ей известно, Эмма уже, наверное, уехала из города. Ее команда сломана, судя по взрыву после митинга. Она не знает, что именно ее ждет в офисе. Сегодня она- злодейка. Она закрывает глаза и судорожно вздыхает, готовясь к новой роли. Когда она открывает глаза, взгляд ее мрачный, раздраженный и она вспоминает свой естественный образ жизни, когда Эмма впервые присоединилась к кампании. Хорошо. Она вылезает из машины и с застывшей улыбкой на лице идет через квартал к офису, она приветствует горожан на своем пути. Улыбка исчезает, когда она толкает дверь, оглядывая комнату. Она не знает, чего ожидать, скольких людей она оттолкнула за одну ночь… Но Джасинда и Сабина уже работают в своей кабинке и вместе просматривают распечатки. Нил находится на телефоне и как всегда на его лице ухмылка, когда он разговаривает с кем бы то ни было, с кем бы он ни вел переговоры. Тамара печатает на ноутбуке письма, Мэриан и Мулан совещаются в кабинке Мулан. И… Эмма сидит на полу в передней части комнаты, вытянув ноги перед собой и облизывает конверты. На мгновение Реджине приходит в голову мысль, что события митинга были всего лишь дурным сном, что мать никогда не угрожала ей и что Эмма сейчас там, где ей самое место, в предвыборной кампании, делает все, что нужно. Но нет, Эмма смотрит на нее упрямо и вызывающе. Реджина чувствует, как паника подступает к горлу.  — Какого черта она здесь делает? — резко спрашивает она и указывает на Эмму. — Я думала, что уволила ее. На нее злобно смотрят все остальные, и никто не сдвигается с места.  — Она волонтер, — говорит Тамара, наконец, без всякого выражения. — У нас нет полномочий увольнять добровольцев. Ногти Реджины впиваются в ладонь, и она в ужасе, в ужасе от того, что мама увидит Эмму здесь и начнет действовать, в ужасе от того, что мать все еще видит Эмму жертвой зла на своей тропе войны.  — Я хочу, чтобы она ушла. — Говорит Реджина и смотрит на Эмму. Она бледна, под глазами темные круги и Реджине отчаянно хочется обнять ее. Но ее слова холодны и жестки.  — Я вызвалась участвовать в этой кампании, потому что верю в нее. И я верю, что вы лучший кандидат, которого Сторибрук когда-либо выдвигал на пост мэра. Я никуда не уйду.- спокойно отвечает Эмма. Реджина внутренне содрогается. Внешне она усмехается.  — У нас должен быть какой-то протокол для нежелательных добровольцев, — говорит она, поворачиваясь к Мэриан и Нилу, своим самым надежным союзникам в комнате. Но ни один из них не сдвинулся с места.  — Нет, — говорит Мэриан.  — Все добровольцы здесь желанны, — бросает Нил в ответ, испытующе глядя на нее. Реджина отворачивается и снова ловит на себе пристальный взгляд Эммы. Она замирает на мгновение, ее сердце екает. Эммин взгляд острый и непреклонный, и Реджине кажется, что она вот-вот утонет в нем. Ей нужна Эмма так же сильно, как кислород, она нуждается в ее объятиях… Она отрывает глаза от Эммы и идет в свой кабинет, задергивая занавески и хлопнув дверью. Она знает, что рано или поздно кто-нибудь отважится войти в комнату, а она не может быть найденная там свернувшись калачиком на полу в слезах. До выборов осталось семнадцать дней. Ей нужно работать. + Никто ничего не сказал Эмме, когда она пришла утром. Она вошла в офис, ее сердце учащенно билось о ребра, Тамара подняла глаза, увидела ее и кивнула один раз прежде, чем снова занялась своими делами. Эмма подумала, что это может быть одобрением, что она пришла, но, с другой стороны, у нее есть некоторые незаконченные дела с Тамарой и Нилом. Еще больше сбила с толку Джасинда, которая сидела в бывшей кабинке Реджины и улыбалась, когда Эмма подошла к ее столу и спросила:  — Ты теперь отвечаешь за добровольцев? — Это была работа Эммы раньше, когда она была полноценным сотрудником и частью команды, целые сутки тому назад.  — Ты правильно поступила, — сказала Джасинда, сжав руку Эммы и тепло улыбнувшись. Эмма смущенно пожала плечами.  — Я хочу, чтобы Реджина победила, — пробормотала она и почувствовала, что обязана добавить: — Даже если она задница. Джасинда фыркнула.  — Я думаю, мы сможем найти для тебя какое-нибудь занятие, — но Эмма не захотела, она настояла на том, чтобы заниматься волонтерской работой вместе со всеми остальными добровольцами, делать телефонные звонки и отправлять корреспонденцию. Она не даст Реджине никакого разумного повода выгнать ее из офиса. Снова. Прошлая ночь была первой ночью в квартире– первой ночью в одиночестве с февраля, она совсем не спала. Она ворочалась с боку на бок, просматривала сообщения с Реджиной, фотографии, которые она взяла в тот день из офиса и полу-кокетливые электронные письма, она искала какой-то ключ к разгадке того, что вызвало такое поведение у Реджины. Реджина вовсе не беспричинно жестока. Она так защищается, она резкая, да, но бросать Эмму таким образом…– это не Реджина и Эмма отказывается верить, что это так. Она не может поверить, что это так, потому что это может сломать ее в последний раз. Так что поэтому, она будет сопротивляться. Она не покинет эту кампанию за семнадцать дней до ее окончания. Она не сделает того, что хочет от нее Реджина. Она боролась, чтобы стать частью этой кампании, и она сделает это снова, независимо от того, что она сделала, что оттолкнуло Реджину прочь. Она собирает конверты, а затем поднимает коробку и несет к двери.  — Извини, — быстро говорит человек рядом с ней, когда они чуть не сталкиваются. Это Аврора, новый любимый проект Мулан, и она краснеет, когда видит, что Эмма смотрит на нее. — Я… я пойду, — говорит она, с тревогой оглядывая остальную часть офиса. — Я просто хотела узнать, не нужна ли тебе помощь. Эмма моргает, глядя на нее.  — Разве ты не работаешь на Кору? Аврора качает головой.  — Я не отвечала на ее звонки, — бормочет она. — Мулан поговорила с Мэри Маргарет и Дэвидом о снятии обвинений, и я думаю…я не думаю, что у нее есть что-то на меня, — Она улыбается крошечной улыбкой, которая вспыхивает ярче, когда она видит Мулан, и говорит: — Я хочу, чтобы Реджина Миллс раздавила свою мать, понимаешь? И я должна Мулан около тысячи одолжений, так что…- Когда Аврора говорит о Мулан на ее щеках появляются румяные пятна, Эмма наклоняет голову и решает, что, несмотря на все недостатки Авроры, она может быть именно тем, что нужно Мулан.  — Круто.- отвечает Эмма, она поднимает коробку, и Аврора помогает ей поддерживая ее ношу, пока они идут по улице. — Что кстати, у Коры на тебя было? Аврора пожимает плечами, обиженная вопросом.  — Теперь это уже не имеет значения, — говорит она, защищаясь и возвращается в предвыборный штаб. Она чуть не натыкается на Мулан в дверях и Эмма улыбается, наблюдая, как они возятся друг с другом, неуверенно улыбаясь. Улыбка Эммы исчезает, когда она возвращается в офис. Сейчас только полдень, но остальные волонтеры уже пакуют вещи, они встают и уходят, их любопытные взгляды метнулись к Эмме, а затем так же быстро исчезли. Эмма не обращая на них внимания с надеждой возвращается к Джасинде.  — Что-нибудь еще? Джасинда смотрит на нее с минуту, а потом вздыхает.  — В последнее время нам не хватает полевого директора, — говорит она наконец. — Нам бы не помешал доброволец. Может быть, ты сможешь устроить мозговой штурм? Маленькие проекты, чтобы держать кандидата на виду. «Кандидат» — говорит она. Они все время называли Робина Локсли кандидатом, но это слово исчезло вместе с кандидатурой Реджины. Реджина- одна из них, она не просто кандидат, а подруга, кто-то, кого они любят. Есть какая-то странная дистанция в том, что Джасинда называет Реджину кандидатом.  — Да, — безучастно отвечает Эмма. — Я посмотрю, что можно сделать.  — Вон там, напротив, есть свободная кабинка, — мягко говорит Джасинда, кивая на старую кабину Эммы.- Устраивайся поудобнее. Эмма усмехается, усаживаясь в кресло. Ее сердце кажется хрупким, ушибленным и разбитым, но когда она садится, на нее смотрят одобрительные взгляды, Тамара подмигивает ей. Впереди не будет никаких больших событий. Вместо этого у них есть исчерпывающий график агитации от двери до двери и личных телефонных звонков, но этого достаточно для того, чтобы Эмма была занята часами, просто перепроверяя телефонные номера и адреса, деля их на части среди добровольцев и участников кампании. Она пропускает ланч, погруженная в работу, и даже не осознает, что на улице темно, пока дверь в кабинет кандидата не распахивается и Реджина не рычит,  — Что она все еще здесь делает? Она выходит из кабинета, глядя на Эмму сверху вниз и Эмма на мгновение забывает, что между ними все кончено. Она смотрит на Реджину, пораженная твердостью ее челюсти и тем, как ее глаза, кажется, искрятся огнем, ее сердце останавливается на мгновение и она подпрыгивает, когда Реджина хлопает ладонью по столу.  — Ты не больше не сотрудник, — рявкает она. — Тебе не положено рабочее место. Ты больше ничего не получишь. Эмма смотрит на нее снизу вверх, зловеще, и крошечная часть ее просто отчаянно хочет заглянуть в глаза Реджины, посмотреть и понять, что она делает, что заставило ее быть такой. Вместо этого она говорит:  — Мой электронные таблицы в файле. Увидимся завтра. Она резко встает и выходит из кабинки проходя мимо Реджины. Реджина хватает ее за руку и Эмма замирает. Рука Реджины окоченела, вцепившись в нее железной хваткой и это совсем не похоже на их другие прикосновения, мягкие мгновения, мимолетные прикосновения и горячие поцелуи. Эмма судорожно вздыхает, ловя взгляд Реджины, и на мгновение что-то происходит. На мгновение Реджина выглядит опустошенной. Затем на ее лице снова появляется маска и Эмму тошнит от одного ее вида.  — Я хочу, чтобы ты ушла из этой кампании, — говорит Реджина, ее зубы оскалены, а глаза суровы. Она напоминает Эмме загнанного в угол животного, добычу вместо хищника, — Я хочу, чтобы ты ушла.  — Я хочу, чтобы ты вернула Сторибрук, — шепчет Эмма и рука Реджины дрожит на ее плече, ее взгляд поражен. — Я не собираюсь отказываться от этой кампании. Реджина вырывает свою руку.  — Ты идиотка, Эмма Свон, — с горечью говорит она и бросается к двери. Когда дверь открывается, налетает ветер, по офису пробегает холодок, Эмма скрипит зубами и спешит к гардеробу, вытаскивая пальто Реджины. Она бежит за ней туда, где Реджина борется со стихией, волосы хлещут ее по лицу, когда она спешит вниз по кварталу, и Эмма кричит:  — Реджина! Реджина оборачивается и Эмма догоняет ее, протягивая пальто.  — Ты не можешь замерзнуть до смерти, — говорит она, задыхаясь, и робко улыбаясь Реджине. Это предложение мира, но Реджина его не принимает.  — Может, ты прекратишь? — она смотрит на Эмму страдальчески. — Неужели ты не можешь оставить меня в покое, Эмма?  — Ты вроде как сделала меня такой, — парирует Эмма, повышая голос. — Я думала, мы…все шло хорошо. Я думала, ты счастлива.  — Я была бы счастлива, если бы ты просто уехала из города! — Говорит Реджина почти в отчаянии. — Если бы ты перестала приходить сюда…в офис и… и просто уходи Эмма. Должна быть какая-то причина, почему Реджина хочет, чтобы она ушла, что-то еще, кроме этого провала на митинге, от которого жители Сторибрука, похоже, отмахнулись.  — Я подписала договор аренды, — говорит она.- На квартиру, на которую ты хотела чтоб я съехала!  — Ха! — Реджина смотрит на нее с яростным недоверием. — Я не хотела, — почти плачет Реджина… Да пошла ты, Эмма Свон! — выплевывает она и теперь она выглядит сердитой, почти по-детски расстроенной. — Я не просила тебя подписывать договор аренды!  — Я пыталась доказать, что останусь! Что у нас могут быть взрослые отношения! Я думала, что у нас есть … я не думала, что мы протянем чуть больше месяца! — говорит Эмма и тычет пальто в Реджину, она зла и на грани слез. — Я и не предполагала, что ты так быстро покончишь со мной! Реджина смотрит на нее и на этот раз она берет пальто, ее лицо непроницаемо.  — Ну, — медленно произносит она., — Я получила от тебя то, что хотела, не так ли? -Эмма молча моргает, глядя на нее. — Я хотела, чтобы ты была подальше от меня и моего брата. Я хотела, чтобы ты не участвовала в предвыборной кампании. И вот теперь я победила.- В ее голосе нет торжества, только грусть и Эмма снова в ярости.  — Прекрати это! Перестань мне врать! — говорит она, ветер кусает ее за щеки и вырывает слезы из глаз.- Это была не какая-то дерьмовая долгая игра. Ты не планировала все это, чтобы избавиться от меня. Я знаю, что это не так, ты не твоя мать! Реджина делает шаг вперед, слишком близко и Эмма не двигается с места. Реджина сейчас на дюйм или два выше, с ее каблуками, и она овладела навыком маячить так эффективно, что Эмма глядит на нее снизу вверх беспомощно. Ее губы находятся всего в миллиметре от губ Эммы и Эмма дрожит от желания, от сожаления, печали.  — Это, — мурлычет Реджина и ветер доносит ее голос до Эммы, шепот ласкает ее слух. — Твоя первая ошибка. Эмма движется вместе с ней, не сводя с нее глаз, и Реджина резко отстраняется, бросаясь к своей машине. Эмма прислоняется к ближайшему магазину, а Реджина уже заводит машину, фары ярко освещают полумрак и Эмма чувствует, как на нее накатывает волна усталости и отчаяния. Если она и плачет, то только от резкого ветра, срывающего влагу с ее глаз. + Реджину преследуют призраки, потому что нет другого способа описать то, что Эмма Свон, кажется, везде, куда бы она ни повернулась. Ей хочется накричать на нее, кричать, что она пытается поступить правильно и покончить с этим, но это не так легко. И Эмма тоже не облегчает задачу. Она в офисе с момента начала работы, звонит по телефону в кабинке, которая не должна принадлежать ей, работает, используя свое обаяние на половине Сторибрука, когда призывает их голосовать за Реджину. Когда она это делает, на ее лице появляется улыбка, ее палец, рассеянно крутит телефонный шнур. Когда она видит, что Реджина наблюдает за ней, ее взгляд становится жестким, а улыбка превращается в ухмылку. Эмма продолжает быть опасно продуктивной и власть Реджины над командой ослабевает, с каждым часом она все больше и больше избегала смотреть Эмме в глаза. Сердце Реджины чувствует себя так, как будто его ежедневно бьют, покрывая зияющими язвами, которые никогда не заживут. Она закрывается от остальных, наблюдая прищуренными глазами, как они собираются вокруг Эммы.  — Я думаю, нам нужен новый полевой директор, — объявляет она в среду, за две недели до дня выборов. — Мы не можем закончить эту кампанию в полевых условиях без чьего-то надзора. Улыбка Эммы исчезает, глаза становятся жесткими и суровыми, и она снова поворачивается к компьютеру. Сабина недоверчиво смеется.  — Ты же не всерьез?  — Я абсолютно серьезна, — говорит Реджина. Эмма никуда не уходит, остается в офисе, несмотря ни на что и Реджина отчаянно пытается оттолкнуть ее. Иногда Реджина лежит ночью в постели и удивляется, как она могла быть такой глупой. Проклятая квартира Эммы. Она боялась притянуть Эмму слишком близко, была уверена, что Эмма…сбежит при малейшем намеке на обязательства. Вместо этого, Эмма упрямо остается на месте и Реджина купается в сожалении о том, что она никогда не рассказывала об этом Эмме раньше. Но это только усложнило бы дело. Она теребит что-то в кармане и чувствуя на себе выжидающие взгляды.  — Значит, это все? Вы все поддерживаете меня пока я не сделаю что-то, что вам не нравится.  — Остановись, — говорит Джасинда, поднимая руку. — Просто прекрати это.- Она выглядит усталой, грустной, и Реджина чувствует укол вины и сильный страх.  — Хорошо, — говорит она, отступая к более приятному гневу и разворачиваясь топает назад в свой кабинет. Джасинда следует за ней, остальные держатся позади. Даже Нил в последнее время стал подавленным, отстраненным и поглощенным в что-то, о чем он не счел нужным просветить ее. Он прячется по углам, разговаривая с Тамарой и иногда к ним присоединяется Эмма. Часть Реджины разочарована этим, своими друзьями и коллегами, они все решили, что место Эммы здесь, но они не знают, что пребывание здесь будет ее погибелью. Часть Реджины просто рада, что Эмма не страдает в одиночестве. Но она подавляет эту часть.  — Я поняла, — говорит она, стоя спиной к Джасинде. — Я плохой парень. Я причиняю боль бедной, невинной Эмме, которая совершила ошибку, и вы все хотите, чтобы я ушла.  — Боже…заткнись, — говорит Джасинда, закрывая за собой дверь и Реджина оборачивается. У Джасинды стальной взгляд. — Перестань притворяться, что речь идет о какой-то речи Ариэль, и расскажи мне, что происходит! Они все знают, что она морочила им голову о причине, почему Эмму уволили.  — А как ты думаешь, что происходит? — спрашивает ее Реджина. Мэриан уверена, что это из-за отношений, что они из-за чего-то поссорились, она приходила каждый вечер с Роландом, чтобы осторожно расспросить Реджину о том, что пошло не так. Вчера утром в кафе, Руби извинилась, за то что помогла найти Эмме квартиру. Но Джасинда не так глупа.  — Твоя мать что-то сделала, не так ли? Реджина напрягается.  — Нет, — лжет она. Джасинда качает головой.  — Знаешь, когда ты все время отсылала нас с Сабиной подальше от кампании, по крайней мере, мы знали, почему. Ты обязана сказать Эмме правду! Правда была бы столь же ужасна, как нападки матери. И это еще не конец. Мама никогда не останавливается. Мать будет продолжать причинять боль Эмме до тех пор, пока боль Эммы будет оружием, которое будет использовано против Реджины. Эмма больше не может быть этим оружием. Реджина отказывается отвечать Джасинде, снова отворачиваясь.  — Мне нужно позвонить, — говорит она грубым голосом.- Ты можешь просто… Джасинда делает шаг вперед, обнимая Реджину за талию и Реджина молча трясется, чувствуя, как слезы грозятся прорваться наружу.  — Поговори с ней, — шепчет Джасинда. — Расскажи ей, что происходит. Ты должна это сделать и ради себя тоже. Она целует Реджину в щеку, чтоб успокоить, та вся дрожит, упираясь руками в стол, чтобы не упасть.  — Я не могу, — выдыхает Реджина. — Я не могу…  — Не позволяй ей забрать это у тебя, — бормочет Джасинда. — Пожалуйста, Реджина.- Но Реджина погружена в глухую печаль и Джасинда молча уходит. Рука Реджины снова проскальзывает в карман, сжимает маленькую коробочку и слезы наконец-то текут по ее щекам. + Сегодня среда, Реджина только что высказала идею заменить Эмму полностью, и Эмма устала, она готова свернуться калачиком в постели и притвориться, что сегодня ничего не было, но вместо этого она сидит в машине с Нилом и Тамарой, прислонившись к заднему сиденью и устало наблюдая за ними, пока они спорят.  — Он не собирается долго ждать, — говорит Нил, качая головой. — И что бы у него ни было, он уверен, что это поможет нам выиграть кампанию.  — Мы не хотим этого, — устало говорит Эмма. — Реджина этого не хочет. Вы оба это знаете., — Сейчас ей могло бы быть наплевать, на то что хочет Реджина, но она знает, что это не так. Нил вздыхает:  — Эмма…  — Нет, — говорит Эмма. — Я не хочу этого слышать. Нам не нужен Голд. Нам не нужны его милости, жители Сторибрука любят Реджину и она собирается победить. На передних сиденьях воцаряется упрямое молчание.  — Я не хочу рисковать, — наконец говорит Нил. — Но мы не знаем, что у Коры еще может быть в рукаве, она довольно тихая в последнее время, не так ли? Она что-то готовит. Тамара заговорила впервые с тех пор, как они сели в машину.  — Единственное, что мы должны иметь в виду, — шепчет она, и голос ее осторожен. — Голд, который не работает с нами, это Голд, который почти наверняка будет работать с Корой. Джонс или нет, но его сын, отвергающий его, это удар по его самолюбию. А Голд…  — Мы пытались покончить с этим, — говорит Нил и теперь в его голосе слышится боль. — Когда ты и Мулан копали под нас. Я пошел к отцу и сказал ему, что мы закончили, и что я отплачу за его услуги. Папа рассмеялся мне в лицо. А на следующий день Кора попросила фирму в которой работала Тамара уволить ее. Эмма удивленно смотрит на них.  — Что? — Тамара, как она всегда считала, была самой практичной из их предвыборного штаба. Она борется за Сторибрук не столько из идеологии, сколько ради работы и репутации, — Так как же… Тамара откидывается на спинку сиденья.  — Меня уволили, — говорит она. — И занесли в черный список. Я обращалась в полдюжины других консалтинговых агентств в Новой Англии, и никто даже хотел посмотреть мое резюме.- Она пожимает плечами. — Так что нет, я не думаю, что это хорошая идея, чтобы спорить с Голдом.  — Тамара, — говорит Эмма, разинув рот. Она и не знает, что думать теперь. Ей и в голову не приходило, что Тамара, возможно, потеряла больше, чем кто-либо другой в этой кампании. — Я думала…я не знала, что ты так сильно пострадала. Тамара усмехается.  — Мне все равно, — говорит она, но в ее голосе слышится грусть и Эмма смотрит на нее с печалью. — Я просто хочу победить. Нил просовывает руку в ладонь Тамары и Эмма смотрит на их сцепленные руки, теряясь в нерешительности. Тамара отдергивая руку.  — Остановись, а то Эмма подумает, что мы влюблены друг в друга. Я в порядке. Все будет хорошо.- Она держит руки на коленях до конца поездки. Они выходят из машины напротив особняка Коры и молча поднимаются по лестнице. Эмма все еще не знает, что они собираются говорить во время этой встречи, не знает, как им выпутаться, когда они так глубоко увязли. Но все же они поднимаются по ступеням, вплоть до тех пор, пока Нил не ныряет в сторону от дома, где есть небольшая лестница, ведущая в подвал, он спускается по ней, а потом стучит. Голд открывает дверь, его глаза скользят по всем троим.  — Эмма Свон, — тихо произносит он. — У меня сложилось впечатление, что тебя отстранили от предвыборной кампании. В этом замечании есть какая-то нотка, странная интонация в его голосе, но Эмма слишком устала от размышлений о своем разбитом сердце, чтобы собрать воедино реакцию Голда и поведение Реджины.  — Так и было. От меня трудно избавиться, — говорит Эмма вежливо. — Похоже, так же, как и от вас. Голд холодно смеется, пропуская их в дом. Они в его кабинете, большой комнате, которая захламлена, начиная от картотечных шкафов до странных безделушек. В этом нет вкуса, это похоже на хаос, посреди идеально ухоженного дома Коры Миллс.  — Мое предложение остается в силе, — говорит он, поворачиваясь к ним лицом и его взгляд смягчается, когда останавливаются на Ниле. — Бэй, — говорит он, протягивая руку и кладя ее на плечо Нила. — Я хочу дать тебе это. Не позволяй глупой самоуверенности хорошенькой девушки растратить впустую всю работу, которую вы проделали для этой кампании. Нил отшатывается, перед отцом он всегда выглядит испуганным, отчаявшимся и потерянным.  — Я… — он беспомощно смотрит на Эмму, и та откашливается.  — Он хочет уйти, — говорит она. — Как и все мы. Брови Голда взлетают вверх.  — Так ты в курсе? — Это звучит угрожающе и Эмма нервно сглатывает.  — То что вы делали до сих пор… мы можем позаботиться об этом, если вы оставите Реджину в стороне. Мы можем выиграть кампанию и без вашей помощи. Нам не нужно то, что у вас есть для нас, и я … подумайте, мы можем… можем пожать друг другу руки и назвать это каким-то эффективным бизнесом, что ли для всех участников. Голд все еще смотрит на нее, выглядя очень удивленным, а потом говорит:  — Я веду дела с своим сыном, а не с тобой!  — Эмма права, — говорит Нил, оглядываясь на нее, потом на Тамару. Тамара едва заметно кивает ему. — Я больше так не могу. Это не то, чего хотела бы Реджина. Голд наклоняет голову.  — Я предлагаю вам троим пойти домой и еще немного подумать о том, что вы делаете, думаю Реджина Миллс хочет победить, — говорит он, прищурившись. — И подумайте о последствиях, которые могут последовать с разрывом нашего соглашения.- Он задумчиво смотрит на часы и говорит: — Даю вам.пять дней. Нил выглядит бледным, а Тамара не двигается с места.  — Нам это не понадобится, — говорит Эмма.  — Посмотрим, — вкрадчиво говорит Голд. — Вы же не хотите сделать из меня врага, Мисс Свон.  — Кажется, у меня их уже достаточно.- Эмма выпрямляется и поворачивается к двери. — Пошли отсюда. Я устала.- Она чувствует, что все выходит из-под контроля, особенно сегодня. Они молча добираются до машины и Нил в задумчивости склоняется над рулем. Тамара говорит:  — Он угрожает нам и он разорвет нас на куски, если мы откажемся от него.  — Он собирается разорвать Реджину на куски, — устало поправляет ее Нил. — Мы не можем– как же нам быть? На мгновение Эмма подумывает рассказать об этом Реджине, но нет, что бы ни случилось дальше, Реджина не должна узнать. Она не может быть втянута в этот беспорядок, который, затягивает всех, кто прикоснется к нему. Эффект Голда. За две недели до окончания кампании нет времени на еще один скандал.  — Я не знаю, — говорит Эмма наконец, и ее убеждения теперь кажутся слабыми, истощенными днями, проведенными в смятении. — Может быть, я ошибаюсь насчет того, чего хочет Реджина. Я и раньше ошибалась на ее счет.- Нил протягивает руку, чтобы сжать ее колено. В офисе темно, когда они проезжают мимо него по дороге домой, освещен только кабинет кандидата. Реджина, должно быть, внутри, снова работает по ночам, когда Эммы нет рядом, чтобы заставить ее расслабься и Эмма проглатывает очередной разочарованный всхлип. Последние несколько дней были адом, и даже ситуации с Голдом не достаточно, чтобы отвлечь ее от этого. Реджина была холодна и в офисе царила суматоха, а Эмма все еще ничего не понимает. Должно быть, она сделала что-то не так. Должно быть, она каким-то образом причинила Реджине боль, она ломала голову над объяснениями и так и не смогла придумать хоть одну причину. Может быть, все дело в ее гребаной квартире и договоре аренды, который ей не следовало подписывать. Может быть, она просто слишком глубоко увязла в отношениях, которых Реджина не хотела. Может быть…  — Эй, — вдруг говорит Нил, — мы еще не видели твою квартиру.- Он подъезжает к ее дому и Эмма беспомощно пожимает плечами, смирившись еще на несколько минут с компанией, она просто хочет, чтобы сегодняшний день уже закончился. Квартира у нее маленькая, совсем не такая уютная, как у Реджины и Нила, но все же лучше, чем она думала, что сможет получить, одна комната с кроватью у одной стены и кухней с другой стороны. Там есть мягкое длинное сиденье от дивана, посередине между кроватью и шатким карточным столом, где можно поесть, и больше ничего особенного. Она открывает дверь.  — Не судите строго…- начинает она и включает свет, и хор голосов кричит:  — Сюрприз!!! Эмма моргает. Рядом с ней сияет Нил и даже Тамара улыбается. Ее крошечная квартирка битком набита людьми, ее друзьями, агитперсоналом и волонтерами, потерянными мальчиками и Мэри Маргарет, Дэвид и несколько лавочников с главной улицы.  — С Днем рождения, Эм! — говорит Нил, заключив ее в объятия, Эмма оглядывает комнату и чувствует, что вот-вот расплачется. Сабина испекла торт, а бабушка приготовила целый ужин.  — Я должна тебя когда-то откормить, — говорит она, хлопая Эмму по спине. — Эта девушка не может протянуть больше трех часов, в течение дня, без дозаправки в закусочной.  — Не правда! — протестует Эмма улыбаясь.  — Ну знаешь, — дерзко говорит один из добровольцев. — Я вижу, как ты дважды в день тайком уходишь в закусочную. Она задумывается.  — Ну, не в последнее время, но… — Эмма притворно дуется, а затем доказывает правоту бабушки, фактически проглатывая три тарелки еды. Это вкусно и ее нельзя винить за это. Или за то, что у нее все еще есть аппетит, когда она смотрит на потрясающий торт Сабины. В квартире не так уж много места, и люди расположились на ее кровати и на мягкой скамейке, кто-то сидит на полу и на кухонной стойке. Комната светлая и шумная, полная улыбок и болтовни и Эмма на мгновение ошеломлена тем, сколько людей находится в этой комнате, в этой ее жизни. Но все, о чем она может думать, — это об одном человеке, которого нет.  — Она…она знает об этом? — шепчет она Мэриан, закусив губу. Мэриан вздыхает.  — Она знает. Она сама собиралась сделать что-то вроде этого, но потом…- Ну, ты же знаешь. Мы сделали все, что смогли, без нее.  — Да.- Эмма прочищает горло. — Хм, — начинает она и комната затихает смотря на нее.  — Я не… Мулан не написала мне речь, — смущенно говорит она и Мулан закатывает глаза.- Я просто хотела сказать, что… я не думаю, что знала так много людей за всю свою жизнь… до Сторибрука. Это… это действительно… — она сглатывает, не в силах продолжать и Нил начинает аплодировать, а затем говорит:  — Действительно самая ужасная благодарность. Она смеется и снимает ужасную праздничную шляпу, когда в окне машина мелькает фарами. Она подходит к окну, смотрит вниз, в темноту, и видит машину. Это машина Реджины. Она на мгновение ускользает из квартиры с тарелкой в руке, ускользает, когда никто не видит. Ее сердце колотится, когда она спускается по лестнице и толкает дверь на улицу. Машина все еще стоит и Реджина стоит возле нее глядя на окна квартиры. Она не замечает Эмму, не сводит глаз с окон верхнего этажа и Эмма осторожно подходит к ней с тарелкой в руке.  — Шоколадный, — говорит Эмма и Реджина вздрагивает, отскакивая назад, а потом расслабляется, когда видит Эмму. Эмма снова протягивает торт, ее сердце все еще колотится. Быть сейчас рядом с Реджиной- это упражнение в мазохизме, в причинении себе еще большей боли. Она до сих пор не знает, что она сделала, чтобы оттолкнуть Реджину так далеко, и все же ее тянет к Реджине даже сейчас  — Это сделала Сабина, — говорит она.- Действительно вкусный. Реджина смотрит на торт, потом на Эмму, ее глаза кажутся бездонными в темноте ночи.  — Послушай, — поспешно говорит Эмма, — Может, мы просто немного повременим с боем? Пока что? Я… в данный момент я просто счастлива — шепчет она, и все еще кажется правильным быть уязвимой рядом Реджиной.