Мы восхищаемся красотой бабочки, но редко признаем изменения, через которые она прошла, чтобы достичь этой красоты.
***
Лучик света, проскальзывающий через окно и падающий в один из углов, виден только с моей стороны пустой комнаты Хана, — он как дар, который посылается мне или кому-то другому в эти раннее время, когда солнце только-только начинает вставать, пробуждая людские души от непрерывного сна. Непременно делает чуточку лучше этот новый, открывающий возможности, день. Осторожно, дабы не разбудить парня, наклоняю голову в бок, и перевожу взгляд на часы у прикроватной тумбы. На моё удивление было только шесть утра. До пар приблизительно четыре часа и это не сильно озадачивает: в спешке встать, сделать водные процедуры, и что самое главное позавтракать чем-нибудь тёплым и, как правило, организованным самим Ханом. Чаще всего готовил он, пока я варил нам зелёный чай, стискивая между зубов один из сделанных им сэндвичей. Опасливо и очень медленно переворачиваюсь на другой бок, таким образом, чтобы я мог увидеть спящее лицо Джисона, мирно сопящего рядом со мной. Ресницы Хан-и были влажными и насмешливо дергались как крылья у бабочки. Он выглядит таким невинным, отчего возрастало желание прижаться к нему ещё больше и предостеречь от неведанной опасности, которая надвигалась на него через кошмары, — может, они-то и были причиной его слёз. Я отчётливо слышал плачь по ночам и совершенно не заставал его бодрствуя. Хан всегда держался столбом, не поддавался эмоциям и был сдержан. Похмелье или нет, но то жуткое чувство внутри подсказывало мне, что не только из-за меня он был странным прошлой ночью. Нутром чувствовал. И спросить его об этом напрямую казалось мне верным решением. Может, когда проснётся — мы сможем, как обычно, позавтракать вместе перед уходом. Или вечером придя домой. Я просто убеждён в том, что мы поговорим, если, конечно, он захочет и будет готов. И вот… он зашевелился, чуть размыкая свои глаза, которые тут же встретились с моими и подобрели, когда до него дошло, что я мог всё это время смотреть как он спит. — Доброе утро. — сказал он, потерев переносицу. — Голоден? — Доброе, — ответил я с хрипотцой, затем сел, чтобы спустить ноги на пол. — Есть немного.***
Я, наверное, самый худший друг на свете. Всё утро было куча возможностей поговорить с Ханом, но в итоге я как дурак молчал всю дорогу до университета, пока он вёз нас с раздавленным видом и общался как-то отстранёно. И что самое худшее — я делал вид, будто не замечал этого. Я не был Сынмином или Минхо, которые могли разговорить кого угодно. К тому же я совершенно не знал, как затронуть в разговоре с ним Феликса. Они когда-то были вместе, а я оказался между ними и их совершенно не радует то, что необходимо конкурировать. Но я этого не выбирал. Стоит ли тогда себя винить в этом? — Приехали, — голос Хана вывел меня из размышлений. Опомнившись, я последовал его примеру и вышел из машины, перехватывая на лету яблоко, которое захватил для меня парень. С улыбкой, самой тоскливой из всех, он последовал за мной во внутрь. Нас встретил Мин, болтающий с кем-то по телефону. Поздоровавшись с ним, я обнял его и он продолжил с кем-то болтать и затем мы отошли с Джисоном в сторону. — Встретимся за обедом? — спросил я, в тот самый момент, когда он развернулся, чтобы молча уйти. Что же на самом деле происходит у него в голове? — Хорошо бы дожить до него. Спишемся, Бин, — горько усмехается, затем переводит взгляд на Минхо подошедшего к нам, как и обычно в хорошем расположение духа, и затем уходит, так и не дождавшись моего ответа на его мрачное заявление. Минхо не понимая переглянулся со мной в немом вопросе «Что с ним?». Я пожал плечами. Мы направились на две скучнейшие пары, в ожидании обеденного времени, дабы наконец-то спокойно выдохнуть