***
Эрик открывает свой шкафчик и старается визуально сосредоточиться на содержимом, но звук льющейся воды напрочь вымывает из головы все идеи — нахрена он вообще сюда зашёл. Бинты, Лидер. Ты ведь помнишь, что пришел сюда за ними? Вот они, два черных рулона, просто бери и уходи! Казалось бы, ничего сложного, но вся суть в том, что он уже не в силах сдвинуться с места. Этот аромат: горький шоколад и апельсин — гипнотизирует, лишает его воли. Какого хрена он вообще тут забыл? Эрик пытается вспомнить: он пришел домой, принял душ, выпил болеутоляющее и переоделся в свободную одежду. Тесные форменные штаны совсем не улучшают качество жизни, когда твой член целыми днями пребывает в постоянной боевой готовности. По пути в квартиру Лорен он задумался и в итоге оказался прямо перед дверями спортзала. По какой причине ему вдруг показалось, что избиение груши или изнурительные пытки своих мышц силовыми тренажёрами, сойдут, как отличная альтернатива хорошему сексу, для молодого Лидера останется загадкой по гроб жизни. А теперь, в результате своей логики, от которой в данной ситуации откровенно разит кретинизмом, он стоит посреди раздевалки и не может даже пошевелиться, чтобы не споткнуться о собственный стояк. Чёртова сучка! Она ведь знает, как действует на него, и всё равно она здесь, продолжает заниматься своим делом, словно его и нет рядом. Даже полотенцем не прикрылась. Эрик медленно разворачивается. Просто уходи, глупышка, пока ещё есть шанс, пока он ещё стоит на месте, парализованный видом твоего обнаженного, такого ароматного и манящего тела. Хотя, нет, уже поздно. Лидер делает шаг в направлении душевой, потом ещё один, и ещё. Сердце колотится за грудиной, отбивая бешенный ритм, но его тахикардия, это сейчас последняя из их проблем. Её взгляд, он не видит в нем согласия, но и отказом тот не пылает. Девчонка просто стоит на месте и смотрит на него, наблюдает за его движениями. Бесстрашный скорее напоминает огромного хищного зверя, нежели человека. Глупая маленькая овечка сейчас станет лёгкой добычей. Он знает, что не встретит сопротивления, чувствует это нутром. Зверь припадает к земле, готовясь к прыжку. Нет! Тормози, Лидер, так нельзя! Ты ведь обещал себе, что больше к ней не приблизишься, помнишь? Сколько раз это было? Шестерёнки в голове вдруг клинит намертво. Эрик слышит этот звук — это остатки его выдержки трещат по швам, и он болезненно морщится. Жалкая, безвольная тряпка! Словно в доказательство собственной никчемности бесстрашный снимает футболку и швыряет на пол. Вслед за ней отправляются кроссовки и штаны. — Эрик, что ты делаешь? — Малышка. Наконец голос прорезался? — Тебе лучше остановиться. — Лучше. Но теперь уже поздно об этом, — он делает ещё шаг и встаёт под воду. Девушка отступает назад и вжимается в кафель. Опомнилась, детка. Или цену себе набивает? Хотя, вряд ли, на неё не похоже. Тогда, почему раньше стояла и просто молчала? Да похуй, это уже не важно. Сейчас важна только она, он, их обнаженные тела, разгоряченная кожа, которую не охлаждают даже прохладные струи. А если нет, то и дискомфорт ни к чему. Эрик поднимает руку и меняет воду на горячую, при этом не прерывая с Оливией зрительный контакт. — Я надеялась, ты сможешь держать себя в руках, — он уже едва слышит её голос. Пульс с бешеной силой долбит в ушах. Ещё минута в таком темпе, и он оглохнет к чертям. — Серьёзно? — сучка издевается! Зверь угрожающе рычит. — После того, что ты вытворила в переулке? И сейчас ты стоишь тут передо мной, голая, молча ждёшь, наблюдаешь за тем, как летят к чертям все мои предохранители! И ты правда считаешь, что я смогу держать себя в руках? — огромный кулак с силой врезается в кафель в