Танец Чёрной Луны

      Начался ноябрь, и погода за стенами замка стремительно приобретала характерные для этого месяца черты. Поднимались сильные ветра, безжалостно срывающие с деревьев последнюю листву. Небо затянуло тяжёлыми серыми тучами, а те, в свою очередь, обрушились на почерневшие горы косыми ледяными дождями. Виды из окон стали тоскливыми, и студенты Хогвартса всё чаще стремились добраться в свободное время поближе к каминам. Но в заброшенном кабинете на третьем этаже пламя в камине не горело, а потому было холодно и сыро.       Регулус успел в очередной раз мысленно помянуть «благодарственным» словом свою невесту и занял боевую стойку. — Легилименс! — голова взорвалась болью, будто гиппогриф лягнул между глаз. Сознание не то что померкло, оно будто лопнуло, расплёскивая мысли и воспоминания, и прежде чем Регулус успел как-то сориентироваться и прикрыть самое важное, кто-то начал беспорядочно перетряхивать содержимое его головы, разворачивая фрагменты перед глазами и нетерпеливо откидывая их в сторону.       «Отлично, молодой человек! Отлично! Двадцать баллов Слизерину!» — профессор Слизнорт успевает лукаво подмигнуть Регулусу, прежде чем воспоминание летит в сторону.       Регулус пытается ухватиться за него, загородить им то, что дальше, но воспоминание дымкой утекает прочь. Ученическая парта исчезает, и вместо неё появляется отделанная кружевом розовая скатерть, тарелка с пирожным ядовитой расцветки и брюнетка напротив. — Я уделял Хелене ровно столько внимания, сколько предписывают правила приличия, — голос Регулуса дрожит от злости. — Коне-ечно, — издевательски тянет девушка. — Ты бы её ещё на танец пригласил! — Как это сделал Тёмный Лорд? — волна удовлетворения от её злости поднимается где-то внутри, как и тогда, в кафе. — Не смей! — рассерженной змеёй шипит она. — Это был всего лишь вальс, Беллз, не отчаивайся!       Регулус вновь пытается вытолкнуть незваного гостя из головы, но тот будто ускользает, и картинка снова сменяется. Дурацкое кафе исчезает, на его месте появляется чистая светлая комната с бежевыми шторами, и сердце Регулуса сжимается, когда он узнаёт место. Дома. Он был дома.       «Окно малой гостиной распахнуто настежь, впуская раскалённый уличный воздух. Высокая темноволосая женщина оборачивается к ним и улыбается, пряча руку в складках юбки. — Доброго утра, мама, — привычно почтительно приветствует её Регулус. Однако Вальбурга сегодня в странном настроении. — Доброго, милый! — она невесомо обнимает его за плечи, легко касается губами его скулы и подставляет щёку для ответного поцелуя. — Вот молодежь пошла, — притворно возмущается идущий следом Орион, — на пятки наступают! Уже украл твой первый на сегодня поцелуй!»       От воспоминания в груди становится тепло, но в то же время в сознании Регулуса мелькает что-то неясное, он не успевает ухватить что именно.       А перед глазами уже встают тёмные громады трибун на поле для квиддича. Солнце в горах садится быстро, и смысла летать в темноте особого нет. Особенно ему. Какой там снитч, если уже бладжер от квоффла отличаешь с трудом.       Тренировка уже закончилась, Регулус брёл к выходу со стадиона, когда прямо на древко его метлы спланировала бесшумная тень. Он отстал от команды, принимая письмо, принесённое взлохмаченным недовольным филином семейства Малфой. Регулус собрался было взломать тёмно-красную печать с витиеватой «М», когда зацепился взглядом за движение в тени трибун. В знакомой нише за раздевалкой зажималась парочка. Белокурая женская головка на миг выглянула из-за массивного плеча парня, и Регулус поджал губы, отводя взгляд. Кэти не нашла ничего лучше, чем привести Крэбба в ту же нишу за трибунами, где в прошлом году целовалась с ним самим. Впрочем, стоило ли расстраиваться по этому поводу? Малоун теперь был её женихом и имел право целовать свою невесту даже прилюдно.       