и сесть за общий столик с Сынмином и Джисоном, но не был до конца уверен во втором. Мрачным и отстранённым — таким я ещё его не видел. Обычно так выгляжу именно я и это для меня уже как норма. И он далеко не был таким, по крайней мере, за всё это время. — Бин, твой телефон вибрирует. Может, посмотришь? — сообщает мне Мин, собирая свой рюкзак после первой пары. Я разблокировал дисплей и тогда показались сообщения от мамы, с которой я не разговаривал уже пару-тройку дней. В них она просит меня приехать домой и поговорить. Вполне ожидаемо, ведь я столько времени оттягивал свой приезд, что уже и думать перестал о ней, о доме и о каких-либо вообще обязательствах. Я не мог вот так сразу ей ответить. Нужно было всё обдумать прежде, чем выбирать день, время… чёрт, я просто не готов. Мои руки предательски задрожали и я до боли кусаю свои губы, дабы подавить волну стресса. — Мин, сколько у нас сегодня пар? — Всего три, — Ли помедлил с ответом, вспоминая наше расписание и меня начало бросать из крайности в крайность: где, куда, и сколько времени займёт моё пребывание в этом месте, и в каком-нибудь другом тоже. Внизу живота начал закручиваться тревожный узелок. — Слушай, может, нам…прогулять последнюю? — предложил я, перейдя на тон ниже. Мин глупо похлопал глазами, будто не веря собственным ушам, затем как-то по хорошему странно заулыбался. — А я думал не предложишь. — ответил он, затем покопался в своём телефоне, дабы выяснить что у нас будет третьим, а когда нашёл, победно щёлкнул пальцами, — Лингвистика, супер, — кажется, удача шла прямо к нам в руки.Так что я в какой-то степени расслабился, как парень вдруг изменился в лице, яростно зашипев: — Блятство… — Что? — от неожиданности, взвизгнул я. — У меня по ней хвост висит, — признался он, поджав недовольно губы в тонкую линию и я обречённо закрыл лицо рукой. — А знаешь что? Поебать, разберусь потом. Уходим после второй. — Ты уверен? — На все сто, — уверовал меня он, с хитрым блеском в глазах. — Думаешь мне так хочется сидеть и сдавать долги? — смеясь, задаёт вопрос, ответа на которого он не ждал, но озвучил чисто для справки. — Без меня обойдутся. Оставались считанные минуты до конца второй пары. Не знаю, было ли по нам видно, но нас почти передёргивало от того, что мы собираемся свалить и тут меня осенило, что можно было бы разыграть небольшой спектакль. — Мин, по моему сигналу — упади, — шепнул я ему и его глаза в замешательстве начали бегать, озадаченно и нетерпеливо парень начал дёргать ногой, дабы придумать как лучше всё это провернуть. Я поглядывал на препода, вошедшего в аудиторию за полчаса до третьей пары. — Я должен притвориться, что у меня грёбанная эпилепсия по-твоему?! — его дрожащий голос сорвался на писк, будто бы он реально понятия не имел, как это делается и я мысленно закатил глаза. Ли продолжил жалобно скулить: — Тут такой узкий проход, да ещё и столы… Если неудачно приложусь — мне череп проломит… Это ведь не кино. Боже… — Поэтому я и сказал, когда подам сигнал, — почти на одном дыхание, прорычал ему и вновь перевёл взгляд на препода, который увлечённо перебирал бумажки на своём столе. Как только закончилась пара все ломанулись к выходу, разбежавшись кто куда, по своим делам до начала третьей пары, но я и Мин задержались, чтобы произвести на свет легенду. Преподаватель явно был застан врасплох тем, что один начал падать и терять сознание, а другой, то бишь я его торопился поймать, предотвращая падение. Ли делал вид что ему плохо, тяжело дышал и в какой-то момент я заметил как его лицо начало неестественно краснеть. Вероятно малость переборщил. — Видите ли ему с самого утра нездоровилось. Думаю, у него снова начался приступ… — начал нести я ересь, запугивая мужчину, пока тот наклонился к Мину, осматривая. По-моему у Минхо ещё