“I know you're always there To hear my every prayer” ♫ Kutless - Promise of a Lifetime
— Стой, стой, стой, — бормочет Фэн Синь, пытаясь поймать Се Ляня и коробки, за которыми того вообще не видно, одни ноги снизу торчат. — Вот куда ты столько?.. — Да они легкие! — Откуда у вас вообще столько вещей? Фэн Синю все же удается снять верхушку с этой горы, которую Се Лянь водрузил на себя, как улитка — домик. Улитка еще хотя бы не такая упрямая. В лежащем на самом верху свертке что-то опасно звякает, и Фэн Синь округляет глаза, зачем-то задерживая дыхание. — Не беспокойся, — невнятно, потому что теперь держит оставшуюся часть своей ноши подбородком, бормочет Се Лянь. — Там ничего хрупкого. — Кроме моего позвоночника, — кряхтит Фэн Синь. — Куда это? — В спальню. Где в этом огромном двухэтажном доме спальня, Фэн Синь может только угадывать. Хуа Чэн славится любовью к роскоши, но куда, вот куда им такие просторы? Они планируют усыновить детский дом? Заведут сто одну собаку, как в той комедии с пятнистыми псами? Как их? Далматины! Все же всунув коробки в комнату с самой большой кроватью, накрытой ярко-алым покрывалом, Фэн Синь снова спускается на первый этаж и выходит на веранду. Хуа Чэн копается в машине, занырнув в багажник по пояс, а Се Лянь таскает на руках Бая, показывая ему каждый куст в саду. Этим он долго будет заниматься, если и правда решил познакомить кота со всей флорой и фауной на территории. Животина презрительно щурится на чайные розы и пионы, от которых остались одни черенки, потому что на дворе сентябрь. Оставили бы лучше Бая ему, а сами завели сто одну собаку… — Надеюсь, у вас иссяк запас вещей? — кричит он. Хуа Чэн одним движением подается назад и выпрямляется, ловко не задев головой крышку багажника. — Остальное докупим. — Докупите?! Что вам еще нужно, вертолет? — Почти угадал, я хожу на курсы пилотирования малой авиации. Фэн Синь широко распахивает глаза и качает головой. Ладно, во имя небес, лучше вообще ничего подобного не спрашивать. Не ровен час, он узнает, что следующий переезд этих двоих будет на какую-нибудь другую планету или космическую станцию. Се Лянь заканчивает экскурсию для Бая и отпускает его перед раскрытыми дверями. Кот удрученно смотрит на порожек, через который надо бы переступить, но лень. Без Му Цина, который хоть как-то контролировал количество поглощаемой им еды, он растолстел еще больше. На лицо почему-то просится улыбка, и Фэн Синь прикусывает нижнюю губу. Вот только таких приступов любвеобильности ему и не хватало сейчас. — Во сколько Му Цин заканчивает работать? — спрашивает Се Лянь. Ну спасибо. Фэн Синь тут борется за остатки своего благоразумия вообще-то. — В восемь. Так-то в десять-одиннадцать, но сегодня — в восемь. — Он слишком много работает. Фэн Синь только вздыхает и подхватывает Бая под лапки, чтобы все же занести внутрь. Кот благодарно жмется к нему. Он теплый, и Фэн Синь уже по нему скучает. Да, он об него спотыкался постоянно и уделял ему слишком мало внимания, но квартира опустела в три раза с отъездом двоих друзей и питомца. Когда уехал Му Цин больше года назад, было такое же ощущение, если не хуже. Но теперь точно все — они уже больше не будут жить вчетвером. И втроем — не будут. — Что у тебя с лицом? — спрашивает Хуа Чэн, ногой закрывая дверь. У него в руках еще ворох каких-то свертков и коробок. — А что с ним? — огрызается Фэн Синь, продолжая обниматься с котом. — Кислое. Фэн Синь фыркает. Бай упирается ему обеими передними лапами в грудь: «отпусти меня, хватит уже». Это как слишком задуматься и долго обнимать Му Цина. Рано или поздно (чаще — рано) получишь такую же реакцию. С улицы слышен негромкий звук мотора, и Се Лянь выходит обратно на веранду. Фэн Синь высовывается из-за двери. Рядом с домом тормозит скутер, украшенный яркой аэрографией в зеленых тонах. Фэн Синь, хоть убей, не может понять, что же на нем нарисовано. С него спрыгивает девушка, на ходу стаскивая шлем, из-за которого ее голова казалась непропорционально огромной, по сравнению с хрупким телом. — Я точно куда надо приехала? — щурится от неяркого сентябрьского солнца А-Цин, разглядывая жилье и даже