На своих местах

Ключ никак не хочет попадать в замочную скважину, потому что руки его дрожат. Но потом он слышит скрежет открываемого замка и нос к носу сталкивается с Мэем. — Фред?! — удивленно восклицает тот, хватаясь за косяк, чтобы не упасть, — ты что здесь делаешь? — Нет, Брай, не здесь, — Фредди заталкивает его назад, в квартиру и закрывает дверь. — Слушай, я ничего не понимаю, ты можешь объяснить, что произошло? — он не злится («пока не злится», — мысленно добавляет про себя Фредди), но спрашивает, обеспокоенно, — Что-то случилось с Роджем? — Нет, все в порядке, просто… — и вот тут он спотыкается, потому что… А что он скажет? «Брай, не ходи на это чертово свидание, потому что я в точности увидел, что тебя ждет?» Или «Брай, я, кажется, в полном дерьме, потому что влюбился в тебя и не хочу, чтобы ты шел на встречу с этой девушкой!»? Или сказать и то, и другое? И тогда Мэй решит, что его крыша поехала окончательно. Вот и приплыли. Или все-таки рассказать о том, что эта девица проследовала его? Он лихорадочно думает, что ответить, когда Брайан мягко кладет ему руку на плечо, ожидая продолжения: — Просто что? Взгляд ореховых глаз напротив настолько пронзительный и искренне-обеспокоенный, что слова, неожиданно ярко и быстро рождаясь где-то в самом центре его сущности, сами срываются с губ: — Брай, я думаю… Я не хотел бы, чтобы ты шел на это свидание… Вы ведь виделись всего пару раз, а ты уже зовешь ее в очень хороший ресторан, и, кто знает, что ей от тебя нужно… Брови на красивом лице Брайана ползут вверх, и он переспрашивает: — Фред, я ценю твою заботу, но она очень милая, умная и интеллигентная, и совсем не о чем… Фредди не выдерживает этих объяснений. Ну почему все так сложно?! А потом, неожиданно и для себя самого берет Брайана за тонкое запястье, словно испугавшись, что тот или сбежит от него прямо сейчас, или растворится в воздухе, как предрассветный туман. И вот тут уже его точно не остановить: — Брай, я знаю, и, честно, ты потрясающий! — Нет, не спорь со мной, просто послушай, что я тебе говорю, пожалуйста! — И ты достоин только самого лучшего, того человека, который будет о тебе заботиться, того, кто сможет постоянно быть с тобой, не исчезая по ночам неизвестно куда, кто будет готовить тебе самую вкусную еду, кто будет поддерживать порядок в доме и не станет раскидывать листы с набросками по всей квартире, того, кто не будет спорить с тобой до хрипоты по поводу новой песни, кто будет ценить тебя и каждую минуту, проведенную с тобой, потому что это действительно того стоит… — он выдыхается, выплеснув все свое отчаяние, и растерянно замирает, понимая, что только что буквально преподнес ему свое многострадальное сердце на блюдечке. Не зная, что делать дальше, он едва слышно добавляет, — просто не ходи на свидание именно с ней… К его удивлению, Брайан не сердится. Не закидывает его вопросами из разряда «Да что на тебя нашло?!» и «Что все это значит?». И не пытается освободить свою руку, хоть Фредди, возможно, успел сжать свои пальцы чуть крепче, чем следовало. Он просто смотрит, внимательно и любопытно, словно только что увидел в телескоп никем ранее не замеченную комету, и открывая для себя что-то новое. А потом удивляет еще больше, когда беззлобно, но грустно усмехнувшись, спрашивает: — Значит, мне не стоит идти? — Да! — с жаром соглашается Фредди, неохотно отпуская его руку, думая, что уже и так перешел все границы, — называй это таким странным чутьем, но мне кажется, из этого не выйдет ничего хорошего. Брайан кивает ему в ответ: — Хорошо. Ладно. Если честно, я и сам сомневался… Странное чувство было с самого утра, знаешь, как будто все идет не так. И вот теперь ты говоришь мне все это… Может, звезды так сошлись… «Интересное утверждения для астрофизика», — думает Фредди, наблюдая, как он скидывает обувь — сначала одну, потом вторую, как вдруг в голову приходит неожиданная идея, и раз уж сегодня такой странный день, он решает воспользоваться шансом и испытать судьбу еще раз: — Нет, подожди! — Мэй нерешительно замирает на месте, не успев опустить левую ногу на пол и уставившись на него, — Может, сходим куда-нибудь? Погода отличная, да и ты уже собрался, надел свои самые стильные шмотки. Не оставлять же все это, — Фредди делает жест рукой, обводя его с ног до головы, — пылиться на полке в шкафу. Не смотря на напускную браваду, ему все же