призрачно

лиса села в поезд. как только чеён стала лишь маленькой крошкой в огромной толпе провожающих, она разложила свою койку наверху. за окном мелькали деревья, когда она доставала наушники, спутанные с веточкой мелиссы в боковом кармане рюкзака. её купе наполнилось запахом пакетированного ягодного чая и грохотом музыки, что текла по проводочкам, чтобы манобан не чувствовала одиночество в полной мере. её родители не были богаты. казалось, в окмулги никто не был богат "на всю". безусловно, была школа для детей богатых родителей, были бары с бильярдом и красивые, большие дома, но это всё обходило стороной лису и чеён, а значит не имело ровным счётом никакого смысла. лисе было тяжело покидать место, пропитанное воспоминаниями, но отцу предложили хорошую работу в балтиморе, а для девушки это была возможность получить образование. государственные школы в окмулги не то, чтобы были слишком плохи, но и не сулили поступления в университеты лиги плюща, а это было детской мечтой. к тому же, мама была бы счастлива. чеён не держала её там. они знали, что были постоянными, что их не разлучат даже километры пути, разные предпочтения в музыке и любовь пак к размякшим в йогурте хлопьям. лиса ненавидела оставаться со своими мыслями наедине, потому что они съедали её с потрохами. она посмотрела на пять палочек в верхнем углу экрана сотового, обозначающие хорошую связь и решила написать чеён напоследок. манобан провела большую часть пути в полудреме и за все время к ней так никто и не подсел. дорога казалась бесконечно темной до заката цвета малины. лиса сделала несколько фотографий вида из окна ради приличия. может, потом зальет в инстаграм и подпишет "в новую жизнь". когда ребёнок из соседней кабины начал кричать в третий раз, а манобан решила открыть лапшу быстрого приготовления, в дверь постучала пожилая проводница. — не желаете чай, чипсы или шоколад? — от неё пахло потом и клубнично-банановой жвачкой, морщинистое лицо вселяло доверие. — нет, спасибо. — лиса проводила её пустыми глазами, желая снова быть загнанной в угол размышлениями о предстоящей жизни в балтиморе. лиса проснулась от ощущения влажности в области шеи, её рука сильно ныла. казалось, она всю ночь спала на побитом стекле. открыв глаза, манобан увидела перед собой лежащий рядом термос, из которого вылилось всё содержимое. свет мигал ещё несколько секунд, пока вовсе не выключился. поезд был неподвижен. снаружи слышались голоса и плач. девушка сморщила нос и попыталась встать на ватные ноги. среди разбросанных осколков лежал её большой рюкзак. лиса почесала в затылке, у неё было много вопросов. почти сразу сверху показалось чье-то лицо, в темноте манобан не смогла разглядеть, но надо признать, что напугалась. — есть кто живой? — голос звучал непривычно чётко на фоне других звуков где-то снаружи, заставляя звенеть в ушах. — да. — лиса произнесла это невольно тихо своими прозрачными губами, но ее должны были услышать. лицо еще несколько минут вглядывалось в темноту купе, грустно вздохнуло и исчезло. лиса чувствовала себя растерянно. она стояла на хрустящих осколках и смотрела в глаза лежащей на другом конце кабины девушки. та не дышала. понадобилось не так много времени, чтобы манобан вспомнила, что ехала в купе одна. никто не зашел к ней ни на одной из станций. она пила чай и спала. всё время одна, в окружении своих мыслей. лиса привыкала к темноте и черты незнакомой девушки начали обретать контур. стало ясно, что её глаза вовсе закрыты. лиса медленно подходила ближе, пока понимала, что смотрит на саму себя, лежащую в луже крови. она хотела что-то сказать, но могла только глотать воздух открытым ртом. внутри всё наполнилось чем-то колючим. манобан размазала грязные слезы рукой по щекам и взяла рюкзак, сильно сжав тряпочную ручку ладонью. костяшки её пальцев побелели. девушка закинула его на худые плечи. упершись в перевернутые койки, она подтянулась и вылезла в выбитое окно. вокруг были люди. кто-то ходил, кто-то бездыханно лежал на траве, кто-то кашлял и приходил в сознание. лиса оставалась незамеченной. её голова была пустой. она приручила панику и направилась в сторону города по рельсам. дорогу освещали одни только звёзды и луна, вдали виднелись редкие фонарные столбы. мошки кусали руки, хотя манобан не была уверена, что теперь это вообще возможно. лиса шла быстро, не чувствуя усталости в ногах. не чувствуя ног. ничего не чувствуя. до города оставалось всего три мили, хоть она об этом и не знала. казалось, силы внутри бесконечны и манобан преодолела всё расстояние до балтимора гораздо быстрее, чем это мог сделать простой человек. она не думала о своей смерти. она ни о чем не думала. улицы города были тихими. это ощущалось неправильно, несмотря на три часа ночи, что показывал мобильник лисы, ещё не переведенный на местное время. одиночество не разъедало мозг, как это всегда бывало. манобан была пустой внутри, а голова настолько легкой и полой, что казалось, если постучать по ней, звук походил бы на банку от консервов. сделав вид, что семнадцать лет — вполне достаточно, чтобы не быть растерянной одной в чужом городе, лиса направилась на поиски ночлега. нужно было говорить с людьми. почему-то теперь она была уверена, что сможет убедить их в том, что существует. что она живой человек, такой же как они все. из плоти и с кровью внутри. с тёплыми ладонями и горящими от долгой ходьбы щеками. "я заставлю их поверить. людям свойственно верить в то, что им внушают." поймав такси, она указала водителю высадить её возле ближайшей гостиницы с дешевыми номерами. она не знала, почему её видят, но не хотела думать об этом сейчас. лиса ненавидела вопросы, на которые у неё не было ответов. балтимор бы произвел на неё должное впечатление, не будь она мертва. кажется, сидя в желтой машине с запотевшими стеклами, она вдруг впервые за долгое время подумала об этом. гостиница не выглядела, как в романтичных фильмах про путешествия на старом фургоне под песни аэросмит, но это было слишком неважно. — вы сможете дать мне номер? — голос дрожал. это было непозволительно, учитывая, что он, скорее всего, просто не существует полностью. — конечно. — девушка выдавила доброжелательную улыбку и потянулась за ключом от номера. спустя несколько секунд он был у лисы в руках, деньги лежали на стойке. манобан поднялась по скрипучей лестнице и остановилась у двери с числом 19 на ней. повернув ключ, она смогла увидеть перед собой кровать и окно. была даже душевая кабина. это было всё, за отданные лисой пять евро. этого должно было хватить. манобан закрыла дверь, прижавшись к ней спиной. рядом висело зеркало. она подошла к нему, чтобы взглянуть в собственные глаза. на неё смотрели два потухших зрачка, её худая фигура была прозрачной, а по шее тонкой дорожкой текла кровь. лиса была мертва. мертва. и сейчас это начинало иметь значение. пранприя лалиса манобан разбилась на поезде спустя семнадцать лет своей жизни. какая досада. она села на кровать, прикрыв лицо руками. лиса достала сотовый из рюкзака и набрала пак чеён. нужно было всё рассказать ей. она бы обязательно придумала что-нибудь. тишина в трубке заставила манобан почувствовать себя хоть немного ближе к моменту, когда они с чеён стояли на третьей платформе и крепко обнимались. лиса должна была сказать обо всём. и наврала. о попутчиках из её будущего университета. о том, как всё хорошо. манобан не знала, положено ли ей спать. она ничего не знала. ночь набирала обороты.