не поздоровавшись с хозяевами. — Вы же говорили, что переезжаете в дом, а не в замок! — Это дом, — веско отвечает Хуа Чэн. — А-Цин, сюда-сюда, проходи, — подзывает ее Се Лянь. — Извини, мы еще не все разобрали. Девушка отвязывает и стаскивает со скутера большую коробку с лилового цвета бантиком и с легкостью взлетает по ступенькам на крыльцо. — Что это? — хмурится Фэн Синь из-за двери. — Подарок для гэгэ! — довольно улыбается А-Цин. — Загребется распаковывать! Я постаралась на славу! — И что же там? — А увидишь! Фэн Синь от греха подальше решает не продолжать расспросы. А-Цин это все придумала, ей и разбираться с последствиями. А у них на сегодня еще куча дел. Это лишь звучит красиво — праздник новоселья, но не для тех, кто приехал пораньше, чтобы к этому самому празднику подготовиться. И не только к нему. Не только. Однако все не так уж сложно и утомительно, как Фэн Синь думал. Се Лянь открывает вино, и работа идет куда быстрее. На самом деле основную часть вещей они с Хуа Чэном перевезли еще в начале недели, так что остаются мелочи, которые быстро обретают свое место. В таком большом доме легко найти, куда впихнуть очередную катану из коллекции холодного оружия Хуа Чэна. Он платил за аренду студии, чтобы хранить свои сокровища там, но теперь в этом просто нет необходимости. Ближе к вечеру, как и обещала, Фэн Синю звонит хозяйка квартиры, которую он присмотрел для себя. Он уже внес залог, и она спрашивает, когда он планирует въехать. Третий раз за последние три дня. И он снова отвечает: «не знаю, как будет время». И раздражается. Как будто это что-то срочное. Ему не хочется собирать вещи, не хочется окончательно расставаться с привычным. Вот только от этого привычного остались лишь знакомые стены. Ни аккуратности Му Цина, которая читалась в каждом углу их жилища, ни дорогущих безделушек Хуа Чэна, ни армии кактусов Се Ляня, потому что лишь на них у него никогда не было аллергии. Успеет еще переехать. Вот утихнет все, так и соберется. Он даже ключи у хозяйки еще не забрал. — Тебя что-то беспокоит? — как всегда, издалека спрашивает Се Лянь, отковыривая защитную пленку от огромной плазмы, подвешенной на стене. — Не тяни так, навернется, — советует Фэн Синь, падая на диван с вином в руке. — Навернется — куплю новую! — весело кричит с кухни Хуа Чэн. Се Лянь с улыбкой качает головой и все же придерживает гигантский экран второй рукой. Фэн Синь не отвечает на его вопрос, так что он вскоре смотрит на него через плечо, приподняв брови. — Что? — бурчит Фэн Синь, отпивая вино. — Да ничего меня не беспокоит! С чего ты взял? — Ты обнимаешься с Баем весь день, он уже спрятался от тебя под кровать наверху. — Может, мне обниматься больше не с кем? Взгляд Се Ляня становится таким понимающим, что хочется запустить в него бокалом. Или хотя бы потупиться, что Фэн Синь и делает. — Ты же знаешь… — произносит Се Лянь. — Знаю я все, — вздыхает Фэн Синь. — Не начинай, а то я опять стану себя накручивать. Все нормально, я взрослый человек. Му Цин вон уже больше года один живет, и ничего ему не делается. — Оу, — тихо приговаривает Се Лянь, отворачиваясь к плазме. — Что? — с вызовом спрашивает Фэн Синь. — Ничего. — Так уж ли «ничего»? Твое «ничего» всегда что-то значит! — Фэн Синь, не надумывай, у нас для этого есть Му Цин. Пленка с приятным потрескиванием отходит от экрана. Фэн Синь усмехается в ответ на последнюю фразу Се Ляня. И правда. Кажется, мнительность заразна. Особенно — если это мнительность Му Цина. Как надумает себе чего, так хоть стреляйся. И да, его это последнее время не злит, а забавляет. Когда знаешь, как обращаться с бомбой, это становится интересно, а не страшно. Он еще только учится. Шаг за шагом, как сапер, раздумывая, куда поставить ногу, а где можно и лопатой копнуть. Фэн Синь трет ладонью лоб и делает еще один глоток вина. Это он, конечно, молодец — сравнивать любимого человека с минным полем. От этой мысли становится не стыдно, а тепло, потому что цепляется Фэн Синь в своей голове не за «минное поле», а за «любимого человека». Он со вздохом вытаскивает из кармана телефон и отправляет Му Цину сообщение.Тебе скинуть адрес?