- Я просто хочу немного побыть счастливой. Реджина отворачивается, но не раньше, чем Эмма замечает вспышку эмоций в ее глазах. Эмма закрывает глаза измученная сегодняшним днем, этим разрывом с Реджиной, который разорвал ее на части, с тем, что это первый день рождения в ее жизни, но она не может провести его с женщиной, которую она… Она скорее чувствует, чем видит, как Реджина подходит ближе, пока не оказывается прямо перед Эммой. Эмма держит глаза закрытыми, как будто она приближается к страшному существу, как будто Реджина убежит, если Эмма поймает ее взгляд. Она чувствует приближение Реджины, рука гладит ее щеку, а потом губы Реджины оказываются на ее губах.  — Счастливого дня рождения, Эмма, — шепчет она, и Эмма чувствует вкус соленой воды в поцелуе. Эмма вздрагивает от прикосновения, от пальцев Реджины, скользящих по ее коже, и от поцелуя, который, кажется, никогда не закончится. Пальцы Реджины на ее бедре, что-то просовывают в карман Эммы, и Эмма боится дышать, боится открыть глаза и обнаружить, что видит сон. Затем с лестницы доносится громкий шум. Толпа потерянных мальчиков покидает вечеринку, они оживленно спускаются и Реджина отскакивает от Эммы, ее глаза полны досады. Разум Эммы пуст, кроме одного единственного вопроса, который срывается с ее губ.  — Но почему? — но Реджина убегает прежде, чем Питер и его группа успевают спуститься по лестнице. Она уезжает, а Эмма смотрит ей вслед с тарелкой шоколадного торта в руке и коробочкой в кармане. У Эммы кружится голова от этого поцелуя, который, конечно же, был ошибкой со стороны Реджины. Но Реджина все еще… Реджина все еще целует Эмму, как будто хочет ее, и Эмма так устала от этого, от тысячи бесполезных препятствий, стоящих на пути счастья, от Реджины, отступающей сейчас по причинам, которые она не объясняет. Было бы проще, если бы Реджина была тем мудаком, которым она любит притворяться, женщиной, маску которой она одевает в последние дни. Было бы легче, если бы Эмма все время ошибалась насчет Реджины. Эмма привыкла к тому, что ее вводят в заблуждение, используют в своих интересах. Но Реджина плакала, когда целовала ее, приехала на ее день рождения и наблюдала со стороны, никогда не использовала Эммины слабости, которыми Эмма делилась с ней по секрету. Реджина- это загадка и Эмма смотрит на кусок торта, все еще лежащий на ее тарелке, и надеется, что Реджина сегодня не забыла поужинать. Она поднимается наверх, обратно в пустую квартиру и помогает Руби и Мулан собрать тарелки и чашки с пола.  — Тебе, наверное, придется мыть пол, — говорит Аврора, порхая через комнату с метлой и с отвращением глядя на мусор на полу. — Когда приходит твоя уборщица? Эмма растерянно смотрит на нее. Руби фыркает.  — Никакой уборщицы, — резко отвечает Мулан. — Только мы. Где швабра?  — У меня… пока ее нет, — признается Эмма. — По-моему, в шкафу что-то было, — Она ныряет головой внутрь и появляется с чем-то, что могло бы быть шваброй, с сомнением разглядывая ее. — Это для полов?  — Я думаю, это для окон, — услужливо говорит Сабина, натягивая пальто. — Удачи тебе с этим. Она и Джасинда уходят одними из последних и только Руби, Мулан, Мэриан и Аврора остаются. Наконец квартира убрана, Мэриан и Мулан поглощены разговором за столом, а Аврора сидит на диване, хмуро наблюдая за ними.  — Возникает новый любовный треугольник, — бормочет Руби Эмме не кухне.- Знаешь, я тоже была влюблена в Мулан. Может быть мне надо было начать эти отношения… Эмма тычет в нее пальцем.  — Остановись. Я все еще не оправилась от последних… — она слишком поздно осознает, что все еще не оправилась, чтобы шутить о своей собственной неудачной любовной истории, она прислоняется к стойке, прижимая пальцы к лбу. — Давай не будем. Мэриан повернулась к ним и ее брови нахмурились, когда она подошла к Эмме.  — Ты хорошо себя чувствуешь? — Эмма качает головой. Мэриан с сомнением смотрит на нее, потом вздыхает. — Реджина была…здесь раньше, не так ли? Мне показалось, что я видела ее машину.  — Она не вошла.- Эмма знает, что краснеет, и она судорожно глотает воздух, чтобы выдавить из себя улыбку. — Она просто… поздравила меня с Днем рождения.  — О, Эмма. Мэриан обнимает ее одной рукой и целует в макушку, а Эмма… дрожит от слишком большого количества сдерживаемых слез. — Мне так жаль, — бормочет Мэриан, и Эмма чувствует, что слезы начинают падать, ужасное, сдавленное рыдание появляется вместе с ними.  — Мне очень жаль. Я не… я не хочу никого в это втягивать, — она избегала говорить о Реджине даже на своих встречах с Нилом и Тамарой, ей неудобно заставлять друзей говорить о другом друге. — Простите, — снова говорит она. Руби вздыхает.  — Эмма, мы не собираемся выбирать одну из вас. Вы обе наши подруги, правда одна ведет себя как идиотка… Я не знаю, что она пытается доказать…  — Она? — С любопытством спрашивает Аврора, подходя к ним вместе с Мулан, — Я думала, ты была с Нилом. Кто эта таинственная женщина?  — Ты не так поняла. Кандидат. Она меня уволила, — говорит Эмма, это проще, чем объяснять что-либо. — По какой-то явно фальшивой причине. Аврора понимающе кивает.  — Реджина-Крепкий орешек, — говорит она. — Я думаю… — она замолкает. — Ну, если она тебе не сказала, А может, и нет никакой причины. Эмма наклоняется вперед.  — Что? Аврора пожимает плечами.  — Она всегда казалась очень привязанной к тебе. Но она просто … Реджина Миллс.  — Что ты хочешь этим сказать? — Требует Эмма. Мулан кладет руку ей на плечо. — Нет, — отмахивается Эмма, — О чем ты говоришь? Аврора выглядит смущенной.  — Я знаю, что она твой кандидат и ты должна поддерживать ее, но я… вела кампанию напротив нее. Она какая-то… отстраненная, понимаешь? Угрюмая. Она пугает и люди подчиняются, следуют за ней и это странно, если б она завела себе друга приехавшего из ниоткуда. Мэриан прочищает горло. Мулан выглядит глубоко смущенной. Эмма вдруг вспоминает, что Аврора провела много времени с Мэри Маргарет, которая много знает о Реджине.  — Ты ее не знаешь, — выпаливает Эмма раздраженно и сердито. — Она вдохновляет последователей. Они следуют за ней, потому что она им нравится. Потому что они в нее верят, так что даже не пытайся… Она тычет пальцем в Аврору, и Аврора испуганно отскакивает назад.  — Окей. Я все поняла, ясно? Реджина- герой. Чемпион масс. Ангел в человеческом обличье.- Эмма сердито смотрит на нее, и Аврора поднимает руку, защищаясь.- Я не знала, что ты вроде как влюблена в нее. Эмма чувствует, как кровь отхлынула от ее лица, как горло сжимается и она не может ответить.  — Пойдем, Аврора, — резко говорит Мулан и Аврора и выглядит пристыженной., послушно следуя за Мулан из квартиры и оставив там только Мэриан и Руби. Мэриан говорит:  — Эмма? — и Эмма прислоняется спиной к стойке, очень спокойная и очень подавленная.  — Эмма, ты хочешь, чтобы мы остались? — спрашивает Руби в пол голоса, Эмма качает головой, — Нам тоже пора идти.- Она похлопывает Эмму по спине. — Не делай глупостей сегодня, ладно? — Она целует ее щеку, потом в висок и Мэриан с Руби уходят, оставив Эмму одну в ее светлой, чистой квартире. « Я и не подозревала, что ты в нее влюблена» Влюблена? Эмма никогда раньше не была влюблена. Может быть, именно поэтому она не замечала знаков, избегала их. Может быть, поэтому язвительный комментарий, от последней влюбленности Мулан, вывел ее из себя, заставил дрожать от страха. Она не из тех людей, которые влюбляются, которые привязываются к другому эмоционально, к тому кто может отбросить ее в сторону. Она заботится о Реджине, она могла видеть будущее с ней, она преданна ей и чувствует себя наиболее умиротворенной, когда сидит с ней рядом.  — Черт, — говорит она вслух. — Черт возьми! — Она поворачивается, хватаясь за ближайший предмет, который находит. Это тостер, оставленный последним жильцом, она хлопает рукой по столу и отправляет тостер с грохотом на землю. Она пинает его, достаточно сильно, чтобы он смог пролететь через всю комнату и залететь под кровать, она хватается за ногу и большой палец, который ударила.  — Ой, — бормочет она. — Ой, ой… — в ее глазах стоят слезы от боли и она смахивает их. Эмма беспомощно прыгает к кровати, ее палец все еще болит и слезы текут, но она не делает попыток чтобы остановить их, пока не сворачивается калачиком на кровати в позе эмбриона, сотрясаясь от рыданий. Она ощущает давление в бок, тяжесть в кармане, подарок, который Реджина оставила. Эмма достает его, это маленькая коробочка для драгоценностей, подарок на день рождения, который Реджина решила подарить ей, несмотря ни на что. Это браслет, на этот раз без снежинки, но с талисманом, свисающим с него. Он выглядит как крошечный бюллетень, который явно сделан на заказ, крошечный избирательный амулет… Эмма издает еще один сдавленный крик, сжимая браслет между пальцами. До сих пор было легко, просто… притворяться, действительно, смотреть на эту ситуацию так, как будто это всего лишь игра, вызов, который нужно преодолеть. Но Реджина раздавила ее… Будь она проклята, если позволит Реджине издеваться над собой. Она идиотка и она так безнадежно влюблена в Реджину Миллс, судя по тому, как колотится ее сердце, она чувствует, что не может больше дышать. Она влюбилась, сняла все защитные слои вокруг своего сердца и впустила Реджину, и Реджина отбросила ее в сторону. Реджина не любит ее. Прошло уже двадцать три года с тех пор, как ее оставили на обочине дороги где-то неподалеку. И за двадцать три года она ни разу не усвоила урок о том, что происходит, когда она привязывается, о том, что происходит, когда она выкладывает свое сердце. Она плачет в подушку, чувствуя разбитое сердце там, где раньше была только решимость. Реджина не хочет ее, а Эмма нуждается в ней больше, чем в ком-либо другом. Эмма не может представьте себе мир без Реджины рядом. Она сильная. Она может бороться с чем угодно, она пережила больше, чем большинство людей вдвое старше ее и все же, это чувство готово сломить ее. Реджина- это все, а у Эммы сейчас ничего нет, ничего, но воспоминания есть и они словно проходят сквозь осколки стекла. Реджина отвергла ее и Эмма внезапно чувствует себя разбитой, разорванной в клочья и оставленной восстанавливать себя в одиночестве. Любящая Реджина сделала ее кем-то хорошим, кем-то, кто борется за свое дело и кто открывает себя друзьям и кто пытается пустить корни, потому что она этого хотела… а теперь, без Реджины, она чувствует себя безнадежной и очень, очень потерянной. + Что-то изменилось в Эмме на следующий день, ее плечи опущены и пришла она поздно и это заставляет Реджину нервничать. Реджина уже воспользовалась ее отсутствием сегодня утром, чтобы усадить еще одного добровольца в кабинке Эммы, Эмма идет к своей кабинке, берет распечатку телефонных номеров и опускается на пол вместе с телефоном. Реджина наблюдает за ней из глубины кабинета и ей требуется все ее силы, чтобы скривить губы в усмешке.  — Почему у нас доброволец на телефонных звонках? — спрашивает она, крадясь по офису и Эмма устало смотрит на нее. Реджина показала себя прошлой ночью, она увидела Эмму в темноте и была так потрясена желанием, что она поцеловала ее прям на улице, ясно дала понять, как сильно она тоскует.  — Сегодня, — мрачно говорит она, — Нужно отправить конверты, к нам едет почтальон. Эмма смотрит на нее снизу вверх, ее лицо бледное, а глаза тусклые она безэмоционально тянется к одной из коробок с письмами начинает их складывать. Реджина смотрит на нее, ее сердце трепещет от беспокойства, и она выпаливает:  — Наш вспомогательный персонал сегодня на высоте. У нас осталось две недели до выборов.  — Реджина.- это Мэриан и Реджина смотрит как ее лучшая подруга, прислонившись к стене, смотрит на нее тяжелым взглядом. — Достаточно. Вот и все, отказ, который отправит Реджину за грань. Мать была права, она посеяла семена раздора, она нашла то единственное, что разрывает группу на части. Все защищают Эмму, они взяли ее к себе и удочерили, как одну из своих, а Реджина ведет себя с ней беспричинно жестоко. Теперь они ожидают от нее большего. Она сама ждет от себя большего, она резко поворачивается и идет мимо Мэриан в свой кабинет, не забыв хлопнуть дверью. Она ненавидит это, ненавидит быть таким человеком, она не хочет терять Эмму и причинять ей боль за это. Так будет лучше, напоминает она себе. Мать причинит Эмме еще большую боль, будет давить на каждый кусочек ее прошлого и настоящего до тех пор, пока Эмма здесь и полезна Реджине, а Реджина только пытается уберечь ее, чтобы у мамы не было причин. Реджина делает это для Эммы, ради ее блага, даже если это убивает ее. Она почти уверена, что вчера вечером была первая вечеринка по случаю Дня рождения, которую Эмма когда-либо устраивала, первый раз, когда у нее было так много людей, чтобы поздравить ее и Реджина пропустила это. Реджина прячет голову в ладонях, смаргивая слезы, момент с Эммой упущен. Когда дверь открывается, она поднимает голову, готовая отчитать Мэриан за то, что та вошла без стука, но это не Мэриан проскальзывает внутрь и закрывает за собой дверь. Это Эмма и мысли Реджины блаженно пустеют при виде ее. Она по-прежнему выглядит тусклой, уязвимой и Реджина жаждет только одного-заключить ее в объятия. Вместо этого она холодно спрашивает:  — Чего ты хочешь? Пальцы Эммы сплетаются перед ней и Эмма смотрит на Реджину с такой тихой агонией, что Реджина потрясена этим. Что-то случилось за ночь, что-то заставило Эмму отказаться от своей решимости, убрало огонь из ее глаз и она говорит, ее голос больше похож на эхо:  — Что я сделала? Реджина смотрит на нее с комком в горле.  — Прошу прощения? Эмма качает головой.  — Я… что я сделала не так, Реджина? — спрашивает она низким умоляющим голосом.- Почему все так? Я постоянно прокручиваю все это в голове, и я… — она зажмуривает глаза, — Даже не знаю. Есть так много вещей, которые я могла сделать не так… — ее глаза снова открываются, — Я что, слишком быстро двигалась? Не слишком ли сильно я надавила на тебя? Было ли это… было ли это из-за квартиры или договора аренды…  — Эмма, — говорит Реджина в ужасе. Эмма пристально смотрит на нее, подпрыгивая на носках, и ждет. Реджина не находит слов в ответ. Именно здесь и сейчас она может нанести смертельный удар, последний натиск, который заставит Эмму бежать. Эмма сейчас уязвима, ей так больно, что потребуется всего лишь несколько удачных ударов, чтобы избавиться от нее навсегда, чтобы спасти ее от матери. Это самое умное, что можно сделать. Это то, что она должна сделать, сделать то, чему мать учила ее тысячу раз… И все же… Реджина откашливается.  — Ты ничего такого не сделала, — говорит она и Эмма качает головой, отрицает, недоверчиво смотрит на нее.  — Это не так, — настаивает Эмма.  — Я просто… я не хотела быть с тобой. Я извиняюсь.- Эмма не двигается с места.