***
Тренировка уже закончилась, и квиддичная команда, поочередно приняв душ, разбредалась по территории школы. Дождавшись, когда кроме них с Поттером никого не останется, Сириус небрежно затолкал грязную форму в сумку и повернулся к другу. — С этим нужно что-то делать, — произнёс Блэк, растерянно крутя в руках чистый свитер и пытаясь понять, какой стороной вперёд его нужно надеть. — По-моему, Лунатик скоро свихнётся от этих раздумий и примет-таки предложение Хейл. Джеймс вынырнул из пушистого полотенца и привычным движением нацепил на нос очки. — Соблазн велик, — задумчиво произнёс он, пытаясь пригладить торчащие во все стороны как иглы дикообраза пряди. — Если зелье существует, это может изменить всю его жизнь. — Но такого зелья нет! — лязгнул зубами, натягивая свитер, Сириус. — Мы перерыли всю библиотеку в поисках решения, прежде чем стали анимагами! Таких разработок не было и нет! — Она сказала, что это семейный рецепт, — пожал плечами Поттер. — Ну разумеется, вейлам просто необходимо такое зелье! Что бы они стали с ним делать, Джеймс? — Сириус поднялся с лавки и нервно прошелся от стены к стене, распаляясь всё сильнее. — Вдруг она его просто отравит? Благодетельница нашлась! Мир его она хочет перевернуть. А мы столько лет потратили, чтобы хоть такой выстроить! И до сих пор всё шло нормально, под нашим присмотром Лунатик никого не убил. И если б не эти вездесущие девчонки!.. — Я не знаю, Бродяга, — Поттер бухнулся на лавку и запрокинул голову, взъерошивая только что приглаженные волосы. — Вейлы ведь только женщины. И у каждой был какой-то отец. Может быть и оборотень где-то затесался, кто знает. Вот и варили отвар для родственника. — Ты издеваешься? — вскинул брови Блэк. — Ничуть, — устало отозвался Джеймс. — Такое теоретически могло быть. Кстати, это значит ещё и то, что Лунатик зря так рано записал себя в пожизненные монахи. Он вполне может жениться на вейле, если найдёт не слишком меркантильную. Дети будут девочками и унаследуют гены матери, поэтому ликантропию он им не передаст, так что… — Поттер повернулся к другу и, увидев выражение его лица, подавился окончанием фразы. — Это я так, к слову. — Он вздохнул. — Слушай, я тоже боюсь за Луни и против подобных экспериментов. Но что делать, если он решит попробовать? Связывать и похищать Хейл перед каждым полнолунием? Или заранее запирать где-то Рема? — Нет, Джеймс, помоги мне убедить Лунатика не делать этого! — вспылил Блэк. Он яростно сверкнул глазами и пнул попавшееся под ноги ведро. В ведерке оказались камни, которые они собирали в начале сезона с поля. Сириус зашипел от боли и выругался так, что услышь его леди Вальбурга, заклеила бы заклинанием рот на весь день. Поттер нервно хихикнул. — Жив? Давай, Бродяга, пойдём уже в замок, пока Рем к трибунам задницей не примёрз. — А чего он к нам сюда не зашёл, когда большая часть команды вышла? — прихрамывая пробубнил Сириус. — А Моргана его знает, — передёрнул плечами Джеймс, застёгивая под подбородком тёплую мантию. — Зачитался, наверное. Ремус обнаружился на трибуне, там же, где они его и оставили. Завернувшись в чуть коротковатый плащ, Люпин неотрывно смотрел в раскрытый на коленях учебник. Джеймс заглянул через плечо друга и вздохнул, страница была та же, что и до начала тренировки. С этим действительно нужно было что-то делать. — Эй, Луни! Уверен, ты готов уже не только к после завтрашним занятиям, но и к ТРИТОНам, — Джеймс дружески хлопнул Лунатика по плечу. — Так что пойдём, поможем Питеру справиться с его дополнительным заданием. Где он отрабатывает? — Теплица номер два, — с усмешкой отозвался Сириус. Ремус согласился и засунул учебник в сумку. Тропинка, ведущая к теплицам, петляла по склону холма, проходя мимо хижины Хагрида, а потом и мимо сверкающего на солнце озера. Ремус неслышно вздохнул, наткнувшись взглядом на Гремучую Иву. Джеймс нахмурился. Что ж, надо думать, совместная возня с растениями поможет Рему отвлечься. Хотя… Проходя мимо теплицы номер