больший шок, чем у преподавателя. — Астматик, понимаете ли… Могу ли я отвести его в медкабинет? — Э-э-э, конечно-конечно, — засуетился тот, чуть ли не вскидывая руками, направляя нас к выходу. — Это может занять какое-то время, — помогая Минхо стоять, щебетал я. — Думаю, это затянется надолго. Ему будет нужна моя помощь, если придётся ехать в больницу. Простите, мы можем после переписать все конспекты? Получив его ободрение, мы выскочили в коридор и под пристальным надзором взрослого двинулись в сторону лестницы, и я всё также помогал своему другу идти. — Оскара нам, — подмигнув, я оглядел его. Потрепанный актёр больших и малых театров: запыхавшийся и красный — от тяжелейших усилий сбивчиво дышать, а вернее задыхаться. — Пять баллов, дружище. — Да я чуть не умер! — Я бы не позволил этому случиться, — смеюсь я, заметив как он начинает дуться. — Ладно тебе, пойдем, заберем Хана. — Или он заберёт нас, — Ли сослался на его внезапное появление на нашем пути, но он будто нас не заметил, проскакивая к выходу и я начал звать его по имени. Джисон отозвался не сразу. Побледневшее лицо выдавало его и игнорировать это было уже нереально. — Может, поговорим? — спросил я его, взяв за руку чуть выше локтя, получив от него недовольный взгляд сначала на мою руку сдерживающую его, затем на меня. Парень с тяжестью вздыхает. — Знаешь, мы тут решили… — я раскашлялся. — пойти на обед раньше. Почему бы тебе не пойти с нами? Если не занят, конечно… В недоумении изогнул бровь, а когда до него доходят мои намерения, расплывается улыбке и тогда его хмурость почти что сходит на «нет». — Я хотел бы, но на самом деле не могу… — Пожалуйста, — настоял, зная, что позже так и не смогу с ним нормально всё обсудить. — Так как я переживаю за тебя — готов заплатить и за твой обед тоже. Джисон робко промолчал, но по нему было видно, что он был рад этому. Минхо скорчил обиженную мину. — Братик Бин-и, — протянул он. — А мне обед купишь? — Ты что-нибудь слышал, Хан-и? — игнорируя слова того попрашайки, начал строить из себя дурака я. — Кажется, звонок произвенел. Нам пора. Мин, ты ведь идёшь? — Вот так и теряют друзей, Со Чанбин, — заныл тот и я рассмеялся, приобнимая его и Хана. Мы пошли есть, обсуждая дела друг друга. Минхо как обычно не затыкался, рассказывая о своих отношениях с его девушкой, к слову, всё ещё недолюбливающей меня. Но с тех пор как я съехал, — сказал Мин, я даже начал ей чуточку нравиться, ведь я больше не мазолил ей глаза своим «чёрствым видом». Просто прелесть, что тут скажешь. Позднее к нам присоединился Сынмин, который к моему удивлению позвал и Феликса, который как и обычно пропал невесть куда. Последние недели две его не было слышно, а про свой спортзал он и думать забыл, только изредка звоня нашему с Джисоном тренеру. После стольких сообщений ему в личку, он таки сдался и я назвал ему адрес кафе. — Что-то не так, — подсев ближе к Хану, сказал я и он чуть приоткрыл рот, будто бы хотел сказать что-то очень важное, но вновь поник. — Ну же, я точно знаю. Не трусь, расскажи. — Всё прекрасно, — с поддельным энтузиазмом выплянул он, туда сюда крутя ложку в своей чашке с кофе. — Брось, Хан-и, я ведь не идиот и могу отличить, когда тебе плохо, а когда хорошо. — Да, и ты знаешь из-за кого меняется моё настроение. — намекает, злобно усмехаясь и я закусываю губу. — Извини. У меня и правда проблемы, но ты тут совсем не причём… Я просто…очень зол и расстроен сейчас. — Понимаю, но я просто хотел, чтобы ты знал, что я рядом с тобой и готов выслушать всё, что ты мне скажешь, — я нервно сглотнул, кое-как проговорив слова, — перевёл взгляд на открывающуюся дверь. Феликс в своём кашемировом пальто, идеально белоснежной кожей слишком сильно увлекли меня. Прежде чем встретиться со мной взглядом он снял солнцезащитные