Ответ приходит почти сразу:Зачем? Се Лянь дал мне его еще месяц назад.
И ты не забыл?
Нет, а должен был?
Фэн Синь с кривой ухмылкой смотрит на экран. Да, конечно, кого он спрашивает? Му Цин запоминает все, как будто у него не мозг, а компьютер в голове. Ему еще работать два часа, а потом добираться сюда. Куда девать это время, если они уже почти все подготовили? Мелькает мысль съездить и встретить его после работы, но они так не договаривались, а Му Цин не любит, когда что-то идет не так, как решено изначально. К тому же сегодня таких вещей предостаточно и без этого. А-Цин занимается на кухне готовкой в компании Хуа Чэна. Пахнет чили-маслом и свежей зеленью. В гостиной светло, и от осеннего солнца совсем не жарко, оно какое-то платиновое, приглушенное. В доме становится уютно, когда каждая хозяйская вещь обретает новое пространство. Они будто пазл собирают, и картинка получается превосходная. Фэн Синь с удовольствием будет ездить сюда в гости. — Эй, Цин-гэгэ любит розмарин? — выглядывает с кухни А-Цин с какой-то серо-зеленой веточкой в руке, похожей на еловую лапу. — Чего? — округляет глаза Фэн Синь. — Розмарин, — медленно повторяет девушка, наставляя на него это зеленое нечто. — Ты меня спрашиваешь? — А кого еще? — Любит-любит, — успокаивающим тоном говорит Се Лянь. — У Му Цина нет нелюбимых специй. Тмин, разве что. — Так его в рецепте и нет, — пожимает плечами А-Цин и, явно услышав, что хотела, скрывается на кухне. Фэн Синь опрокидывает в себя залпом то, что осталось в бокале, отставляет его на столик, еще покрытый пленкой, и роняет лицо в ладони. — Почему ты об этом знаешь, а я — нет? — бубнит он. — Вы встречаетесь всего два месяца, — осторожно произносит Се Лянь. — Так мы до этого сколько жили все вместе! — Не думаю, что Му Цину так принципиально, чтобы ты знал, что он не любит тмин. — Это мне принципиально, — вскидывает голову Фэн Синь. Се Лянь прячет от него лицо. Он еще и смеется! Фэн Синь тянется привычным жестом за диванной подушкой, но вспоминает, что их они еще не распаковывали. Чего еще он не знает, кроме тмина? Как вообще выглядит тмин? Фэн Синь ест все, что посолено. Это его соседи — бывшие соседи — разбираются в пятнадцати видах перца и всяких елках, которые зачем-то кладут в пищу. Хотя готовит Му Цин и правда вкусно. Вряд ли он в блюда только соль кладет. Фэн Синь с месяц назад чуть язык свой не проглотил, когда Му Цин дал ему попробовать какой-то хитрый соус для мяса. Лучше бы проглотил — потому что вечером они опять поругались. Минное поле. Поле. Минное. Чтобы не уплывать во все эти размышления, Фэн Синь поднимается с дивана и берется помогать Се Ляню с защитными пленками. Цвета у вещей без них становятся ярче, а гостиная еще больше преображается. Когда в дверь стучат, он едва не роняет вазу, а следом — чуть не спотыкается об Бая, который все же решил выползти к людям, подумав, что опасность объятий миновала. — Иди открывай, — с улыбкой говорит Се Лянь. Если это не Му Цин, а доставка еще чего-нибудь, Фэн Синь его точно убьет. Но это Му Цин. Снаружи уже сумерки, и поднялся легкий ветер. Виден свет фар отъезжающего автомобиля. Добираться сюда — только на своем транспорте или на такси. Фэн Синь зачем-то думает, что надо купить машину. Они не виделись два дня, потому что Му Цин был занят, и Фэн Синь с тоской отступает от двери, чтобы он прошел внутрь. Если сейчас полезть обниматься, будет ворчать. — Привет, — немного удивленно говорит Му Цин. — Привет. — Так и знал, что они купят не дом, а космический корабль. Фэн Синь не успевает отреагировать на такую схожую с его собственной мысль прежде, чем в коридор влетает А-Цин, со всех ног бросаясь на Му