три, ребята услышали знакомый голос, напевающий что-то вроде колыбельной. — Вы идите, — первым сориентировался Джеймс, — Питер там наверняка заждался. Я скоро догоню, — он выразительно посмотрел на хмурого Блэка за спиной Ремуса и повернул ко входу в теплицу. Хелена была странной, непонятной, противоречивой, но в сущности — неплохой девчонкой. И Джеймс не верил, что она просто из вредности хочет отравить Лунатика. Не хотела она и огласки, иначе уже сто раз растрепала бы их тайну по всему Хогвартсу. Быть может, проще всего было поговорить с ней? Прямо и честно, как он говорил бы с Френком Долгопупсом к примеру. Дверь теплицы открылась без шума, и на Джеймса пахнуло влажным теплом, запахом земли и одурманивающими ароматами цветов. Поттер откинул назад полы мантии, спасаясь от жары, и неспешно зашагал по брошенной поверх тропы широкой выструганной плахе, выполняющей роль тротуара. Под потолком раскинулись, приглушая свет, длинные зелёные лианы, унизанные крупными сине-золотыми цветками. Неспешно кружили мохнатые шмели. Поттер засмотрелся на высокие стройные пальмы, касающиеся макушками тепличных стропил. Вверху, в тени раскинувшегося пучка листьев пульсировали круглые, похожие на внутренние органы, плоды. Юноша передёрнул плечами и поморщился. Не хотел бы он отбывать трудовую повинность рядом с такими растениями. За пальмами тропинка вильнула, и взгляду Джеймса открылась округлая залитая солнцем полянка, усеянная изящными белыми и сиреневыми цветками. Над цветами был натянут прозрачный купол, наверное, защитный, чтобы школьники не рвали растения. Чуть дальше располагался небольшой фонтанчик, а рядом — лавка. Джеймс притормозил на несколько секунд, разглядывая аккуратно сложенные на краешке лавочки чёрные шерстяные чулки и школьную мантию с нашивками Гриффиндора. Тут же скромно примостились осенние туфельки. Брови юноши удивлённо взлетели вверх, и он недоверчиво хмыкнул. Её непосредственность порой была выше его понимания. Что ж, Хейл здесь, и судя по всему даже одна. Откуда-то из глубины этого кусочка волшебных тропиков доносилось мелодичное девичье пение. Джеймс ещё раз провёл рукой по волосам и пошёл на голос. Хелена действительно работала одна. И действительно пела. Для антенницы. Высокие, похожие на гигантские, выросшие в два — два с половиной человеческих роста лилии насыщенного алого цвета тихонько шелестели в ответ, довольно подставляясь под искрящиеся на солнце водные струи, вылетающие из палочки Хейл. Та, чуть пританцовывая, обходила куст то с одной, то с другой стороны, ловко перешагивая через выступающие над землёй корни. Половина воды, отскакивая от упругих кожистых листьев, обрушивалась вниз, старясь намочить поющую садовницу. И глядя на её босые ноги, по щиколотку вымазанные в грязи, Джеймс вынужден был согласиться, что разуться в данном случае было разумным решением. Впрочем, всё, что здесь сейчас происходило, совершенно не казалось разумным. Скорее — волшебным. Нежное, почти неземное пение, танец сверкающей водной пыли в воздухе, ластящаяся жгучая лилия и трепещущие листочками саженцы мандрагор на соседней грядке. Джеймсу было трудно подобрать определение к происходящему, но это точно основывалось на эмоциях. Свет, смех, растения… наверное, именно таких как Хелена бабушка называла Зелёными ведьмами. Ведьмами, чьи силы обращены к природе. — Привет, — Хелена прервала песню, бросила на него весёлый взгляд через плечо и снова вернула внимание блаженствующей антеннице. — Ты ошибся теплицей, Питер и Мэри работают сегодня во второй. — Я знаю, — Поттер пристроил свою сумку с формой на лавочке, нерешительно замер, потом повесил мантию рядом и наложил заклинание непромокаемости на сапоги для квиддича. — Тебе помочь? Он бодро перешагнул через барьер и направился к Хелене, замедлившись рядом с растением. Травологию он не любил и считал, что эта наука хороша для девчонок и слабаков. Об антеннице он привык думать как о бесполезном растении с дрянным характером, главной