Отряд имбицилов

      Корабль вылетел со станции в скором порядке. Берс снизил скорость, уже будучи где-то достаточно далеко, пусть и опасался, что Арбитр им не даст просто так уйти. Если он хорошо знал этого сукиного сына, тот если ухватится, не отпустит даже ценой своей жизни. Вот только кое-что пока не попадало под его «обычные» повадки.       Но пока не это беспокоило. Переговорив с Эхо, Демон не просто позвал Итрика обкашлять дела. Он его вышвырнул из комнаты с мыслью, будто вырывает ему сердце голыми руками. Ладони тряслись, а в голове витала мысль размазать мозги ученого по стенке. Переломать ему все кости, начиная с пальцев и заканчивая каждым позвонком. Берс был так разозлен, что яутам пришлось его удерживать, лишь бы он не сделал задуманного.       Итрик, прижатый к стенке и болтающий ногами в воздухе, смотрел с полным непониманием и лютым страхом. Да. Демон первый раз видел, что кто-то из аттури вот так боялся. И не абы кого, а именно ЕГО. Страх и животное желание жить, осознание своей беспомощности перед таким, как берс. Раньше он часто видел такое в глазах своих жертв.       Эта мысль чуть протрезвила его, словно пробило перепонки. Тогда-то берс услышал крики Битта, Вандала и Мура с просьбой хоть немного ослабить хватку. Итрика так вжало в стену, что тот еле дышал.       Прийдя в себя, берс вздернул аттури еще раз.       — А теперь, сволочь, объясни мне, в какой блудняк ты нас затянул?! — зарычал Демон, разведя жвалы в стороны от гнева. Итрик пока молчал, хватая пастью воздух. Пришлось с силой ударить спиной об стену. — Не космать из себя идиота! Я по твоему запилу все вижу!       — Я… совершенно не осознаю… смысла сказанных слов, — выдавил Итрик из себя.       — Шестьнадцать дней назад аттури запросили группу из трех еретиков для поездки в сто шестой сектор, — Битт подошел ближе к Итрику и берсу, громко и четко произнося слова. — За ними должен был прибыть корабль. Спустя четырнадцать дней от этого корабля поступил сигнал бедствия, а группа так и не вернулась… Мы отреагировали на этот сигнал.       — Ты куда-то просрал троих еретиков, свой корабль и попался гнилым в руки! — зарычал Демон, вновь вжав Итрика в стену. — Так?!       Итрик промолчал, но по бегающим глазкам не трудно было понять — все сказанное правда.       — РАССКАЗЫВАЙ, МРАЗЬ! — терпение Демона почти иссякло. И никакие малолетки бы ему не помешали разорвать ученого на кусочки. Итрик все еще молчал, но чувствуя, как воздуха в груди не хватает, а ребра буквально трещали под лапами берса, завопил:       — Хорошо! Хорошо-хорошо! Я скажу!       Демона кое-как оттащили, дабы аттури смог говорить без опасности подохнуть на полуслове от несдержанности первого. Это звучало так, будто яутов не возмущали неожиданно возникшие новости, но нет. Вандал специально стоял в стороне, а теперь еще и придерживал Демона, так как сам пыхтел от злобы. Мур перед всей суматохой смачно выругался и продолжал даже во время объяснений. Битт только казался спокойным, но твердый, что необычно для него, голос выдавал возмущение и гнев. Сейчас его малолеткой трудно было назвать. Он словно бы повзрослел на десяток циклов.       — Наша миссия, если говорить прямо и грубо, была аналогичной, — отдышавшись, начал Итрик.       — Охренеть! — восклицал Мур.       — Мы также отправились на горячую планету к прото-кораблю. И увидели те самые кристаллы.       — Ща-нуться!       — Собрали образцы и забрали вместе с несколькими модулями памяти. Все, казалось, было нормальным. Но потом…       — Клы-здец!       — Смеяка, ботало завали! — рявкнул резко Демон, сделав несколько шагов к Итрику. Тот сполз по стенке и прижался к ней, приподняв плечи. — Что было потом?!       — Потом… с одним из еретиков что-то случилось, — аттури отвел взгляд, явно чувствуя стыд или же не имея сил смотреть на разъяренного Демона. — Сначала ему стало очень плохо. Жаловался на головную боль, мог отключиться прямо на месте. Затем возникло нарушение пищеварения, возможно вместе с внутренним кровотечением, ибо в рвотных массах… присутсвовала кровь. Его поведение сильно поменялось.       — Как именно? — спросил сурово Битт.       — Агрессивное поведение. Напрашивался на драку. И именно после того как он подрался с другим своим товарищем… у того также возникли эти симптомы.       — Не тяни! Из-за чего это произошло?! — зарычал уже Вандал, хрустнув костяшками пальцев от сильного сжатия кулаков.       — Из-за кристаллов…       Наступила краткая тишина. Абсолютная, даже дышать перестали все, кроме аттурийца. Демон выпучил удивленно глаза, особо не замечая, что Вандал потирал висок от, видимо, боли. Битт отошел чуть назад, Мур также попятился. Итрик мог подумать, что, еще секунда, и его просто разорвут на части.       — Насколько я могу предположить… — он, тем не менее, продолжил говорить. — Кристаллы имеют природу… паразитов.       Молчание продолжалось.       — Они не просто поглощают плоть и разрастаются… они заставляют «носителя» заразить других живых существ.       — Это. Камни, — глухо зарычал Демон, начав медленно подходить к Итрику, будто к загнанной в угол жертве. — Как они могут «заразить»?       — Их структура не однородна, как может показаться… При… при более детальном осмотре, я-я заметил, что на поверхности у них есть нечто вроде песчинок. Они могут проникнуть в поры кожи и за счет поглощения нарастать. А также… не могу быть уверен точно, передвигаться по телу и… контролировать. Либо агрессия вызвана общим нарушением работы мозга и других органов…       — И ТЫ ПРОНЕС ЭТУ ЗАРАЗУ НА МОЙ КОРАБЛЬ?! ДА Я ТЕБЕ ЖВАЛА ВЫРВУ И ЗАСТАВЛЮ ИХ СОЖРАТЬ! — Демон еле сдерживался, чтобы снова не напасть на Итрика, дабы выбить все дерьмо.       — Дело даже не в том, что пронес, — встрял Вандал, сложив руки на груди. — А в том, что он не рассказал нам ничего.       — И это тоже, — согласился берс. — Ты нас подверг опасности, умолчав о таком.       — Вы бы тогда не согласились… — Итрик опустил голову.       Действительно. Если бы Демон услышал от Итрика, что предыдущая группа подохла от неких кристаллических паразитов которые являются эпидемиологической угрозой, награда не имела никакого бы смысла. Неоправданный риск. Особенно, когда у него под опекой трое малолетних и им на хвост сел Арбитр.       При дальнейших расспросах Итрик признался, что вообще кристаллы не трогал и собирался держать их в полной изоляции до конца поездки. Что логично, учитывая прошлую ошибку. А рассказанное им команде передали коллеги из станции в шестьдесят девятом секторе, куда доставили зараженный корабль и тоже изолировали.       Период от попадания песчинки в поры кожи до ярких признаков агрессии и попытках передать заразу (причем, как отметил аттури, в такой период у зараженного из кожи выпирают кристаллические новообразования) проходит всего несколько дней. Затем зараженный может пробыть в таком состоянии около трех суток, после мозг умирает. Тело погибшего все еще служит источником заражения, а также пищей для кристаллов. Процесс поглощения продолжится до тех пор, пока жертва не повторит судьбу древнего яутжа из прото-корабля.       Выходит, когда все трое еретиков оказались заражены, Итрик просто настроил корабль на автопилот и вылетел на челноке. Гнилая кровь из числа Ломоглодов перехватили его и доставили в «Крипту». Будь он заражен, их команда бы обнаружила всю станцию зараженной. Никто из них не трогал кристаллы голыми руками, значит, по логике, опасность миновала. Демон надеялся, что это так, пусть нутро говорило другое.       Система корабля прервала допрос, оповестив о присутствии иного судна. Демон оставил Битта за главного, чтобы они с Муром следили за аттури, а сам направился в рубку. Правда перед этим немного задержала в дверях. Он заметил сидящего недалеко Вандала, что согнулся и потирал лоб. Из-за татуировок трудно понять, есть ли изменения в коже.       — Ты в порядке? — окликнул берс Контрабандиста.       Тот отреагировал не сразу, пришлось позвать еще раз. Со второй попытки он чуть дернулся и выискивал Демона глазами.       — Да… точнее, нет, не совсем, — запнувшись, стрекотал Вандал, все также придерживая руками голову.       — Голова болит? Плохо? — Демон сейчас мог выглядеть как суровый отец. Правда от этой мысли поспешил отмахнуться. Сейчас не до отцовской нежности, тем более по отношению к Вандалу. Еще бы он стал с ним сюсюкаться… он больше подозревал, чем беспокоился.       — Немного… Я просто… — Вандал запнулся вновь, задумавшись. — От всех этих новостей голова кругом…       — Понятно. Наверное, ты еще не полностью пришел в себя. Лежи и не рыпайся.       — Да, босс, — протянул яут и усмехнулся. Ага, все тот же Вандал…       По своему опыту берсу не трудно отличить судно арбитра от другого какого-нибудь корабля. Тут в первую очередь играют два фактора. Первое: корабли воинов чести видно за версту, они всегда чистые, аккуратные по конструкции и не напоминают летающие куски дерьма, стянутые друг с другом слабыми болтами. Второе: корабли арбитров всегда покоцанные. Где-то да найдется старая пробоина, следы от пушек и так далее. Причем кто-то старается их замазать, а кто-то нет. Агандар из тех, кто не парится. Ведь вид изношенности снаружи может внушить мнимые предположения о том, что он простой гнилой на угнанном корабле гоняет.       Отвлекаясь от всей это истории с брезгливостью аттури, Демон вернулся к своим сомнениям по поводу мотивации арбитра вести за ними слежку. Насколько он понял по рассказам малолеток, они ему не сказали про берса. Кто-то другой привлек его внимание, что удивительно. Ведь, насколько Демон помнил, ублюдок больно выборочен. Охотится только на опасных, трудных в поимке, по типу него самого. Не может же быть, что внимание привлекли его товарищи. Или Демон все еще плохо знает их…       Даже если так, это ничего не решает. Они все на одном корабле, везут мини-апокалипсис в маленькой коробочке ученым мужам, коим плевать на остальных. Арбитр этого не знает и может стать причиной заражения экипажа. Иначе же — большой занозой в задницах аттури. Стоит одному донести, что научники с преступниками сотрудничают, как бы не началась война. Отношения аттури с воинами чести — та еще смертельная битва. Неспешное кружение вокруг друг друга с вечными попытками подловить момент и проткнуть плоть противника своим мечом. Подобная новость взбудоражит обе стороны, а бой превратиться в хаотичное кромсание. Останется один или оба погибнут, не ясно… Не сказать, что Демону так важны их отношения, но война не лучше.       «Думай, Демон, что надо делать?» — мысленно говорил себе берс. Арбитра нельзя подпустить близко, но оторваться не выйдет. Мощности двигателя не хватит, чтобы допрыгнуть до научной станции, а законники неплохо отслеживают маршруты прыжков. Если бы только двигатель мог дать прыгнуть намного дальше обычного, тогда арбитр их просто не сможет догнать или даже потеряет. Это невозможно… или…       Мысль перегрузить двигатель Демона ужаснула.       — Нет-нет-нет! Нет! Ни за что, девочка, я так не сделаю! — зарычал берс вслух, огладив панель управления рукой. И вздохнул. — Только есть ли у меня выбор?       Это слишком рискованно. Опасно и не обойдется без жертв. Возможно. Или берсу удастся сделать все без потерь. Или только с одной. Чем больше он думал, тем меньше оставалось шансов исполнить задуманное.       — Ах, к к’житу все! Подохну и пусть! — рыкнул он, вскочив с кресла пилота и направившись обратно к своей группе.       По его распоряжению все оборудование и привезенные с прото-корабля вещи перенесли из комнаты Итрика в челнок, стоящий в ангаре корабля. Обязал не прикасаться без защиты к чему-либо, вести себя максимально аккуратно, но при этом делать все быстро. Вот только один защитный костюм Демон все же попросил оставить.       — Слушайте сюда, — говорил быстро берс, надевая костюм не без помощи Битта и Мура. — План такой: вы запретесь в челноке, я останусь тут. Хоть друг на друга ложитесь, но чтобы все поместились. Если вы не услышите от меня или от корабля оповещение, что все в порядке, улетаете с корабля прочь. А потом, Итрик, будешь сам это дерьмо разбирать!       — Чего стоит ожидать в ближайшее время? — аттури вопросительно склонил голову и чуть сгорбился.       — В худшем варианте — аннигиляция корабля и мой сожженый труп. Большего вам знать не надо. А теперь бегом в челнок!       Первый шаг сделан. Второй — подготовка. Изоляция отсеков, вакуумирование того, который прилегал непосредственно к двигателю, парочка магнитных набалдажников на ноги, баллон хладагента в качестве огнетушителя и изоляционная пена.       