очки, покорив своей мордашкой ещё парочку официанток. — Учитывая твоё умение концентрировать внимание на ком-либо, кроме него — я в этом больше не уверен, Бин, — хмыкнул Джисон при виде того, как меня начал обнимать со спины за шею Феликс, слегка потрепав за волосы. — И тебе привет, Хан, — натянул улыбку Ли, всё ещё прижимая к моей щеке носом. — Интересно, почему ты здесь? — Меня пригласил Чанбин. — А разве ты не должен быть где-нибудь ещё? — невинно кривляясь, переспросил Феликс и я начал гневно смотреть на него, чтобы тот прекратил. — Если мне не изменяет память — у тебя были дела. Вот и спросил. — Теперь нет, ведь… те, о ком я должен был позаботиться умерли, — Хан, до этого непринуждённый и жадный на слова, только что признался в самом наболевшем, больше напомнив этим упрёк. Я видел как за долю секунды поменялось лицо Феликса и как ему претило собственное присутствие. Сейчас он… был шокирован не меньше других. Я почувствовал перед Джисоном огромную вину. Буквально возненавидел себя за халатное отношение, и что до меня так и не дошло, то с какой силой он пытается справиться со всем в одиночку. Уголки глаз парня набухли от соленой жидкости, делая их красными. Но он не плакал. Сдерживался, перебирая пальцы, и концентрируя внимание на чём-то что не причиняло ему боль. Он глубоко вздохнул и понемногу уголки его губ расплылись в слабой улыбке. — Мои родители погибли, когда я был ещё в старшей школе, — добавил он и мы коротко переглянулись. — Пару дней назад была годовщина со дня их смерти. Я должен был… сделать всё как полагается. С дурацким подношением и тёмной ленточкой. Второй год пошёл, но ощущение такое, будто бы я хороню их снова и снова. — Прости, — совестливо проговорил Феликс. Первый смельчак, нарушивший тишину. — Я веду себя как козёл, но это никак не оправдывает того, что я забыл. Ты не заслуживаешь такого… — Спасибо… — слова бывшего парня значили для него гораздо больше, чем казалось. — Наш малыш Хан-и такой сильный, — восхитился им Сынмин и мы согласно кивнули с Минхо. Все начали понемногу отходить от угнетающей темы к более насущным и в этот момент меня начали отвлекать сообщения от мамы, очень сильно напоминавшие преследование. Её слишком беспокоило скорое появление дома. — Мин, поехали со мной ко мне домой на этих выходных, — предложил я другу, в то время как он жадно поглощал свою еду — на моих словах перестал жевать. — Поможешь мне. — Э-э-э, без обид, дружище, но я пас. — протараторил он испуганно и я остолбенел. — По-твоему я — дурак встречаться с твоей мамой? Она ведь меня на дух не переносит. — Ничего, перетерпит, — вздохнул я, но перед его жалостливым лицом, молящем о пощаде, я отмахнулся. — Ладно. Будь по-твоему. Я невольно покосился на парней, а на лице Кима и вовсе читалось «На меня даже не смотри. Я не при делах…». — Не хочу просить тебя, в связи с твоей ситуацией, Хан, но, может, ты хочешь? — я неловко закусил губы, получив от него виноватый взгляд. — Я бы с удовольствием, Бин, правда, — начал он извиняющимся тоном. — Это было бы кстати, ведь и живём мы вместе. Но в этот раз не получится. Обещаю, в другой — я поеду с тобой. — Хорошо. — Ты так и сдашься на Хан Джисоне? — подал голос Феликс, который всё это время подозрительно отмалчивался в стороне. С его губ слетел разочарованный смешок. — То есть я для тебя посторонний, которого лучше проигнорировать, чем позвать на знакомство с семьёй? — Не обижайся, Феликс, но может быть Бин из-за вот таких вот твоих колкостей и не хочет тебя брать с собой? — ухмыляясь, предположил Сынмин, получив от него убийственный взгляд. — А что? Ты говоришь всё что вздумается и у тебя неудержимый нрав, — ещё вытворишь у них дома какую-нибудь хрень. — Улитка, ты мне всё ещё друг или как? — вопросил Ли. — Ну конечно, малыш-Ли, иначе бы я не назвал