паре сантиметров от ее головы. На лице девчонки не дёргается ни единый мускул. Как же… Снова это фирменное спокойствие Итонов. Гребанная их семейная фишка, которая бесит его до кислой оскомины. Он обводит жадным взглядом её обнаженное тело, рука сама тянется к девушке, словно живёт своей собственной жизнью. Всё тело сотрясает от мелкой дрожи, и это откровенно раздражает. Эрик нервно ухмыляется, взглянув на руку — костяшки разбиты в кровь. Как только его пальцы касаются нежной кожи на её груди, тремор в конечностях возрастает, и ноги становятся ватными. Девушка облизывает губы, по которым стекает вода, и Лидера клинит окончательно. С глухим рычанием он впивается в её рот, сжимая рукой упругое полушарие груди. Какая же она сладкая! Он не забыл. Эрик хорошо помнит вкус этих губ, все эти месяцы он хранил его в памяти, ревностно оберегая и не смешивая ни с какими другими. Трахаться можно и без поцелуев. В переулке всё было, словно во сне — призрачно и не реально. Там он так и не смог окончательно расслабиться, глядя на происходящее сквозь призму её лжи. Сейчас всё иначе, спонтанно, не выдумано на ходу ради какой-то корысти. Только её губы на его губах, и они вызывают желание, выть от наслаждения, пить их ещё и ещё, вылизывать языком этот горячий ротик, что он сейчас и делает. Главное, не кончить раньше времени от перевозбуждения. Навалившись на девушку, он трётся стояком о её плоский животик, тихо стонет ей в рот, продолжая трахать его жадным языком. Она отвечает, открывается его ласкам. Не оттолкнула… Снова играет? Вряд-ли. Зверь довольно потягивается, выгнув спину. Свободная рука ползет вниз, к гладко выбритой промежности. Дрожащие пальцы нежно обводят и раздвигают влажные складочки. Лив призывно стонет. Невероятно! Она даже тут идеальна! Он так и думал, ни секунды не сомневался. Эрик сдавленно рычит, не прерывая поцелуй. Девчонка хнычет, выгибается ему навстречу, и его пальцы скользят внутрь её горячего тела. Он ласкает её изнутри, входит глубже… Твою мать! По спине пробегает дрожь, и мужчина неохотно отрывается от сладких губ — ему не могло показаться. — Ты что, девственница? — глаза девушки затуманены, и он вглядывается в них, ища ответ на свою догадку. — Разве это так важно? — Чёрт! Это всё меняет, — голос звучит хрипло и надломлено. Лидер отступает на шаг и отворачивается. Чёрт! Чёрт! Он не может, не должен. Одно дело, просто трахнуть её, взять то, о чем он мечтал долгими бессонными ночами. Но стать её первым мужчиной… К такому раскладу он точно не готов. Тем временем, тахикардия выходит на новый уровень и дышать становится почти не возможно. Эрика бросает в жар. Вот-вот начнет испаряться вода с пылающей кожи. Лорен. Нужно срочно к ней! Иначе, ему крышка, взорвется на ходу или словит сердечный приступ. — Уходи, — приказ звучит не убедительно, девчонка подчиняется, но с точностью до наоборот. — Я сказал… Блять! Что ты делаешь?! — обнаженная грудь прижимается к его мокрой спине. Это так сладко! Где же взять силы, чтобы оттолкнуть? Девичьи руки обнимают его, ласкают мощный торс, ползут вниз, к изнывающему паху, и наконец тонкие пальчики смыкаются на стоящем члене. Из груди мужчины рвется неконтролируемый стон. — Если тебе не нужна моя невинность, по-крайней мере, позволь мне, помочь тебе, — пальчики ласкают ствол, то сжимая, то невесомо поглаживая, растягивают его агонию, заставляют стонать и толкаться им навстречу. — Лив! Лив! — Эрик задыхается, хрипит, двигает бёдрами, упираясь руками в кафель. Только благодаря этой скользкой опоре он всё ещё стоит на ногах. Забив на всё, он начинает вбиваться в её плотно сжатые ладошки. В голове что-то снова щёлкает, но уже поздно — остатки здравого