кажется, что он звучит жалко, но Брайан, по всей видимости, так не считает, потому что в следующее мгновение спрашивает: — Есть варианты? Сердце в груди ускоряет свой ритм, но Фредди изо всех сил держит лицо и отвечает первое, что приходит в голову: — Поехали в Илинг. Губы Брайана расплываются в скромной улыбке, и он качает головой, словно не веря, что он выбрал именно это место: — И почему я не удивлен? — Снисходительно говорит он, снова собираясь обуваться, как вдруг останавливается, и у Фредди екает сердце, но Брайан решает объяснить ему свою заминку, — Только я позвоню ей и скажу, что встретиться не получится, хорошо? Он только неуверенно кивает в ответ, а когда Мэй оказывается в комнате, заставляет себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. С кухни доносится лязг ключей, шуршание разворачиваемого листа бумаги и звон прокручиваемого несколько раз наборного диска. На некоторое время воцаряется тишина, которую неожиданно нарушает виноватый голос: — Привет, это Брайан!.. Мне очень жаль, но, боюсь, встретиться не получится. Мне придется уехать к родственникам в Ливерпуль, и я понятия не имею, сколько времени я там проведу… Снова тишина. Фредди так и стоит, замерев, в коридоре, прислушиваясь к каждому звуку и испытывая какое-то странное чувство по поводу того, что их мистер я-все-всегда-делаю-правильно Мэй, оказывается, умеет врать. И не просто врать, а еще и импровизировать на ходу. Пару минут спустя Брайан снова пытается заговорить, но, кажется, все не очень гладко: — Нет, Эбигейл, я не хотел… И на этом его фраза прерывается. Фредди слышит звук трубки, опустившейся на ручку телефонного аппарата, и через пару секунд в дверном проеме появляется Мэй с кислой миной на лице. — Как прошло? — осторожно спрашивает Фредди, изо всех сил стараясь не звучать слишком заинтересованно. — Узнал о себе много нового, — озадаченно и сконфуженно признается Брайан, и Фредди в голову уже успевает прийти мысль, что тот сейчас передумает выходить сегодня из дома и останется, размышляя о своем недостойном настоящего джентльмена поведении. Но тот лишь встряхивает своей роскошной гривой кудрявых волос, словно скидывая с себя плохое настроение, успевает обуться за пару секунд и показывает на дверь: — Пойдем? Они спускаются по лестнице в прохладном подъезде, но как только дверь на улицу открывается, жаркое лето с ног до головы обдает их своим пылким дыханием. Воздух пахнет смесью цветущих глициний, бензина и пыли, и хоть солнце уже и начинает медленно ползти к горизонту, асфальт словно плавится, и в мареве в дальнем конце улицы проезжающие машины уже не кажутся четкими — их разноцветные контуры словно размываются, расплываются в движущемся воздухе, и Фредди в голову невольно приходят ассоциации с караванами в пустыне. За всем этим он успевает подумать, что та женщина, скорее всего, все же не отстанет просто так, но он клянется себе, что сделает все, чтобы она и на пушечный выстрел не подошла к Браю. Гнев на мгновение закипает внутри, жестоко обжигая кислотными брызгами, но тут Брайан уже привычным жестом закидывает руку ему на плечо, и вся злость растворяется, как зыбкий мираж. Когда они выходят к остановке, там на удивление мало народу, но подъехавший автобус до Илинга оказывается набит битком. Пожав плечами, Брайан, с удивительной для его длинного тела ловкостью, запрыгивает на ступеньку, сразу пытаясь протиснуться чуть дальше. Фредди оказывается у самой двери — тут места чуть больше и он, успев предупредить, что заплатит сам, запускает руку в карман сумки, доставая несколько монет, и отдает их кондуктору. Они едут в тесной духоте еще несколько остановок, пока пара человек, стоящих рядом с Брайаном, не выходят, наконец позволяя Фредди подняться выше и встать рядом с ним. Кто-то пытается открыть заклинившую форточку, но та поначалу не поддается, а потом со скрипом смещается на несколько сантиметров. Впрочем, это никак не помогает, и внутри по-прежнему хамам. На следующей остановке заходят еще трое пассажиров, и Фредди, которого прижимают к Брайану настолько близко, что он чувствует на своем лице его дыхание, едва успевает перехватиться за другой поручень, и понимает, что на ближайшие десять-пятнадцать минут жара будет самой меньшей из его проблем. Брайан, держась обеими руками, трясет головой, пытаясь убрать лезущие в глаза волосы, но ничего не выходит. Фредди хочется