Technological singularity

Уёна трясёт, когда Сан снимает футболку и подходит к нему почти вплотную. Отчаянно стараясь не пялиться на прекрасное тело, Уён касается дрожащими пальцами бионической руки. Протез идёт от середины плеча, прикрепляясь к нему ремнями. При движении поршни, скрытые под дешевым пластиком, громко шумят, особенно в пустой мастерской. Протез слишком тяжелый для комплекции Сана, Уён замечает, как парень специально отклоняется влево, компенсируя тяжесть, чтобы стоять прямо. — Армейская сборка, — подытоживает он, осматривая механизм. — Серийный номер срезан. Пластик корпуса и железо каркаса не из системы Лимба, — он зажимает протезированные пальцы в своих, сгибает и разгибает, шевелит запястьем. — Из-за чуть слышного скрежета могу сказать, что долго он не проработает — в поршнях есть абразивные частицы. Скорей всего протез перекуплен у скупщиков из соседних систем. И немного улучшен, скорость сжатия выше, чем обычно. — А ты хорош, — усмехается Сан. Уён профессионал не только в охране богатеев. — Можно? — спрашивает он, рассматривая шрамы под грубыми ремешками. Сан неохотно кивает и Уён пробирается под крепления отказывающимися дрожать пальцами. Под почти невесомым касанием золотые веснушки на плече загораются чуть ярче. Уён пытается отвлечь себя от неприличных мыслей, задав стандартный вопрос: — Сколько тебе лет? — А это важно? — недовольный голос заставляет поежится. — Да, я должен узнать некоторые вещи, они помогут сделать протез надежнее и долговечнее. Возраст является важным фактором, ты можешь например ещё подрасти или набрать мышечную массу, — Уён закусывает губу и с трудом расстегивает ремешки из затвердевшей искусственной кожи. — То, как ты потерял руку, тоже важно... — Почти двадцать пять, — морщась выдыхает Сан. — Пошёл служить после шестнадцати в системе Лимба. Потерял руку на последнем году службы, — «если мы ровесники, то странно, что мы не встретились в армии, я бы его запомнил», думает Уён, но свои мысли оставляет при себе. — Ракета попала в наш патрульный гравикар и меня сильно полоснуло винтами охлаждающего гравидвижок вентилятора. Руку пришлось ампутировать, — краем глаза Уён замечает несколько больших шрамов на рёбрах. — И чтобы я мог оставаться в строю до последнего, армия предоставила протез. Он довольно неплохо работал, но быстро вышел из строя после того, как я закончил службу. Литиевый аккумулятор залил всю внутрянку. Пришлось искать замену самому, потому что, как ты знаешь, галактическое руководство не готово помогать тем, кто больше не бегает на очередной колонизированной планете с бластером наперевес. Уён отсоединяет протез от плеча и чуть не роняет его на пол, удивляясь насколько он на самом деле тяжелый. Гораздо тяжелей, чем должен быть. Гораздо тяжелей, чем выглядит на мускулистом теле Сана. Пластик и металл безжизненной грудой оседают на рабочий стол. Уён рассматривает мелкие повреждения электрического протеза, дотрагивается до явно неудобной гильзы, куда вставляется культя, замечает дополнительный блок аккумулятора добавляющий вес. На лице чувствуется новая волна чужого жара, Уён вздрагивает, быстро одергивая рукава толстовки, пытаясь скрыть начавшие загораться татуировки, и переводит взгляд на Сана. Его чёрные глаза горят светом Лимба в самый жаркий, испепеляющий день, когда без защитного костюма на поверхности Паллады можно изжариться заживо. На его переносице разгораются золотом веснушки, соскальзывая по щекам на шею, а с неё на грудь и на правое плечо. Скорей всего они были и на ампутированном предплечье. И на кисти тоже. Уён закусывает губу до крови и касается пальцами культи. Кожа Сана обжигает нервные окончания и Уён еле сдерживает стон. Давно он не чувствовал такого сводящегося с ума жара палладианской кожи. — Мышцы хорошо сохранились, — голос предательски дрожит, когда Уён начинает говорить, но он все равно продолжает. — Кожный покров хороший, но за шесть с лишним лет с потери руки рубцы слабо рассосались, — Ёсан был ведущим медиком в их военном подразделении и за годы работы вместе, он многому научился у него. Уён с нажимом ведёт пальцами по шрамам, наблюдая за реакцией Сана и проверяя не причиняет ли это боль. — Но они не болезненные, это хорошо. Оставшаяся конечность... хорошо