Третий шаг — исполнение. Арбиторский корабль приближался стремительно, видя, что судно не сопротивляется. Демон снял защиту перегрузки двигателя. Системы орали, что это чревато ужасными последствиями, а то Демон не знал. Мысленно смирившись, деваться-то теперь некуда, он терпеливо ждал.       Двигатель перешел черту, накапливая заряда все больше. Каждую секунду берс думал, что еще на этой стадии корабль просто возьмет и взорвется, в лучшем случае двигатель просто остановиться. Каждую секунду становилось страшнее от осознания скорой смерти. Трясло. Казалось, трудно дышать, даже с учетом наличия запаса воздуха.       Не доходя до пика, берс нажал запуск прыжка. Некогда черное пространство космоса внезапной белой вспышкой ослепило его. Корабль затрясло, чем-то напоминало прыжок через «Рогатку». Сворачивало живот, сжимало все тело будто бы изнутри, ноющая боль прошлась от груди до кончиков пальцев.       Через несколько секунд корабль резко тряхнуло. Его выплюнуло из четвертого измерения, а двигатель ознаменовал это своим взрывом. Система не выдерживала, крича и рыча о критических показателях. Демон держался как мог, топая в сторону двигателя. Весь отсек выбило вместе с дверью, нарушив герметизацию основного холла. Магниты не давали берсу улететь в космос, но азота в костюме становилось ощутимо меньше от напряжения. В других отсеках бушевал огонь от повреждений. Изолировав дыру, Демон проверял каждый, в том числе и ангар с челноком. Дышать становилось труднее, перед глазами все плыло, но ноги все шли, а руки сжимали баллон огнетушителя и обливали все вокруг, чтобы точно затушить.       Где они, он не понимал. Оторвались ли — тоже не знал. Главное — его товарищи живы. Не хватало сил снять с себя шлем. Демон слышал свои надрывные вздохи в надежде ухватить последние капли воздуха в костюме. Легкие уже начинали гореть. Ноги подкосило, после чего тело с грохотом свалилось на пол…       — Вставай!       Тоненький стрекот содрогнул тишину в шатре. Демон вздрогнул, широко раскрыв глаза. И не поверил им. Как и остальным чувствам. Он лежал не на холодном металлическом полу. Воздух пах свежевыдубленными шкурами, мясом великанов, тем самым с легким душком, который берс прекрасно помнил, а еще травами и ароматными маслами, коими обмазывалась его прекрасная супруга.       Ее саму он увидел рядом. Коричневая кожа с бежевым животом и множеством красных линий, напоминающих разорванную в нескольких местах сеточку. Ее длинные дреды, украшенные костями, перьями, крупными чешуйками великанов и цветами, расползались по всей лежанке. Демон помнил, какие они длинные и мягкие, что порой использовал их как подушку под шутливые ругательства своей избранницы. Но больше всего он любил ее глубокий взгляд ярких зеленых глаз.       Рядышком с лежанкой прыгала маленькая девочка, сочетающая в себе внешность обоих родителей. Красноватую кожу отца, окрас дред, а цвет глаз подобно матери. Его Накки светилась от счастья, кружилась и размахивала множеством тканевых ленточек, закрепленных на ее руках в некое подобие крыльев.       — Вставай, папа! — повторила девочка. Как давно он не слышал родной язык, для кого-то грубый, неприятный и сложный, а для него сама музыка. — Ты обещал!       Демон пока не торопился, оттягивая момент любования. Все казалось таким реальным, будто бы пережитые годы были обычным кошмаром, созданным из его страхов и пороков.       — Что… я обещал? — Демон не мог устоять перед заразной улыбкой дочери, приподняв верхние жвала. Речь звучала скомканной, словно язык опух.       — Мы хотели пойти в поле, поискать грызунов. Помнишь? Пойдем! — Накки взмахнула руками, окружив себя ореолом лент. — Ну пожа-а-алуйста.       — Хорошо, — проурчал Демон в ответ, не думая отказать своей девочке. Если все это было сном, то даже спустя небольшое время он успел очень по ней соскучиться. И очень хотелось прижать посильнее к сердцу.       Стоило ему немного приподняться, в бок больно кольнуло. Неприятное ощущение растекалось по всему телу, словно воткнули острие копья. Берс сдавленно выдохнул, вновь опустившись на спину. Лишь сейчас он ощутил рукой повязку на боку, к которой к тому же одновременно с ним дотронулась и супруга.       — Накки, твоему отцу нельзя вставать, — строго, но при этом с нежностью прострекотала самка. Затем обернулась уже к Демону, оглаживая рукой перепонку. — Твоя рана еще не затянулась.       — Мне не больно, правда, — втянув побольше воздуха и держа живот в напряжении, берс резким толчком поднял корпус. Рукой он уперся в пол, запрокинув голову назад.       — Вижу же, что врешь, — от супруги послышалась усмешка, хотя глаза оставались полны беспокойства. Дочь подошла ближе и придержала Демона за руку.       Берс понемногу вспоминал. Да, рана, грызуны… один из великанов на охоте задел его бивнем, когда подбросил в воздух. Долго выздоравливал, сильно мучился по ночам, ведь любое движение отзывалось неудержимой болью. А сейчас, вроде как, шел на поправку, пообещав дочери показать ей нору местных грызунов.       Когда боль успокоилась и удалось встать под ругань супруги, Демон попросил Накки выйти, подождать его снаружи.       — Кенту, — мягко промурлыкала самка, обнимая его. Сжимала сильно, ибо мощи у нее не меньше, чем у него самого. — Не надо идти, прошу тебя.       — Соуна, — произнес в той же манере Демон за ней, прижимаясь лбом. — Как я могу ей отказать?       — Не мучай себя ради ее прихотей.       — Соуна, — Демон повторил чуть строже. Она ослабила хватку и позволила взять Демону свою руку. — Мы ждали ее так долго. Помнишь, цикл за циклом…       — Помню… — Соуна печально опустила голову.       — Столько раз нам отказывали. Мы ждали, не теряли надежды. И теперь, когда она наконец-то с нами, почему я должен ее заставлять ждать? Мне приятнее быть рядом с ней, а не лежать здесь и опять ждать.       Самка шумно вздохнула, не зная, что противопоставить его словам. Все он говорил верно, знал это. Их народ не мог позволить себе размножаться бездумно, несмотря на потребности тела. Все зависело от количества еды, множества условий погоды, миграций великанов и других вещей. Их пара прожила долго, грезя о детенышах. По меркам остальных, с такой маленькой дочерью они были стары. Демон откровенно задницу рвал, чтобы заполучить от Старейших разрешение. Теперь он просто ОБЯЗАН быть рядом с дочерью, чьего появления столь долго добивался.       — Просто будь аккуратен, хорошо, любовь моя? — с поражением, Соуна проводила мужа к выходу из шатра, где терпеливо дожидалась Накки.       — Я не развалюсь по дороге, — усмехнулся Демон, жвалами переплетаясь с жвалками Соуны.       Снаружи его встретил вид улиц из каменных домов и шатров, увешанных толстой великанской кожей. Везде стоял дым от костров, холодная земля была мокрой и склизкой. Период морозных ночей заканчивался, температура повышалась с каждым днем. По мере продвижения в сторону полей, запах в воздухе менялся с жаренного мяса и трав, струганной древесины и топленного жира, до пряной земли и животных мускусов. Демон в какой-то момент остановился, закрыв глаза и втянув через рот и ноздри побольше воздуха. Это запах дома, того самого дома…       Накки держала отца за руку, ведя по протоптанной дорожке. Иногда отвлекалась на пробегающих детенышей, помахать им рукой или похвастаться, что идет с Демоном в поле. На пути берс замечал своих сотоварищей охотников, молча кивавшие в приветствии. Они возились со шкурой недавно убитого Ворула, вываривали кости с черепом, срубали рога. Многие из тех, кого он видел, давно нет в живых. Часть из них пошли по его пути, предались гнили… но не здесь. Здесь этого еще не произошло. Они еще могли собраться после хорошей охоты, неважно в какое время дня, поговорить друг с другом, обсудить каждый свои дела, договорится помочь с чем-то, обменяться. Все они беспокоились о благополучии своего рода, своих детей, избранниц, братьях и сестрах… всего племени. Довольствовались традиционными копьями из древка и отлитого наконечника, сами украшали свое оружие красивыми узорами, передавали по наследству. Демон думал о том, что и свое старое родовое копье, кое отец и дед называли «Рогом Копытора», он передаст дочери. Может быть и сыну, если разрешат еще одного детеныша. А то и следующему поколению. Оно служило ему очень долго, однако с собой, в этот грязный и неправильный путь, не взял. Так и досталось Накки. Как напоминание о нем.       