смысла задвинуты в дальний угол и тщательно заперты. Только она, только её нежные ручки на его члене имеют сейчас значение. Только её неровное дыхание между его лопаток. Пожар, разливающийся по венам, теперь локализован и сосредоточился в паху. Оливия берет его руку и заводит назад, между их телами. Конечно, маленькой, неискушенной девочке тоже нужна разрядка. Он едва прижимает палец к чувствительной точке, двигает им, и она уже стонет и извивается, сжав бёдрами его ладонь. Горячая! Какая она горячая! Волна оргазма накрывает его с головой, горячая струя вырывается наружу, и девушка тут же размазывает тягучую жидкость по стволу, растягивая его наслаждение. Да чтоб тебя! Перед глазами летают белые мошки. Лидер упирается лбом в стену и глухо рычит, прокусив губу насквозь. Две минуты, чтобы отдышаться. Всего две! Эрик старается убедить себя, что ему просто нужно выровнять пульс. Конечно, дело вовсе не в том, что он просто не желает расставаться с её теплом. Не потому он сейчас замер и не шевелится, что готов всю жизнь так стоять и слушать её дыхание, прижиматься к её податливому, стройному телу. Но где-то за дверью раздаются голоса. Кому-то ещё на ночь глядя приспичило позаниматься в зале. В любой другой момент он бы класть хотел на всех окружающих, на их присутствие и мнение, но только не сейчас, не с ней. — Уходи, — говорит, словно выплёвывает. Совершенно нет сил, чтобы обернуться. Её взгляд сейчас ему не нужен, он только всё усложнит. — Больше ко мне не приближайся. И я тоже буду соблюдать дистанцию. Обещаю, — её тихий всхлип вдруг вызывает в нем чувство гадливости, но не к ней, а к самому себе. Надо это прекращать. Все эти розовые сопли ему ни к чему. Эрик попросту для них не создан. — Ты права, — решает добить вдогонку, отвадить окончательно. — Мне не нужна твоя девственность. Прибереги её для того, кому будет до нее дело. А наша встреча в переулке, — всего один вдох, а лёгкие саднит, как после бега. — На первый раз я о ней забуду. Но больше не попадайся.***
Бывало и раньше у Оливии предчувствие, что день не задался с самого утра. Причин могла быть масса, самые разные, от внезапно закончившегося геля для душа до холодного кофе в столовой. Девушка сидит и гипнотизирует пристальным взглядом чашку с дымящимся напитком — сегодня кофе горячий и весьма ароматный. Наверное, свежий помол. Любимый шоколадно-апельсиновый гель сутра порадовал привычным расслабляющим ароматом, который даже к вечеру сохранил приятный шлейф. «На счёт расслабляющего Эрик наверняка поспорил бы», — подсознание назойливой выскочкой пробивается на передовую. Лив поднимает глаза, чисто машинально. Или нет… То же самое место, лидерский балкон напротив, шикарный зад Эрика в центре пейзажа — чувство дежавю режет глаза, и девушка пытается его сморгнуть. Нет, сегодня всё не так, одна деталь не совпадает с однажды обыгранным сюжетом. Оливия возвращает свой взгляд на чашку; сегодня он точно не подойдёт. Жалкий трусливый засранец. Несколько дней прошло с того вечера, но девушке постоянно кажется, что всё случилось пару минут назад. Даже сквозь пылающее пламя похоти в глазах молодого Лидера она разглядела зарождение паники, в тот момент не прикрытой бравадой напускного безразличия. Он испугался, и дело точно не в какой-то там плёнке, которая перекрывает её влагалище (грубо конечно, но это уже ее личное дело). Возможно, Трис была права: Эрик что-то чувствует, но боится себе в этом признаться, попутно стараясь оттолкнуть её как можно дальше, чтобы не поддаться искушению. Вчера она застукала их с Лорен в душевой спортзала. Ублюдок трахал её и даже глазом не моргнул, когда Лив зашла. Чёртов кобель с хроническим спермотоксикозом. Но даже