Чтобы выжить в Англии...

— Ничего… — промолвил я после недолгого молчания. — Тебе послышалось. Я встал с дивана и посмотрел в окно. Метель утихать не собиралась, да и до ночи было далеко. — Схожу - ка я на кладбище… — озвучил я свои мысли вслух. — Адриан. — Я же попросил… — Я тебе сейчас так попрошу, — грозно метнул свой жёлто - зелёный взгляд Шляпник, пока я надевал свой головной убор. — опять сознание потерять мечтаешь? — Я же тебе уже сказал… — Помню я. Но поначалу тебе ведь правда было плохо. От безысходности я расставил руки в стороны и поджав губы, спросил: — Чем ты тогда предлагаешь убить время? — Я могу заварить тебе чай, — предложил он, тоже вставая с дивана и подходя ко мне, закрывая единственное окно и кладя руки мне на плечи. — Прошу, позволь мне позаботиться о тебе… Я посмотрел на него. Шляпник был настроен серьёзно, но в тоже время предельно мягок. Это иногда вызывало умиление. И я подумал. Если уж так хочет обо мне позаботится, то не откажет мне в небольшой услуге. Надо отбить у него это желание раз и навсегда… — Хорошо. — сказал я, предчувствуя нечто интересное. — Окажи мне небольшую услугу, и уверен, ты больше никогда не захочешь обо мне заботится. — Просто скажи, что сделать, а там посмотрим. — Потанцуй со мной вальс. — Хорошо. — согласился он и пожал плечами. — Я более менее знаю движения. «Да что ж ты такой пуленепробиваемый…» Пока я садился на тумбочку и заводил граммофон, стоящий на шкафу, я почувствовал, как мою талию, грубо говоря, связали. Шляпник стянул меня с тумбочки и отвёл мою вторую руку в сторону, и я положил свободную ладонь на правое для меня плечо. Через несколько минут я понял, что чего я точно не умею - так это танцевать вальс…По крайней мере с ним, настолько чётко и быстро, но в тоже время нежно и аккуратно он вёл. Как это было великолепно…Я словно рухнул с огромной высоты, но не упал, а опускался так бережно, как тополь. И как наш танец… Когда мы дошли до места, где Шляпник наклонил меня, я непроизвольно наклонил назад голову и прикрыл глаза, настолько мне было хорошо. Я никогда не испытывал подобного чувства: такого трепетного и приторно - сладкого, но в тоже время невыносимо приятного… — Шляпник… — Я слушаю, — сказал он, любезно поставив меня на ноги. — Надеюсь, я отбил у тебя желание заботится обо мне? — спросил я, переводя дух. — Нет, — замотал он головой. — никогда. Ты очень дорог мне, Адриан. И я не могу не заботится о тебе, ты столько раз рисковал рисковал жизнью…И почему? Ради меня. А мне ради тебя несложно выполнить какое - нибудь поручение. Я ведь… — Шляпник вдруг как - то сжался и отвёл глаза в сторону, и опустив голову, улыбнулся. — …К тебе не безразличен. — Шляпник… — я вздохнул и провёл рукой ему по щеке. — Это скоро пройдёт. После смерти Алисы ты пытаешься за что - то держаться и это нормально, я совершенно не против. Ты…Ищешь себе замену, Таррант. — попытался я выразится как можно деликатнее. — Я думаю об Алисе. Она иногда приходит ко мне во снах, и мы вместе пьём чай…Она и про тебя спрашивала. И я высказал все чувства по поводу тебя ей…Она посоветовала отпустить… — Шляпник поджал губы и посмотрел в сторону. — И я не смог… Мне до сих пор очень больно. Но помимо этого, она посоветовала рассказать об этом тебе. И я… — он покраснел и скрестил свои руки в замок, нервно хрустнув. — Правда тебя люблю. Без всяких замен. И снова, что - то заставило почувствовать себя окрылённым, медленно падающим с большой высоты. Я вдруг подумал, что тоже неравнодушен к тому, кто сейчас краснеет и доверчиво смотрит на меня, своими яркими жёлто - зелёными глазами. — Ты очень милый, Шляпник. И я тоже испытываю к тебе определённое влечение…Но, — добавил я, — может произойти нечто неожиданное и странное, до такой степени, что ты никогда меня больше не увидишь…Ты можешь потерять любовь, или любовь может потерять тебя… — Давай не будем об этом, — предложил он, наклонив голову. Повисло неловкое молчание. — Я пойду, наверное: метель угомонилась… — Ох…Удачи, Шляпник. Он взял свою потрёпанную куртку и открыв дверь, помахал мне рукой и ушёл. Я закрыл дверь и почувствовал себя немного счастливым, когда