особенностью которого было то, что она подкрадывалась на уроках сзади и больно жалила, стоило только замешкаться. — Не нужно, — с улыбкой отозвалась Хейл, протягивая руку под потоки воды. Широкий кожистый лист немедленно потянулся ей навстречу и потёрся о раскрытую ладонь. Интересно, чем таким Хейл поливала его? — Я уже закончила. Девушка отступила, обходя тянущийся за лаской куст, и полила рядок довольно затрепетавших мандрагор. И лишь после этого обернулась к Поттеру. — А что ты здесь забыл? Тебе же на этой неделе вроде не назначали дежурства в теплицах? — Нет, я дежурил на прошлой, — Джеймс из любопытства потянулся к антеннице, как Хелена минутой ранее, но едва успел отдёрнуть руку от жгучих тычинок. — Ай! Вот зараза! — он помотал рукой и, не поворачиваясь к растению спиной, попятился к разграничительному бордюру. — Я искал тебя. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хейл выходит на тротуар и очищает ноги заклинанием. — Зачем? — поинтересовалась она. Джеймс деликатно отвёл глаза и снова повернулся лицом к антеннице. — Хотел поговорить, — он пару раз легонько пнул маленькую кочку у ног, но всё равно услышал тихое шуршание ткани и неожиданно для себя покраснел. Захотелось всхрапнуть и помотать ушами. Великолепно. — О чём? — сдавленно выдохнула Хейл. — Можешь оборачиваться. Она уже натянула чулки и, согнувшись в три погибели, застёгивала пряжки на туфельках. Джеймс подошёл и уселся на ту же лавочку. — О Ремусе. — Он запнулся. — И том зелье, о котором ты рассказала ему. Хелена не удивилась, видимо, ожидала чего-то подобного. Справившись с туфлями, она выпрямилась и начала поправлять косу. — И что же не так? — Сириус считает, что такого зелья не может быть. Новость не произвела впечатления на девушку. — Ах, ну да, конечно, раз Сириус так сказал, — с прохладцей в голосе произнесла она. — С каких это пор его мнение — это истина в последней инстанции? — Нет, Хелен, — попытался сгладить неудачное начало Джеймс, — дело не только в Сириусе. Рем — наш друг. Хейл серьёзно посмотрела на него и мягко произнесла: — Джеймс, ты действительно думаешь, что я хочу отравить Ремуса? — Нет! Конечно, нет! Но ты должна понять — мы беспокоимся. Никто никогда не слышал о таком зелье. Лунатику и так не сладко приходится, а тут такое искушение… — он задохнулся от волнения. — Но вдруг зелье сработает не так? Вдруг оно вообще не работает? Вдруг ядовито? Ты только ученица и можешь ошибиться. И что тогда? Слова торопились, толкались на языке, спешили выразить его сомнения и страх за друга. Джеймсу хотелось вскочить на ноги и начать расхаживать вдоль лавки. Тем более, что Хейл лишь улыбалась, глядя на него. Так нежно и умильно, будто не понимала, насколько серьёзно то, о чём он говорил. — Джеймс, — Хелене пришлось поймать его за руку, чтобы удержать рядом с собой. — Джеймс, успокойся! Этот рецепт проверен много раз. Я лично варила его для… — она запнулась. — Для друга. Всё было в порядке. И с Ремусом тоже всё будет хорошо. Он мог бы привести тысячу аргументов против этой идеи. Мог бы попытаться надавить на неё, запугать, хотя в случае с Хейл это едва ли сработало бы. Её глаза светились такой уверенностью, таким непрошибаемым спокойствием, что Джеймс лишь прошептал: — Обещаешь? — Обещаю, — кивнула она, не отводя взгляда. Поттер облегчённо выдохнул. Он верил ей. — Эх, Джеймс, повезло твоим друзьям, они полностью могут на тебя положиться! — вздохнула Хелена, переводя взгляд на журчащие струи маленького фонтанчика. — Вот взяла бы и прорекламировала меня Лили, — Поттер улыбнулся и легонько толкнул девушку плечом. Хелена фыркнула. — Лили и так знает, что ты хороший друг, — пожала плечами Хейл. — Только ей от этого ни жарко ни холодно. — Разве это не характеризует меня с хорошей стороны? — удивился Джеймс. — С чего бы? — бровки Хейл взметнулись вверх, и Поттер потерял дар речи от растерянности. — То, что ты хороший друг, радует твоих друзей. Им от этого хорошо, да. А что с того Лил? Ты же не