сядет в гильзу нового протеза, — Уён приподнимает культю, как если бы Сан поднял вверх руку. — Плечевой сустав в хорошем состоянии. Я смогу сделать протез без дополнительных креплений. Глубоко вдыхая, Уён пытается успокоиться, но совершает ошибку — все рецепторы в носу обжигает запахом разогретого Лимбом песка, дурманящим запахом разгоряченной кожи Сана. Глаза заволакивает дымка возбуждения и словно во сне Уён ведёт пальцами по веснушкам на шее, касается ключицы и маленьких украшений пирсинга, светящихся палладинским янтарем, прижимает ладонь к горячей груди, прощупывая мышцы, и совсем не случайно задевает пирсинг в соске. — Часто находишь клиентов в клубе? — спрашивает Сан и Уён вздрагивает, чувствуя вибрацию его голоса в груди. — Для этого ты там работаешь? — Я... — Уён заикается. — Я работаю там, потому что это приносит постоянный доход, — ему кажется, что сейчас Сан сможет вытянуть из него любую информацию, даже самую секретную. — Но ты прав, среди желающих попасть в клуб можно найти много потенциальных клиентов. — Значит я не первый, кто прижал тебя к стенке старомодифицированным протезом и получил скидку? Уён поднимает взгляд на лицо Сана, чувствуя, как внутри ворочается возбуждение. Золото веснушек переливается на порозовевших щеках, до них хочется дотронуться губами, почувствовать их искры на языке. Уён с трудом останавливает себя, чтобы не потянуться к нему. — Не первый, кто прижал, — двусмысленно отвечает он и Сан хищно улыбается. — Но ты первый, кто угрожал задушить меня, как охранника, и остался жив. Уён сказал это, чтобы предостеречь и возможно напугать. Но его слова вызывают у Сана обратную реакцию и Уён чувствует чужую ладонь на своём бедре. Даже через толстую ткань штанов можно ощутить ее тепло. Его необъяснимо тянет к Сану, он хочет полностью оказаться в его пространстве, погрузится с головой в жар, исходящий от его тела. Уён опускает глаза и скользит взглядом по животу и мышцам пресса, играющим под загорелой кожей, до широкого ремня стягивающего талию и ниже, туда, куда смотреть не стоило бы. — Ты можешь сделать все, что захочешь... — шёпот Сана обжигает раковину уха, он становится ещё на несколько сантиметров ближе. Его предложение так же звучит двусмысленно, то ли касаясь работы, то ли намекая сделать что-то неразумное. Ладонь Уёна соскальзывает с груди на напряженный живот и ведёт вниз, пальцы играются с сережкой в пупке и вцепляются в пряжку ремня. Стакан на столе трескается и разваливается на две части. Его края начинают деформироваться от исходящего от тел палладианцев жара. — Тогда я хочу... — Уён проскальзывает пальцами за ремень всего на секунду, только чтобы почувствовать дорожку волос спускающуюся от проколотого пупка к паху.— Хочу... — Он жмурится, чувствуя на губах чужое дыхание. Изо всех сил пытаясь оградить себя от ненужных сейчас мыслей, он наконец отступает на шаг, заводя руки за спину и заламывая пальцы. Он профессионал. — Хочу провести несколько тестов твоей правой руки и сделать замеры левой, чтобы протез был похож по размеру и весу, — слова вылетают из его рта заученной скороговоркой. Сан убирает руку с его бедра. — Хорошо, — в его голосе слышна усмешка смешанная с легким разочарованием. Уён не дышит, кажется, всю следующую минуту. Замерев на месте и открыв глаза, он бегает взглядом по лицу Сана, мысленно просит его сделать шаг навстречу и поцеловать, только чтобы ему самому не совершать ошибку, не отступать от своих правил. Но Сан не двигается, стоит приподняв бровь и не отрываясь смотрит. Облизывается. — Аппарат... вон там, — визгливый в начале голос Уёна заканчивается шепотом. Ещё одна секунда и он сорвётся. В мыслях уже появляются горячие картинки того, как Сан прижимает его к столу, как грубо целует и бесцеремонно срывает с него одежду, как мощным толчком входит в его тело. Но Сан отходит в указанном направлении и через несколько жутко долгих секунд дышать становится легче. Вместо жара лёгкие наполняет прохладный воздух с улицы, задувающий в приоткрытое окно, фантазия отпускает. Уён вытирает со лба проступивший лихорадочный пот, включает в розетку удлинитель, просит Сана сесть в специальное кресло. Аппарат для тестирования оставшихся в культе мышц, которые отвечают за те или