Имел право… Последняя мысль неожиданно потянула за собой другой образ:       Длинные изумрудные серьги плавно покачиваются, едва ощутимо задевая девичью шею. Платье бесстыдно оголяет плечи, руки и даже часть спины стоящей чуть впереди девушки. И стоит лишь резко раздражённо выдохнуть, как её нежная кожа на миг покрывается мурашками, а по спине проносится едва заметная дрожь. Хелена вздрагивает, чуть поворачивает голову, одаривая его лукавым взглядом, и возвращает внимание говорящему мужчине.       Регулус тоже пытается сосредоточиться на разговоре. Речь идёт о традициях магического мира, а эта тема всегда казалась ему невероятно важной и интересной. Во всяком случае, Регулус так искренне считал. Но взгляд против воли возвращается к скользящим возле шеи изумрудам. В свете порхающих над головами свечей кожа кажется матовой и пахнет так, что у Регулуса голова идёт кругом…       Регулусу хочется дать самому себе по голове, чтобы остановить тот спектр эмоций, что он испытал тем вечером. Но, к сожалению это невозможно, и по голове удаётся дать кому-то другому. Невербальными отталкивающими чарами.       Бесконечная череда воспоминаний разорвалась, в глазах потемнело, а секунду спустя Регулус понял, что снова стоит в углу одного из заброшенных кабинетов на пятом этаже, опираясь плечом на стеллаж с книгами. — Что ж, кажется, сдвинулись с мёртвой точки, — прохрипел Снейп, пытаясь сфокусировать взгляд. Наколдованное Блэком Депульсо крепко приложило его о стену, и, скатившись по ней, Северус ошалело помотал головой, приходя в себя. Регулус протянул ему руку, помогая подняться на ноги и утёр сбегающую из собственного носа струйку крови. — Ненавижу Хейл, — пробормотал Блэк, откинув голову назад. Вывернутые изнанкой наружу мысли возвращались на место. Боль пульсировала в висках, медленно затихая. Упершись затылком в стенку книжного шкафа, он прикрыл глаза. А потому не увидел, как усмехнулся его напарник по несчастью. — А так сразу и не скажешь, — ехидно ответил тот. И, встретившись с недобро сощурившимися глазами Регулуса, добавил: — Брось, Блэк. Не знаю, зачем это Хейл, но нам этот навык просто необходим! Говорят, Дамблдор владеет легилименцией. И что Лорд сможет поручить нам, если наши мысли будто на витрине перед директором каждый день лежат? — Допустим, — с неудовольствием согласился Блэк. — Но мне кажется маловероятным, что Хейл печется об интересах Лорда. — Наверняка не об этом, — хмыкнул Снейп, поправляя мантию. — Ещё заход? — Ну уж нет, — Регулус болезненно поморщился, подходя к парте, на которой оставил свои вещи. — Ещё заход, и я превращусь в верещащую мандрагору.       Он аккуратно натянул мантию, взял сумку и про себя понадеялся, что со временем будут совершенствоваться их умения не только в окклюменции, но и в легилименции. Пока что ему каждый раз казалось, что в голове взрывается Бомбарда. Северус ещё по-другому не умел, хотя начал заниматься раньше, и потому был опытнее Блэка. Что испытывал сам Снейп при его вторжении, было даже страшно представить. Нужно было срочно раздобыть книги по ментальным техникам нападения и защиты.       Срочно!       Приоткрыв дверь, он выглянул в коридор, прислушался, и, кивнув Снейпу, выскользнул в тёмную сеть замковых переходов. Северус вышел следом и тихой тенью пошёл рядом. Говорить не хотелось. Во-первых, они и так только что накупались в мыслях друг друга до головной боли. А во-вторых, наступило время отбоя, и следовало сохранять тишину и бдительность, чтобы не попасться преподавателям, Филчу или старостам.       Кстати, о старостах…       Регулус поспешно выкинул руку в сторону, останавливая Северуса, но тот и сам услышал доносящиеся из-за угла голоса. Говорили двое. И если голос молодого человека ни один из них не узнал, то мягкие девичьи увещевания показались Северусу очень знакомыми. Не может быть!       Забыв об опасности быть пойманным, Снейп оттеснил Регулуса в сторону и выглянул из-за угла.       