Мисс Свон переезжает в Сторибрук/ Miss Swan Goes to Storybrooke

28 октября 8 дней до всеобщих выборов Когда Кора наносит удар, он быстр, как змея. Не успеешь моргнуть и начинается буря в СМИ. Кора никогда не колеблется, не дает им ни минуты покоя. Голд же действует совсем по-другому. Эмма возвращается в свою одинокую квартиру ночью, после отказа от предложение Голда и не делает ничего, кроме как постоянно проверяет политические блоги, гуглит теги в Твиттере, ища любые признаки работы Голда. Она слишком много часов проводит в интернете. Но нет ничего и ничего в последующие дни. Может быть, Голд блефовал… Реджина снова поглощена подготовкой к дебатам, настолько поглощена, что даже не тратит время на то, чтобы поехидничать в сторону Эммы. Эмма наблюдает за ней, и чувствует, как ее сердце разрывается каждый раз, когда Реджина смотрит на нее. Эмма чувствует себя все более и более одинокой в переполненном офисе, заполненном друзьями. Иногда Реджина улыбается, но это редкость. Она выкрикивает приказы, а потом кротко и с сожалением повторяет их уже более мягким тоном. Она тренируется с Нилом так, словно он и вправду Киллиан Джонс и стресс делает ее язвительной, отталкивает всех, но не Эмму. Эмма упивается редкими улыбками Реджины, ловит ее взгляд и видит там тепло, которое быстро покрывается льдом. Она все равно улыбается в ответ, глядя на Реджину, взгляд которой становится мягким и задумчивым, и у Эммы перехватывает дыхание. Затем она снова поворачивается к компьютеру, чтобы освежить новости политических блогов, страшась неизбежного. + За несколько недель до выборов дни превращаются в странное однообразие. Больше никаких больших событий, только дебаты, и там мало что можно сделать, кроме как принимать телефонные звонки и готовить речь. Реджина теряется в простой рутине, изо дня в день, это настолько обыденно, что становится почти утешительным. Она просыпается в тихой комнате, сворачивается калачиком вокруг подушки и заставляет себя не плакать от отсутствия Эммы. Быть без Эммы снова начинает казаться нормой, и она чувствует тошноту, когда понимает это, но затем еще отчаяннее скучает по ней. Она принимает душ и находит, что ей больше неинтересно завтракать в одиночестве, и поэтому она ходит к бабушке за кофе и завтраком. У бабушки она разговаривает с избирателями. Там всегда есть завсегдатаи, но и другие дрейфуют к ее столу с очередной жалобой или вопросом о том, что она может для них сделать. Ей становится все комфортнее с ними, с общением с сортировкой решений для каждой ситуации. Она всегда хорошо разбиралась в математике, в сложении задач и поиске идеального решения. Она хороша в этом, может быть будет хороша и в качестве мэра, и она поражена этим осознанием. Она всегда знала, что у нее есть видение города, что она хотела разрушить планы своей матери, но только сейчас она начинает верить в то, что могла бы стать хорошим мэром. Люди слушают ее, доверяют ей, и она начинает чувствовать покровительство над ними. Людям она действительно нравиться, и она светится от этого, от знания, что это действительно то, для чего она была рождена. Ей бы хотелось рассказать об этом Эмме. Но вместо этого она шагает мимо Эммы каждое утро, когда та сидит в своей старой кабинке и оживленно разговаривает с добровольцами. Во второй половине дня они готовятся к дебатам, но утро проводят за телефоном или, иногда, в походе в общественные места, чтобы поболтать там с избирателями. Даже когда Эмма уходит, Руби каждый день в обязательном порядке приносит Реджине обед, Реджина делает вид, что не знает, что Эмма просит ее об этом. Эмма всегда рядом, парит на краю периферического зрения Реджины, будучи полезной, заботливой и поддерживающей, дни идут за днями. Иногда Реджина не может поверить, как глупо она вела себя, полагая, что Эмма смогла бы оставить ее, если бы она слишком сильно надавила. Эмма никуда не денется, несмотря ни на что. Она по-прежнему не работает в своей квартире по вечерам, она чувствует что предаст обещание данное Эмме, предаст их отношения даже после того, как она сама их расторгла. Вместо этого она ложится в постель и прокручивает переписки между ними, просматривает фотографии на их веб-сайте кампании, только чтобы мельком увидеть Эмму по углам, полную жизни, любви и огня. Иногда, в офисе, Эмма все еще смотрит на нее, все еще дарит ей эту солнечную улыбку с вызовом. Это Эмма…и Реджина бросила ее, и сейчас она понимает как отчаянно она ее любит. Выборы скоро. После этого, возможно, мать отступит. Нет. Мать будет бороться с каждой реформой, которую Реджина сделает на своем пути, будет использовать и злоупотреблять Эммой во всех смыслах, но Реджина все еще мечтает о слезливых извинениях перед Эммой, о том, чтобы обнять ее, чтобы попробовать еще раз. Мать будет использовать Эмму до тех пор, пока Эмма важна для Реджины, а Эмма всегда будет важна для Реджины. Может быть, Эмма примет предложение Дэвида и станет шерифом в один прекрасный день и Дэвид наконец выйдет на пенсию через несколько лет. Реджина играет с этим образом, Эмма-шериф и она Реджина-мэр, вынуждены взаимодействовать по работе, несмотря на то, что их отношения закончились слишком рано. Реджина теряется в фантазиях… в спорах и встречах, которые настолько враждебны, что напряжение едва не лопается и все кончается тем, что Реджина оказывается пристегнутая наручниками, в камере, в участке шерифа, а затем Эмма — на столе мэра… На следующее утро она просыпается, тяжело дыша и отчаянно пытается освободиться от этих картинок. За этим следует долгий душ, и она, как в тумане, идет к бабушке, мечтая о кофе. Люди что-то бормочат на улице, когда она проходит мимо них и она заставляет себя широко улыбнуться, приветствуя людей на главной улице.  — Доброе утро. Удивительно, но большинство из них не реагируют, просто проходят мимо нее, как будто не слышат, что она говорит. Реджина моргает, немного смущаясь и идет дальше к бабушке. Она толкает дверь и видит, как люди оборачиваются, чтобы посмотреть, кто вошел. Улыбаясь, она ловит на себе чей-то взгляд и заходит внутрь. Ее встречают враждебные лица и она сглатывает, оглядываясь по сторонам.  — У меня что-то на лице? — шутливо говорит она. Один из завсегдатай встречается с ней взглядом, его губы кривятся, и он говорит:  — Твое самолюбие, возможно. Она отшатывается назад, слышит несколько фырканий в ответ и оборачивается. За прилавком Руби прищуривается, глядя на своих клиентов. Остальные же смотрят на Реджину, Реджина сглатывает и видит табличку, пришлепнутую к дверям снаружи. «Реджина Миллс» — читает она, ее фотография искусственно подкрашена так, что длинные, зловещие тени, отходят от нее. «СТУДЕНТКА. ПОЛИТИК. ЗМЕЯ» Она растерянно моргает. Она ожидала какого-то нападения, когда приближаются выборы, но это совсем не вызывает восторга.  — Что теперь сделала моя мать? — она вздыхает.  — Это ты нам скажи, — произносит другой недружелюбный голос и Реджина резко оборачивается, встречая еще более враждебные взгляды, в животе у нее образовывается пустота. Руби прочищает горло.  — Реджина, — говорит она и сердито смотрит на посетителей. — Смотри сюда.- Она машет Реджине за стойкой, держа телефон. — Это появилось сегодня утром. И таблички были повсюду. — Это на новостном сайте.- она нажимает play. Видео открывается с той же самой картиной Реджины, слова хлопают по экрану. СТУДЕНТКА. ПОЛИТИК. ЗМЕЯ. А потом-знакомый голос говорит.  — Нам нужна еще одна услуга для Реджины, — говорит Нил, входя в кадр. Видео снято со странного ракурса, с камеры наблюдения. Напротив него Голд, холодно улыбается Нилу.  — Я знаю, ты сделаешь все, что потребуется, — говорит он. Реджина смотрит с открытым ртом, на обрывки сцен, Нил, Тамара, Эмма, вспыхивают на экране, голос за кадром говорит.  — Реджина Миллс утверждает, что является кандидатом от народа, — а затем сама Реджина появляется на экране. Она стоит в кабинете Голда, наклонившись к нему, и говорит холодным и отстраненным голосом.  — Я хочу… Я хочу, чтобы ее уничтожили. Используйте каждый инструмент, который у Вас есть. Голд медленно кивает.  — Мы заключили сделку. Реджина вспоминает это взаимодействие с замиранием сердца. Она намного моложе в этом видео хотя она сомневается, что кто-нибудь из смотрящих это поймет. Да, она заключала сделки с Голдом на взаимовыгодной основе. Они оба хотели наказать девушек, которые портили жизнь Нилу, трио блондинистых подружек, которым пришлось заплатить за свои поступки. Она не вспоминала об этом, пока не встретила последнюю блондинку. Теперь же она расплачивается за свою ярость.  — Реджина Миллс такая же кандидатка от народа, как и ее мать Кора Миллс, — продолжает голос за кадром, и за обеденным столом появляется мама. Видео продолжается, подробно описывая обличительную информацию о денежных переводах, о шантаже, о том, что они все шныряют вокруг и слишком много сделок с Голдом и мамой. Это не может быть правдой.  — Реджина Миллс- это продукт разрушительных планов Коры Миллс в отношении Сторибрука, — гудит голос за кадром. — Реджина Миллс не одна из нас. Реджина Миллс хочет власти любой ценой и она использует каждого, из доверчивых граждан Сторибрука, чтобы получить ее.- На видео Тамара пожимает руку Голду, а мама обнимает Реджину и улыбается кому-то, кого камера не видит.  — Восстаньте против коррупции Миллсов, — заканчивает голос за кадром. — Оставайтесь дома в день выборов. Экран гаснет и Реджина тупо смотрит на телефон. Она глупо думала, долгое время, что у нее нет никаких слабостей, кроме ее сексуальности. Но они у нее всегда были, она родилась с ними, она всегда росла в их тени. Мама наконец-то ими воспользовалась. + К тому времени, как проходит час, Реджина неподвижно сидит на кровати в одной из свободных бабушкиных комнат и смотрит видео снова и снова, разбирая его с механической точностью. Некоторые из этих сцен нельзя подделать. Кое-что из этого реально, и кое-кто из ее идиотских друзей обращались за помощью к Голду во время кампании. Остальное явно подделано, и она может доказать это, если получит доступ к камерам слежения в особняке. Мама и Голд работали над этим вместе, это очевидно. Реджина читает отзывы в интернете… «Мы были неправы, болея за Реджину Миллс» — об этом говорится в личном Твиттере одного из лидеров партии семей Сторибрука. «Мэри Маргарет Бланшар- вот кого мы выбирали в роли мэра