Если тебе тяжело, возьми товарища в горы, Пусть будет тяжело еще и ему... с просторов инета
На следующее утро Геральт поднялся сразу после рассвета и первым делом снял старую травяную повязку с ноги. Рана уже покрылась толстой коркой и спокойно заживала, не причиняя лишних неудобств. Поэтому после привычного утреннего обхода территории и кормления домашней живности, он быстро ополоснулся в реке, сбрил недельную поросль с щек, тщательно расчесал волосы, заплел на висках пару корявых косичек, связав их в одну на затылке, следуя задуманному плану чуть больше соответствовать предполагаемым вкусам Лютика, и даже аккуратно подпилил ногти. На этом личные жертвы во имя красоты закончились. Когда он вернулся домой, Лютик еще сладко дрых. Наполовину сполз с тюфяка, раскинув руки и ноги по полу, подобно звезде морской на соленом берегу. Геральт весело усмехнулся, но будить поэта не стал, а вместо этого вытащил из холодного погреба банку малинового варенья, которую захватил в Вершках вместе с прочими необходимыми продуктами: мукой, яйцами, молоком и дрожжами. Рецепт приготовления рогаликов был совсем не сложен, гораздо проще любых эликсиров. Геральт быстро справился. Лютик проснулся, лишь когда запах выпечки целиком заполнил маленькую комнату. — Я еще сплю, Геральт? — протирая сонные глаза, спросил он. — Почему я чувствую запах малинового печенья? — Рогалики с вареньем. — О, Мелитэле! — с улыбкой воскликнул Лютик, резво подскочив с пола, и неверяще заглянул внутрь печи. — Что на тебя нашло?! — Я тоже соскучился по сладкому. — Какое счастье! Скучай почаще, пожалуйста. Нужно обязательно заварить чай! — Лютик начал бегать по комнате и суетиться. — У тебя, что ли, нет нормальных кружек, только эти огроменные?! — Есть, держи. — А когда будет готово? Когда? — Еще пару минут. — Ай, горячо-то как! — А ну-ка руками не трогай! Брысь, сядь и успокойся, ребенок-переросток! Первая партия, несмотря на высокие кулинарные умения Геральта, все же слегка подгорела с одного бока, но ушла влет. На лице Лютика застыло выражение крайнего наслаждения, пока он ел один рогалик за другим. Удивительно молча. Вторая партия получилась идеально, но внутрь уже не лезла. — Спасибо! — откинувшись спиной на стенку, поблагодарил Лютик и довольно похлопал себя по животу. — Я что-то объелся. Но мечтаю повторить. Ты же скажешь мне рецепт теста? Я сам хочу уметь их готовить, а то от тебя раз в век дождешься. — Напишу, если так хочешь. Геральт был доволен, что Лютику завтрак понравился. Впрочем, себя он тоже малость порадовал. Если есть сладкое крайне редко, то хочешь не хочешь — ощутишь неземное блаженство. Невольно вспомнились далекие юные годы, когда он порой прокрадывался в кладовку Весемира, чтобы утянуть чего-нибудь вкусненького. В основном там хранились разного сорта грибочки, крупы и травы, но иногда можно было отыскать среди кучи непонятных мешочков, заныканных бутылок с мутным самогоном и баночку яблочного варенья. Прямо деликатес, мать его. Геральт тихо вздохнул, сморгнув накатившие воспоминания. Он скучал по Весемиру, который когда-то заменил ему отца, точнее стал отцом на самом деле. Сейчас даже не хотелось возвращаться в Каэр Морхен, ведь его там нет… Геральт невольно задумался: а как поживает Цири? После последнего письма от озадаченного внезапной гостьей Эскеля про нее уже месяц не слышно было никаких сведений. Неизвестность начала тревожить. Лютик, как обычно, попытался успокоить его и донести мысль, что Цири очень молода, поэтому только разозлится от излишней заботы, и нужно наоборот дать ей «расправить крылья», а не заставлять сидеть одну без дела в унылой глуши, пока он круглый