Цина. — Цин-гэгэ! — Все-все, дай мне раздеться, — ворчит Му Цин, аккуратно, но требовательно отстраняя от себя девушку. — Я тебя два месяца не видела! — И? Да ты задушишь меня! Фэн Синю все равно завидно, но он помнит про минное поле. А-Цин на такие вещи вообще не обращает внимания и не обижается. Му Цин отдает выплывшему в прихожую Се Ляню вино и тыквенные сладости, которые он так любит. Он медленно проходит в гостиную, со спокойным видом оглядывая интерьер. Едва Му Цин делает шаг в кухню, до Фэн Синя доносится его возглас: — А-Цин! Зачем такой огонь под рыбой, ты ее в угли превратишь! — А ну иди отсюда! Тебе сюда нельзя! — орет девушка. — Это еще почему? — хмурится Му Цин, когда та выпихивает его обратно в гостиную. — Что там у вас происходит? — указав себе за спину, спрашивает он Се Ляня. Тот пожимает плечами. — Ужин. — И почему мне туда нельзя? Се Лянь только набирает в грудь воздуха, но положение спасает появившийся в зале Хуа Чэн. — Выпьем пока? А-Цин, иди сюда! Оставь рыбу в покое, ее готовлю я. — Готовишь? Да ты ее ненавидишь, по-моему! — вытирая руки салфеткой, ворчит А-Цин, плотно закрывая за собой дверь на кухню. Они все же усаживаются за столом, и суета немного стихает. — Красивый дом, — говорит Му Цин Хуа Чэну, пока тот выкорчевывает пробку из бутылки вина. — Я знаю, — самодовольно улыбается тот. — Приезжайте, любуйтесь. — Всенепременно. Это нормальная практика, что они так друг с другом разговаривают. Если когда-нибудь дом купит Му Цин, хотя он не особо стремится жить загородом, то Хуа Чэн точно приобретет космическую станцию. В игре в вэйци разрешить все споры у них так и не получилось. — С новосельем, — с немного вопросительной интонацией говорит Му Цин, взяв свой бокал из руки Хуа Чэна. — Чего вы так на меня смотрите? Се Лянь усмехается и опускает глаза в свою тарелку. — Вообще-то у нас не этот повод главный. — Что? В этот момент в дверь снова стучат. Куда громче и требовательнее, чем это делал Му Цин. — Вы еще кого-то ждете? Или это все же привезли вертолет? — шутит Фэн Синь, хмуро поглядывая на арочный проем, уводящий в коридор. — Я открою, — говорит Се Лянь, поднимаясь из-за стола. Му Цин наклоняется к Фэн Синю. От него вкусно и уже знакомо, изучено пахнет, и Фэн Синь еле останавливает себя, чтобы не ткнуться носом ему в щеку. — Что еще за повод? — тихо спрашивает Му Цин. — Ты серьезно? — Да! Фэн Синь качает головой и выпрямляется, прочищая горло. Вот тебе и отличная память. Се Лянь возвращается в зал, держа в руке конверт. — Вам сюда приносят почту вечером в выходной? — спрашивает А-Цин. — Только в особых случаях, — улыбается Се Лянь, вскрывая конверт и извлекая оттуда карточку. — «Дорогие друзья, поздравляем вас с новосельем и приносим свои извинения за то, что не смогли приехать к вам лично, так как сейчас в отеле очень много гостей. Будем рады, если вы сами сможете навестить нас в любое удобное для вас время. Мо Жань и Чу Ваньнин». А это тебе, — дочитав, Се Лянь вытаскивает из конверта еще одну карточку и протягивает Му Цину. — Мне? — Именно. Фэн Синь наблюдает за тем, как он берет карточку и смотрит на нее так, словно там что-то написано на арабском. Не выдержав, он все же наклоняется поближе и заглядывает в нее сам. «С днем рождения! Зимой у нас очень красиво». — Это что? — спрашивает Му Цин. — Я не смотрел, так как это адресовано тебе, — разводит руками Се Лянь, усаживаясь за стол. — Это билеты на новый год, — объясняет Фэн Синь, который увидел ниже бронь сразу на несколько дат, чтобы выбрать удобную. — На двоих. В отель господина Чу. — Да понял я уже, — продолжает хмуриться Му Цин. Се Лянь подпирает щеку ладонью и смотрит на него. А-Цин