Сторибрука. Мы настоятельно призываем жителей Сторибрука…» Реджина не дочитывает и швыряет телефон на пол, тяжело дыша. Жители Сторибрука отвергли ее. Боже… кампания пережила разные кризисы, личные проблемы: Эмма и Нил в Портленде, подстава в первый день, слова Ариэль… В то время это все казалось ужасным, но … кампания прошла через это. Но это- это самая ужасная подстава в рамках этой кампании. Люди никогда больше не поверят в нее, у них одна неделя, чтобы исправить это, чтобы изменить их мнение. Она встает, делает глубокий вдох и выходит из комнаты, чтобы посмотреть на мир снаружи. Теперь у бабули народу поменьше, но они смотрят на нее такими же холодными глазами. На этот раз она даже не пытается улыбнуться, только складывает руки перед собой и выходит на улицу. Табличка на дверях, была снесена, но есть и другие. Некоторые из них выставлены на витринах магазинов, в которые она ходила с тех пор, как была ребенком. В окнах она видит владельцев магазинов, с которыми говорила о возрождении Сторибрука и они холодно смотрят на нее. Она пригибает голову от ветра и быстрее идет к штабу кампании, дрожа от холода. Когда она входит внутрь, в офисе тихо и Реджина на мгновение задумывается, не заблудилась ли она и ее команда тоже. Но нет, они все здесь. Джасинда и Сабина склонились над видео и разделяют кадры, чтоб найти подделку. Мэриан и Нил просматривают ее подготовку к дебатам в задней части комнаты. Мулан что-то печатает, Тамара держит трубку, а Эмма сидит за своим столом, листая списки телефонных номеров с бледным, осунувшимся лицом. А на полу у входа куча добровольцев. Они смотрят на нее с яростной преданностью и Реджина вздыхает и заставляет голос звучать спокойно.  — Спасибо, что пришли, — говорит она. — Я это очень ценю…  — Что, сдаться за неделю до начала кампании? — Мерида усмехается.  — Твоя мама, должно быть, действительно думает, что ты выиграешь, — говорит Гвен, улыбаясь ей. Один из потерянных мальчишек выкрикивает, вскидывая кулак вверх:  — До самого конца, — объявляет он, и остальные вторят ему. Реджина вцепилась в него взглядом с внезапным желанием зарыдать. Вместо этого она выжидательно поворачивается к своей команде.  — Часть видео была подделана, часть настоящая. Что мы можем с этим сделать?  — Я уже работаю над заявлением, — говорит Мулан. — Джасинда думает, что нашла какие-то доказательства, что тот эпизод с тобой и Корой подделка. Нил качает головой.  — Это провокация, — говорит он. — Мы знали, что это произойдет в итоге. Нам лучше не обращать на это внимания и продолжать готовиться к дебатам.  — Нет, это не так.- Тамара вешает трубку. — Нам нужно поговорить об этом.- Она выглядит мрачно. Все они выглядят мрачными, за исключением Нила, который изо всех сил старается казаться пренебрежительным, но терпит неудачу. Эмма по-прежнему молчит, наблюдая из своей кабинки, и в ней есть что-то очень успокаивающее.  — Если вы собираетесь доказывать, что не были связаны с Голдом или Корой… — бормочет Реджина.  — Ты должна уволить одного из нас! — говорит твердо Тамара.  — Тамара, — произносит Эмма едва ли не хриплым голосом. Тамара не обращает на нее внимания. — Я вела переговоры с Голдом, — мягко говорит она и Реджина вздрагивает, глядя на нее в упор. — Я не… я не сделала ничего такого, что могло бы изменить ход событий в нашу пользу. Просто немного помощи. Ты — причина успеха этой кампании. Я… я пыталась достать нам… хоть одно преимущество против тысяч преимуществ Джонса. — Это звучит как оправдание, чувство вины, — Сделай из меня пример, — говорит она. — Вышвырни меня из предвыборной кампании. Я сделала это!  — Ты этого не делала, — огрызается Эмма и Реджина удивленно смотрит на нее. Эмма- последний человек, кого она могла бы представить себе в заговоре с Голдом. Но ведь были же все эти секретные миссии с Мулан … и Эмма была уверена, что Реджина не должна слишком много знать о них. — Я тот, кто должен взять на себя ответственность за это, - спорит Эмма.  — Ты убрала мой беспорядок, — возражает Тамара, сузив глаза, и теперь Реджина начинает складывать всю картину целиком.  — Я уже уволена, — говорит Эмма и она смотрит на Реджину, — Реджина, ты должна меня выгнать. Скажи людям, что я ушла и так отомстила тебе.  — Это не так, — яростно говорит Тамара. — Перестань подставлять себя, я могу…  — Остановитесь, - это Нил, он в ужасе смотрит на них обеих. — Вы обе! Что вы делаете? — Он встает, и Тамара с Эммой замолкают, изумленно глядя на него. Реджина смотрит на него, совершенно потерянная и Нил подходит к ней, положив руку ей на плечо.  — Я … прости, — шепчет он. — Я думал… я видел в этом шанс позаботиться о тебе, для разнообразия, это было так просто… но я совершил ошибку. И я втянул в эту историю Тамару, а потом и Эмму. Я должен уйти. Реджина медленно качает головой, беспомощно переводя взгляд с Тамары на Нила и Эмму. Все трое смотрят на нее, Эмма дерзко, Тамара виновато и Нил с горящими глазами ждет ее ответа. Реджина сжимает его руку и закрывает глаза.  — Я не хочу никого увольнять, — говорит она наконец.  — Ты меня уволишь, — говорит Нил. — Я сын Голда. У меня был самый лучший мотив, и ты сделаешь свое дело, ты вышвырнешь меня из предвыборной кампании. Именно я стою за всем этим.