день занят стройкой, ведь ей наверняка сильно не хватает общения, веселья и прочих радостей жизни. — Тебе тоже тут со мной скучно? — задал Геральт прямой вопрос. — Не-е-ет, что ты, — протянул Лютик. — Но я и не Цири. Мои безбородые семнадцать, к счастью, уже не вернуть, ха-ха. Да и мне, как оказалось, даже полезно отдохнуть в тишине, подышать свежим горным воздухом. Ты смотри, сколько всего я сочинил! — с довольной улыбкой сообщил бард, махнув рукой на стопку исписанных мелким почерком свитков, аккуратно сложенных в углу. — Да я столько даже в двадцать не строчил, а в то время многие завистники обзывали меня графоманом. Так что, не переживай, Геральт. Цири неглупая девушка и подставляться напрасно не станет, ей просто нужны перемены, новые впечатления, а вот мне наоборот чуток спокойствия. Я за последние годы уже столько навпечатлялся… Можно сказать — сыт по горло, особенно после войны с нильфами! Память у меня хорошая, фантазия еще лучше — хватит для работы за глаза. — Вот, значит, как, — Геральт задумчиво потер подбородок. — А я только хотел тебе кое-что предложить, но раз новые впечатления тебе не нужны… — И что же ты хотел? Что? Я заинтригован, — Лютик тут же подался ближе, подперев голову руками и выжидающе замер. — Только не предлагай мне грядки покопать или гвозди позабивать, таких новых впечатлений мне точно не нужно. Обойдусь. Геральт внутренне улыбнулся. Лютику все-таки порой скучно, хоть тот никогда и не признается. А вот у него образовался отличный способ пустить адреналин в кровь. Даже не один… — Не хочешь кое-что взорвать?-Х-
Старая телега, запряженная двумя деревенскими конягами, медленно взбиралась по заросшей горной тропе, чтобы доставить три бочки взрывоопасного удобрения прямиком к шахте. — Все же я не могу понять?.. Вот как ты мог, Геральт? — зло шипел Лютик, сидя на козлах рядом с ведьмаком. — Я уже два месяца тут живу, и имел право знать, что в любой момент могу стать чьим-то завтраком, курвина мать! Это ж надо таким быть?! — Я всегда оставался настороже. Тебе ничего не угрожало, — в который раз оправдывался Геральт. — Я каждый день обходил лес неподалеку от дома. Признаков опасности до недавнего времени не видел. Их и не было. А знай ты, что рядом есть твари — не остался бы погостить. — Конечно, не остался! — громко загремел Лютик на всю округу, отчего обе лошади громко фыркнули, запрядав ушами. — И правильно, что Цирилла уехала, умная девочка, сразу видно, что не в отца пошла. Это только ты настолько отбитый, чтобы получать удовольствие от жизни с потенциальной угрозой прямо под боком. Знаешь, я думаю, за долгие годы ведьмачества ты просто стал зависим, Геральт, как те, что фисштех свой гадкий нюхают. Приятно тебе, когда опасность нервишки щекочет. Сразу жизнь кажется ярче, пиво вкуснее, девки краше. — Не выдумывай, — резко буркнул Геральт. — Я как раз сюда уехал, чтобы нервишки никто больше не трепал. В особенности девки из Ложи. Но не повезло. Говнюки из Вершков мне про целый лес и шахту полную тварей забыли рассказать. Вот и приходится работать бесплатно, а я такое ненавижу, ты знаешь. Курвины выкормыши! Уж год прошел, а до сих пор зло берет. — Выкормыши, да… Но ты от главной темы-то, прошу, не отвлекайся. Ты сам тоже виноват, что меня не предупредил! А еще зависим от опасности, не отрицай. У тебя бо-о-ольшие проблемы. Мы едем, блин, шахту взрывать. Охренеть развлечение! Новые впечатления, ага. — Ты хочешь избавиться от тварей или нет? Или мне разворачивать коней? — не вытерпел Геральт, которого вдруг взяла злость, обида и досада от того, что он хотел Лютика порадовать, хотел, как лучше, а получилось… ну как всегда, в