тебя при всех испорченным, — саркастично ответил парень, пока мы чуть ли не давились от смеха. — Ты даже не догадываешься, как я жалею что не сижу с тобой рядом, — загадочно ухмыляясь сказал Феликс, угрожающе сверкнув глазами. — Тогда я мог бы хорошенько размазать по стенке твой микро-член. И мне правда нужно взять его с собой? Да его поведение убьёт меня раньше ужина в кругу моих домашних. Он как бомба замедленного действия, которую с познаниями как у чайника нельзя перенастроить. Маме непременно «понравится». — Решай, Бин. Мне сопровождать тебя? — обратился уже ко мне Феликс, с надеждой во взгляде. — Твоя взяла, — ответил я с огромным усилием. — Прихвати с собой, пожалуйста, пульт управления. — Для чего? — Чтобы я мог в нужный момент отключить тебя.***
Если бы несколько месяцев назад мне кто-нибудь сказал, что я буду стоять напротив двери собственного дома, прижимая к себе букет цветов в компании парня, увлечённого мной настолько сильно, что примет решение прийти в дом моей семьи, я бы рассмеялся. Во-первых, из-за нелепого сюжета, во-вторых, из-за того этим товарищем окажется кто-то вроде Феликса Ли — испорченного богатея, с острым языком и, признаться честно, с развитым умом. До того как позвонить в дверь, я метался, пытаясь успокоиться и собраться мысли в кучу. Мы зайдём туда вместе и что потом? Что если не лучшая идея — приехать вдвоём? Я ведь… не могу думать о нём, как о Минхо, который всегда был мне близким другом, почти братом. К Феликсу у меня другое отношение и боюсь, что это чувство не пройдёт и будет грызть меня весь вечер. — Ты боишься? — осторожно спросил Феликс, коснувшись пальцев моей свободной руки. Я не хотел, чтобы он думал обо мне как о трусе, но и отрицать того, что переживаю за этот вечер не мог. Кивнул. Его пальцы переплелись с моими и я было хотел их разомкнуть, из-за того, что начал чувствовать своего рода волнение и моя рука начала при всём этом предательски дрожать. — Всё хорошо, Бин. Тебе нечего скрывать. По крайней мере, тебе не придётся стыдиться. Ни меня, ни моего присутствия. — Я знаю, — ответил я, крепче сжав его руку в своей, а их коснулся первые, почти еле заметные хлопья снега, медленно сползающие с неба на землю, покрывая собой всё вокруг. — Снег будет единственным свидетелем наших уз, малыш, — греющая в этот зимний период, улыбка, покоряющая мир, вновь украсила его лицо. — Ладно, давай, покончим с этим… Говорят, ведь «встречают людей по одежде, а провожают по уму», — вот с Феликсом именно такой случай. С друзьями напыщен, постоянно дразниться, а в кругу новых лиц старше его — обходителен и вежлив. Казалось, как другой человек, но, если вдуматься, он всё тот же обольстительный Феликс Ли. Как только мы вошли, а мама встретила нас на пороге — я боялся лишь того, что её смутит присутствие Феликса, однако, она не дала ни единого шанса распознать дискомфорт в её лице. Думаю, мама была даже рада, что я приехал не один и ей не пришлось долго копаться в себе и вынимать слово за словом. Мне нужно-то было только, чтобы мы спокойно провели время в компании друг друга, обсудили новости друг друга и всё. Я ожидал того, что ей захочется затронуть тему моего возвращения домой и этот момент наступил между вторым и третьим блюдом. Женщине не составило труда перед этим подать их нам, доброжелательно посоветовав попробовать Феликсу её черничный пирог в качестве десерта, получив от него не менее тёплую улыбку. У них такая идиллия, что я даже не уверен, что нужен им вообще. — Я сообщу тебе, когда соберусь домой, а пока не стоит переживать, — успокоил я её, пока та ходила и задавала мне вопросы, загрузив руки подносом. — Мам, послушай, тебе стоит сесть и отдохнуть. За всё время, что мы здесь — не видел, чтобы ты ела. — Извини, Бин, я просто разнервничалась. Вдруг чего-то