будучи в бешенстве и жутком смущении она заметила, что кабинка была другая. Совпадение? Возможно. Но надежда умирает последней. Кстати сказать, в остальном у него отлично получалось все эти дни соблюдать дистанцию. Обещание Лидер выполнил на все сто, пейзажи страха ей помогал проводить Фор. У молодого командира неожиданно образовалась масса куда более важных дел. Непосредственных, так сказать, обязанностей, которые требовали безотлагательного выполнения. Ощущение того, что её сверлят взглядом, заставляет девушку поднять голову. Ну что ещё ему нужно? Лив нервно фыркает. Второй Лидер, привычным образом упираясь руками в перила, прожигает в ней дыру глазами. Их зрительная перепалка продолжается около минуты, но бесстрашный, всё же, первым сдает позиции. Эрик покидает балкон, спускаясь по лестнице с таким видом, словно он властелин Вселенной, чем вызывает у девушки короткий смешок. Уж перед ней мог бы и не выфинчивать. Не тот, знаете ли, уровень отношений. Дежурная мысль о несуществующих отношениях растворяется призрачной дымкой, едва успев потревожить воображение. Оливию отвлекает сигнал коммуникатора. На этот раз на экране незнакомый номер: «На крышу! Бегом! У нас минут двадцать.» Лив оглядывается по сторонам, снова перечитывает — уникальный в своем роде стиль изложения Лидера просто не возможно не узнать. Девушка хмыкает, но мутное предчувствие заставляет ее подняться и быстро накинуть куртку. Уже ей в затылок Макс с балкона объявляет всеобщий сбор в Яме через полчаса.***
Стоит Эрику открыть дверь, как прохладный вечерний воздух приятно обволакивает его, врываясь внутрь и заполняя легкие. Лидер достает сигарету и закуривает, вытесняя из груди горьким дымом комфортную свежесть. Собственное поведение вызывает когнитивный диссонанс, ни под каким углом не влезая в рамки его мировосприятия. Для чего ему все это нужно? Какого хрена он сейчас стоит здесь и собирается рискнуть собственной жизнью из-за душевного комфорта какой-то мелкой пигалицы, которая ни как не желает покидать его мысли и его сны? Эрик не имеет понятия, и врождённый рационализм не оставляет попыток докопаться до истины. Вчера: — Просто объясни, нахуя это нам? — акцент на последнее слово определяет смысл вопроса. — Интересы Джанин вполне прозрачны, а вот нашей собственной выгоды я что-то нихрена не улавливаю. — Эрик, ты ведь должен понимать… — командир не успевает закончить фразу, молодой протеже прерывает его жестом. — Только избавь меня от всей этой ерунды насчёт высшего блага. В жизни не поверю, что ты под этим подписался, сугубо принимая на веру, — Эрик презрительно фыркает. Очевидно, что у наставника есть в этом личная выгода. Она просто обязана иметь место, в противном случае, его мотивы бесстрашному эрудиту совершенно непонятны, а когда Эрик чего-то не понимает, то жди неприятностей. Начнет копать, вынюхивать, пока не вытащит на поверхность все скелеты из шкафов. А самое главное, что Макс об этом прекрасно знает, и молодой Лидер осознает, что должен быть осторожен. Политика, вещь малоприятная и беспощадная к человеку, как к индивиду. Тем более, если это один единственный человек. Нет, он вовсе не намерен очертя голову кидаться на амбразуру, это априори ему не свойственно. Но и подставлять свою задницу, не получив элементарных объяснений: нахуя — ему тоже не улыбается. Пока в голове бывшего умника лавиной проносятся догадки и подозрения, Первый Лидер начинает терять терпение. Заносчивость и дотошность мальчишки никогда его не напрягала, но сейчас она видится Максу совершенно неуместной. Эрик замечает перемену в настроении командира и решает временно отступить, ослабить напор. — Ладно, не кипятись, — выудив пачку из