уходил делать гробы. На утро я был как…как пару десятков лет назад, когда пил донельзя много кофе. Правда, спать не хотелось от слова совсем. Теперь я знаю, что раз в пару месяцев мне надо было обязательно дремать… Потом я два с половиной часа, как идиот, ждал посетителей. Но вспомнив, что Рождественские каникулы начались совсем недавно, тихо выругался и пошёл готовить печенье, чтобы хоть как - то потратить свой неограниченный запас времени. *** Я проснулся за прилавком своего небольшого магазина шляп. Было девять часов утра, и в отличии от многих других людей, я предпочитал работать не в зависимости от того, начались каникулы или нет. Я всё равно потом возьму несколько выходных разом. Через некоторое время ко мне зашла одна из посетительниц, которая заказывала панаму (зачем - то) перед самым Рождеством. Это была черноволосая девушка лет девятнадцати, в сером клетчатом пальто и сапогах, доходящих до колена. — Здравствуйте, — сказала она, потирая ладонь о ладонь. — я заказывала у вас шляпу порядка четырёх дней назад. — Все готово, — улыбнулся я, доставая с небольшого шкафа серебристого цвета панаму. Посетительница примерила головной убор. — Вам очень идёт, — подметил я. — Благодарю, — засмущалась она и спросила: — сколько с меня? Я подумал и, сдунув со стола пыль, ответил: — За счёт заведения. — Ой, спасибо вам огромное! — улыбнулась девушка и как - то задёргалась на месте: — может, вам чем - то помочь? — Нет - нет, — замахал руками я, — ничего не нужно. Это вам на Рождество. — Спасибо вам ещё раз. — захлопала та в ладоши и легко поцеловала меня в нос…и убежала. Я потёр кончик этого самого носа и пожав плечами, полез за коробкой с красками. Потом я сел за швейную машинку, ожидая других клиентов. Но никто так и не пришёл, а я просидел весь день в сидячем положении. Под конец светлой части дня у меня ужасно болела спина, и из - за этого позвоночник неприятно хрустнул, когда я выгнулся. Как и обещал, я сделал гробовщику котелок. Чисто чёрный, но подумав, я добавил ярко зелёную булавку на край шляпы. И, подхватив своё пальто, я закрыл свою лавку и направился через дорогу к похоронному бюро. — Адриан, — сказал я, когда он распахнул передо мной дверь. — я тебе твой котелок принёс. Он как - то пугающе промолчал и сказал: — Ну давай. И я шагнул внутрь, совершенно забыв про одну единственную ступеньку. Пока я вставал и закрывал дверь, гробовщик быстро прошёл к своего прилавку и принялся так же быстро помешивать чай в колбе…простым карандашом. — Гробовщик…Всё хорошо? Ты какой - то дёрганный… — Всё просто великолепно…Давай свой котелок и уходи, пока заживо не похоронил… — Гробовщик… — вот тут у меня уже челюсть немного отвисла от удивления. — Что с тобой… — Со мной всё хорошо. Я посмотрел на его судорожное помешивание чая и поднял одну бровь. Он тоже обратил на это внимание, и прокашлявшись, убрал карандаш в сторону. — Ты на что - то злишься? По твоему выражению лица на это очень похоже… — На тебя я злюсь. — огрызнулся он и отпил немного чая, перемешанного с грифелем. — Да что случилось? — не понимал я. — А ты у своей черноволосой подружки спроси, что случилось. Сначала чувственно признаешься в любви а потом не успеешь и глазом моргнуть, как ты уже встречаешься с другой…Я думал, в меня то - то наконец поверил. Я понял, в чём дело и волнение моментально ушло. — Адриан, — сказал я, ставя перед ним котелок и невольно улыбнувшись. — Ты ревнуешь… Он отвернулся и снова отпил немного чая. — Гробовщик, — снова обратился к нему я. — эту девушку я второй раз видел. А поцеловала она меня в нос от благодарности, за то что я ей шляпу отдал. Он повернул ко мне голову и поставил колбу на стол. — Да, я ревную. — сказал он, пройдя мимо меня и скрестив руки на груди. После недолгого молчания он добавил: — Чтобы я эту особу слишком близко рядом с тобой не видел. Я подошёл к нему как раз в тот момент, когда он поднял руку и хотел ещё что - то сказать и поцеловал его, и, похоже, он пил далеко не чай. Гробовщик застыл и я почти сразу оставил его в покое. — У меня смешанные чувства… — сказал он, немного погодя. — А у меня чувство, будто то, что в колбе - не чай.