Когда они добрались до полей с высокой травой, шли осторожно и всегда прислушиваясь. Он показывал малышке на следы грызунов, катышки экскрементов, явно протоптанную ими тропку прямо к норе. Так, почти без его помощи, Накки нашла уходящую под наклоном в землю дыру, куда больше диаметром, чем она.       — А грызуны опасны? — спросила она, не решаясь близко подходить к норе и прижавшись к бедру Демона. Он аккуратно опустился на корточки, приобняв дочь.       — Если держаться на расстоянии — не опасны. Остерегаться надо когтей-лопат и кончика хвоста с ядом, — тихо урчал он, рукой поглаживая затылок малышки. Она чуть прикрыла глаза.       — А яд их опасен?       — Нет. Просто очень болючий… Знаешь, я как-то пытался залезть в такую нору, — внезапно вспомнил берс. Боль в боку прервала монолог, пришлось вновь подняться. — Хотел себе детеныша забрать и вырастить. Но взрослый грызун предупреждающий ужалил меня и стал зарывать нору. Рука распухла. Казалось, кто когтем нажмет на пузырь — она взорвется. И очень болела, иногда так, что бросало в жар. Ничего смертельного, лишь неприятно.       — А как же правило «Никогда не лезь в норы животных»? — поинтересовалась Накки, потирая руку, будто ощущала боль от жала. Демон рассмеялся, правда это вновь вызвало боль в боку.       — Это правило я для тебя придумал, таме.       — А-а, — Накки задумалась, отведя взгляд к норе. После спешно перевела тему: — Скажи, я могу стать охотницей? Мама ведь тоже поймала своего великана, да?       ­— Да, мы раньше вместе с ней добывали еду для племени. Но вот уже много времени она предпочла спокойную жизнь при Старейшей-танцовщице и посвятила себя воспитанию. Она всегда интересуется, какие новые тактики наш отряд придумывает.       — Танцовщица очень строгая, — заныла Накки.       — Так Воительница, наставница охотников, еще строже. Как же тебе стать охотницей без дисциплины?       — А ты меня сам научи, — Накки вскочила перед отцом, взмахнув ленточками на руках. — Ты же ВСЕ знаешь!       — Даже Кин не сможет меня заставить бить тебя палкой, малышка, — Демон пожал плечами, невольно припомнив, сколько раз его наставники били палками.       — ПАЛКОЙ?!       — Ну да, старуха Цзима знаешь как дух выбивает из учеников. Это обязательная часть обучения, привыкание к боли и ударам, поскольку великаны просто так себя убить не дадут, понимаешь?       Девочка обиженно опустилась на колени, сложив руки на груди и прижав жвалки к мордочке. Демон посмотрел на нее со всей отцовской нежностью, улыбнувшись. Он не очень любил, когда та обижалась, но выглядело это очень и очень мило. От одного только вида его сердце разгоралось от любви.       — Передумала стать охотницей? Можешь пойти к Старейшине-жрице или Ремесленнице.       — Не передумала. Выдержу. Я ведь сильная, как ты! — Накки вновь вскочила и начала крутиться вокруг Демона длинными и короткими прыжками, изображая, будто в ее руках копье. — Вот выучусь, пойду сразу на Мешкопастника. Я ему выколю мелкие глазенки и воткну копье прямо в затылок!       — Сначала нужно как-то забраться на него, а это удавалось не каждому, — берс засмеялся, в какой-то момент схватил малышку около себя и сгреб в объятья. Она забрыкалась и случайно попала коленом по ране. Ноги Демона подкосились, потому оба свалились в грязь. Потребовалось несколько минут, чтобы боль стихла.       — Прости… я не хотела… — Накки скатилась набок, опустив голову.       — Ничего. Все в порядке, — Демона чуть затрясло, живот рефлекторно втянулся, усилив боль. Он не мог расслабиться и просто ждал. Видя, что дочь взгрустнула, он наплевал на страдания, подтягивая ее к себе. — Нак’сатра. Я… верю, что у тебя все получится. И я обязательно помогу… чем смогу.       Малышка с беспокойством наблюдала, как ее отца потрясывает от боли. И тем не менее продолжал улыбаться и стараться урчать, прижимая ее к своей груди. Ради нее Демон готов терпеть. Даже жизнь бы отдал. А сейчас… готов пожертвовать всем, чтобы остаться с ней. Чтобы весь ужас оказался лишь простым кошмаром. Чтобы он все еще был с ней рядом.