Парочка стояла у окна, едва подсвеченная тусклым светом настенного факела, но Северус без труда узнал девушку. Эти отливающие медью волосы, особый наклон головы, чуть торопливые жесты, — всё это было ему до боли знакомо. Знакомо настолько, что он легко мог бы дорисовать скрытые темнотой подробности: упрямо вздёрнутый подбородок, сияющие зелёные глаза и таящуюся в уголках рта улыбку.       Лили! Его Лили!       Вот только что она делала в пустом коридоре ночью в компании… Северус присмотрелся. Наполовину скрытый тенью кавалер Лили был очень высок и оттого сутулился. Внезапно он вскинул голову, уставившись в направлении скрывающихся слизеринцев. И Северус, наконец, узнал его. Люпин! Чёртов оборотень! Ненавистный дружок Блэка и Поттера! Почему он здесь? Почему они вместе?       Возмущение, вскипевшее в душе Северуса, горькой пеной поднялось к горлу, и юноша чуть не выдал себя, когда чужая рука схватила его за плечо и потянула назад. Оглянувшись, Северус изумлённо уставился на жестикулирующего Регулуса, тот покрутил пальцем у виска и потянул Снейпа за рукав. Из соседнего коридора донеслось тихое мурлыканье. Это миссис Норрис вышла на охоту на нарушителей школьной дисциплины. И Северус с неохотой поддался тянущему его за рукав Блэку.       Свернув направо, слизеринцы преодолели длинный тёмный коридор, соединяющий два крыла замка, и сделав небольшую петлю, вышли к уходящей в подземелья лестнице. И только в гостиной Регулус дал волю своему раздражению. — С ума сошёл? — недовольно прошипел он. — Хотел, чтобы нас старосты Гриффиндора сцапали? Нас в любой вечер может призвать Лорд Волдеморт, а ты нарываешься на отработку?       Северус вздрогнул, а потом к удивлению Регулуса расплылся в довольной улыбке. — Старосты! — довольно улыбнулся Снейп и пожелал ему доброй ночи. — Точно, они — старосты!       Регулус проводил его недоумённым взглядом и устало прикрыл глаза. Кажется Белла была права. И не только по поводу гарпий.       Он вытащил из сумки писчие принадлежности и свежий пергамент. Нужно было отправить домой письмо с просьбой прислать портал. Ему очень нужно было попасть в фамильную библиотеку.

***

      Ремус вскинул голову, всматриваясь в темноту коридора. Ему показалось, что он уловил чьё-то присутствие. Однако, подождав ещё несколько секунд, юноша убедился, что нарушителем покоя ночных коридоров оказалась всего лишь Миссис Норрис. — Мне правда очень жаль, — тихо продолжил он, вновь переводя взгляд на стоящую рядом девушку. Лили сочувственно посмотрела на него и успокаивающе положила ладонь на предплечье Люпина. — Ты не виноват, Рем, — ласково сжала пальцы она. — И ничего же не случилось. Все живы. Все целы.       Ремус благодарно накрыл её пальцы своими и закрыл глаза, отворачиваясь к окну. Он чувствовал её: белую, сияющую, хрустальную сферу, зависшую в небе. Холодный лунный свет тянул к нему свои жестокие и бездушные пальцы, словно всё ещё надеялся зацепить, исковеркать, вывернуть наизнанку, превращая во что-то другое. Что-то, чего Ремус боялся. — Ты не должна была видеть это. Это мерзко и отвратительно. Совсем не то, что стоит показывать кому-либо, — он бросил быстрый взгляд на Лили и снова уставился в оконный проём. А потом тяжело вздохнул и покачал головой. — Если бы ты знала, как я боюсь полнолуний. Боюсь, что однажды проснусь утром рядом с искалеченными трупами людей. Что кто-то проберётся в Хижину. Или что я вырвусь в Хогсмид. И произойдет непоправимое… — Ты справлялся с этим столько лет! Ты — один из самых замечательных и сильных людей, каких я только знаю! Ты — мой друг! — Лили попыталась заглянуть ему в глаза и ласково улыбнулась. — И знаешь что? Всё худшее уже позади. Мы живы. Обе. Я и Хелен.       Ремус смутился и с благодарной улыбкой произнёс: — Лили, ты — удивительная девушка. Я счастлив, что ты считаешь меня своим другом, — он сделал паузу. — До сих пор.       