кармана, он первым делом протягивает её наставнику. — По большому счету, лично мне все это побоку. Ты знаешь, свою работу я всегда выполняю чётко и до конца. — Вот и отлично, — бесстрашный выдает подобие улыбки, сделав глубокую затяжку. — Завтра вечером ты лично проследишь, чтобы все получили дозу сыворотки. Сделаем всё под предлогом введения новых правил о чипировании населения. Заебись! Чипирование. Ничего глупее не могли придумать. Эрудит в бесстрашном ухмыляется, качая головой, Эрик скептик от природы. Уже стоя в дверях, он оборачивается. — Только один вопрос. — Говори, — Макс тушит окурок в пепельнице и поднимает глаза. — Кристину ты тоже «чипируешь»? — последнее слово нарочито выделяется, ядовитой каплей слетая с языка. — Сам лично введу ей сыворотку. Я верю в систему, Эрик, и понимаю, что перемены пойдут на благо всем. — Думаешь, она потом тебя простит? — Если нет, то я переживу это, не сомневайся. — Рад, что ты наконец избавился от этой зависимости. С трудом преодолев желание, хлопнуть дверью, Эрик покидает кабинет командира. Ему бы сейчас просто выдохнуть и принять всё, как есть. В конечном итоге, что он теряет? Бесстрашный никогда не являлся образцом толерантности и ярым ценителем человеческой жизни. Кто угодно, но точно не он. Но процесс запущен, мыслительный механизм уже вовсю скрипит и щелкает, перебирая варианты действий. Он не может позволить вовлечь Лив во всё это дерьмо. На всех остальных молодому Лидеру насрать, но только не на неё. И это жутко напрягает, бесит до внутренней дрожи. Но Эрик понимает: закулисье любой системы, как мусорная свалка. Попадешь туда ненароком — до конца жизни не отмоешься, если только вообще выживешь, не захлебнешься нечистотами. И если девчонка попадет в эти жернова, то они с лёгкостью разотрут её в пыль. Чёрт! В какой именно момент это случилось с ним? Мелкая дрожь, вполне реальная и ощутимая, начинает пробирать его, вызывая нездоровый озноб. Как он мог позволить себе так поплыть? Лидер застывает на месте, сжав кулаки до хруста. Ему срочно нужно расслабиться. Жизненно необходимо, иначе жди беды — ненароком ещё прибьет кого-нибудь за хрен собачий. Коммуникатор ложится в ладонь, и Эрик набирает сообщение: «Ты где?» — ждёт несколько секунд — «В малом спортзале», — «Оставайся там, я сейчас приду». Лорен вполне сойдёт. Ни разу ещё ему не отказала. Может, не смеет, а может, просто течет по нему. Второе однозначно верно. В раздевалке Эрик пробегает глазами по кабинкам. На мгновение взгляд останавливается на той, что посередине, и в груди сжимается болезненный ком. Блять! К черту всё! Одежда его и партнёрши летит на пол. — Иди сюда, — бесстрашный толкает девушку перед собой в душевую скраю. Лорен призывно улыбается, закинув руки ему на плечи. — Всё так же, без поцелуев? — девушка обводит подушечкой пальца слегка оттопыренную нижнюю губу Эрика, и он ловит его ртом. — Я соскучилась по твоим губам, — её шёпот и горячее дыхание вызывают в нем совсем неуместное сейчас чувство брезгливости, и Лидер утробно рычит. Скинув с себя руки Лорен, он разворачивает девушку, вынуждая опереться на стену, и без всяких прелюдий толкается в неё готовым к бою членом. Закрыв глаза, он двигается в ней, стараясь сосредоточиться на процессе, но проклятое подсознание совсем некстати начинает подкидывать образы: голая Лив стоит перед ним, вода стекает по идеальной высокой груди с торчащими сосками. Эрику даже начинает казаться, что он чувствует её запах. Раздается тихий скрип двери, и видение, покрывшись рябью, расплывается кругами. Твою мать! Он разочарованно вздыхает, слишком крепко сжав ягодицы девушки, но продолжает фрикции. Пошли все на хрен. Боковым зрением уловив движение, Эрик