иные движения ампутированной конечности Ёсан собрал сам. Чувствительные сенсоры прибора очень точно выявят места для последующего прикрепления электродов, которые позволят нервам и мышцам в культе чувствовать и управлять протезом. Уён мешкает. Чтобы правильно настроить аппарат, нужно снова подойти к Сану, снова коснуться его кожи, снова быть слишком близко. В очередной раз он пытается напомнить себе, что это его работа, что он видел парней и посимпатичней чем Сан. Симпатичней... Да, конечно. Но не сексуальней и не горячей тем более. Кусая губы, он все же подходит к аппарату, настраивает его, стоя у Сана за спиной, перегибаясь через его плечо, лишь бы не смотреть в дикие глаза, полные желания. Парень послушно сидит, без вопросов исполняет все действия, которых от него требует Уён. Кладёт на столешницу рядом с прибором левую руку, по просьбе загибает пальцы синхронно с правой, будто она не ампутирована. Сенсоры считывают информацию, запоминают работу мышц. Все это время Уён рассматривает широкую спину, считает родинки на лопатках, мысленно соединяя их в созвездия, скользит взглядом по левой руке не находя на ней веснушек. — Почему они только на одной стороне? — спрашивает Уён, когда все светодиоды аппарата загораются зелёным, говоря об успешном завершении теста. Он обходит Сана, и аккуратно отсоединяет аппарат. Пальцы тянутся к россыпи золота шее, но так и не дотрагиваются. — Веснушки? — Сан поднимает взгляд, задумывается всего на секунду и выпаливает: — А почему у тебя родинка только на одной стороне губы? Уён непроизвольно закусывает губу и смотрит в упор понимая глупость своего вопроса. До лица Сана какие-то жалкие двадцать сантиметров и меньше одной секунды для преодоления расстояния. — Не начинай то, что не захочешь довести до конца, — Уён собирается отвернуться, но под правой коленкой появляются чужие пальцы. Сан тянет его на себя, ладонь скользит по ноге вверх и сжимается на внутренней стороне бедра. Уён упирается коленом в кресло между чужих разведённых в стороны ног. — Я хочу довести до... — начинает Сан понизив голос, собираясь скользнуть рукой выше и почувствовать чужое возбуждение, но коммуникатор Уёна, перебивая его мысль, высвечивает сообщение от Ёсана: «Новый клиент через десять минут». Даже перевёрнутым Сан успевает прочитать сообщение и его прикосновение ослабевает. — Но десяти минут на это точно не хватит. Сан ухмыляется, откидываясь на спинку. Уён чувствует себя котёнком, с которым играют солнечным зайчиком — его зрачки расширяются, сердце начинает гнать по жилам кровь ещё быстрее, он готовится броситься на очередной дрожащий отблеск, но за секунду до прыжка, тот исчезает, оставляя в полном недоумении. Сан умело играет с ним, провоцирует, знает что заводит, чувствует что Уёну хочется податься навстречу и отдаться ему не на какие-то жалкие десять минут, как в свой рабочий перерыв. Бесит. — Десяти минут хватит, чтобы провести оставшиеся измерения, — Уён коленкой толкает стул, на котором сидит Сан, и тот отъезжает ближе к другому столу. — Это 3D сканер, клади левую руку на держатель и не двигайся, пока не загорится зелёный огонёк вот здесь. Уён показывает пальцем на светодиодную лампочку, пытается подавить возбуждение, смешанное со злостью, но прекрасно понимает, что пускай горящие желанием татуировки и спрятаны под толстовкой, исходящий от него жар все равно можно ощутить, как и увидеть каждую эмоцию отражающуюся на его лице. И то, как изгибаются губы Сана в довольной усмешке, доказывает это. Очень хочется закурить, но Ёсан снова будет ругаться за то, что он курит «свои вонючие косяки» в мастерской. Сканер заполняет комнату механическим шумом. Уён стоит рядом с Саном, который разглядывает, как лазер бегает по его растопыренным пальцам. Лампочка загорается красным, сканер пищит и прекращает работу. — Прости, — Сан улыбается и морщит нос. — Было интересно, что будет если двинусь. — Тебе пять лет? — Уен закатывает глаза, щёлкает кнопкой включения и лазер снова начинает бегать по коже. — Сказал же не двигаться. Этот парень с ума его сведёт. То намекает на непристойности, то ведёт себя, как ребёнок. Зачем он предложил ему сделать руку, так ещё и так дёшево? Чем он вообще думал, когда предлагал? Понятно, что не головой. Так