Чтобы выжить в Англии...

Я стоял в немного неопределённом шоке от того, что Шляпник сделал. Он же быстро отпустил руку и немного нервно усмехнулся. — Извини, я не думал, что на тебя это произведёт такую реакцию… Я, кажется, понял и хохотнул. — Я весь красный, да? — Точнее, чем моё безумие. Красный…Красный? Погодите, я что…Краснею? Боже мой, это же было последний раз никогда…Мне нужно отвлечься. Тут как раз заиграла музыка и все принялись медленно двигаться в парах по кругу. — Это тоже традиция? — Вальс? Нет, это просто так, расслабиться. Я увидел Мирану, которая отделилась от всех тех немногих, что танцевали. Я подошёл к ней. — Вы не потанцуете со мной? — спросил я, протягивая ей ладонь. — Я?.. — спросила она, забегав глазами вокруг, но вовремя взяла себя в руки и немного нелепо улыбнулась. — Ам…Почему бы и нет? Правда, я очень плохо знаю движения… — Не пытайтесь отвертеться, сразу видно, когда Вы немного лукавите. — сказал я, притягивая Мирану за руку и кладя руку на талию. Едва слышный вздох смущения сорвался с бледных губ и показался яркий - яркий румянец, что меня совсем немного, но всё же позабавило. — Ну вот, Вы прекрасно знаете танец, — сказал я спустя четверть часа вальса. Да, танцевала Мирана действительно великолепно, будто её учили этому с рождения. Хотя, она всё - таки Королева, и не знать вальса было бы немного странно. Да, иногда…Я чувствовал себя умелым кукловодом, а марионеткой была та, с кем я сейчас кружусь под музыку. Но, в отличии от обычных, строгих и серьёзных, она была простой и понятной, как детский стих. С ней хорошо и даже приятно общаться, если речь идёт о том, что по вкусу нам обоим. Это так необычно, хотя у меня появились друзья уже приличное время назад. Она была какой - то другой. Музыка закончилась, а ощущение такое, что прошла всего секунда. Я нехотя распрощался с Мираной и всеми остальными, и, забрав свою шляпу, ушёл к себе в бюро - гробы сами себя не сделают. Под утро я чихал от краски. Всю ночь я листал свой небольшой блокнот, куда записывал параметры, доделывал чертежи и гробы, после чего лениво закрашивал их в нужный матовый цвет. Когда я заканчивал доделывать, я начинал рисовать новые чертежи и всё по новой в целом, чтобы было чем заняться в одну из тех ночей, когда я ну сплю. А я почти никогда не сплю. Видимо, из - за этого под конец работы у меня болела голова. Причём впервые, и так, будто мне несколько раз выстрелили в висок. Кажется, будто мир вокруг вращается… *** Я проснулся рано утром и, немного помастерив шляпы, пошёл проведать моего друга. Вчерашним вечером я повёл себя крайне неуместно, (да - да, такой безумец, как я, это понимал) и я хотел извиниться. Да, постоянно таскаться за ним было странно, но мне хотелось поскорее очистить совесть. Да кого я обманываю, заодно и для того, чтобы поговорить о том сне, который мне привиделся месяца два назад. Я увидел гробовщика в крайне странном состоянии: даже для бессмертного он выглядел крайне неживым, лежащим на полу в такой позе, будто упал со второго этажа. — Гробовщик? — позвал я его, закрывая дверь и продолжая стоять на пороге. Он не ответил, но как - то слабо попытался сжать пол ногтями. Меня это и обрадовало и взволновало одновременно. Он был хотя бы жив, насколько его можно было таким представить, это уже хорошо… Я сел рядом с ним и похлопал по щеке. Гробовщик даже бровью не повёл, его голова безжизненно откинулась вправо. — Гробовщик, перестань меня разыгрывать… — сказал я. Эта шутка мне не нравилась. Но он молчал, а на его лице даже намёка не было на усмешку. Вот здесь я действительно испугался. Ну не мог гробовщик уснуть на полу, он приличное создание! Я перетащил его на диван и потрогал лоб. Как обычно, он был холодным. Я не выдержал, и набрав из небольшого умывальника воды, прыснул ему в лицо. Гробовщик слабо чихнул. Вот это меня по - настоящему успокоило, но ненадолго. Мой друг тихо застонал и положил