Чтобы выжить в Англии...

— Так. — отозвалась Соня, спустя немного времени. — Поплакали, и хватит. Надо что - то придумать с твоим Днём Рождения, Шляпник. — Не надо, — начал отнекиваться я. День Рождения для меня праздник неоднозначный: никогда не помню, сколько мне исполняется, да и в принципе не знаю, зачем этот праздник нужен. — Уверен? Каждый год ты говоришь «не надо», но в итоге счастлив и весел. И благодаришь ещё три месяца… — Мирана помолчала немного. — После своих слов я стала сомневаться, что в данном случае День Рождения - уместен… Я сам подумал: если посмотреть с той стороны, где мой День Рождения заканчивается хорошо, то всплывают вполне радостные воспоминания. — Сколько тебе исполняется хоть, именинник? — спросила Соня, на что я пожал плечами. — Возраст меня не волнует, я всегда чувствую себя ребёнком, и мне это нравится. — Допустим… — кивнула самой себе Мирана и снова задумалась. — А давайте устроим пикник. — Зимой? — спросила Соня, подняв одну бровь. — Тц…И то верно. — Можно попробовать сходить на каток, — предложил я. — А для Сони… — Я буду перемещаться по льду на твоей шляпе и точка. — нахально ухмыльнулась та. — Меня запросто раздавят… — Великолепная идея! *** Я не умел отображать эмоции искренне. Все эти человеческие чувства я испытывал давно и так же давно забыл о них. Единственное, что я до сих пор испытываю время от времени - интерес. И мне этого хватало, поскольку он смешивал в себе всё, что только не угодно, главное правильно отыграть. Счастье, радость, умиротворение, агрессия, злость…Видимо, последнее так яростно повело меня к пианино. Ох, этому музыкальному чуду примерно столько же лет, сколько и мне…Откуда я научился играть? В Департаменте, в самой дальней, никому не нужной комнате стояло пианино. И, когда я злился или испытывал что - то ещё…сильное, я садился за этот искусно вырезанный кусок дерева и играл. Я знал много мелодий и симфоний, но большинство множеств звуков приходили как - то сами. Я могу привести множество примеров, какие чувства и почему я испытывал в той или иной ситуации. — Сыграй что - нибудь, — требовательно просили меня. Если я ничего не чувствовал и меня ничего не касалось, музыка была однообразной и скучной. Если я радовался, мелодия была соответственной. Если же я злился, то я так сильно бил пальцами по запылившимся клавишам, что намеревался сломать себе ноготь или несколько. И сейчас, я сижу перед пианино, о котором давно забыл - времени не было. Я не понимал, что ощущаю. Может, я не чувствую ничего от слова «совсем»? Нет, я определённо злюсь, злюсь, и ещё раз злюсь! И снова, я буквально ударил по клавишами и выплеснул всю свою злость в достаточно громкой музыке. Я почти не слушал, что играл, мои мысли полностью заполнял вопрос: «Что я чувствую?» Но меня отвлекли. Я остановил руки в воздухе и повернул голову в сторону входа. В дверь неловко, несобранно, неохотно (я мог подобрать множество прилагательных) постучались. — Войдите, — захлопнул я крышку. На пороге показалась…Мирана, потирающая ладони. — Здравствуйте, гробовщик, — поприветствовала она меня своим привычным шёлковым голосом. — ох…Я отвлекла вас от игры? — Нет - нет - нет, — поднялся я и опустил рукава ниже кистей рук. — совсем нет. А зачем вы пришли, прошу прощения? — У Шляпника день рождения, — сказала она, закрывая дверь. — и мы хотели все пойти на каток…Пойдёте с нами? Я улыбнулся: редко видя Белую Королеву, я скорее бы подумал, что она пришла за чем - то серьёзным. А тут обычный день рождения… Но подумав, я ответил: — Повеселитесь без меня, — посоветовал я, увидев лёгкое недоумение на бледном кукольном лице. — Почему? — А зачем я вам? В прошлый раз я едва ли жизни вас не лишил, если бы не Шляпник со своим великолепным слухом. — Ну и что? Вы же не знали, что там будет динамит. — Замолчите, — сказал я, как только договорила Белая Королева. Мне стало от этих слов настолько противно, что захотелось сжаться. — Я знаю, что виноват, хватит оправдывать меня. — А я вас не виню. — невинно пожала она плечами. — Наоборот, я сильно переживала, когда вы сломали себе