Она улыбнулась и легонько толкнула его в бок. — Пошли что ли делать обход? — встрепенулась, вспомнив о своих обязанностях Эванс. — Да, конечно, — Ремус достал палочку, зажигая Люмос. — Лили, а ты не помнишь, когда именно… — он замялся, — появилась Хелена?       Лили задумчиво закусила губу и отрицательно помотала головой. Говорить о той ночи не хотелось. Не хотелось даже вспоминать. Вот только… она-то была уверена, что Ремус знает, зачем там могла появиться Хейл. Ведь Хелена знала о своеобразной природе поведения Люпина в ночь полнолуния. И всё же пришла туда. И если Люпин был тут не при чём… что могло привести Хелену туда, где её ждала смертельная опасность? А ещё этот олень и собака…       Лили тряхнула волосами и достала волшебную палочку. Обо всём этом непременно нужно будет подумать. Чуть позже.       Впрочем, когда они завершили дежурство и вернулись в гостиную факультета, Хелена уже была там. Одна. Собирала со стола учебники. Обернувшись на звук отодвигаемого портрета, она выпрямилась, сжимая небольшой книжный том. Едва теплящееся в камине пламя подсвечивало её силуэт, делая кожу бледной. Люпин остановился у входа и судорожно сглотнул. Они толком не виделись с последнего полнолуния. На занятия она приходила почти со звонком, приветливо кивала ему, будто ничего не произошло, и бежала к своей парте. По вечерам разрывалась между дополнительными занятиями у мадам Помфри и помощью Хагриду. Хелена вела себя как обычно и делала вид, что ничего не произошло, но Ремус чувствовал, что им необходимо поговорить. И оттягивал этот момент, как только мог. И вот, судя по всему, час икс настал. — Привет, — глухо поприветствовал девушку Люпин.       Лили, заметив его реакцию, легко проскользнула мимо него, подбадривающе улыбнулась и растворилась в тени «девичей» лестницы. — Привет, — тихим эхом отозвалась Хейл. Она неловко одёрнула рукав свитера и обняла книгу, прижав к груди. Но не торопилась сбежать. Наверное, она тоже ощутила, что время настало. — Дежурство?       Хелена кивнула на изнаночную сторону портрета Полной дамы, и Ремус, поборов смятение, закрыл потайной проход. — Да, наша очередь, — кивнул он. Разговаривать, стоя в разных концах гостиной было неудобно, но он не решался подойти ближе. Вдруг она испугается? Или не сможет скрыть отвращение на лице. Это ведь не Лили, с которой они знакомы с детства. Хелена знала его меньше полугода. — И как? — Хелена чуть приподняла правую бровь. — Все нарушители пойманы, а образцовые студенты могут спать спокойно?       Ремус нервно рассмеялся. — Да, полиция нравов Годрика Гриффиндора отправила всех по койкам. — Что ж, тогда и нам пора, — Хейл улыбнулась и потянулась за стопкой книг, лежащих на столе. — Спокойной ночи, Римус!       Она собиралась уйти! А чего он хотел? Чтобы она стояла тут до утра, пока он соберётся с мыслями? Конечно, она собиралась уйти! Вот только мысль, что их разговор отложится на неопределённый срок, совершенно не устраивала Ремуса. Он хотел окликнуть её, но горло перехватило спазмом и, в инстинктивной попытке её остановить, он быстро пересёк гостиную, поймав Хейл за запястье. Он запоздало подумал, что может её испугать. Что может быть она не хотела, чтобы такой как он касался её. Отдёрнув руку, он наконец-то справился с голосом и сипло выдохнул. — Подожди, Хелен. Нам нужно поговорить.       Хелена вернула книги на стол. На её лице не было ни страха, ни отторжения. Только печаль. — Хорошо, — вздохнула она. — Если ты этого хочешь.       Ремус невесело усмехнулся. К сожалению, речь не шла о том, чего он хотел. Девушка достала палочку и замысловато поводила ею в воздухе, наколдовывая Полог тишины. — Мне кажется, ты знаешь… — Слова обжигали горло, застревали в нём. — Знаешь, что я…       Было невыносимо произнести это вслух. А промолчать — невозможно.       Ремус мучительно сглотнул, пытаясь справиться с голосом. Взгляд его устремился на затухающие в камине угли. Юноша с усилием втянул в себя воздух, наполняя лёгкие, и вздрогнул, когда женская маленькая ладонь легла на его предплечье. — Я знаю, — мягко произнесла она. — С самого первого дня. С нашей встречи во «Флориш и Блоттс».       