не хватает на столе, — замешкалась женщина, сев за стол напротив меня и Феликса, мирно поедавшего стейк и овощи, и как бы не прислушивающегося к нам. — Так, тому что мой бунтующий сын имеет крышу над головой, я обязана вам? Из-за внезапного обращения, Феликс перестал жевать, раскашлявшись, кое-как проглотил размельчённую пищу. — Видите ли, госпожа, на самом деле, Чанбин живёт не со мной, а с другим нашим близким другом, — ответил он и мама недоумевающе изогнула бровь. — Я всего навсего друг, который вызвался подменить его на сегодняшней встрече. Всё-таки мы были в ответе за вашего сына и было бы неправильно, если бы никто не приехал с Бином. — Спасибо за честность, — морщинки на лице мамы разгладились, благодаря улыбке, которую она так долго от нас прятала за строгостью. — Вы настолько открытый юноша, так к тому же правилами этикета не обделены. Интересно… что за люди — ваши родители, раз воспитали такого хорошего мальчика. — К сожалению, я рос не в полной семье, — признался парень, огорошив этим мою маму, и, честно говоря меня тоже своей откровенностью. — С кучей сводов правил и образцовой этики. Мой отец очень усидчив и обязателен. И даже когда я был ещё юн, чтобы понять всю меру ответственности, он настаивал на том, чтобы я прилежно учился и признавал всю степень значимости этого слова. — Как же вы и Бин познакомились? «Вот, этого ей точно нельзя знать…» — я в ужасе покосился на Феликса, безобидно улыбающемуся своим мыслям, словно его воспоминания были одними из лучших. — Я знал Бина ещё задолго до того, как вернуться в Сеул, — ответил он, цепляясь за образ, возникший в голове: меня в боксёрских перчатках, стоящего на ринге. — Тогда, в Австралии, я им очень восхищался, когда он даже не догадывался о моём существовании, — бархатный тембр голоса и прямой зрительный контакт со смеющимися глазами, безвредными и мягкими вызывают во мне бурю эмоций, но, как-то только парень опомнился, переведя взгляд на поверхность стола, я понял, что это было как нельзя кстати, ведь мы были не наедине и точно не с тем человеком, в присутствии которого стоило бы погружаться в дебри влечения. Парень добавляет: — Очень жаль, что он больше не соревнуется. И возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что наше знакомство произошло очень неожиданно. Минхо познакомил нас на встрече с другими ребятами из их университета. — Ли Минхо?! — переспросила она. — Да, кстати, о нём, — наконец-то вмешался в разговор я. — Какое-то время я жил с ним, а теперь уже нет. Тот с кем я живу, тоже из нашего университета. Он хотел приехать, но не смог из-за личных обстоятельств. — Да, но, Бин… — она закусила губы, пытаясь подавить в себе раздражение. — Разве это нормально? Вот так, жить у кого-то, когда у тебя есть своя комната и дом, куда ты мог бы вернуться. — Я это знаю… Но поверь, я никого не обременяю и мой друг не беспокоиться из-за того, что я у него в гостях. Это, в любом случае, только на время. — Ладно, поступай как знаешь, но Бин, — мама укоризненно взглянула на меня. — Постарайся напоминать о себе чаще, я ведь знать не знаю, чем ты занят днями напролёт. Я согласно кивнул. — Ну, а вы, как друг, приглядывайте за этим мальчишкой. Я могу вам это доверить? — Разумеется, — Феликс ответил твёрдо и чётко, как будто давал присягу верности. — Можете на меня рассчитывать…***