общем-то. Сомнительный изначально план соблазнения сразу пошел по небезызвестному месту, даже не успев толком начаться. Геральт наивно рассчитывал, что бард окажется в восторге, ведь фейерверки и хлопушки он очень любил. Радовался безумно, прямо как дитя малое, а тут оказалось… — Едь, давай! — все же одернул его Лютик, когда ведьмак с постной миной нехотя осадил коней. — Надо прикончить тварей. — Завалить тоннель — самый лучший вариант. Проще некуда, — Геральт вновь щелкнул поводьями. Кони послушно двинулись дальше. — Я не ищу опасности, Лютик. Я наоборот не хочу лишний раз рисковать и углубляться в шахту. Был бы зависим — залился бы кучей эликсиров по самое горло, и полез бы сам чудовищам бошки с ногами отрубать, какой-нибудь темной ночью, чтобы пострашнее-позадорнее. И тебе бы не сказал тем более. — Ладно, — тяжело выдохнул Лютик, окинув Геральта обиженным взглядом. — Но про гадов многоногих ты все равно недоговорил. Может, мне еще надо что-то знать? Говори сейчас, что скрываешь. Ну? Геральт нахмурился, отвернувшись от Лютика. Порой бард в гневе вел себя, как Йеннифер, ей богу! Только та сразу лезла к нему в голову рыться в мыслях, не спрашивая. А потом бросалась банками с вишневым вареньем, к примеру, только и успевай уворачиваться. Благо Лютик на такую кощунственную растрату продуктов точно не пойдет, да и прибить его никогда не порывался, за что явно заслуживает немного большей честности. — Я соврал, — признался-таки Геральт. — Я не хочу копать колодец, когда рядом есть река. И не буду. — Вот ты сволочина, Геральт! — возмутился Лютик, шумно набрав в легкие воздух. — Думаешь только о себе! Я-то не ведьмак. Представь, как мне тяжело каждый раз воду таскать издалека, чтобы нормально помыться? — А колодец копать не тяжело? — Да найми ты уже кого-нибудь из деревни себе в помощь! Давай хоть я оплачу, забытый старый долг отдам? Зачем все самому обязательно делать? Ты просто упертая скотина, хуже осла! — Все, кончай, Лютик, — вдруг резко одернул его Геральт. — Тише, мы почти приехали. Вон за тем поворотом уже вход в шахту. Поможешь мне или нет? — Да, — обреченно вздохнул Лютик и уже шепотом добавил: — Но не вздумай еще раз утаить, если моя жизнь будет находиться в опасности. Я имею право знать. И еще — извинений я от тебя так почему-то и не услышал, козлина беловолосая! Геральт взглянул на раскрасневшегося от гнева Лютика и внезапно нашел его очаровательным. Бард, котий сын, выглядел по-особенному прекрасно, когда злился. Голубые глаза потемнели и яростно горели, скулы обострились, губы сжались в тонкую линию, кожа побелела, только лишь щеки окрашивал яркий румянец. Красавец… — Извини, — буркнул Геральт, скорее по инерции, чем от искреннего раскаяния. Но Лютик сразу немного расслабился, расправил плечи, сжатые пальцы, чуть успокоился. Он вообще никогда подолгу не злился. Говорил, что негативные чувства выжигают изнутри. Отходчивость — еще одна черта, которая Геральту в нем очень нравилась. К тому же, он и сам считал, что жизнь дана лишь единожды, а значит, зацикливаться на плохом — глупо. — Я тебя пока не простил, но вали уже, — по-барски махнул рукой Лютик, все еще красиво взвинченный. — Давай разнесем уже эту клятую дыру к чертям собачьим! Геральт, достав из-за спины меч, зашел внутрь шахты и быстро осмотрелся. На полу валялись кости и виднелись свежие следы от множества ног, веяло тухлятиной, гнилью и сыростью, но поблизости опасности не ощущалось. Медальон висел на груди спокойно, обостренные ведьмачьи инстинкты молчали. Значит, можно приступать. Подогнав воз ко входу, Геральт предельно аккуратно выгрузил бочки с удобрением и отправил