возводит глаза к потолку. — Да с днем рождения тебя, балда! Ты забыл, что ли?! У Му Цина на скулах расцветает румянец, от редкого вида которого Фэн Синю всегда самому становится жарко. — Не забыл, просто не праздную, — медленно произносит он. — Ну а мы празднуем! И кто нам запретит? — пожимает плечами А-Цин, хватая со стола свой бокал. — Собственно, это и есть тот самый повод, — мягко говорит Се Лянь. — Ты же не думал, что мы решили устроить такую вечеринку из-за новоселья? — Вообще-то думал, — тихо отвечает Му Цин. — С днем рождения! У тебя был очень тяжелый год, но никто и не сомневался, что ты со всем справишься лучше, чем кто бы то ни было. Мы тебя очень любим, — с этими словами Се Лянь приподнимает свой бокал. — Как… как тебе удается так легко говорить… такое? — еле слышно спрашивает Му Цин. — Не вижу ничего криминального в том, чтобы сказать то, что чувствуешь, — немного укоризненно произносит Хуа Чэн. — С днем рождения, и сделай лицо попроще. — А что не так с моим лицом? — А ну прекратили оба! — требует А-Цин, глядя то на одного, то на другого. — Нашли время! Цин-гэгэ, на! С этими словами она вытаскивает из-под стола огромную коробку, с которой приехала, и передает ее Му Цину, умудрившись даже не смахнуть бокалы, бутылки и тарелки. Фэн Синь напряженно смотрит, как он разворачивает сначала одну обертку, потом другую, затем вытаскивает из коробки коробку поменьше, и так еще два раза. К четвертому смеяться начинает даже Хуа Чэн. — Ты подарила мне гору картона? — поднимает Му Цин взгляд на девушку. — Продолжай-продолжай, — машет рукой та, попивая вино. — Твое здоровье! Во всем этом обилии коробок и свертков оказывается небольшой конверт, из которого Му Цин, наконец, вытаскивает фотографию… черного котенка. Он даже ничего не спрашивает, просто смотрит опять на А-Цин. — Это… — Черное, породистое, высокомерное существо с самым дерьмовым характером на планете, которое живет у меня уже неделю и стоило, как крыло самолета, — на одном дыхании произносит А-Цин. — Жду не дождусь, когда ты его уже заберешь. Имя я ему не давала, сам придумаешь. — Да меня почти дома не бывает! — скорее обеспокоенно, чем раздраженно, говорит Му Цин. — Фэн Синь бывает. — Мы не… — Му Цин замолкает и бросает короткий взгляд на Фэн Синя. — Спасибо. — Чу Ваньнин подсказал, — самодовольно улыбается А-Цин. — Он считает, что у таких людей, как вы, должны быть свои коты. Он уже на тебя похож, хотя ни разу тебя не видел. — Это чем же? — Высокомерным и дерьмовым характером? — Ты!.. Закончив обмениваться подарками и любезностями, все вспоминают про еду. Хуа Чэну рыба, несмотря на ненависть, с которой он ее готовил, по словам А-Цин, удается на славу. — Схожу за сладостями, — говорит Се Лянь под конец ужина. — Я схожу, мне ближе, — предлагает Фэн Синь. Его нервозность перестала быть такой острой за веселыми разговорами и шутками. Это все же хороший вечер, несмотря на то что за ним наступят будни, и все вопросы, которые он откладывал, придется решать. Открывая коробку с тыквенными сладостями, он ныряет одной рукой в карман, чувствуя, что вибрирует телефон. «Отправляю вам договор на годовую аренду», — пишет хозяйка квартиры. Да-да, думает Фэн Синь. Потом почитаю. Завтра. Или послезавтра. Все равно все эти договоры одинаковые, что там может быть нового? Му Цин их договор на общую квартиру изучал полтора часа и все же нашел там какой-то пункт, который хозяину пришлось вычеркнуть. У Фэн Синя на это просто не хватит терпения, не просить же Му Цина снова… Нож, которым он срезал перевязь с коробки, соскальзывает, и Фэн Синь вздрагивает от резкой боли в пальце. — Вот демон! — ругается он, слизывая выступившую