Ремус вскинул на девушку изумлённый взгляд. Мысли рассыпались, словно сшибленные кегли. — Как? — Голос плохо слушался, и Ремусу пришлось откашляться и повторить вопрос. — Как ты узнала? — Пыльца лунной лилии. В тот день я… просыпала немного на себя. — Хелена грустно улыбнулась и покачала головой. — Ты бы видел свои глаза. В какой-то миг мне показалось, что ты превратишься там же.       Ремус резко выдохнул и, почувствовав слабость в ногах, опустился в одно из кресел. Он помнил свои ощущения в тот день и был согласен с её оценкой ситуации. — Так ты поэтому сбежала тогда? — спросил он, чтобы сказать хоть что-нибудь.       Мысли завертелись в голове сумасшедшим калейдоскопом.       Она знала! Она правда знала всё это время! Хранила его тайну и была так мила с ним. Более того — Хелена уже дважды останавливала его в полнолуние, не позволяя причинить вред людям. — Да, — отозвалась Хелена, теребя краешек учебника. Она нерешительно покусала губу, словно сомневаясь в чём-то. — Согласись, с моей стороны было бы плохой благодарностью, если бы мой спаситель обнаружил свой секрет перед всеми. — Хелен, — его голос прервался, а взгляд казался всё ещё ошарашенным, неверящим и… беззащитным?       Хелена зажмурилась, словно стараясь отгородиться, спрятаться от чего-то. Сомнения не оставляли её. — На самом деле, — нерешительно начала она, — это хорошо, что ты наконец-то доверил мне свою тайну. Я боялась поднимать эту тему, думала, что это будет неприятно тебе. — Она плавно опустилась в соседнее кресло и устремила на Ремуса горящий взгляд. Что бы не творилось в её голове, кажется, она приняла решение. — Дело в том, что я могу тебе помочь. Не излечить, понятное дело. Но я знаю много полезного, касающегося твоей проблемы. Есть зелье и техника массажа, облегчающие симптомы перед полнолунием. Комплекс из зелий — после. Зелье, после приёма которого ты сможешь сохранять свой разум даже при полной луне. — Хелена сморщила носик и зачастила, приходя в ещё большее волнение. — Оно мерзкое на вкус, и пить его нужно целую неделю перед полнолунием, но разум останется с тобой. Ты легко сможешь контролировать себя и будешь помнить всё после обратного превращения! — Хейл восторженно улыбнулась, увлекаясь всё больше и больше. — К тому же, я могу облегчить болевые ощущения от самого превращения и… — Нет! — Ремус, завороженно слушающий её пылкую речь вдруг отшатнулся от неё. — Ты не можешь присутствовать при этом! Не должна… — он задохнулся от ужаса, представив её там, в Визжащей хижине, когда он, голый и изломанный, катается по пыльному полу. И содрогнулся от ужаса. Она не должна была этого видеть! Не должна была знать об этом! Это постыдно, грязно и мерзко! Отвратительно! Страшно! И до тошноты, до безумия больно…       Ремус не помнил, как вскочил на ноги. Перед глазами плыло. Он видел побледневшее лицо Хелены, смотрящее на него снизу вверх. Видел отсветы пламени в тёмных глазах. Она поднялась следом, пыталась ему что-то сказать. Но Ремус не позволил ей приблизиться. Он пятился, спотыкаясь о края ковров, ножки стульев и кресла, пока не упёрся спиной в перила. По счастью, это была лестница, ведущая к мужским спальням.       Взлетев по ней, Ремус остановился на узкой лестничной площадке, прижался спиной к холодному камню стены и с силой приложился о стену затылком, так что искры чуть не посыпались из глаз. Повторив процедуру трижды, Люпин почувствовал, что мерзкий вертлявый узел, скрутивший всё содержимое его головы и груди, начал расплетаться и приходить в норму. Паника отступала, обнажая страшные и восхитительные, невероятные перспективы. Главной из которых было то, что он сможет обрести уверенность, что никого не убьёт в полнолуние. Если Хелена не лгала, его жизнь была на грани величайшего изменения! Мерлин, хоть бы она не лгала!       Ремус медленно съехал по стене и беззвучно рассмеялся.