Лютика спрятать телегу с лошадьми чуть ниже по склону и покрепче привязать к какому-нибудь дереву, ведь кони точно испугаются шума и решат свалить подальше. Затем ребром перекатил бочки поглубже в тоннель и поставил рядком, полностью перекрыв проход. Аккуратно вскрыл крышки и осторожно положил на бок, просыпав белое, как творог, удобрение на землю и поскорей ушел подальше. Лютик уже вернулся и сейчас нервно топтался на площадке у входа с охотничьим луком в руках, беспокойно оглядываясь по сторонам. За его спиной висел колчан, полный стрел. Но вот из двадцатки сегодня пригодится всего лишь одна. Лютик, что интересно, но мало кому известно, немного умел стрелять. Впрочем, сегодня особая точность и не требовалась. Геральт лично наблюдал, как однажды бард во время их долгого путешествия, на безрыбье желая, по-видимому, подкатить к Мильве, изобразил искренний интерес и бросился подробно расспрашивать угрюмую лучницу о ее занятии, но чрезмерно увлекся, и она решила сама его научить, как правильно натягивать. Загорелась идеей, а упорства и настойчивости Мильве было не занимать. Лютик так сильно увяз в своем вранье, что ему действительно пришлось познавать азы стрельбы под бдительным надзором охотницы. Геральт с Регисом и Кагыром тогда хорошенько посмеивались, как потом Лютик стенал, мол, все болит, руки отнялись, идти не могу, играть не могу, несите меня двое… Да… Веселое порой было времечко, а сейчас ни Мильвы, ни Региса, ни даже Кагыра уже нет. Только они и остались… Но и то хорошо. Лютик жив. Геральт тогда каждый день просыпался с мыслью, что путь его — явно дорога в один конец, а бард отчего-то с ним шагать навязался. Уперся и не думал о потенциальной опасности, как сегодня, а все упорно стремился доказать, что и он тоже чего-то стоит. Кому только непонятно? Друзья это и так отлично знали. Дурень. Геральт моргнул, смахнув ресницами промелькнувшие перед глазами воспоминания, и кратко спросил: — Готов? — Да. — Тогда действуем. Отойдя шагов на пятьдесят от входа, они спрятались за выступающим участком скалы на уступе. Слева стеной вздымалась гора, а справа и за спиной дальнейший путь отрезал отвесный обрыв, с которого открывался восхитительный вид на пятнисто-зеленый лес и вьющийся меж деревьев серпантин реки, бирюзой сверкающий под солнцем. Горизонт с одной стороны синел горными пиками, а с другой зеленел бескрайними полями, покрытыми полосатыми тенями из-под облаков. — Красота какая! — воскликнул Лютик, неосмотрительно подбежав к самому краю скалы и с криком подпрыгнул, раскинув руки в стороны, и повертелся. — Свобода! Так и хочется птицей парить, лететь в необъятные дали, широко расправив крылья. Очешуительно! Ты только глянь, Геральт! А вон за теми деревьями, где река после порогов поворачивает, твой дом, да? — Да, — Геральт на всякий случай крепко схватил неумного горного барана за запястье, чтобы не улетел. Отступится еще, мало ли. Лютик не отошел, а вместо этого закинул руку ему на плечо и прислонился теплым боком, крепко обнимая. — А давай как-нибудь заберемся на гору? Например, на вон ту, — вдруг предложил он, широко улыбнувшись, и показал пальцем куда-то на огромные пики с белоснежными шапками у горизонта. Светлые волосы трепал легкий ветер, а в ясных глазах барда сверкали лучики света. Или то отражалось солнце, а Геральту лишь померещилось на миг? Вдали пели птицы, шептали горы и тихо шуршала река. Но громко стучало чье-то сердце. Быть может, даже не Лютика, а его. Или их вместе. — Давай, — Геральт ответил совсем не задумавшись о сути вопроса, просто согласился. Лютик вкусно пах малиновым печеньем и еще чем-то неуловимым, отчего хотелось прижать