ладонь на голову. — Что с тобой произошло? Никогда не видел тебя в таком состоянии… — спросил я, только сейчас уловив запах дерева, краски и цветов. Пока гробовщик не успел ответить, я переформировал свой вопрос: — ты всю ночь делал гробы? Он кивнул. — Я, конечно, мало понимаю в болезнях, но, кажется, у тебя переутомление. — Я не могу болеть…У меня иммунитет и чертежи…Много, много чертежей… — буквально прохрипел гробовщик, пытаясь встать, но я прижал его обратно. Ну нет, таким я его просто так не оставлю. — Я ничего не говорил про болезнь. Лежи, сегодня начало Рождественских каникул, никто к тебе даже и не подумает заглянуть. Ну, кроме меня. А про своё бессмертие пока забудь, такой как ты тоже может переутомиться. Ты слишком сильно пользуешься своим здоровьем, прекращай, — сказал я, беря первую попавшуюся тряпку, и помыв её, выжал и положил ему на голову. Да, я прекрасно понимал, что это от температуры, но и она вскоре могла начать подниматься. Мой друг снова попытался подняться, но безуспешно. — как давно ты не спал? — Ммм…Я сбился со счёта…Когда я начал делать гробы…Года три назад, а то и все пять…Значит, примерно пять лет я и не спал… А может и больше… — ответил он, пока я застыл в шоке от услышанного. — Как ты вообще дожил до Рождества… — нечаянно произнёс я свои мысли вслух. — Кстати о Рождестве…Ты - то зачем пришёл…Рождественские каникулы ведь, прочая ерунда… — А я пошёл тебя проведать и…и узнать, как ты. — попытался выкрутиться я. — Предчувствие у меня было нехорошее. Он повернул голову в мою сторону так, будто одним своим несчастным видом говоря: «Я тебе не верю.» — Ладно, я пришёл совсем не поэтому. — признался я, пожимая плечами. — Ай - с…На самом деле я хотел попросить тебя дать стакан воды, но если ты уже сказал… — протянул мой друг, в очередной раз пытаясь встать. Или сесть, в его случае и тот и другой вариант уже был победой. Опять же, ни к чему это не привело. — Я хотел извиниться…За вчерашнее, — я сделал ударение, — И в принципе, что постоянно за тобой таскаюсь…С моей стороны это невежливо. На этот раз гробовщик промычал что - то скорее не от боли, а от недовольства. — Ты это сейчас серьёзно? Ай - яй - яй...Ты сейчас говоришь самую настоящую чушь…Мне даже несколько приятно, что ты со мной возишься. Если бы не ты, я бы вряд ли сейчас даже в сознание пришёл. А на счёт… — гробовщик вновь положил руку на голову и вздохнул. — Давай не сейчас, мне итак неприятно… — и отвернулся, убрав со лба тряпку и прижав её к виску. — Где у тебя таблетки от головной боли? — Смеёшься? У меня их нет, иначе бы я тут перед тобой не лежал, а продолжал разрушать себе организм… — Ого, ты признал, что ты себе его ломаешь… — удивился я. — Ай, замолчи… — махнул он рукой и снова замычал. Я покачал головой и всё же спросил: — Просто скажи, где они. — Ай - с…На средней полке в том фиолетовом шкафу, быть может… — он указал рукой куда - то в угол, где встречаются стена и потолок, но я понял, что он указывал на маленький - маленький шкафчик. Я подошёл к нему и открыв дверцу, что было большой ошибкой, сразу вдохнул неплохое облако пыли. Гробовщик хихикнул, но как - то равнодушно. — Издеваешься, да? — спросил я, махая рукой перед носом и стараясь найти нужную банку. Или колбу, которых тут было гораздо больше. — Ну есть немного, да. — ответил он и примолк. Я оглянулся, и увидел, что он всё ещё более менее живой. Наконец, найдя нужную банку синего цвета, я закрыл шкафчик, чтобы больше не чихать и вернулся к моему другу. — Совсем плохо? — спросил я, открывая банку и набирая в свободную колбу воды. Как же его так угораздило… — Просто дай таблетку, умоляю, иначе я умру во второй раз… — пробормотал он и всё же как - то принял сидячее положение. Я дал ему одну из таблеток и колбу. Приняв лекарство, гробовщик прижал ладони к вискам и сложился пополам, насколько это возможно. — Не советую так делать… — умоляюще намекнул я. Но он не