теперь ещё и Ёсан злится, что ценник почти равен себестоимости. Хотя злится он не только из-за этого... Но Сан такой красивый, горячий. Он пробуждает давно забытые чувства. Уен не знает его, но этот парень напоминает ему дом. Внешностью, цветом волос, жаром кожи. Золотом веснушек, напоминающих свет солнца в их системе. Свет Лимба, жар Лимба. И после стольких лет, воспоминания о Палладе впервые приятные. Уёна все ещё не тянет домой, но его влечёт к Сану, потому что он кажется родным. Он хочет его, потому что кожей ощущает ответное желание. Уен ловит себя на мысли, что снова готов довериться совершенно незнакомому человеку только потому что он с его планеты, хотя уже совершал такую ошибку. Видимо, жизненные уроки уходят на дальний план стоит всего навсего почувствовать непреодолимое влечение. Его мысли прерывает скрип двери. В мастерскую входит Ёсан и его лицо выражает не только недовольство. — Ну и жара у вас тут! — удивлённо говорит вошедший следом мужчина средних лет. Уён переглядывается с Саном и бросает взгляд на коммуникатор. В крайнем левом углу голограммы светится температура его тела и она на несколько десятков градусов выше чем обычно. Должно быть мастерская неслабо разогрелась из-за них. — Извините, мы почти закончили, — как только Уён договаривает, сканер пищит и загорается зелёная лампочка. — Одевайся и уходи, — тихо бросает Уён поднимающемуся на ноги Сану. — Рука будет готова через две недели. — Я приду через десять дней, — шепчет Сан, самодовольно ухмыляясь. И Уён понимает, что даже поспорить с этим не сможет. Он сделает протез через десять дней и будет с нетерпением ждать палладианца, чтобы снова почувствовать этот дикий жар, увидеть желание в его чёрных глазах. Пока Сан пристегивает свой тяжеленный армейский протез к плечу, Ёсан практически толкает нового клиента к Уёну. — Мне нужен протез кисти, с чувствительными пальцами, и чтобы был водонепроницаемый, — мужчина закатывает рукав и пихает Уёну под нос руку, шрамы на культе выглядят свежими, будто кисть ампутировали совсем недавно. — Работа требует, понимаете. — Все наши протезы водонепроницаемые, — бормочет под нос Уён, с трудом сдерживая порыв обернуться и посмотреть, как Сан надевает футболку. — Как давно провели ампутацию? — спрашивает он, дотрагиваясь до кожи покрытой шрамами. По лаборатории разносится вскрик. Уён одёргивает руки и таращится на мужчину, тот глядит на него. Парень снова прикасается к культе, но мужчина вырывает руку из его пальцев прижимая к груди и орет: — Не трогайте! Ваши руки слишком горячие! Словно кипяток! За спиной слышится смешок Сана: — Он палладианец, у нас у всех горячие руки. — Не правда! — вопит мужчина и Уён краем уха слышит, как Сан, набрасывая на плечи кожанку, бурчит «неженка» себе под нос. — У меня был знакомый, так у него температура тела была такая же, как моя. А вы на мне ожоги оставите! — мужчина разворачивается к Ёсану. — Может вы меня осмотрите? Мне очень нужен протез! — Конечно, — отвечает Ёсан, показывая мужчине на кресло, в котором только что сидел Сан. — Сейчас все сделаем, но мои руки будут холоднее чем ваши, я родился на Весте... — Все же лучше, чем кипяток! — подвывает клиент. Уёна трясёт от этой ситуации, по телу бегут волны жара и стоящий рядом Ёсан это чувствует. — Уён, пожалуйста, — шепчет он наклоняясь к самому уху. — Приведи себя в порядок, — Ёсан касается пальцами рукава его толстовки и поднимает ткань вверх пока в глаза не ударяет яркий свет палладианских цветов. — Даже я сейчас до тебя дотронуться не смогу. Одергивая рукав обратно Уён отшатывается от клиента и Ёсана, разворачивается на пятках ботинок и направляется в туалет. Перед глазами пелена тумана, в висках стучит кровь. На ощупь он выходит за угол и слышит вдогонку голос: — Эй, подожди... — дверь туалета отрезает дальнейшие слова Сана. Уён достаёт из кармана портсигар и сползает на холодный кафельный пол. Щёлкает зажигалка. Глубокая затяжка. Выдох. Маленькая комната кружится перед глазами. Уён задирает рукав и темные стены освещаются ярким неоновым свечением идущим от разгорающихся все сильнее цветов. Возбуждение выжигает изнутри. Уёну хочется притронуться к себе, а ещё лучше, чтобы притронулись к нему и не просто кто-нибудь, а только... Сан.