- Ты не в моем вкусе, — пытается возразить Реджина. — Я…я думаю, что меня влекло к тебе, когда мы все время ссорились, но после… — она начинает чувствовать себя увереннее во лжи. — Мы были вместе и ссоры прекратились, я просто больше не была заинтересована. Эмма отрицательно качает головой.  — Это…это не так.…  — Тебе не кажется, что есть причина, по которой у меня никогда не было настоящих отношений? — Реджина упорствует, — Почему мы по-настоящему поцеловались только тогда, когда поссорились? Почему я… последняя ночь… — она не может закончить фразу и глаза Эммы вспыхивают, в них появляется первый намек на огонь за сегодняшний день.  — Хорошая попытка, — говорит она и наклоняется вперед, нахмурив брови, изучая Реджину. — Может, я не лучше всех разбираюсь в людях, но с тобой, Реджина, я всегда знаю, когда ты лжешь, и ты врешь мне прямо сейчас. Может быть, я просто принимаю желаемое за действительное, — шепчет она, снова неуверенно, и Реджине хочется закричать в знак отрицания прямо сейчас. — Но ты же не можешь…  — Ты можешь оправдывать это, как хочешь, — говорит Реджина и она больше не может находиться здесь, не может продолжать говорить с Эммой, врать ей. Она проходит мимо Эммы, распахивая дверь. — Я закончила. Больше никаких разговоров. Остальные все еще смотрят на нее настороженно, их глаза сузились, когда она прошла мимо них и вышла за дверь, жадно глотая свежий воздух и изо всех сил стараясь не заплакать от полного разочарования. Кофе. Ей нужен кофе. Она торопится вниз по кварталу к бабушке, когда сзади раздается голос.  — Скажи мне, что происходит, — говорит Эмма, ее голос разносится ветром. — Скажи мне, почему ты не хочешь– я пытаюсь…понять, но не могу. Я не знаю, как мы перешли от…от того, кем мы были, к этому, и я знаю, что это моя вина, но…  — Эмма, пожалуйста, — говорит Реджина, поворачиваясь. — Просто оставь. Уходи из этой кампании. Из этого города. От меня. Я не хочу причинять тебе боль. Эмма смеется, резко и громко.  — Слишком поздно, — мрачно говорит она. — Я никуда не поеду. Только не сейчас, когда осталось две недели до выборов. Она чертовски упряма. Реджина делает шаг вперед, разочарование и раздражение смешиваются, ее голос низкий и угрожающий.  — Я заставлю тебя пожалеть об этом, если ты этого не сделаешь, — говорит она ледяным тоном. — Я сделаю это. Ты пожалеешь, что вообще приехала в Сторибрук. Я буду…  — Отвали, Реджина, — говорит Эмма и теперь она выглядит сердитой, ее энергия наконец вернулась. Реджина вздохнула с облегчением и отчаянием. — Знаешь что? Мне нравится Сторибрук. Мне нравятся мои друзья, мне нравится эта кампания. И мне нравится человек, которым я являюсь здесь и я не оставлю это все. Мне все равно, по какой идиотской причине ты меня отталкиваешь. Но ты не можешь заставить меня уехать. Она поворачивается на каблуках и несется прочь, назад к штабу кампании. Реджина наблюдает за ней, хрупкая и уставшая и она чувствует чье-то присутствие позади себя, но не оборачивается, чтобы посмотреть на того, кто это, она и так знает.  — Полагаю, на сегодня этого будет достаточно, — говорит мама и Реджина отказывается ей отвечать. — Я смотрю, владельцы магазинов подали официальную жалобу на повышение арендной платы. Ты действительно наглое, неблагодарное маленькое отродье, не так ли?  — Я порвала с Эммой, — тупо говорит Реджина. — Я выгнала ее из предвыборной кампании. Это то, что ты хотела? — У матери, как она выяснила, есть планы внутри планов внутри других планов. Если бы Реджина уступила ей шантаж, мать победила бы. Реджина вместо этого, искалечила свою собственную жизнь, но мать и тут вышла победителем. Мамина рука опускается на плечо Реджины, почти по- дружески, если бы не то, как сжимаются ее пальцы. Это пробуждает воспоминания детства, мамины пальцы на ее горле, так плотно, что Реджина отключилась тогда, а потом она неделю просидела дома в своей комнате, пока следы не исчезли. Ей тогда было девять лет и она тоже вела себя нагло.  — Я хочу, чтобы ты, моя дорогая, узнала, что происходит, когда ты перечишь своей матери, — говорит мама бархатисто-мягким голосом, перекладывая руку сзади на шею Реджины, — Твоя жизнь превратиться в руины, когда у тебя не останется ничего, кроме меня…когда ты будешь сожалеть о каждом решении, которое привело тебя к этому.- ее пальцы сжимают шею Реджины, и Реджина дрожит, ее предательские ноги дрожат. — Тогда ты сможешь вернуться, пресмыкаясь передо мной. Она отпускает Реджину. Реджина, спотыкаясь делает шаг вперед, и мама одаривает любопытных прохожих очаровательной улыбкой. Реджина тоже улыбается, несмотря на стреляющую боль в шее. Пусть мама только попробует. У мамы закончились карты, чтобы использовать против нее, и они обе это знают. Мама угрожает только потому, что она отчаялась. Потому что Реджина победит! +  — Как ты, держишься? — спрашивает Тамара. Они идут на обед, на который Реджина не посчитала нужным отпустить команду, она просто невыносима сегодня. Так или иначе, что бы ни произошло между ними раньше, Эмма шла бодрая, готовая к новому бою. Нет ничего лучше, чем ссориться с Реджиной, это встряхивает Эмму. С момента разговора, Реджина постоянно отвлекалась в офисе. Она часами разговаривает по телефону с горожанами, просматривает заметки вместе с Нилом, для финальных дебатов, запланированных на пятницу перед выборами и просто игнорирует Эмму. Эмма наблюдала за ней, изо всех сил пытаясь собрать воедино тайну, которая является Реджиной Миллс, и Тамара решила увести ее на обед.  — Я в порядке, — наконец говорит Эмма. — Как ваши дела? Тамара бросает на нее быстрый взгляд.  — Ничего страшного, если ты скажешь мне правду, — говорит она. — Я не собираюсь кормить Голда слухами. Эмма закатывает глаза.  — Все нормально. Мне не нужны никакие белые рыцари. Реджина… я действительно не знаю, что делает Реджина, — признается она. — Но ей нужно, чтобы команда сражалась за нее. Ссоры иногда отталкивают людей. Тамара качает головой.  — Не могу поверить, что ты все еще защищаешь ее, я бы…ну, мы очень разные люди, — говорит она наконец. — Вы хорошие ребята. Вы обе. Я надеюсь, что вы разберетесь с этим.- Она ведет Эмму в пекарню, где они берут два круассана и кофе на обед. — Угощаю, — говорит Тамара. — Ты сейчас безработная.- Она бросает пятерку в банку с чаевыми и уходит. Эмма пристально смотрит на нее.  — Ты сейчас тоже безработная, — замечает она. — Кампания не оплачивает твои расходы не так ли? И со старой фирмы, тоже не выплатили? Тамара пожимает плечами.  — Я не думаю, что это хорошая идея, чтобы привлекать к этому внимание, — говорит она. -Со мной все будет в порядке. У меня есть немного накопленных денег, и я всегда могу… найти новую работу, где не боятся Коры Миллс.- Она говорит это печально, ведя Эмму в парк. Они сидят вместе на одной из скамеек с видом на озеро, молча поедая круассаны. Тамара отрывисто говорит:  — О Голде…  — Разве Нил не должен это тоже знать, — спрашивает Эмма Тамара качает головой.  — Нил… ну, ты же знаешь Нила. Ему не все равно, но он ничего не сделает.- Она вздыхает. — Так что сейчас он просто барахтается. Он находится под каблуком отца. Такое впечатление, что его отец может прийти за мной, если мы ему откажем… Эмма с минуту наблюдает за ней и говорит:  — Просто… Ты все это затеяла, чтобы помочь Реджине. Но Нил замешан в этом и ради тебя. Я никогда не видела, чтобы он дрался за кого-то так, как за вас двоих. Он был бы счастлив сбежать. Как тогда в Портленде, когда отец дал ему выбор, Нил вылез из трудной ситуации и просто уехал. — Здесь в Сторибруке, Нил чувствует себя в ловушке, но не может уехать из-за Тамары и Реджины. Это облегчение, для Эммы, знать, что есть люди, о которых Нил заботится больше, чем о ней Тамара бросает на нее быстрый взгляд.  — Как насчет того, чтобы не делать этого? — говорит она, прислоняясь спиной к скамейка. — Я хочу сказать… я не знаю. Ты мне нравишься, — говорит она наконец. — Я действительно хочу помочь кампании. Мне очень жаль, что тебя втянули в это. Это было тяжелое время.  — Разве я этого не знаю? — Эмма отхлебывает кофе и тяжело вздыхает. -Ты помогла мне, я могла бы умереть пару дней назад, — говорит она, вспоминая как провалилась на крыше крыльца. — Я думаю, это как-то сгладило ситуацию. Тамара фыркает.  — Все равно, — говорит она и становится серьезной. — Я действительно стою за некоторыми вещами, которые уже сделаны, независимо от того, одобряет их Реджина или нет. Но…- Она смотрит на озеро. — Мы облажались. Такое чувство, что независимо от того, что мы делаем, кампания может провалиться.  — Да.- Эмма наблюдает за ней и она сама, также застряла в нерешительности. Голд дал им пять дней, чтобы принять его предложение. У них осталось четыре дня до того, как он начнет действовать. Если они, приняв его предложение, выиграют выборы, это может им дорого стоить. Если же они отвергнут его… Голд непредсказуем, и это последнее, что нужно кампании.  — Я тебе доверяю, — бормочет Тамара. — Ты права. Мы должны бороться с этим так, как это сделала бы Реджина. И я последую твоему примеру. Ты знаешь ее лучше, чем кто-либо другой.- Она улыбается. — Как бы Реджина ни отрицала этого. Эмма без улыбки пожимает плечами.  — Не знаю, знаю ли я, — жалобно говорит она, и Тамара наклоняется к ней и обнимая за плечи. — Я думала о многих вещах, в которых могла ошибиться, так что… … Ее голос затихает, когда она замечает Мулан, разговаривающую с Авророй на другом берегу озера. Аврора напомнила ей, как безнадежно она влюблена в Реджину, Эмма опускает свой взгляд.  — Любовь- это слабость, — мрачно бормочет Эмма.  — Да, черт возьми, — соглашается Тамара, похлопывая ее по плечу. — Но ведь все предвыборные романы таковы. Они горят быстро и сильно и они обречены с самого начала. Все время мы проводим в тесном помещении друг с другом, возникают чувства, потом спим друг с другом, а потом вдруг ненавидим друг друга…  — Мы не ненавидим друг друга, — обиженно говорит Эмма. — Мы не были обречены. Это были лучшие недели в моей жизни. Это была не какая-то… жалкая маленькая предвыборная интрижка. Мы были… Тамара со знанием дела наблюдает за ней, на ее губах играет легкая усмешка.  — Любовь- это слабость, да? — Эмма хмурится.Тамара сжимает ее плечо. — Послушай, я знаю, что Реджина сейчас ведет себя как Злая королева, но все мы знаем, что у нее есть ты.  — Привет, — говорит Аврора, прерывая ее. — Э-э…извините, что прерываю.- Она вышла из-за кустов у тропинки, оставив Мулан позади, она одаривает их неловкой улыбкой. — Я вчера перегнула палку… Эмма не улыбается в ответ.  — Мулан поговорила с тобой, да? Аврора прикусывает губу.  — Да, немного, — признается она. — Но все же. Возможно, у меня есть какое-то сдерживаемое негодование по поводу Реджины на праймеризе. Это не тот способ, которым она могла бы расположить к себе Эмму.  — Мы победили, потому что наша кампания лучшая, — указывает Эмма. — Мы действительно проводили разъяснительную работу и организовывали мероприятия, пока вы отсиживались в офисе Мэри Маргарет. Аврора поднимает руку.  — Я знаю, Ладно? Дело не в этом. Это… — она вздыхает. — Слушай, я думаю, ты не знаешь про первый день, да? Эмма озадаченно смотрит на нее. — Кора Миллс… когда стало ясно…что люди воспринимают вас всерьез, она сделала мне предложение. Сначала это было просто, сделать несколько звонков и устроить дебаты с Анной и Гансом, на которых мы знали Мэри Маргарет легко выиграет. Затем…- Она обхватывает себя руками. — Даже не знаю. Все пошло наперекосяк. Я украла твой телефон, — говорит внезапно и Эмма пристально смотрит на нее. — Вломилась в собственный кабинет. Подставила вас, ребята. Я не хотела этого делать, но у меня не было выбора. У Коры было много грязи на меня и Мэри Маргарет. Если бы я не сделала этого…- она вздрагивает.  — Ты была тем, кто подставил нас в первый день выборов? — Эмма все еще зациклена на этом, вспоминая как Аврора свирепо смотрела на Реджину перед своим офисом. Она лучшая актриса. — Реджина тебя убьет. Мулан напрягается, когда подходит ближе.  — Она знает, — говорит Аврора.- И снова прикусывает губу. — Я потом узнала, — говорит она. — Я была просто разминкой перед настоящим событием. Кора отдала фотографии меня Реджине и предложила ей разоблачить меня. Тамара наклоняется вперед, глаза ее сужаются.  — Назначив цену? — спрашивает она.  — Всегда есть цена, — бормочет Аврора. — Я не знаю, что было у Реджины. Я просто знаю, что меня должны были бросить на амбразуру, сдать шерифу Нолану. Голд и Кора играют в одни и те же игры, сражаются слишком похоже, чтобы это было совпадением. Эмма складывает все воедино, она вспоминает момент с Реджиной, когда она постоянно крутила флэшку в руках и наблюдала за ней с печальным взглядом. Реджине предоставили возможность победить, но она отказалась от этого предложения.  — Тогда мы проигрывали, — говорит Эмма и чувствует как в горле у нее пересохло. — Мы собирались … проиграть, но Реджина не приняла предложение Коры. Конечно, она никогда бы этого не сделала, потому что Реджина провела здесь уже десять лет и изо всех сил стараясь быть кем угодно, только не такой как мать. Реджина не будет играть с Корой. Аврора делает гримасу.  — Она лучший человек, чем я, — признается она. — Наверное, я вела себя как стерва, вчера вечером. Мне не следовало вымещать все это на тебе.- Мулан выглядит очень довольной. Эмма подмигивает ей, отчего щеки Мулан вспыхивают, и Аврора продолжает. — Я действительно болею за нее, понимаешь? — Она стоит рядом с Мулан и заглядывает ей в глаза, Мулан снова краснеет. — И я могу помочь. Я знаю, что Кора играет в игры. У нее есть полные досье на каждого из вас и она может ими воспользоваться… — она подмигивает Эмме. — Вообще-то, твое досье у нее первое в спике и оно самое толстое.  — Это сто страниц формуляров за каждый раз, когда я напивалась в Таллахасси, — говорит Эмма сухо. — Я буду жить. Мулан тянет Аврору держа ее за руку.  — Пойдемте обедать, — твердо говорит Мулан. — Мы можем поговорить об остальном, когда не будем посреди общественного парка. Аврора послушно следует за ней, их руки сплетаются вместе, а глаза постоянно встречаются. Это в духе щенячьей любви. Эмма, которая все еще довольно сильно влюблена морщится, она снова поворачивается к Тамаре. Тамара тяжело вздыхает.  — Похоже, ты все же знаешь Реджину лучше, чем думала, — бормочет она.  — Да.- Эмма смотрит на озеро и чувствует, как новая усталость охватывает ее тело.- Голд собирается уничтожить ее. Может быть, нам действительно стоит поговорить с ней.  — Мы не скажем ей, — твердо говорит Тамара. — Я не хочу, чтобы это лежало на чьей-то совести, кроме моей и Нила, особенно совести Реджины.  — Да, — снова говорит Эмма, думая об отчаявшемся лице Реджины, когда она умоляла Эмму уехать, отпустить ее вместе с кампанией. Реджина наверняка возненавидит ее, когда узнает, какое решение собирается принять Эмма.  — Давай поговорим с Голдом.- уверенно говорит она.