кровь. Все приборы в этом доме новые, а ножи заточены так, что хоть сейчас пальцы отрубать. Фэн Синь морщится и откладывает на стол телефон. — Тебе помо… Фэн Синь! Му Цин, который, похоже, пришел узнать, почему он так долго, бросается к нему. Фэн Синь не сразу понимает, почему он вдруг так всполошился, но потом видит, что столешница заляпана кровью. Глубоко резануло. — И в рот сразу, ну правильно! — дергает его за запястье Му Цин, чтобы перестал облизывать палец. — Стой! Он уверенным движением открывает подвесной ящик в стороне от кухонного гарнитура, и Фэн Синь чувствует, как округляются собственные глаза, когда Му Цин вытаскивает оттуда пластырь и антисептик. — Ты откуда знаешь, что оно там? — Я знаю Се Ляня, этого достаточно. Неважно, в каком доме он при этом будет жить, — взвинченным тоном отзывается Му Цин. — Дай сюда. — Извини, — позволив ему делать со своим пальцем все, что душе угодно, говорит Фэн Синь. Му Цин закатывает глаза и склоняется над его рукой. — Нашел, за что извиняться. Несмотря на резкий тон, движения Му Цина плавные, осторожные, почти бережные. Фэн Синю совершенно не больно, это не стрела в плече, как у них бывало в клубе, хоть и не с ним самим. Но это приятно. Вот такое бережное отношение, волнение за него — приятно. Он идиот. Идиот, потому что даже не думал, не осознавал, как ему повезло — быть в числе людей, которые дороги Му Цину. Их мало, очень мало, и почти все они собрались сегодня в этом доме, и он, Фэн Синь, тоже здесь. Приятно быть любимым человеком, который ко всем добр, которого можно в любой момент обнять, который ласков к тебе 24 на 7, но какое счастье — быть любимым тем, кто подпускает к себе лишь самых-самых. И не сразу. А ты — уже входишь в это число. А может, входил задолго до того, как это дошло до твоей пустой головы. Закончив, Му Цин мимолетно гладит его руку и отходит, чтобы убрать бутылочку с антисептиком обратно в ящик. Фэн Синь прикусывает губу и отворачивается к злосчастной коробке со сладким. И давится воздухом, когда его вдруг обнимают со спины. Он опускает голову и обхватывает запястья Му Цина на своей талии пальцами. — С днем рождения, — выдавливает он через сжавшееся горло. — Спасибо, — выдыхает Му Цин ему в шею сзади. Он вдруг убирает одну руку, высвободившись из хватки Фэн Синя, и тот успевает подумать, что этот короткий миг ласки подошел к концу, хотя он еще даже как дышать нормально не вспомнил, но перед лицом вдруг оказывается связка из двух ключей. — Что это? — Ключи. — Это я вижу. От чего? — От дворца! — язвит Му Цин, утыкаясь ему лбом в плечо. — От квартиры от моей. У меня теперь есть кот, надо же кому-то… Фэн Синь, не дослушав, разворачивается к нему и обнимает дрожащими руками, прижимает к себе, жмуря глаза и коротко вдыхая его запах снова и снова, потому что глубоко вдохнуть не получается. — Ты хочешь, чтобы я к тебе переехал? — спрашивает он шепотом. — А ты не хочешь? — чуть подается назад Му Цин. Фэн Синь сильнее сжимает вокруг него руки, приминает подбородком мягкие волосы у шеи. — Хочу. Можно я сегодня… можно мы?.. Я останусь? У тебя? Му Цин вздыхает, и Фэн Синь чувствует, как его объятия становятся крепче, из-за чего тут же слабеют колени. — Оставайся. — Правда? — Правда. Но завтра рано вставать, нужно забрать кота. — Заберем, — обещает Фэн Синь, целуя Му Цина в плечо и волосы. — И никакого тмина у нас не будет. — Чего? — напрягается в его руках Му Цин. — Тмин. Ты же его не любишь? Я знаю. — Откуда? — Просто знаю. Неважно, что это Се Лянь подсказал. Об этом Му Цину знать необязательно. Фэн Синь чувствует, что он улыбается, а если ради этого надо выучить все специи мира, это такая малая плата.