всё же оборачивается. Сука! Ну какого же тебя сюда принесло? Из груди рвется обречённый стон, и ему едва удаётся его подавить. Девчонка стоит в оцепенении и не двигается с места. Что ж, возможно, это и к лучшему. Лидер продолжает свое дело, скользнув беглым взглядом по случайной зрительнице. Наслаждайся зрелищем, детка. Как только дверь за Лив закрывается с громким стуком, он резко покидает тело девушки. — На колени встала! — Лорен не сразу улавливает, что от нее требуется, но сильные руки давят на плечи, вынуждая опуститься на холодный кафель. Да что за хрень с ним творится в последнее время? Она не успевает додумать мысль, как внушительный стояк врывается в её рот. Не дав девушке опомниться, Эрик начинает двигать бедрами, трахая её влажное тепло и не позволяя полноценно вздохнуть. Он продолжает вбиваться в её рот до тех пор, пока наконец не получает долгожданную разрядку. Лорен закашливается, не в состоянии сразу проглотить всё, чем «накормил» её слетевший с катушек партнер. Пока Эрик стоит на месте, упираясь в стену и стараясь выровнять дыхание, она поднимается на ноги. — Ты совсем ёбнулся? Убить меня решил?! Я едва не захлебнулась! — он не обращает внимания на её претензии, и девушка выходит из кабинки, поспешно натягивая на себя разбросанную одежду. — На её месте я бы давно уже была в твоей постели, — Лорен опирается рукой на проем душевой и обводит взглядом обнаженного мужчину с головы до ног. — Но ты ведь сам ее отталкиваешь, я права? — Эрик молчит. Он снова начинает злиться, и на суровом лице уже играют желваки. — Можешь не отвечать. Твоя реакция говорит сама за себя. Плюнь на всё, Эрик. Забей на свои принципы, они на хрен никому не сдались. Притащи её в свою берлогу и трахай до потери сознания. А потом ещё и ещё. Увидишь, тебе понравится. На этой ноте девушка разворачивается и покидает раздевалку, оставляя Эрика в замешательстве. Какого, блять, хрена только что было? С хуя это он позволил этой шкурке вообще раскрыть свой рот не с целью, отсосать по самые яйца? И снова кулак огромным молотом врезается в кафель, выбивая из него пару осколков. Эти бабы дохрена себе позволяют. Но вдруг возвращается мысль, маленьким червячком вползая в самую глубину его сознания: он должен сберечь девчонку. Ещё не ясно, как и почему, но точно должен.***
— Угостишь сигареткой? — тихий голос за спиной заставляет молодого Лидера невольно вздрогнуть. Он настолько глубоко ушёл в свои мысли, что даже не услышал, как скрипнула металлическая дверь, ведущая на крышу. — Ты вроде не курила, — щелчок, второй, третий. — Чёрт, — зажигалка сменяется спичками. — Бросала, — на руки Эрика ложатся прохладные ладошки, и лицо девушки освещает оранжевое пламя. — Но снова начала, — Оливия делает глубокую затяжку. — Эрик, спичка! — поздно. Огонёк обжигает пальцы, и Лидер снова чертыхается. Утрата бдительности не радует, и это ещё мягко говоря. — Ты хотел сказать что-то важное и срочное? В голове раздается очередной щелчок — кажется, он снова залип. Стоял и пялился на неё, как лунатик, забыв обо всем на свете, включая то, для чего её сюда позвал. Тряхнув головой, Эрик подсвечивает наручные часы. — Через пятнадцать минут Макс собирает всех в Яме для чипирования. — Чипирования? — девушка скептично морщит лоб. — Не думай. Сейчас не время, — Эрик кладет руки на плечи Оливии и даже сквозь два слоя ткани ощущает приятное тепло её тела. Девушка делает одну затяжку за другой. Она явно нервничает, и зверь внутри бесстрашного довольно рычит. — Спустимся вниз по-одиночке. Как только увидишь у меня в руках шприц, становись в мою очередь, — слова вылетают на автомате, заученно и четко. Лидер продолжает сжимать плечи девушки, пристально