Я вернулся домой почти за полночь: под одинокой настольной лампой сидел Хан, почти обездвиженный силуэт его спины, такой сильной, но одновременно и очень хрупкой, ссутулилась и приобрела форму горба. Джисон-и не видел как я зашёл, о чём-то задумавшись, склонил голову вниз. Парень, не замечая моего присутствия, пригубил сигарету, зажатую между его пальцами. Полностью истлев, не стряхнутый пепел попадал на пол, хотя рядом с Ханом, на полу стояла небольшая баночка, куда он мог его деть. Но ему, кажется, было совершенно безразлично всё это. Как и на безропотно разбросанные вокруг него вещи по всей комнате. В углу, на столе и полу. В этой темноте лишь лампа позволяла разглядеть настоящий крик о помощи. Я встал напротив него согнутого и он наконец-то поднял свои страшно измученные глаза от слёз. — Что произошло? — спросил я, скинув с плеча рюкзак. Хан молчал, поднеся дрожащей рукой к своим губам сигарету, от которой мало что осталось. — Ты уже вернулся? — больше прозвучавший вопрос, как утверждение получился очень натянутым, практически выдавленным из себя. Парень выудил из пачки две новые сигареты — одну для себя, немедля зажав её в зубах, а другую для меня, протягивая: — Хочешь? Я покосился на сигарету, а затем вновь перевёл взгляд на парня, игнорируя его предложение. Мог бы и закурить, но я был сыт по горло этим. Хотел лишь ответов. — Ты ведь не куришь, — сказал я и опустился на пол рядом с ним. Кому-то ведь нужно ему напоминать в моменты отчаяния. Что-то промычав в знак согласия, Джисон горько усмехнулся, но тем не менее прикурил, блеснув огоньком. — Это я — виноват, не нужно было при тебе дымить. Тебе так шёл здоровый образ жизни… Это жалкое подбадривание сработало лишь на пару ничтожных процента — мне удалось хоть немного привести его в чувства пост-иронией. — В таком случае, вина лежит и на мне, — прохрипел он, выпуская тонкую струю дыма из своих лёгких. — Я был готов вечность смотреть как ты куришь одну за другой, а ещё… я слишком слаб для того, чтобы спокойно принять всё дерьмо, что обрушивается на меня каждый год. — Речь о твоих родителях? — я стушевался, не в силах и пяти минут выдержать его сокрушённый взгляд. После того, как он кивнул, я наконец-то смог вздохнуть. — Боль притупиться, Хан, ты ведь знаешь… — Феликс, говорил точно также. О том, что всё измениться, нужно лишь чуть больше времени и боль уйдёт. Но знаешь что? Вместо этого ушёл сам Феликс, а боль лишь разрослась и стала неконтролируемой. Стихает, — и снова тут как тут. Ждёт, когда же я утоплю себя. — Я понимаю, правда. Но всё это будет неважно, если ты будешь лучше заботиться о себе. — Бин, я устал, — загнано пожаловался он, слегка покачиваясь назад-вперёд. — Устал пытаться, терпеть, ждать, и снова терпеть. У меня ничего нет… — Не правда, — возразил я, хмурясь. — У тебя есть близкие друзья. И Феликс… — на упоминание его имени запнулся: — м-м-м… если потребуется. У тебя есть я. — Я предпочёл бы умереть в той чёртовой аварии вместе с ними, — выдал мне, почти еле слышно, и я опешил. — В чём смысл жить так, будто бы доживаешь последний промежуток времени? «Его нет, Хан, ты просто живёшь, так чтобы потом в самом конце не о чем было жалеть…» — мысленно ответил я и пришёл к тому, что это лишь сугубо моё мнение, которого мне и придерживаться. Но дело было не во мне, а в Джисоне, и это о его жизни мы говорим. И я вспомнил о сравнение, которое я относил к нему. Бабочка, чей красотой я восхищался, ровно столько же, сколько и её стойкостью удерживаться на лету, хотя та сама того не желала — ей необходимо было сохранять свои крылышки целыми и невредимыми, чтобы прожить чуть дольше. Ранимое, но в тоже время сильное создание, которое сохраняет свою красоту до самого конца. И это так похоже на Хан Джисона. — Что мне нужно сделать, чтобы ты перестал думать об этом? — Что? — Хан сначала не понял меня, переспросив. Я повернулся к нему. — Я сказал, что готов сделать всё, чтобы тебе стало лучше. Он замялся, поразмышляв на этот счёт, и его глаза оживились в едва удержимой терпимости: — Тебе не понравиться то, что я скажу. Не стоит… — Но я хочу, — заверил его я и он чуть помедлил с ответом, сверив меня долгим, заискрившимся огоньком, взглядом. — Тогда… сегодня ночью…переспи со мной.