- Он пожимает плечами, стараясь выглядеть виновато. — Лучшее, что я сделал для этой кампании, это привел Эмму и Тамару. Они не должны пострадать из-за меня. Ей нужен Нил, нужна Тамара и больше всего нужна Эмма. Нил качает головой.  — Я буду постоянно на телефоне, — обещает он. — Я никуда не уеду. Но я буду держаться на расстоянии до окончания кампании.- Он улыбается ей, — Ты ведь сможешь подготовиться к дебатам без меня? Реджина пристально смотрит на него, заставляя себя признать эту новую, жалкую реальность, а затем ее голова кивает в неохотном согласии.  — Спасибо, — шепчет она. — Я должна… — она резко оборачивается и быстрым шагом направляется к своему кабинету, она останавливается в дверях, чувствуя Эмму за спиной. Эмма молча идет за ней и Реджина оставляет дверь открытой, когда входит внутрь, она слишком устала, чтобы быть сильной сегодня. Эмма осторожно закрывает дверь, опускает штору на окне и говорит:  — Это была моя вина.- Она делает глубокий вдох. — Не то… не партнерство с Голдом, а видео. Реджина поворачивается, не зная, что ответить на это. Эмма смотрит на нее в агонии, на ее лице столько вины, что Реджина уже ничего не понимает.  — А? Ты сделала это видео? — спрашивает она уже равнодушно. На мгновение на лице Эммы появляется вспышка раздражения и Реджина чувствует облегчение. Тогда вся история выливается из нее, все до последней мелочи, каждая засада и разговор с Нилом и Тамарой.  — Я не могла тебе рассказать, — горячо восклицает Эмма. — Я не могла– я не хотела, чтобы это повлияло на кампанию, и я не хотела, чтобы это вышло наружу. И я собиралась остановить его, но… — она беспомощно жестикулирует. — Голд предупредил нас, что это произойдет, если они не согласятся с его последним планом и я сделала выбор, за всех. Может быть, это был неправильный выбор.  — Нет, — тут же отвечает Реджина. Эмма все еще здесь, после того, как Реджина сделала все возможное, чтобы оттолкнуть ее. — Нет, ты поступила верно. В этот момент Эмма словно провисает, напряжение сразу же покидает ее. Но что еще Реджина могла ей ответить? Это новое осознание того, что сделала ее команда, это проклятие, это все, против чего они боролись. Она в ярости и ее сердце разбито, и она чувствует, как предательство бурлит в ее животе, когда она слишком глубоко задумывается об этом.  — Несколько месяцев… — наконец шепчет она. — Месяцы! Я думала, что мы … мы сделали это сами…- Она с горечью качает головой. — Я чувствую себя так глупо.  — Это неправда, — горячо возражает Эмма. — Пожалуйста. Нил… что сфальсифицировал окончание дебатов? Или тащил народ на твои мероприятия? Они все уже были на твоей стороне. Он не собрал воедино твои политические планы, не спас лавочников на главной улице и не победил всех остальных. Горожане просто слушают тебя.  — Они ненавидят меня, — тупо говорит Реджина, вспоминая все эти враждебные лица. — Они думают, что я предала их.  — Они не будут ненавидеть тебя вечно.- Эмма горячо защищает ее, положив руку на плечо Реджины и тут Реджина чуть не сломалась. — Пыль уляжется и они вспомнят, что ты не Кора. И они не будут голосовать за ее кандидата.  — Они вообще не будут голосовать, — тяжело говорит Реджина. — А сторонники Джонса все равно будут стекаться в помещения избирательных участков. У нас… у нас есть неделя, чтобы остудить людей, но это слишком мало времени.  — Это кажется невозможным, — признает Эмма, но в ее глазах снова вспыхивает огонь. — Но если кто-нибудь и смог бы это сделать, то это была бы ты. И… — она запинается, но слова все равно приходят, — Если ты этого не сделаешь сейчас, то сделаешь потом. Четыре года — это достаточный срок, чтобы закончить университет и вернуться сюда, чтобы снова бороться и уничтожить Джонса. К тому времени это даже не будет соревнованием. Люди пожалеют, что отпустили тебя, и ты станешь всем, чего они когда-либо хотели. Я верю в тебя! — яростно говорит Эмма, поймав взгляд Реджины.  — Эмма, — шепчет Реджина и они внезапно оказываются слишком близко, словно мышечная память притягивает их к себе. Глаза Эммы скользят по губам Реджины, и Реджина снова вспоминает маму, с тем выражением лица, когда она рассказывала Реджине об Ингрид, ее глаза вспыхнули тогда победным огоньком. Она вдруг отшатывается и ей удается придать лицу нейтральное выражение.  — Я на минуту забыла, что мы ненавидим друг друга.- говорит она дрожащим голосом. Эмма смотрит на Реджину, ее пальцы рисуют круги на ладони.  — Я не ненавижу тебя, — говорит она и Реджина чувствует еще одну горячую вспышку разочарования.  — Но почему, черт тебя возьми? — почти кричит Реджина. — Я тебя уволила! Я сделала с тобой то, что с тобой делали всегда до этого. Я привела тебя в свой дом, а потом вышвырнула тебя, и я обращалась с тобой как с мусором, а ты все еще здесь…ты все еще пытаешься выиграть мою кампанию, — и она ничего не понимает, почему Эмма остается, независимо от того, как сильно Реджина пытается оттолкнуть ее. — Какого черта, что ты здесь делаешь? Почему ты торчишь здесь, пока идет кампания, и пока я… разваливаюсь на части… Она бросается вперед и целует Эмму, не говоря больше ни слова, она целует яростно, проклиная все принципы Эммы. Потому что, какого хрена черт возьми, почему она не может отделаться от нее, почему Эмма не может просто… Но Эмма целует ее в ответ с таким же огнем, ее пальцы сжимаются на бедрах Реджины, когда они обе сталкиваются вместе и спина Реджины больно ударяется о стену. Ей все равно, боль посылает еще один разряд желания и она прячет руку в волосах Эммы, дергает ее ближе и Эмма прижимает ее к стене, она хочет что-то сказать.  — Заткнись, — отвечает Реджина и у нее вырывается стон, когда Эмма с новой силой атакует ее губы. Ей нужна Эмма, без нее прошло слишком много несчастных дней. Она стонет, пронзительно, почти рыдая и отбрасывает Эмму назад, на мгновение видя ее дикие глаза, затем толкает Эмму к закрытой двери и тянет на ней рубашку, вытаскивая ее из джинс, под рубашкой с силой сжимает ладонями груди Эммы. Эмма откидывает голову назад, ударяясь ею о стену, она притягивает Реджину ближе.  — Боже, какой же сукой ты была… — бормочет Эмма, проводя рукой по коже Реджины, поглаживая пальцем тонкую линию волос на ее шее. Реджина вздрагивает от ее прикосновения, такого знакомого и правильного, она так долго его ждала.  — Заткнись, — шипит она. — Ты идиотка. Почему ты просто не ушла…- Она прижимает Эмму к стене, ее рубашка задралась, одна рука вылезла из рукава, лифчик уже расстегнут, и Реджина зарывается лицом в грудь Эммы. Это так грязно и отчаянно, но они обе стремятся к большему контакту, они изголодались по нему, и Реджина прижимается поцелуями и легкими укусами к груди, чувствует, как Эмма реагирует в ответ, ее рука уже забралась в нижнее белье Реджины и ее пальцы сжимают клитор в ответ. Реджина отчаянно извивается на ней, одной рукой все еще удерживая Эмму за волосы, а другой скользя в ее джинсы, сжимая ее задницу, когда Эмма высказывает еще одно проклятие. Эмма сегодня не двигается медленно, она безжалостна, она заставляет Реджину метаться и рыдать. Реджина чувствует, как оргазм прорывается сквозь нее, ее дыхание прерывается, а сердце колотится, а рука уже нашла свой путь в Эмму, дико качаясь, когда она зарывается головой в обнаженное плечо Эммы, чтобы отдаться моменту. Такое чувство, что это продолжается вечно, Эмма непреклонна, она качает и стимулирует, и движется внутри Реджины и каждая волна, кажется, приносит следом другую. Реджина думает, что она может умереть, если это будет продолжаться, наконец Эмма дрожит, когда достигает пика, ее пальцы замедляются в Реджине и они повисают друг на друге, вместе, в полураздетых одеждах и поцелуях. Реджина стоит прижатая к Эмме, ее голова все еще прижата к ее шее и Эмма плачет. Нет, они обе беззвучно плачут, беспомощные слезы оставляют соленые следы на шее Эммы и волосах Реджины, и Реджина никогда еще не чувствовала себя такой несчастной и такой умиротворенной одновременно. Это… момент слабости, вспышка, об этом мама никогда не узнает. Это все, что ей нужно сейчас и Эмма обнимает ее сильными, теплыми руками и Реджина хочет остаться в них навсегда. Вместо этого она закрывает глаза, смакует ощущение Эммы в своих объятиях, а затем медленно выходит из нее. Эмма прислоняется к двери, ее рубашка наполовину снята, джинсы расстегнуты, волосы растрепаны, ее глаза все еще закрыты, когда Реджина отстраняется. По ее щекам все еще текут слезы и Реджина может чувствовать, как у нее самой снова заволакивает глаза. Она отворачивается.  — Мы закончили здесь, — говорит она и это звучит тихо и испуганно — Убирайся… убирайся отсюда. Когда она оборачивается, глаза Эммы открыты, слезы исчезли. Ее пристальный взгляд устремлен на Реджину и Реджина краснеет и отводит взгляд. + Эмма, может быть, слегка, сейчас затевает драки с горожанами. Не то чтобы ей не хотелось, просто ей надоело видеть, как они набрасываются на Реджину из-за видео, но ей придется смягчить свою тактику, потому что потерянные мальчики сплотились вокруг нее, и это становится угрозой.  — Стой, — говорит она Питеру и Аве, которые приближаются к Мо Френчу в цветочный магазин с желанием убивать в глазах. — Мы не завоюем Реджине поклонников, запугивая их. Питер хмуро смотрит на нее.  — О, значит, когда ты это делаешь, то все в порядке, да?  — Я просто использую слова… — раздраженно начинает Эмма. Когда они подходят к Мо, тот бормочет:  — Как будто от вас можно ожидать чего– то большего… а затем он звонит кому-то. Реджина- это слово, звучит из его уст и это заставляет Эмму развернуться и ударить его в нос.  — Эмма! — кричит Мулан, встревоженно, она как раз проходила мимо. Ава хлопает Эмму по спине.  — Ты молодец, Свон, — говорит она, неторопливо удаляясь вместе с Питером. Эмма сердито смотрит на Мо, призывая его продолжать, то, что он начал говорить, но он бормочет что-то себе под нос и, пошатываясь, идет к своему магазину зажав нос.  — Нуу… может быть, мы обойдемся без доставки цветов…- говорит Мулан. Эмма пожимает плечами. — Я здесь, чтобы помочь, — продолжает она. Вывески против Реджины все еще издеваются над ними в витринах магазинов, а День выборов стремительно приближается без сдвига вперед в общественном мнении. Дебаты назначены на сегодняшний вечер и Реджина отстранено отвергает предложения Тамары попрактиковаться с ней и едва просматривает ее записи. Она смирилась с проигрышем, думает Эмма. Может быть, именно это и было причиной их близости в кабинете, еще одна потеря для Реджины из-за врага, которого она, похоже, не может выгнать из города. Эмма хочет кричать, хочет заставить Реджину снова встретиться с ней глазами и толкать ее до тех пор, пока она не станет сопротивляться. Но Реджина с тех пор держалась отстранено. Она молчит, как это редко бывает, она часами сидит в своем кабинете, тупо уставившись на экран компьютера. Она перестала вести предвыборную кампанию, перестала звонить по телефону, и Эмма упрямо удваивает свои собственную загруженность. Средства массовой информации ухватились за новую слабость Реджины и сделали некоторые раскопки, и каждый день теперь приносит еще одну статью, разоблачающую больше того, что сделал Нил, о старых сделках с Голдом, о Коре и отношениях Реджины. Жизнь Реджины разрывается на части, кусочек за кусочком.  — Это просто смешно, — говорит Мэри Маргарет в пятницу днем, расхаживая по полицейскому участку. Эмма там с Тамарой, просматривают процедуры для дня выборов. Реджина ушла с Мэриан пораньше, чтобы подготовиться к дебатам, безразличная ко всему, без огня в глазах.  — Они все время просят меня провести рекламную кампанию. Я не хочу быть мэром! Я пыталась сделать заявление.- Она вздыхает. — Мое заявление таково, что я голосую за Реджину, и я буду стоять за это.  — Я не понимаю, почему столько людей, которые встречались с Реджиной, беседовали с ней, потом поверили в эту чушь собачью. — угрюмо говорит Эмма. — Все знают, что Кора-змея. Реджина никогда бы этого не сделала. Мэри Маргарет качает головой.  — Мы это знаем, но ты можешь бороться только с прессой. Нил последние несколько дней держался в тени. Но натиск не прекратился. Сидни написал одну статью в их защиту, но остальные исходят из неназванных интернет-источников, просачиваясь в более известные СМИ с каждой новой порцией информации. Эмма хочет снова увидеться с Голдом, вмешаться в этот спор и устроить сцену. Но вместо этого она уходит из участка с болью в сердце, встречаясь с остальными по дороге в Ратушу. Реджина выглядит прекрасно и она на мгновение ловит взгляд Эммы. Эмма, которая провела последние несколько дней в раздумьях, боится сказать что либо. Реджина снова признает ее существование, у нее пересыхает во рту от мягкости в глазах Реджины, и она тупо говорит:  — Привет.  — Привет, — эхом отзывается Реджина и делает шаг вперед, Мэриан отступает, чтобы пойти рядом с Тамарой и Джасиндой. — Разве ты не должна быть с другими добровольцами? — спрашивает Реджина, но голос у нее нежный. Иногда Эмме кажется, что Реджина слишком устала, чтобы бороться и Эмма только пожимает плечами в ответ. Люди бросают на них мрачные взгляды, когда они проходят мимо к Ратуше, и Реджина тонко улыбается смотря на них.  — У них будет много вопросов к тебе сегодня вечером, — бормочет Эмма. — С тобой все будет в порядке? — Реджина сначала не отвечает, ее взгляд становится жестче, когда они останавливаются и Эмма зовет: — Реджина? Но Реджина идет вперед сквозь толпу, к одной из боковых дверей, ведущих в комнату для подготовки. Джонс как раз выходит из комнаты, и вид у него растерянный, когда Реджина протискивается мимо него и распахивает дверь в комнату. Кора Миллс внутри, и она выглядит, впервые с тех пор, как Эмма встретила ее, пойманной в ловушку. Кто-то разговаривает с ней, и он не оборачивается и, кажется, не замечает, что кто-то вошел.  — Как ты можешь так с ней поступать? — Эмме требуется мгновение, чтобы вспомнить голос, который она слышала по телефону. Генри Миллс качает головой. — Она наша дочь, Кора! Кора смотрит презрительно, ее глаза ни разу не блеснули в их сторону.  — Она прекрасно выдержит это. Она выйдет из этой ситуации более сильной, с пониманием того, что она и я это одно целое.  — Она выйдет из этой ситуации без матери, — печально говорит Генри Миллс. — Ты лучше, чем это, Кора. Реджина не нуждается в твоем контроле. Губы Коры кривятся, но ее взгляд остается застывшим, впервые на ее лице появляется неуверенность. Разведены они или нет, но Генри Миллс, похоже, имеет некоторое влияние, когда речь заходит о Реджине.  — Сильные слова от отсутствующего отца, — протягивает Кора.- Может быть, это твои первые сильные слова. Я отмечу это событие в своем календаре. Реджина удивленно зовет:  — Папа? Генри поворачивается, его глаза загораются.  — Миджита, — говорит он и Реджина летит в его объятия, не обращая внимания на свой макияж и прическу. — Я должен был быть здесь. Я не могу дождаться, когда увижу тебя сегодня вечером, — говорит он, прижимаясь поцелуем к ее волосам. Эмма оглядывается на Кору, которая наблюдает за теплыми объятиями узкими глазами. Она выглядит очень раздраженной, скривив губы в ярости, и Эмма не сводит с нее глаз, пока Кора не уходит. + Папа здесь. Папа здесь, после того как сбежал из Сторибрука много лет назад и Реджина переполнена радостью от того, что наконец-то все идет своим чередом.  — Так много всего, что я должна тебе показать, -говорит она, держась за его руку. Мать улизнула, оставив их вдвоем в подготовительной комнате с Эммой. — Мне так много нужно тебе рассказать. Я не могу поверить, что ты здесь. Папа лучезарно улыбается ей.  — Будущий мэр Миллс? Как я мог такое пропустить? Улыбка Реджины дрогнула.  — О, — говорит она и качает головой. — Ну…ты же видел видео, не так ли?  — Я также читаю газеты.- Папа качает головой. — Нил всегда был тебе хорошим другом, но…это было…возможно, немного он переусердстовал.- Он светлеет. — Тем не менее, я не думаю, что какие-либо статьи или видео могут отменить работу, которую вы сделали.- Ты была великолепна во время этой кампании, Миджита. Я так горд за тебя! Он кладет руки ей на плечи, одаривая ее теплой улыбкой, которая полна любви и сил. А потом он поворачивается, его глаза останавливаются на Эмме, которая делает вид, что наблюдает за толпой в зале, вместо того чтобы прислушиваться к разговору.  — А, — говорит он.- Это, должно быть, Эмма Свон. Реджина сглатывает. Папа никогда не встречался ни с одной из ее девушек, с которыми у нее были мимолетные отношения. Она никогда не говорила ему правду, никогда не знала, как он это воспримет, и она никогда не знала, осознает ли он ее сексуальность или нет. По крайней мере, теперь она может избежать представления Эммы как своей девушки, хотя ее сердце и болит от этого.  — Это я, — говорит Эмма, ерзая и глядя на него снизу вверх. — Я…э-э-э…работаю волонтером в предвыборной кампании. Мы уже однажды говорили по телефону в первые дебаты.  — О, я очень много слышал о тебе, — тепло говорит папа и бросает на Реджину веселый взгляд. — Моя дочь почти ни о чем другом и не говорит. — Папа! — Румянец грозит вспыхнуть на лице Реджины. Эмма выглядит удивленной, затем довольной. Папа игнорирует протесты Реджины.  — Изо дня в день, — говорит он задумчиво. — Говорит Эмма Свон это, Эмма Свон то… Так думает Эмма Свон… Я ненавижу Эмму Свон. Эмма Свон- это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Эмма смотрит на папу одновременно удивленно и весело.  — Она действительно сказала последнее? Реджина отчаянно трясет головой.  — Буквально на прошлой неделе, — безмятежно отвечает папа, и Эмма изумленно смотрит на него, потом на Реджину, а потом выглядит очень потерянной. Реджина отказывается снова смотреть на Эмму. Папа продолжает:  — Ты была подарком для моей дочери, и я очень благодарен тебе за это.  — О, — говорит Эмма, взволнованно, — На самом деле нет…  — Ты то, что ей нужно. Я слышу это в ее голосе каждый раз, когда она упоминает тебя.- он пожимает Эмме руку, и Эмма все еще выглядит очень озадаченной и неуверенной. — Я очень долго надеялся, что Реджина найдет такую девушку, как ты! Реджина смотрит на папу широко раскрытыми глазами. Он улыбается смотря на Эмму, потом на Реджину, и он протягивает руку для Реджины. Эмма говорит заикаясь:  — Мы же не…- Она беспомощно смотрит на Реджину, и Реджина не знает, что ей ответить. Присутствие матери все еще нависает над ней, все еще напоминает ей, что ей есть что терять. Но Эмма здесь и папа здесь, и его слова, о том, что Реджина найдет такую девушку, как Эмма, и Реджина больше не знает, как быть сильной, особенно после того, как потеряла Сторибрук. Может быть, сегодня ей надо быть слабой. Может быть, она сможет… она судорожно вздыхает и…не отвечает. Папа целует ее в лоб.  — Я оставлю вас двоих готовиться к дебатам. Пойду займу самое лучшее место в зале. — говорит он, поглаживая ее волосы и отступая, и Реджина может только кивнуть в ответ. Эмма задерживается и шепчет:  — Ты будешь великолепна сегодня вечером. Ты всегда великолепна. — Ни обиды в ее глазах, ни ненависти или разочарования, и Реджина не может больше… Она качает головой, не веря своим ушам.  — Ты не можешь… почему ты все еще настаиваешь на этом? Эмма останавливается.  — Я же говорила, что верю в тебя, — тихо говорит Эмма.- Сегодня особенно. — Она говорит спокойно, никакого колебания в ее взгляде, и Реджина снова расстроена.  — Но почему? — она требует. — Почему ты осталась, почему вернулась в кампанию? Почему продолжаешь терпеть меня, когда я пытаюсь оттолкнуть тебя? Почему ты все еще здесь, болеешь за меня, чтобы выиграть, когда ты уже должна быть на полпути в Таллахасси? Эмма качает головой и ее глаза светятся и сердце отражается в ее взгляде, да так что Реджина не может дышать.  — Знаешь, для человека, который знает все городские законы и кто наводит порядок, ты действительно можешь быть холодной… это глупо…- Она делает шаг вперед, а Реджина делает шаг назад, и они внезапно выходят из рамок обзора в окне двери. Эмма улыбается ей, ее взгляд такой сладкий и влажный, что это причиняет боль.  — Я люблю тебя, — шепчет она. Сердце Реджины колотится в груди, как будто вот- вот взорвется. — Я так сильно люблю тебя… Эту стерву, которую я встретила в первый день, и девушку, которая борется со своей матерью и… женщину, которая так заботится об этом городе, что ее невозможно остановить.- Ее руки опускаются на руки Реджины, и Реджина застывает, если не считать кончиков ее пальцев, которые обвиваются вокруг руки Эммы. — Посмотри на них, — бормочет Эмма, подтягивая ее к окну.- Ты их знаешь, — шепчет Эмма. — Ты с ними разговаривала, ты выслушивала каждого и дала им понять, что они важны для тебя. Ты их покорила.