Technological singularity

Сгорбившись Уён стоит в импровизированном рабочем кабинете лейтенанта. Сан встаёт по струнке рядом, но плечом, все же, немного загораживает, готовясь, чуть что, тут же защитить его своим телом, словно щитом. От этого жеста на сердце теплеет и Уён льнет ближе к палладианцу. — Почему тебя прислали сюда? — лейтенант приподнимает левую бровь и, полностью игнорируя существование Сана, обращается напрямую к Уёну. День не задался с самого утра. После того, как Уён закончил новый протез Сана, он так и не смог уснуть. Бессонница крепко взялась за горло своими костлявыми пальцами и отпускать просто так явно не собиралась, подкидывая воспалённому переменами сознанию не самые приятные картинки ужасных событий прошедших дней. А спустя всего пару часов завопила сирена подъема и их вызвали к лейтенанту. — Я уверен, что в рапорте все написано, — Сан отвечает вместо Уёна, вновь обращается к старшему по званию язвительно, без должного уважения, но на этот раз его выходка не остаётся безнаказанной. — Два наряда в отделении ботаников, Чхве, — цедит сквозь зубы лейтенант, прожигая Сана взглядом. — Будешь учиться держать язык за зубами, выгребая из вольеров дерьмо выродков местной фауны. И даже на это Сан открывает рот, но Уён во время дергает его за рукав. Если быть совсем честным, лейтенант вызвал его одного, а Сан сам увязался за ним, не имея никакого понятия об армейских порядках. — Нас сослали сюда, — прежде, чем Сан успевает что-либо вякнуть, Уён начинает говорить, выделяя интонацией слова и намекая на то, что никто в этой комнате не в восторге от сложившейся ситуации. — За нарушения... — ...законов Галактического Совета, да-да, это действительно написано в рапорте, — раздраженно кивает мужчина. — А теперь расскажи мне про то, чего там нет. Лейтенант выглядит потрепанным. Ему едва ли сильно за тридцать, но лицо покрывает множество шрамов, лоб разрезают морщины, а волосы тронула первая седина. Непроизвольно сравнивая с ним молодого Сонхва, только прилетевшего из Столицы, в новенькой форме лейтенанта, такого красивого и свежего, несмотря на одинаковые чины, Уён подмечает между ними необъятную пропасть. Слишком уж отличаются способы достижения званий в Столице и на далеком спутнике. — Лейтенант, я правда считаю, что в рапорте написано все, что вы должны знать. — Ах ты считаешь? — мужчина откидывается в дешёвом пластиковом кресле, смерив Уёна оценивающим взглядом. — Сержант-инженер Чон Уён. Тебе, как осуждённому, оставили звание, предоставили новейшую лабораторию и выделили коммуникатор, на который тебе лично будут поступать приказы свыше, — лейтенант швыряет на стол перед Уёном браслет. — С чего такие поблажки от самого маршала Пака? Сонхва никогда не любил подчиненных, которые задают слишком много вопросов. Если есть приказ — безропотно выполняй его. Выполняй, не задавая компрометирующих вопросов, и завтра твой прах не развеют в вечности. Выполняй на отлично и ты достигнешь вершин. Уёна передергивает от самого себя и того, что он думает о Сонхва и соглашается с его пристрастиями в выборе служащих. Ведь этот лейтенантишка и правда кажется совершенно не подходящей персоной для изысканного вкуса маршала. Слишком бесхитростно дотошный. Слишком недалекий на первый взгляд. Но Уён плохо разбирается в людях, чтобы делать точные ставки. Сан прерывает поток мыслей, безмолвно загораживая Уёна и протягивая перед мужчиной свой новый карбоновый протез. Встрепенувшись лейтенант смотрит на руку, его глаза начинают медленно округляться. — За одну ночь? Ты спроектировал и собрал протез за одну ночь? — он дотрагивается до руки Сана и тот вздрагивает от прикосновения. — С сенсорами? — Уён чуть заметно кивает, пока мужчина продолжает обследовать протез, сгибая пальцы и выгибая запястье. — Почему... почему с такими способностями маршал не закрыл тебя в Армейском центре? В лучших лабораториях Столицы? Почему он не оставил тебя при себе? — этот мужчина кажется Уёну глупым, недогоняющим, что совать свой длинный нос в игры маршала уж точно не стоит — раз не оставил, значит были причины. Уён злится, но следующие слова его действительно удивляют. — Ты... это не первый раз, да? Он не может удержать тебя рядом с собой..? Лейтенант говорит с неожиданным пониманием того, через что пришлось пройти Уёну, чтобы сбежать из-под гнета такой личности как Пак Сонхва, и что значит попасться в эти сети снова. — Не может, — нехотя признаёт Уён и ища защиты прижимается к спине Сана, выдыхая на шею, от чего его веснушки начинают светиться все ярче, выдавая их обоих с потрохами. — Но в этот раз у тебя есть якорь, — с неподдельным интересом лейтенант смотрит на Сана, на его ослепляющий свет, жмурится словно от солнца и ёжится от жара, который начинает заполнять комнату. — И маршал Пак, украсив его бомбами, сослал тебя вместе с ним сюда. Ведь отсюда действительно не сбежать и не потому что я буду следить... Чонхо рассказывал. Колония на далеком Монархе очень молодая — пять лет для колонии это вообще не срок. Молодая, значит трафик не налажен, поставки редкие, за ними легко следить. Далекая настолько, что без сверхсветовой скорости не добраться. И если учесть что только единицы варп-движков не были на учёте у Совета, то это ставило огромную жирную точку на их возможности свалить отсюда незамеченными на каком-нибудь