дружить с ней хочешь. Только лезешь к ней с публичными приставаниями и позоришь перед всей школой. — Я? — Казалось, Джеймс ожидал чего угодно, но не этого. — Позорю? Я проявляю внимание! Я выражаю свое восхищение! А она… — он вспыхнул от праведного гнева, но ведьма не разделила его порыва. — А она не знает, как побыстрее провалиться сквозь землю после общения с тобой, — спокойно закончила Хейл. Это было жестоко. Джеймс смотрел на неё долгие несколько секунд, раздувая ноздри от досады и гнева, но смог подавить эмоции. Перед ним сидела девушка, которая могла и главное — хотела — приоткрыть для него тайну, почему у него не ладится общение с Лили. Джеймс сжал зубы, тяжело сглотнул и тихо процедил: — Почему? Хелена развернула к нему корпус, хотя пока и не смотрела в лицо. Она явно оценила его желание понять суть разговора. — Думаю, она не верит, что ты видишь в ней человека, — произнесла наконец девушка, и Джеймс изумлённо вытаращился на неё. — Как это? — выдавил наконец он. — Очень просто. Когда ты пытаешься ей понравиться, ты работаешь на публику, будто это матч по квиддичу, а она — лишь очередной снитч. Но девушкам не нравится выступать в этой роли. Ловец проявляет чудеса ловкости и изобретательности, потому как страстно желает поймать снитч. Схватить. И только. Получить овации от публики и причитающиеся очки, а далее мяч уже не нужен. Снитч же обладает тактильной памятью и запомнит поймавшего его навсегда. Это не справедливо, когда речь идёт о живых людях, не находишь? — Хей, я никогда не относился к Лили как к бездушному предмету! — возмутился Джеймс. — Она нравится мне уже несколько лет! И все эти годы прилюдно отвергает меня! Говорит, что даже будь у неё выбор между мной и Гигантским кальмаром… — он уязвлённо замолк, и Хейл тут же перебила его. — Так зачем же ты прилюдно к ней пристаёшь? — с усмешкой спросила она. — Неужели ты не видишь, что благодаря твоему поведению она не сможет пойти тебе навстречу даже если захочет? Девушки не любят, когда мальчики публично размахивают их нижним бельём. Буквально и фигурально. Возможно, если бы ты не только выпячивал себя как тетерев на току, но и прислушивался к ней, ситуация стала бы лучше. — Не понимаю, — буркнул Поттер. — Разве девушки не любят романтические жесты? Признание в любви при всех конкурентках, предложение руки и сердца в людном месте? Чтобы не было сомнений, что мужчина не пойдёт на попятный и не сможет взять слово назад. Хейл весело рассмеялась. — Такое любят далеко не все. К тому же, это хорошо на другом этапе, когда дама хоть в какой-то степени уверена в чувствах джентльмена. А ты просто устраиваешь балаган. — Не понимаю, — упрямо повторил Джеймс. Хелена задумчиво взглянула на него и немного отстранилась, устроившись на противоположном краю лавочки, образовывая некоторое расстояние между ними. Девушка тряхнула волосами, откидывая медные локоны за спину, и Джеймс, засмотревшись на это, не заметил быстрого короткого взмаха палочкой. Хейл на миг закусила нижнюю губу, пряча улыбку, а затем ясным звучным голосом произнесла так громко, что ее наверняка слышала проходящая мимо теплицы группа третьекурсников. — Поттер! Пригласи меня на свиданье! Джеймс раскрыл рот от неожиданности, к его ужасу проходящие мимо ученики начали оборачиваться и посматривать на них. А ведьма меж тем продолжала: — Мне так понравился ваш последний матч! Ты мне три ночи потом снился. У тебя такая классная задница, когда ты… — но закончить фразу она не успела, поскольку едва пришедший в себя Поттер, судорожно схватил ее запястье и потянул на себя, шепча на ухо: — Тихо, ты что, с ума сошла? Ты… — он потерянно замолчал и выпустил её руку, наблюдая, как Хейл покатывается со смеху, глядя на него. Едва отдышавшись, она вскинула повлажневший от смеха взор. — Джеймс, ты серьезно думаешь, что племянница французского дипломата может сказать такое при всех? — он растерянно осмотрелся. Ученики, продолжая оборачиваться, заворачивали за угол четвёртой