послушал. Через пару минут он выпрямился и, размяв шею, лёг обратно. — Лучше не стало…А обычно помогало… Я вздохнул и поставил банку на стол и колбу рядом с ней. — Я могу тебе чем - то помочь? Не могу тебя таким видеть, — сказал я, почувствовав, как он смотрит на меня как на недалёкого простачка, но тут же откинув голову обратно, на ручку дивана. — Тебе же не нравится, что ты за мной таскаешься… — в моём воображении гробовщик недовольно закатил глаза. — Нет - нет, — замахал руками я. Это была неправда, мне нравилось просто знать, что гробовщик существует… И таскаться за ним в том числе. — я просто хочу тебе помочь… — И как ты себе это представляешь? — спросил он, потирая виски указательным и средним пальцами. Я взял гробовщика на руки. Это был едва ли не первый неловкий момент в моей жизни… — …Если две секунды назад у меня была небольшая головная боль, то теперь у меня самая настоящая мигрень…Смерти моей хочешь? Положи меня обратно, пока у меня ещё голова кружится… — Не могу, иначе у тебя голова заболит ещё сильнее. — Тогда можно я отыграю роль несчастного - больного? — Попробуй, — прищурился я. Стало интересно. Гробовщик ещё раз помассировал виски и, прижав одну руку к груди а голову положив мне на грудь, театрально выставил вторую руку вперёд, сказал: — О, спаситель мой, высвободи меня из горьких объятий головной боли… Я не выдержал и прыснул от смеха. — Это смешно, согласен, — признался я и сам полу - сел на диван, а гробовщика положил на себя. Ему, видимо, было приятно, поскольку он, ещё раз на небольшое время лишив себя мучений, продолжил: — Я вижу свет в конце этого старого, тёмного потолка… Прими меня, чистилище… — А вот это уже менее забавно. — сказал я, когда гробовщик вновь приложил руки к вискам. — Тебе это помогает? — Немного, — сказал он, — но не надолго. Становится ещё больнее, когда я так делаю… — Значит не делай так. — А что ты предлагаешь? — спросил он, скрестив руки на груди. — Поспи, — не думая, ответил я, — ты мог вполне заболеть, а когда болеешь, нужно много спать. Так моя мать говорила, — добавил я. — Во - первых, сон помогает от температуры. И то, когда жаропонижающее выпьешь. Во - вторых, как я мог заболеть, м? — Я тебя умоляю, на улице январь - месяц, ты мог подхватить самую обычную простуду, или я тебя заразил. — Ты болел - то три месяца назад в последний раз… — Замолчи и поспи. На это раз мой друг возражать не стал и фыркнув, мол, «дело твоё», видимо, уснул, поскольку через несколько минут я не слышал его недовольных вздохов. Прошло часа три, прежде чем гробовщик протёр глаза и спокойно сел. — Ой…Привет, — сказал он так, будто видит меня впервые за день. — Здравствуй, — удивился я, — тебе стало лучше? — Ты о чём? — спросил он, но тут его будто осенило: — Оу…Да, пожалуй стало…Голова не болит, и чувствую я себя великолепно. — Вот видишь, как магически действует небольшой сон и отдых. Стой, а почему ты так удивился? — вновь прищурился я. Его немного взволнованный голос у меня доверия не вызывал. — Знаешь, — сказал он, встав с дивана и надевая на голову свою шляпу. — по началу мне правда было невыносимо больно. И я правда упал в обморок, надышавшись краски. Я даже не знал, что ты ко мне заглянешь, если честно, и приведёшь меня в чувства. Если они у меня есть…Тем не менее. Когда ты любезно взял меня на руки, мне вдруг стало так приятно, что отпускать тебя в упор не хотелось. Поэтому я забыл часа, похоже, на три о своём образе жизни и поспал. Знаю - знаю, я обманщик, притворщик и прочая ерунда. — Что? Нет - нет - нет, наоборот, это не ложь, а потребность в заботе, только очень…своеобразным способом. Ты очень милый в самые неожиданные моменты, гробовщик, за это ты мне очень нравишься. — сказал я. Гробовщик как - то непонятно задёргался, будто не решаясь что - то спросить. — Так…Я сделаю вид, что этого не слышал…Ты, вроде, хотел что - то спросить? — Я об этом ни слова не сказал, но хотел бы.