мимо прыгающем торговце, без хвоста из сотен военных кораблей из личного состава маршала. С такими ценными осуждёнными в своей колонии Пак точно будет охранять космическое пространство вокруг своего спутника с утроенной силой, не позволяя никому приближаться на пару световых минут точно. Отсюда действительно не выбраться. — Вы удовлетворены тем, что узнали? — шипит Уён, сжимая рёбра Сана в ладони, заземляя себя его теплом. Он устал, он не спал много часов. Он чувствует себя беспомощным и жалким и этот неоднозначный разговор добивает его. — Нет, — отрезает мужчина, усаживаясь обратно в жалобно поскрипывающее кресло. — Ты бельмо на моем глазу, — выплевывает он, но на секунду в его серых безжизненных глазах проскальзывает сочувствие. — Все мы марионетки в его руках, но здесь тебе не посчастливилось получить главную роль и теперь он заставляет нас плясать вокруг тебя. И мне это не по душе. Уён ошибся. Этот казалось бы простак, лезущий не в своё дело, гораздо умнее, чем кажется. Нагло и совсем не изящно задавая наводящие вопросы, он просто собирал нехватающие ему кусочки пазла. Его нос все ещё остаётся опасно длинным и лезет в совершенно неподходящие места, но лейтенант далеко не глуп. Он прекрасно знает, о чем говорит и в каком положении находится. Сонхва не зря его выбрал. И если Уён это поздно, но понял, то юный Сан — нет. — Думаешь, что все знаешь? — он ощетинивается, заслоняя Уёна всем телом. От него пышет жаром, веет аурой опасности. Его мышцы напрягаются, словно он готовится к броску. — Думаешь, что все знаешь, раз сделал пару верных догадок? — Сынок, — контраст этого ласкательного слова и того, что звучит дальше, пускает вдоль керамического позвоночника Уёна табун мерзких ледяных мурашек, от которых передергивает: — Если так продолжится, я посажу тебя на цепь и надену намордник. Я придумаю тебе столько нарядов, что ты со своим ненаглядным до конца твоего срока увидеться не сможешь, — лейтенант поднимается из-за стола и, несмотря на свой невыдающийся рост, выглядит весьма угрожающе. Уён вздрагивает, а Сан покачнувшись отступает на полшага назад. — Надел браслет и пошел вон отсюда, — в грудь Сана прилетает самый простой из всех возможных коммуникаторов и отскочив падает на пол. Мальчишка не шевелится. — Считаю до трёх. Раз, — Уён не видит глаз Сана, но уверен, что сейчас в них полыхает огонь похлеще чем в огненных торнадо на поверхности Паллады. — Два, — Уён ободряюще толкает его в поясницу и тот наконец-то наклоняется за браслетом. — Три. Сан хлопает дверью с такой силой, что с потолка осыпается пыль. Уён задерживает дыхание, оставаясь с лейтенантом один на один. Нехорошее предчувствие скручивает внутренности, сжимает легкие, не позволяя вздохнуть полной грудью душный жар, оставшийся после Сана. Лоб покрывает испарина. — Лейтенант, я поговорю с ним, он... — Сейчас в моем подчинении сорок пять парней, а воспитал я их в десятки раз больше, — неожиданно перебивает мужчина, выходя из-за стола. Он встаёт к Уёну спиной и выглядывает в маленькое окошко, наверняка провожая Сана взглядом. — Такие как он не редкость. Взбалмошные, едкие словно яд. Эгоистичные и непредсказуемые. Уверен, у каждого из них есть на это причина. Но я здесь не для того, чтобы нянчиться с ними, — лейтенант поворачивается и жёстким взглядом смотрит Уёну в глаза. — Я здесь, чтобы сломать их. Эти слова режут сердце Уёна тупым ножом. Жизнь пыталась сломать Сана каждый день. Потеря руки, отвернувшаяся семья, бродяжничество, связь с преступным миром. Все это сделало его в какой-то мере сильнее, изворотливей, но он вовсе не стал непробиваемым. Его подростковая психика, покрытая шрамами и все ещё кровоточащими ранами, оставалась слишком нежной и хрупкой, чтобы какой-то вояка снова пытался исправить его. — Я не позволю... — Уён резко шагает вперёд, но лейтенант останавливает его одним резким жестом. — Он жив из-за тебя, да? Я читал рапорт. За то, что он сделал, солдаты Совета должны были расщепить его не раздумывая, не обращаясь к суду. Но он остался жив. И теперь считает себя обязанным тебе за это? — мужчина сам подходит вплотную к Уёну. Они одного роста, но Уён чувствует превосходство лейтенанта, его доминирующее давление. Как же он ошибался, считая его недалёким. Этот человек не тот, кем кажется. — Знаешь, среди всевозможных исходов, на его месте я бы ни за что не выбрал жизнь бомбы замедленного действия рядом с тобой, уж лучше мгновенная смерть при аресте. Он наивный ребёнок и этого пока не понимает, но он должен винить теб за то что выжил, — узловатый палец упирается Уёну в грудь. — Ты злокачественная опухоль, которую вырастил Пак Сонхва. И из-за связи с маршалом ты утянешь нас всех за собой в бездну. А в первую очередь своего мальчишку, — в месте прикосновения пальца тело Уёна словно пронзает острейшим лезвием. Оно не даёт вдохнуть, не даёт ответить. Эти слова звучат как чистая, не приправленная снисходительной ложью правда. Безысходная правда. Трагичная. Лейтенант убирает руку и отворачивается обратно к окну, но вдохнуть все равно не получается. — Тебе не нужно защищать его от меня. У меня за плечами больше пятнадцати лет опыта. Я сделаю из этого мальчика мужчину. Я научу его выживать в этом месте. И надеюсь, что между безрассудной смертью из-за непослушания и подчинением системе, он все же выберет второе.