***

— То есть мы до сих пор не знаем, как она попала туда в полнолуние? — устало потёр переносицу Джеймс. Они собрались у буржуйки в своей спальне, подальше от гудящей от множества голосов гостиной факультета. Ремус сегодня дежурил, и Мародёры коротали неожиданно тихий вечер втроем.       Блэк, исследовавший Воющую хижину на сто рядов изнутри и снаружи, раздражённо вскинулся. — Не веришь — сам иди полазай по лужам и грязи! — он тряхнул влажной от дождя чёлкой и зарычал. — Говорю же, её следы ведут только до чердака. Снаружи вообще ничего. Будто она туда прилетела. — А может и в самом деле — прилетела? — несмело поинтересовался Питер. — Ага, Пит. И прошла сквозь крышу, — огрызнулся Блэк. — Ты видал, какого размера там слуховое окно? Туда курица-то с трудом пролезет, не то что гарпия.       Он отрывисто хохотнул. — Значит, прижать нам её в случае чего нечем, — мрачно кивнул Поттер. — Получается, что пока так, — согласился Сириус.       Вот уже несколько дней они аккуратно, в обход школьных правил, пытались нащупать какую-то ниточку. Тайну, которая могла бы подстраховать их, дать в руки оружие против той, кто знала их самый страшный секрет. Но, несмотря на то, что эти нити вились прямо у них под носом, трепетали, будто порванная паутина на ветру, ухватить не удавалось ни одной.       Входная дверь скрипнула, заставив всех вздрогнуть. На пороге стоял Люпин. Бледный, со съехавшим на бок галстуком и взъерошенными волосами. Это настолько не вязалось с привычным образом аккуратного идеального старосты, что усевшиеся кружком Мародёры на несколько секунд онемели. Первым очнулся Поттер. — Что случилось? — вскочил он навстречу другу. — На тебя напали? Слизеринцы?       Ремус отрицательно помотал головой и, бросив на кровать мантию, кратко выдохнул: — Хейл. — На тебя напала Хейл? — изумлённо вскинул голову Блэк. Питер тихонько ахнул.       Поттер собирался поправить очки, но услышав эту поразительную новость, замер, не донеся руку до лица. Утверждение звучало бредом, но Люпин не спешил рассмеяться или опровергнуть его. Лишь перекинул полотенце через плечо и покачал головой. — Хелена предложила мне помощь…

***

      Алые угли перекатывали жар с грани на грань, сияя будто огромные диковинные драгоценные камни, но были уже не в силах осветить просторную комнату. Факультетская гостиная тонула во мраке, рассеченном на несколько кусков холодным лунным светом, падающим меж штор. — Они не очень-то довольны, — проскрипел голос из темноты. Хелена медленно обратила свой взгляд на спинку стоящего напротив кресла, безошибочно уловив направление и, приглядевшись, увидела расхаживающего по обивке крупного ворона. — Не верят? — Хелена с трудом подавила горечь в голосе. Конечно, услышали бы какую-нибудь гадость про неё — поверили бы сразу. А в помощь…       Она вздохнула и откинулась на спинку кресла. — Их можно понять, — философски проскрежетал ворон. — Это зелье ещё не изобретено и кажется фантастикой. — Ещё скажи — волшебством, — хмыкнула Хейл, стирая остатки влаги со щёк. — Когда сами стали анимагами, чтобы облегчить его жизнь, это не казалось им чем-то запредельным.       Хелена огладила пальцами шершавую обивку подлокотников, пытаясь вернуть себе ощущение окружающего мира. Последние два часа она провела в этом самом кресле без движения, неотрывно гипнотизируя затухающие угли. И в груди догорающим кострищем тлела досада. На себя. За то что блестяще провалила разговор, который обдумывала и прорабатывала мысленно с последнего полнолуния. Знала, что Ремус захочет поговорить, что для него это очень важно и сложно. И всё же увлеклась, забылась, вывалила перед ним всё сразу. И конечно же испугала. Но и на Ремуса, который не умел принимать помощь, не злиться она не могла. Понапридумывал себе каких-нибудь причин. Что это слишком опасно или что он не может позволить ей увидеть себя в таком состоянии. Или даже нагишом. Как будто для неё это было новостью! Она, конечно, недоученная жрица, но зато — дипломированный целитель! Ведьма, заведовавшая военным госпиталем! И на всём его теле нет места, которого она не только не видела, но и не касалась! Хотя, всего этого он, конечно же, не знал. — Блэк сильно злится. Говорит, что нельзя вот так принимать неизвестное зелье от едва знакомой ведьмы. — Ну, в сущности, он прав, — хмыкнула Хелен. — Как сам Люпин? — Отбрыкивается, — Гарри взмахнул крыльями и спрыгнул на журнальный столик. — Отмалчивается. Видно, что у него тысяча страхов и сомнений. Но, думаю, он придёт. — Придёт, — согласно кивнула Хейл, поднялась на ноги и, пошатнувшись, направилась к лестнице. — Придёт. Так что пора браться за котлы. — Сейчас? — возмутился ворон. Хелена раздражённо фыркнула в ответ. — Сдурел что ли? — отозвалась она. — Где я тебе сейчас достану свежую лунную настойку? Я только три часа назад поставила фиал на карниз. Идём спать. Завтра. Всё завтра.