его к себе еще крепче, поцеловать и больше никогда не отпускать. Голова вдруг пошла кругом и не только от опасной высоты. Лютик с улыбкой смотрел вдаль, а Геральт отчего-то не мог выговорить ни слова, просто незаметно любовался и уже хотел было развернуть его к себе, наклониться ближе, но бард внезапно убрал руку с его плеча и отошел. Момент оказался упущен. — Ладно, хватит кота за хвост тянуть! Сейчас устроим им пекло! — воинственно воскликнул Лютик, и опустился на колено, вытаскивая из колчана стрелу, а из кармана огниво. — Пусть отныне все гады забоятся Лютика — великого лучника, истребителя тварей, ха-ха! — Порой ты так странно себя ведешь и даже меня пугаешь, — весело хмыкнул Геральт, сложив руки на груди. — Я начинаю думать, будто ты допплер. — Порой мне и самому кажется, что я допплер, — парировал Лютик, выбивая кремнем искру, чтобы подпалить кусок промасленной ткани, повязанный возле хвоста на древко стрелы. — И все вокруг тоже допплеры, включая тебя. И, что мир, который я вижу, на самом деле вовсе не тот, каким кажется… Будто он кем-то выдуман. В таких случаях мне обычно помогает не думать такое чудесное средство, как пятилетний Эст-Эст. Советую. Геральт усмехнулся, а потом резко сосредоточился. Крохотная огненная искра наконец запалила ткань, и с этого момента отсчет пошел на секунды. — Горит! Давай! Лютик торопливо вскочил на ноги, встал в стойку, расправив плечи, выпрямив спину и чуть выдвинув левую ногу вперед для лучшей опоры, приладил горящую стрелу к дуге, поднял лук, и крепко удерживая его за рукоять, двумя пальцами до предела оттянул тетиву. Мышцы слегка дрожали от непривычного напряжения, пока он прицеливался. Стрела ярко горела. Ветер утих. Секунда. Одна. Вторая. Третья… И Лютик распрямил согнутые пальцы. Громкий щелчок. Протяжный свист. Геральт мгновенно вскинул руки, мысленно сфокусировался и скрестил ладони, сложив знак Гелиотроп, чтобы мощным магическим буфером перекрыть проход, не дав энергии взрыва выйти за пределы шахты. Громкий стук. Треск. Искры… И наконец дым. А в следующий миг — безумный грохот. Из тоннеля на огромной скорости вылетели глыбы камней, но ударились о невидимую преграду и рухнули. Буфер вначале выдержал, но затем ударная волна вырвалась, и всю округу окатило мелкой каменной взвесью. Уши болезненно заложило. В глазах на миг потемнело. Барабанные перепонки зазвенели. Земля под ногами пьяно пошатнулась, задрожала. Вдалеке судорожно взвизгнули кони. Вдруг рядом пролетел камень, больно ударив Геральта в плечо, а сразу за ним в опасной близости от виска Лютика просвистел второй. Ведьмак вскинул голову, увидев, как на них смертоносной гурьбой валится град острых осколков, и резко прижал к себе застывшего от шока барда, шагнул ближе к стене и сложил пальцами обеих рук знак Квен, призывая всю оставшуюся волю, чтобы создать над ними магический щит. А потом помолился неведомым богам, ведь сил после прошлого знака могло и не хватить. Повезло. Убийственный камнепад их миновал. Булыжники свистели и стучали, отскакивая от невидимой преграды, ссыпались горкой вокруг них, не причиняя вреда. Но не успел Геральт расслабиться, как заметил, что недалеко отвалилась крупная скальная глыба и, глухо щелкнув, преломилась, рухнула вниз, а следом с громким скрежетом начал шататься и уступ, на котором они стояли. Огромный кусок горы спешил целиком сползти в пропасть. Землю разрезала крупная трещина. Геральт, не раздумывая, крепко схватил побелевшего от страха Лютика за плечо и потащил вперед. — Прыгаем! Давай! Они дружно оттолкнулись, опора на миг исчезла из-под ног, оставив их парить в невесомости. Лютик громко завопил, вцепившись