помочь ему, и нужно всего-то протянуть руку и отвести в сторону непослушную прядь, но вокруг столько людей, что ему приходится сжать свободную руку в кулак, больно впиваясь ногтями в собственную ладонь. А потом автобус подпрыгивает на кочке, и их бедра оказываются слишком, слишком близко. Катастрофически. Фредди чувствует горячую волну, устремившуюся по телу вниз, и проклинает все на свете, сдерживая стон, потому что как раз в этот момент он не может не думать о том, насколько Брайан хорош. Как потрясающе на нем сидит его светлая рубашка с коротким рукавом, как притягательно выглядит его загорелая грудь в вырезе, образовавшемся из-за не застегнутых пуговиц, какая длинная у него шея, и как ее подчеркивает двойная нитка деревянных бус; он не может не думать о длинных ногах и идеальном профиле, об упругих кольцах кудрей и обворожительной, немного застенчивой улыбке… Член тут же предательски встает в его узких брюках, причиняя дискомфорт. Адреналин шумит в ушах, когда он понимает, насколько он сейчас близок к тому, чтобы вся его конспирация в одночасье провалилась с поистине божественным треском. А если заметит кто-то из пассажиров? А если Брай заметит? В голову очень некстати приходит странная картина: его высаживают на ближайшей площади, окружают, а потом, выкрикивая ругань, закидывают камнями, как какую-нибудь несчастную девушку на площади Эр-Рияда. За аморальное и возмутительное поведение. И, впрочем, думается, что видение это недалеко уходит от реальности, но ему по большей части наплевать, что скажут о нем все эти люди, но вот Брайан… Возникшее в голове его осуждающее лицо неожиданно отрезвляет, и заинтересованное в происходящем тело удается взять под контроль. Наконец, после еще нескольких мучительных минут, проведенных в удушающей давке автобусного салона, вплотную прижатым к желанному телу, Фредди позволяет толпе вынести себя на остановку. Брайан выходит следом. Они поправляют одежду и приводят в порядок волосы, а потом оглядывают друг друга, оценивая слегка помятый вид, и вдруг начинают смеяться. Вся досада по поводу жары и неудачно попавшегося битком набитого транспорта проходит в мгновение ока. Растворяется в аромате сиреневых глициний, тонет в летнем мареве, пропадает, уносимая легким приятным ветерком за угол утопающей в зелени небольшой улочки с невыносимо-идеально-уютными невысокими домиками по обеим ее сторонам. — Прогуляемся до колледжа? — то ли спрашивает, то ли предлагает Брайан, слегка склонив голову и щурясь от солнца, пока они идут по тротуару. Фредди успел подумать об этом пока они ехали сюда: знакомые стены, пропитанная вдохновением атмосфера творчества, звуки музыки, запах масляных красок и безумные вечеринки на съемных квартирах… Ностальгия уже почти захватила его в свою отдающую лагером и густым сладковатым дымом сеть, но, когда они вышли и успели пройти несколько метров, он огляделся вокруг, впитывая томную размеренность жизни вечернего пригорода, и решил, что именно сейчас хочет провести вечер только с Брайаном и запомнить его таким, без пятен чужих лиц на холсте, без фальшивых нот в мелодии. — Честно говоря, я подумал, что мы сможем пройтись по парку, или походить по окрестностям, — отвечает Фредди. И на самом деле, он почти уверен, что Мэй его поддержит. За то время, которое они знают друг друга, он научился понимать, когда Брайан желает проводить время в большой и веселой компании, а когда предпочтет спокойный отдых без лишнего шума и (или) звона Биг Бена в голове на следующее утро. — Еще чуть-чуть, и я начну опасаться, что ты серьезно болен, — подтрунивает над ним Брайан, — я-то думал, что мы сейчас окажемся в гуще событий, где быстро станем очень веселыми и не очень трезвыми, а потом утром проснемся в незнакомой квартире с кучей народу (и не факт, что все в этот момент будут одеты) и в прескверном состоянии, но с возом обрывочных воспоминаний о ночных приключениях… Фредди не удерживается от смешка. — Ну, мне тоже может надоесть на каждый выход изображать из себя увлеченного грехопадением персонажа. Смена обстановки, разнообразие, краски жизни, не приукрашенные эффектами от травы и бухла. Или ты хотел… — неуверенно добавляет он, но Брайан с жаром мотает головой и отвечает раньше, чем он заканчивает свой вопрос: — Нет-нет, мне нравится идея с прогулкой. Я давно не ходил по городу просто так. Фредди тихо облегченно вздыхает.