спину. — Я весьма благодарен, — признался я. — но я всё равно не пойду. — Да ладно вам, будет весело! — заулыбалась королева не обозначенного на карте мира и, схватив меня за рукав, потянула к выходу на свет Божий. — Где я хотя бы коньки найду? — спрашивал я уже по дороге на местную ярмарку, где обычно и на коньках можно было покататься. — Можете взять напрокат, — предложила моя беловолосая собеседница. Я очень, очень недоверчиво посмотрел на Мирану. Да, я мог, но не хотел, поскольку не умел кататься. Не во всём же на свете мне быть совершенством! Самооборона и умение делать ящики для покойников вместе с каплей кулинарии - всё, что мне было нужно. — Может, я всё же пойду? Опять из - за меня будут неприятности… — О чём вы? — Опять какая - нибудь трагедия, — намекнул я. — Бросьте, один раз ничего не значит. — Может, вы правы… Но есть одна проблема. — Какая же? — Мои сапоги доходят почти до самых бёдер. Снимать их будет… — Можете приделать к ним лезвие от коньков. Я не без удивления посмотрел на Белую Королеву и подумал, что идея не такая уж и плохая. Уже на ярмарке, я нашёл кинутые, но на удивление новые коньки. Выглядели они по - новому так точно. Не спрашивайте меня, как я отсоединял «лезвия» от коньков и как приделывал их к своим сапогам, но в итоге получилось нечто сносное. Одна часть «лезвий» была длиннее другой, поэтому каблуки мешали не сильно. Выходить на лёд мне в упор не хотелось. Но, увидев Шляпника, я подумал, что было бы невежливо не поздравить его с днём рождения. Понаблюдав за людьми, которые были на катке, я попробовал последовать их примеру. Но тут же упал и стукнулся затылком об лёд. Надо мной смеялись, но я не обижался: самому было немного забавно. Увидев перед собой руку в бинтах, я поднял голову. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — сказал Шляпник. — как ты попал сюда? Я встал с помощью именинника и отряхнулся. — С днём рождения, — сказал я, протягивая небольшую коробочку, которую взял с собой при внеплановом выходе. — Пожалуйста, скажите мне, что это не прах, — услышал я писклявый голос и засмеялся: о, наивное животное, как ты плохо меня знаешь… — Гробовщик, святой ты сахар! — воскликнул шляпник, едва приоткрыв коробку и тут же захлопнув её. — Что там, что там?! — нетерпеливо теребила одну из кудряшек мышь. Шляпник лишь шикнул на неё и спросил у меня: — Что это такое? — Мой подарок тебе на день рождения. Не звать же тебя через весь каток, поэтому я на коньки и встал, — спокойно ответил я, стараясь удерживать равновесие. — Я понимаю, это очень мило с твоей стороны, — терпеливо продолжал он, подъехав ко мне поближе. — но это человеческое, причём ещё пульсирующее, сердце. — Различать органы умеешь, садись, - пять. — саркастично ответил я, смеясь. — Ну а если серьёзно, это очень хороший подарок. А вдруг у тебя найдут рак сердца, хи - хи… — Не дай Бог! — замотал он головой и неохотно протянул мне коробку. — Возьми это, пожалуйста, я потом заберу твой подарок. Я забрал сердце и увидел, как мышь укоризненно покачивает головой. Я махнул на неё рукой и положил коробку под ближайшую лавку. Да, я знал, что буквально через полчаса запах мог быть не из приятных, и что первым делом будут спрашивать с меня, но кто сказал, что через полчаса я буду на катке? Может, я ещё и покатаюсь со Шляпником минут десять, но падать мне не хотелось от слова «совсем». — Ой, а вы уже уходите? — спросила меня Мирана, которая только собиралась выходить на лёд. — Да, мне совершенно нечего тут делать. — улыбнулся я. — Может, я просто посмотрю, что продают люди. — А вы можете сказать, если не секрет, что в коробке? Меня просто удивила реакция Шляпника на ваш подарок, и… — Там сердце, — признался я, отковыривая «лезвия» от своих сапог. — пульсирующее, человеческое сердце… — Как мило. — Что? — не понял я, подумав, что мне послышалось. — Это очень милый подарок. В каком - то смысле можно сказать, что он символизирует ваше неравнодушие. А хотя… — замялась тут же она, — Это не моё дело. До свидания, гробовщик, — помахала она мне рукой и скрылась в толпе серых и чёрных пальто.