в его руку, а в следующий миг они оба жестко плюхнулись на твердую землю. Уступ медленно съехал вниз по склону, ломая и сминая березы и сосны, как щепки, а затем с безумным грохотом тяжело осел. Шум с гулким эхом прокатился по округе. Не успел Геральт даже сообразить, куда им лучше бежать-спасаться, как внезапно в паре метров от них с громом и трескотом приземлился еще кусок горы, прямо с растущим на нем корявым деревцем, щедро окатив их каменным крошевом, поломанными ветками и землей. А потом жуткие звуки наконец стихли. Лишь только мелкие камешки стучали друг о друга, еще некоторое время по инерции пересыпаясь вниз. Обвал закончился. Геральт измученно перевернулся на спину, посмотрел на небо с безмятежно плывущими в лазурной вышине облаками и громко грязно ругнулся на всю округу. Следом за ним также громко, но чуть более выразительно и замысловато выматерился Лютик. Затем горное эхо солидарно сматерилось еще несколько раз, все слабее и слабее. — Мы выжили, Геральт! — в воцарившейся тишине тихо произнес Лютик, лежавший рядом, и крепко сжал его плечо. Голубые глаза пронзительно горели на черном от пыли и грязи лице, живо блестели, излучая неприкрытый поток радости, бледные губы растянулись в широкой улыбке, щеки по-прежнему оставались белее мела, быстро пульсировала венка на виске, волосы растрепались и прилипли к потному лбу. — Ох! Как громыхнуло эпично! — Лютик подскочил на ноги и начал бегать из стороны в сторону. — Даже рельеф немного поплыл, ты видишь? Я с помощью одной стрелы изменил облик мира, ха-ха! Тварям точно каюк! Тотальнейший кирдык! Потрясающе! Я и не представлял, что это произойдет именно так. Ну, думаю, сейчас выстрелю, тихонечко бахнет, камни чуток погремят и finis. Ничего интересного. А тут такое!.. А как круто ты своими знаками… Геральт устало поднялся, отряхнулся, поправил перевязь с мечом и подумал, что «эпичный» оползень — это совсем не по плану. На такой «интересный» поворот событий он как-то не рассчитывал, но ошибся с объемом удобрения, или гора оказалась из мягкой породы или еще что… В общем, им однозначно угрожал «finis», поэтому если бы он мог поседеть заново, то после сегодняшнего — точно бы поседел. А вот Лютик выглядел беззаботным, радостным и довольным, и прыгал вокруг, воодушевленно болтая, как будто в первый раз в жизни увидел фейерверк, не более. Впрочем, это-то как раз вышло аккурат по плану. Парадоксально. И кто из них двоих еще любит нервишки пощекотать? — Я потерял лук, — наконец сообразил Лютик и громко охнул, осматриваясь вокруг. — И колчан! — Брось. Мелочи жизни, — отмахнулся Геральт, зашагав вниз по заваленной камнепадом дороге. Старенький простецкий лук — право такая малость, когда они сами чуть навсегда не упокоились под завалом. Его усилиями. Проклятье! Совесть еще долго будет ему за это мозг проедать, причем голосом Йеннифер, эх… Теперь точно придется высоко на гору лезть, копать колодец, готовить рогалики каждый день, да вообще сделать все что Лютик только пожелает. — Лошадей там наших не прибило, как думаешь? — Черт! Вот зараза! Деревенские коняги не пострадали, но явно до конца не отошли от землетрясения, громкого шума и каменного града. Метались рядом с повозкой, испуганно выкатив глаза, фыркая и нервно гарцуя. Пришлось долго и утомительно успокаивать их Аксием. После этого внутренний резерв энергии ведьмака совсем исчерпался. Лютик, заметив это, категорично забрал поводья и сам сел править на козлы, а Геральт устало развалился на телеге и решил немного вздремнуть. Закрыл глаза и уже не видел, как Лютик то и дело оборачивался на него посмотреть, а на его лице сверкала счастливая улыбка.