теплицы. — Но… — он замялся. — Но ты же сказала. — Заглушающие чары, Поттер, очень рекомендую, — девушка повела над ними рукой, изображая купол. — А вообще, ты должен был прийти в восторг от того внимания, которое я тебе уделила. Ведь примерно так ты за Лили и ухаживаешь, — и девушка передразнила его. — Поцелуй меня Эванс, или я сниму штаны с Нюнчика! Эванс, как похорошела твоя фигура, и в правильных местах! Лицо гриффиндорца вытянулось, у его пересмешницы получалось очень похоже. И выглядело со стороны это не так впечатляюще, как в его голове. Точнее, впечатляюще, но не слишком приятно. — Это… и правда выглядит так стрёмно? — смущённо приподнял бровки домиком Джеймс. Он первым поднялся с лавки и подал руку даме. Прохладные девичьи пальчики тут же легли в его ладонь. — Прости, но — да, — Хелена, словно извиняясь, поджала губы и пожала плечиком. Она поднялась на ноги и повернулась к нему лицом, не отнимая руки. — Джеймс, — мягко и чуть нерешительно улыбнулась Хейл. — Завтра воскресенье. Старшекурсникам разрешат поход в Хогсмид, и я подумала… — она перевела взгляд на его лицо, — может быть ты захочешь пойти вместе с нами? Зайдём в «Три метлы», выпьем сливочного пива. Поттер растерянно смотрел на неё, склонив голову, чтобы видеть её лицо. Хелена была совершенно непохожа на Лили, но тоже очень красивая. Неожиданно близкая и настоящая, она не пряталась за стеной отчуждённости или наигранного презрения. Никакого кокетства, как у поклонниц квиддичной команды, только тепло. — Так ведь намного лучше? — мягко улыбнулась Хейл, высвобождая свою руку. Так это была ещё одна демонстрация? Поттер обескураженно кивнул и отступил, пропуская даму вперёд. — Лучше, — пробормотал он, глядя ведьме вслед. Он задумчиво потёр подбородок и встрепенулся лишь, когда скрипнула дверь теплицы. Подхватив сумку, Джеймс резво направился на выход, не заметив стоящего у приоткрытой отдушины Сириуса.***
Дверь распахнулась, впуская Регулуса в тёмную прихожую, едва он коснулся изогнутой латунной ручки. И сама мягко закрылась, стоило ему переступить порог, защищая от ледяных капель и пронизывающих до костей порывов ветра. Газовые рожки приветственно засветились, заливая помещение холодным светом. Дом ждал его. Регулус развеял наколдованный зонт и стянул промокшую мантию. Ветвистая вешалка тут же протянула за ней лакированный рог. Блэк прислушался. Тишину дома нарушали лишь звуки непогоды. Может, дома никого нет? Впрочем, выйдя в холл, Регулус заметил доносящийся с кухни перестук сковородок и кастрюль. Как минимум Кикимер был на месте. И не он один. Услышав, как скрипнула под чьей-то ногой половица, Регулус уверенно направился к библиотеке. Отец любил проводить своё время среди тихого перешептывания старинных фолиантов, объясняя это тем, что в его кабинете кресла не столь удобные. И часто ворчал на холодный камин, не предпринимая ничего, чтобы исправить эти выдуманные недостатки. Зато в библиотеке было тепло и уютно. А ещё — прекрасно слышно, если в малой гостиной кто-то музицировал. Не это ли изначально сподвигло отца перебраться сюда? Регулус вздохнул, вспомнив, как давно не слышал, чтобы Вальбурга садилась за инструмент, и толкнул приоткрытую дверь. На него пахнуло тайнами. Запахом книг и сушеной вербены. Регулус замер на пороге, с непривычки сощурившись. Ни свечи, ни волшебные лампы не горели, и единственным источником света были огромные окна, за которыми виднелось затянутое чёрными тучами небо. Против света помещение казалось тёмным, почти неузнаваемым и немного жутким: похожий на гигантского краба массивный письменный стол и медузообразная люстра под потолком вызывали неприятный холодок, совсем как в детстве. В первый момент ему показалось, что в библиотеке никого нет. И только крохотный трепещущий цветок в камине привлекал внимание. Нет, это был не привычный весёлый огонь, у которого грелся Орион. Всего лишь тлеющая бумага. Небольшой скомканный лист. Вырванная страница? Письмо? Регулус не успел толком