Бархатный сезон

— Не так уж плохо, да? — он окинул ее взглядом, присаживаясь на корточки около костра. Идея была конечно же его. Осень еще не вступила в полную силу, листва под ногами стелилась мягким ковром и темные силуэты деревьев стремились вверх. После изоляционной зимы, бунтующей весны, затихшего лета, осень принесла надежду в виде всеобщей вакцинации и очень медленно жизнь стала приходить в условную норму. Диана смотрела как искры поднимаются в небо, к ярким звездам. — Ну, это действительно лучше чем я думала, только… — она прикусила нижнюю губу и посмотрела на него. — Что? — он нахмурился. — Я замерзла, — она пожала плечами, и насколько прядей выбились из-под капюшона ее толстовки.       Курт понимающе усмехнулся и вместо того, чтобы сесть рядом, сел у нее за спиной, так что теперь ее лицо припекал костер, а спину грел медвежий торс мужа. Она откинулась ему на грудь, переплетая их пальцы.       Ковид обошёл их с Куртом стороной, чего к своей скорби она не могла сказать о друзьях и знакомых. Иногда она смотрела на мужа, поражаясь его стоическому принятию реальности такой какая она есть. Он принимал удар за ударом всегда сохраняя достоинство, никогда не в падая в состояние жертвы, молчаливо горюя и надеясь на то, что он еще найдет чему удивиться и порадоваться в этой жизни.       Диана глубоко вдохнула, чувствуя, как тревога неприятной, непрошенной судорогой прошла по телу. Она расположилась в уютных объятиях мужа, практикуя выученную за время своего девятимесячного восстановления технику успокоения, к которой она теперь, из-за постоянного потока дурных новостей, прибегала регулярно… Сосредоточилась на пяти предметах ее окружающих.На тех, что первыми произвольно выбрал ее мозг: поношенный ботинок мужа, щербатый камень кострища, темный ствол дерева, ее телефон, небрежно лежащий на покрывале, открытая пачка зефира. Потом цвета: красно оранжевый огня, серый, кружки в которую он наливал для нее травяной чай из термоса. Индиговый, неба на их головами. Золотой, ее кольца на безымянном пальце. Синий, манжета его рубашки, выглядывающая из-под охотничьей куртки. Ощущения. Она провела ладонь по своей ноге, по джинсовой ткани, легко коснулась рукава его куртки, шершавого, грубоватого. Подушечками пальцев коснулась его ладони, на несколько долгих секунд теряясь в этом мгновении, и возвращаясь обратно, чувствуя, как усы щекочут ей ухо. Тепло огня и тепло его тела. Она пошевелила ступнями, мысленно благодаря себя за выбор очень удобной обуви, которую к тому же она при желании могла легко снять. Она улыбнулась, понимая, что ее разум заполняют образы совсем другого рода. Звуки. Далекий гул проезжающих машин, треск костра, редкий шум ветра, скольжение ее затылка по его груди, его спокойное дыхание. Запахи. Ее собственный, от волос, остатки парфюма которым она пользовалась с утра, вечерний запах остывающей сырой осенней земли, сладкий — жареного на костре зефира. Притухший цитрусовый аромат его лосьона для бритья. Вдох и выдох. Воздух заполнял ее легкие, сердцебиение замедлялось, тело расслаблялось, а разум снова обретал ясность.       Она нашла его ладонь и прижалась губами к горячей коже. Он провел рукой по ее волосам, стягивая капюшон с головы, склоняясь к ней еще ближе, оставляя поцелуи на шее, прижимаясь, отогревая. — Так лучше? — он тихо прошептал ей на ухо. — Идеально. Искры уносились вверх, в осеннюю тишину ночного неба.