вглядываясь в глаза сквозь вечерние сумерки. — Эрик, что происходит? — бесстрашный едва заметно дёргает головой, стряхивая оцепенение. — Этого я рассказать не могу. Слушай дальше и запоминай. Нет времени, — его ладони на плечах Оливии медленно сдвигаются, и вот уже подушечки больших пальцев начинают непроизвольно поглаживать нежную кожу на её шее. — Я сделаю тебе укол. Это будет плацебо, предназначенное для командирского состава. Утром ты проснешься в норме, но остальные нет. Все, кто получит сыворотку, будут под её действием. Ни в коем случае не выдавай себя. Полностью копируй их поведение и отправляйся вместе с ними. Я найду тебя, когда придет время. — А как же Фор и Трис? Я должна предупредить их! — Предупредить о чем? — Лидер вскидывает бровь. — Не знаю. Ты мне скажи! — Лив выворачивается из его рук и отступает на шаг. — Их жизням ничего не угрожает. Верь мне. Они выполнят миссию и вернутся во фракцию, — он компенсирует расстояние, увеличенное девушкой и пристально смотрит ей в глаза. — Мы бы не стали отправлять на смерть всех бойцов. — Тогда, почему ты хочешь отгородить от этого меня? — Ты задаешь много вопросов, — Эрик, наклонившись, всего на мгновенье упирается лбом в её лоб. Аромат шоколада и апельсина сразу окутывает его, проникая, кажется, в каждую клетку, и он жадно вдыхает его, словно в последний раз. Втягивает носом, желая запечатать его в мозгу сладким воспоминанием. Твою мать! Да что это с ним? Они ведь не прощаются. Но гадкое предчувствие не отпускает, прокрадываясь в потаённые уголки сознания. Что он будет делать, если что-то пойдет не по плану? Этого молодой Лидер не знает. Значит, придется действовать сугубо по ситуации, а в этом он настоящий профи, любой позавидует. — Время, — снова короткий взгляд на часы. — Я выйду первым. Ты через минуту, — взглянув на девушку, он замечает, что та вдруг сжалась в комок. Словно плотная куртка не спасает не спасает её от вечерней прохлады. Эрик вздыхает — девчонки… Волнуется за братца и его подружку. Интересно, когда она наконец поймет, в чем дело, какова будет реакция? Кривая ухмылка едва заметно трогает губы. Расслабься, Лидер. Ничего тебе с ней не светит. Возненавидит в лучшем случае, если не пристрелит при первой возможности. — Ты всё поняла? — девушка кивает. — Хорошо, — Оливия делает шаг назад и отворачивается, вглядываясь в редкие огни вечернего Чикаго. — Лив, — его голос звучит хрипло и сдавленно. Она явно чувствует это, оборачивается. Подобное нетипичное поведение Лидера идёт вразрез с её представлением о его персоне. Лив не ясны мотивы молодого бесстрашного. Его природный магнетизм настолько завораживает девушку, что она, порой, просто теряет способность адекватно мыслить рядом с ним. Как, впрочем, и сейчас, когда его губы вдруг касаются её губ. Эрик сразу углубляет поцелуй, запуская язык в её горячий рот, и прижимая её к себе. Несмотря на внешнюю отчуждённость девушки минуту назад, он чувствует, как сейчас она трепещет в его объятиях. Снова, как и разы до этого. Как замирает её дыхание, и ручки сами обвиваются вокруг его шеи. В груди что-то сладостно сжимается, а в животе пляшут бабочки, но мужчина уже чувствует, как поднимается волна, кровь мгновенно устремляется к паху, и все светлые чувства сменяются возбуждением, сильным и нарастающим, и это побуждает молодого Лидера к поспешному отступлению. Эрик прерывает поцелуй, и Оливия, словно очнувшись от сна, убирает руки с его шеи. — Увидимся в Яме, — он понятия не имеет, как ему удается так быстро прийти в себя. Наверное, играет роль груз предстоящих событий, тяжким бременем давящий на плечи. Но, развернувшись на пятках, Эрик быстрым, отточенным годами, шагом покидает