- Ее рука все еще крепко сжимает руку Реджины, невидимую под окном двери, и Эмма продолжает говорить: — Ты покорила меня. В зале тихо, Джонс уже ждет на краю лестницы, ведущей на сцену, болтая с кем-то. Мать на противоположной стороне сцены. Ганс поднялся на сцену:  — Наши кандидаты выходят на сцену, — говорит он, кивая Джонсу. — Киллиан Джонс из американской партии штата Мэн.- Джонс выходит под громкие аплодисменты, подмигивая публике, как будто он был рожден для этого. — И представитель партии «все семьи штата Мэн», — говорит Ганс, поднимая бровь на Реджину. — Реджина Миллс. Раздаются радостные возгласы и свист. Рука Эммы начинает выскальзывать от Реджины, но Реджина только крепче сжимает ее, когда открывает дверь, новая решимость поднимается в ней с последними словами Эммы. Эмма смотрит на нее с удивлением и некоторым беспокойством. Но она идет с Реджиной, поднимается по ступенькам и стоит рядом с ней на сцене, их руки все еще крепко сцеплены, когда Реджина занимает свою позицию. В зале раздается ропот, когда Эмма неуверенно смотрит в зал, а Реджина выпрямляется. Ганс моргает, подняв брови.  — Ты привела… гостя…на дебаты?  — Я не буду сегодня спорить, — отвечает Реджина и в ушах у нее стучит от напряжения, но в этот момент ее охватывает возбуждение, от того, что она собирается сделать, — это безрассудство, но ей нечего терять. Папа сидит в зале и улыбается ей. Мама смотрит разъярено и встревожено переводя взгляд с Эммы на Реджину.  — Мне нужно кое-что сказать. Аудитория перестает шептаться.  — Ну, я не думаю, что тебе это поможет, — сухо говорит Ганс.- Вперед выступай.  — Я знаю, что вы все видели это видео, — говорит Реджина, глядя на аудиторию. — И плакаты, и…статьи. Моя жизнь была выкопана и выставлена на ваш суд.- Она сглатывает, Эмма сжимает ее руку. — И я это понимаю, — говорит она, улыбаясь и ей приходится усилием воли заставить свой голос не сорваться. — Я знаю, что вы и раньше обжигались об политиков, которые говорили то, что вы хотели услышать, а потом…а потом использовали вас в своих целях. Я знаю, что моей фамилии достаточно, чтобы усомниться в том, кто я на самом деле. — Она делает паузу. Эмма шепчет:  — Ты отлично справляешься, — и микрофон подхватывает ее слова, транслируя зрителям. Они хихикают, но уже не так враждебно, как раньше. Реджина откашливается.  — Я не могу защищать тех, кого нельзя оправдать, — говорит она. — Да, члены моей команды ходили за моей спиной заключать сделки с Элиасом Голдом. Я не стану оправдывать их поведение. Я беру на себя всю ответственность за действия моей предвыборной команды. Я должна была догадаться и я должна была остановить это. Я бы остановила, если б узнала вовремя, — твердо говорит она. — Жители этого города имеют право на прозрачные избирательные кампании. Она оглядывает комнату. Горожане смотрят на нее настороженно, но внимательно.  — Я не буду говорить, что вы должны игнорировать все это, — говорит она. — Но я провела последние шесть месяцев, разговаривая со всеми вами, знакомясь со всеми в этом городе.- Она оглядывается, находит в толпе чье-то лицо и говорит.  — Али Нааджи, продает ковровые покрытия на главной улице и ему отключили электричество. Его домовладелец обходит законы, которые требуют разбирательства с этой проблемой. — Голд, в зале, дергается. — Эшли Бойд стала матерью в девятнадцать лет и начала работать в детском саду для других молодых матерей, она изо всех сил старается уравновесить материнство и работу. Она была гордым добровольцем в нашей кампании многие месяцы. Эшли радостно улыбается ей, и Реджина снова оглядывается. — Дрю Навин, несколько месяцев назад начал работать в местной пекарне. Ава Циммер, которая получила высший бал, после того, как ее попросили покинуть среднюю школу Сторибрука без каких-либо объяснений. Сейчас она подает документы в колледж и планирует вернуться в Сторибрук инженером. — Потерянные мальчишки улюлюкают. Большой палец Эммы трется о руку Реджины. — Арчи Хоппер, каждое утро встречает горожан улыбкой в бабушкином кафе. — Баш, — говорит она, находя другое лицо. — Рафи. Мерида и Ланс. Маркос. Реми. Сабина и Джасинда, — говорит она, увидев их растерянные лица и улыбаясь им. — Моана- обращается она к девочке, — Предвыборный плакат все еще висит у тебя на стене? — Двенадцатилетняя девочка качает головой, ее глаза сверкают. — Я слушала тебя. Я слышала о твоих проблемах, о том, чего ты хочешь от Сторибрука. И я это сделаю. Я многому научилась у каждого из вас. Надеюсь, вы тоже кое-что узнали обо мне, гораздо больше, чем статьи, написанные в рамках клеветнической кампании. — Она наклоняется вперед, прислонившись к подиуму и нерешительно улыбается публике. — И то, о чем я прошу сейчас, — это доверие. Поверьте, я никому из вас не лгала. Доверьтесь женщине, с которой вы познакомились. И поверьте, что я всем сердцем предана тому, чтобы Сторибрук освободился от таких людей, как Элиас Голд и Кора Миллс. Поверьте мне, — говорит она с заминкой в голосе. В комнате тихо, лица, наблюдающие за ней, непроницаемы. Реджина поворачивается и уходит со сцены. Рука Эммы в ее руке это якорь в грядущем шторме.