удивиться. Загадочный пергамент внезапно развернулся и вспыхнул, пожираемый огнём. Отблески пламени заскакали по холодной золе, стенам камина и мохнатому ковру, выхватывая из тени очертания слившейся с камином фигуры. Было в ней что-то такое, от чего сжималось сердце. Какая-то усталость и надломленность. — Мама? — недоверчиво уточнил Регулус, переступая порог. Женщина вздрогнула и обернулась. — Регулус? — удивлённо откликнулась она и тут же, взяв себя в руки, с вымученной улыбкой направилась к нему. — Здравствуй, сынок! — быстро преодолев разделявшее их расстояние, Вальбурга обняла сына и легко чмокнула в щёку, чего обычно не делала много лет. — Ты уже прибыл! Так рано? Который час? — она бросила быстрый взгляд на часы, повернувшись так, что лицо её снова скрылось в тени. И продолжила прежде, чем Регулус мог бы ответить. — Мерлин, как быстро время летит! Уже вечер! Ты наверное промок и устал с дороги! Пойду распоряжусь насчёт чая и булочек. Кикимер обещал приготовить к твоему приезду свежие булочки с шоколадным кремом. А ты пока переоденься. Хорошо? Регулус изумлённо посмотрел вслед торопливо покинувшей библиотеку матери, а потом в три больших шага оказался у камина. Большая часть пергамента уже рассыпалась в прах, но последние строчки ещё несколько секунд горели на почерневшем листе. «Ригель… с нетерпением жду встречи. Твоя Альшаин.» По краям послания пробежали алые всполохи, и письмо превратилось в мертвые белёсые хлопья, невесомо перекатывающиеся по старой золе. Регулус смотрел пустым взглядом в потемневший камин. В душе закипала ярость, боль и какой-то сумасшедший безысходный страх. Страх, который вероятно мучил и саму Вальбургу: вероятность потерять самое дорогое — свою семью. Ригель, значит… Самая яркая звезда созвездия Орион… Неужели отец мог так поступать с ними? Всё становилось понятно: и покрасневшие глаза матери, и её более чем странное желание сходить самой на кухню, хотя эльфа можно было призвать в любую точку мира, и даже изменившееся поведение Вальбурги на каникулах. Возможно, это была не полностью вина Сириуса. Возможно, мать уже летом подозревала что-то, чувствовала. А теперь каким-то образом перехватила или нашла письмо, и точно знала о существовании какой-то Альшаин, пикси бы её подрали! Регулус зло саданул рукой по каминной полке, замахнулся ещё и ещё, но вспыхнувшее в груди пламя не проходило. Горечь от безуспешных стараний матери всё изменить, сгладить чужую вину, жгла горло. Регулус нервно ослабил стягивающий шею галстук, прислонился лбом к холодному камню и сжал зубы, стараясь подавить эмоции. В эту минуту он ненавидел отца. Ненавидел за предательство. И за то, что он не смог хотя бы скрыть всё как следует. Но нужно было взять себя в руки и ни в коем случае не показать матери, что он обо всём догадался. Это лишь ещё больше расстроит и заденет её достоинство. А они и так все только и делали, что расстраивали её в последнее время. Заслышав её шаги в коридоре, Регулус поспешно оторвался от камина, зажёг взмахом палочки одну из волшебных ламп и поспешил в ближайшую щель между уходящих в темноту стеллажей. — Реджи, — позвала она с порога. — Ты ещё не переоделся. — Вальбурга покачала головой, впрочем не осуждающе. — Кикимер накрывает стол в малой гостиной. Что ты здесь до сих пор делаешь? — Ищу книги по ментальной магии, — как ни в чём ни бывало отозвался Регулус. — Посоветуешь подходящие для начального уровня? Он бросил быстрый взгляд на лицо матери, но теперь там не было никаких внешних проявлений недавних переживаний. Только спокойная задумчивость. — Ментальная магия, — негромко проговорила Вальбурга. — Полагаю, можно посмотреть труды Эдуарда Холодного и… Мерлин, как звали того польского мага? Вон та красная книжица. — Вальбурга указала на толстенный том в кроваво-красном переплёте на одной из верхних полок. — Ах, да! Малиновский! Названные книги спорхнули с полок, подчиняясь её магии, и замерли в воздухе прямо перед Регулусом. — Впрочем, если ты