крышу. Яма этим вечером напоминает гигантский муравейник, вся фракция в сборе, и только лишь единицы в курсе того, какая судьба уготована остальным. Участь каждого из них молодому бесстрашному абсолютно безразлична, человеческую жизнь он ни в грош не ставит. Он всегда был отличным бойцом, лучшим из лучших, и толковым командиром. Смертность в отрядах под его началом минимальна по-сравнению со всеми другими. Но есть одно большое, жирное «но» — не зря же слава Второго Лидера Бесстрашия уже давно достигла апогея и шагает впереди него семимильными шагами. Если ради выполнения важного задания придется положить весь отряд (за исключением, конечно, его личной элитной команды), Эрик не моргнет и глазом. Предварительно, конечно, тщательно всё продумает и взвесит, просчитает каждый шаг, вычислит любую погрешность и, в конечном итоге, расставит приоритеты. Люди в его понимании — восполняемый ресурс, а от успеха операции, порой, зависит, будет ли необходимость и возможность после этот ресурс восполнять. И только одна единственная жизнь сейчас волнует Эрика больше собственной. Не смотря на то, что он целиком и полностью осознает неправомерность своих действий, не смотря на некоторую его ограниченность и прагматичность, присущую Лидеру, как урожденному эрудиту, не смотря ни на что. Она не должна пострадать, если это случится, то все его хваленые логика и рационализм пойдут под откос. Ведь он давно уже понял, просто боялся себе в этом признаться, что прирос к ней, как гребанный симбиот, на уровне нейронных связей, незримых, но самых глубоких. Его собственной жизни субъективно больше нет, она переплелась с Ней. Эрик незаметно достает капсулу из кармана и ставит её в автоматический инъектор. Оливия стоит напротив, и в её взгляде он видит столько безграничного доверия, что ему приходится стиснуть зубы, чтобы не раскрыть рот. Наивная малышка, бесстрашная из Отречения, отреченная из Бесстрашия. У Эрика сосет под ложечкой, и внутренности сжимаются так, словно их кто-то мотает на кулак. Он чувствует это физически и приходится приложить максимум усилий, чтобы не выпустить наружу болезненный стон. К душевным страданиям молодой Лидер не привык, но на данном этапе они не главная его проблема. Эрик стоит на распутье: продолжать хранить верность системе, в которую, как ни крути, он всё ещё верит, или поступиться всеми своими принципами ради спасения одной единственной жизни. Он прекрасно осознает, что Лив никогда не примет подобные методы корректировки фракционного режима, а значит, всеми силами будет против них бороться. А это означает, что ему придется выбирать сторону. Инъекция сделана, и Эрик понимает, что необходимый в данный момент контакт затягивается. Лив собирается что-то сказать, но он останавливает её жестом. Вернее сказать, это даже не жест, со стороны покажется, что Лидер просто устал и моргнул чуть дольше обычного. Следующий бесстрашный занимает её место, и процесс продолжается, пока все до единого, каждый боец, не получают свою дозу. В какой-то момент боковым зрением он отмечает, с каким неприкрытым наслаждением Макс вводит сыворотку Кристине. Н-да… Недооценил он командира. Что ж, больше подобного не повторится. Он никогда не делает одну ошибку дважды. Дома Эрик устало падает поперек кровати, измотанный этим бесконечным днём, морально выжатый. Кто бы мог подумать? Прежде, нравственные устои бесстрашного ограничивались тем, что если враг не обладает важной информацией, то мучить его бесполезно, лучше сразу пустить пулю в лоб. Кстати говоря, Макс подобным «состраданием» никогда не отличался. Ещё одна причина, чтобы не спускать с него глаз теперь, когда молодой Лидер подсознательно уже сделал свой выбор.