останешься до завтра, Орион наверняка сможет подсказать тебе ещё что-нибудь. Сейчас его нет дома, срочные дела. Она сказала это так ровно и спокойно, что по мнению Регулуса могла претендовать на одну из тех дурацких маггловских наград за актёрское мастерство, о которых как-то упоминал Сириус. Срочные дела… «с нетерпением жду встречи. Твоя Альшаин.» Регулус с силой сжал округлые бока лампы и растянул непослушные губы в улыбке. — Благодарю, матушка. С удовольствием. Директор разрешил мне вернуться завтра вместе с остальными учениками, посещающими Хогсмид. А книги… Полагаю, этого пока будет достаточно, — Регулус удобнее перехватил фолианты. — Тогда идём пить чай. — Вальбурга хитро улыбнулась. — Не знаю, откуда у Кикимера этот рецепт, но булочки просто великолепные! Прижимая к себе книги, Регулус направился в малую гостиную вслед за матерью. Вальбурга шла лёгкой походкой, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок. А значит — ни в коем случае нельзя показать, что он знает её секрет. Он заставил лицо расслабиться и чуть улыбнулся. Ничего, совсем скоро у него будут новости, которые порадуют матушку. Белла говорила, что ждать осталось не долго.***
Лили задумчиво покусывала губу, глядя на раскинувшиеся вокруг склоны холмов. Лучи заходящего солнца скользили по высохшей траве, навевая осеннюю грусть и серьёзность. Хотелось завернуться в пушистый яркий плед, подсесть поближе к матери и посоветоваться, поговорить обо всём. Но миссис Эванс сейчас находилась за много миль отсюда, Алиса что-то мурлыкала на ушко Фрэнку, абстрагировавшись от всего мира. А Марлин снова пребывала в плохом настроении. На вопрос, не видела ли она Хелену, МакКиннон лишь гаденько усмехнулась и заметила, что сегодня она не видела её, сделав особенное ударение на «сегодня». Пожалуй, это должно было что-то значить, но мысли Лили были заняты совершенно другим. А именно — радостным вскриком Сириуса, когда он с Поттером и Петтигрю только вывалились из ограды замка и увидели читающего Люпина. — Привет, Лунатик! Ты уже зачитал сегодня этот учебник до дыр! Лунатик… В голове словно что-то щёлкнуло, вставая на место. Эти дурацкие прозвища ребята носили уже много лет. Так много, что она уже и не помнила, с чего это началось. Сначала все удивлялись, потом привыкли и уже не задумывались. Лили крепко сжала лямку сумки, наморщив лоб. Они все не задумывались, потому что не знали… Не знали того, что она знает сейчас. Лунатик. Всё было правильно. Люпин был Лунатиком, потому что Мародёры знали его тайну! Знали, что он — оборотень! Но тогда… Она перевела взгляд на сгрудившихся над каким-то пошарпанным пергаментом парней. Тогда… Её взгляд заметался между их сосредоточенно скрючившимися фигурами. Сохатый!.. Перед глазами как живая высунулась из темноты длинная морда с ветвистыми рогами, пытающаяся вытолкнуть её к распахнутой двери. Бродяга. Два мощных извивающихся тела на полу, сцепившихся в смертельной схватке. Лили перевела взгляд на Петтигрю, поперекатывала непонятное «хвост» в мозгу, но так и не нашла решения задачи. Что ж, это не важно. Главное, что они там были. Не только Лунатик. Той ночью там были все. Лили легко спрыгнула с высокой лавки и направилась к парням. Сердце колотилось быстро-быстро, почти что в горле. Но у девушки не было сомнений в том, чего она хочет. — Поттер! — окликнула она стоящего к ней спиной Джеймса. Тот оглянулся, растерянно глядя на одноклассницу, и вопросительно приподнял бровь. Лили нетерпеливо мотнула головой, словно стряхивая с себя этот непонятный взгляд. — Пойдешь завтра в Хогсмид со мной? — звенящим от волнения голосом спросила она. Если он сейчас выдаст что-нибудь в своей дурацкой манере… — П-пойду, — всё ещё растерянно выдавил Джеймс, отступая на шаг назад. — В холле в одиннадцать? — Отлично! — задрала нос Эванс и, развернувшись, стремительно зашагала к замку. Она не видела, как Поттер ошалело оглянулся на Сириуса, победно вскинул руку вверх и, споткнувшись, уселся на колени Люпина.