Ружья в снегу

Это похоже на искры. Белые, яркие. На первые снежинки и первый снег. На чистый иней, вымораживаемый из стылого зимнего воздуха, отливающего радугой на утреннем солнце. Грубые мозолистые пальцы касаются лба, убирая единственную выбивающуюся светлую прядь. Мужчина улыбается, мягкий свет восходящего солнца играет с его серо-синими радужками. Он держит парня на коленях, устраивая удобнее. Скаут лежит, завёрнутый в заботу. Снайпер что-то бормочет, посмеивается, касается указательным и средним пальцем русой брови, гладит. Задевает маленький шрам у переносицы. Скаут еле обнимает его в ответ. Его кренит в сон; ему поверхностно снятся образы матери и моря. Но это не вызывает тяжести, наоборот, ему спокойно и тепло. Снайпер легонько поглаживает его по голове, приминая волосы. В груди снова вспыхивают искры. Мужчина успокаивается рядом. Он тоже засыпает. Длинные пальцы лениво перебирают растянутую ткань свитера. Другие пальцы, чуть меньше, суше и короче скользят на него в ответ, растирая потёртый лацкан пыльника. Парень возится, утыкаясь носом в сгиб локтя мужчины, вдыхая его тепло и запах. Здесь хорошо, думает он. Снайпер устраивается удобнее на полу общей комнаты, приваливаясь к подлокотнику обшарпанного дивана, обивка которого почти разлохматилась на нитки. Лёгким и выверенным движением головы он заставляет съехать шляпу себе на глаза. И откидывает голову назад. Ему не холодно, парень греет его, свернувшись калачиком у него на коленях. И что-то греет ещё, отчего становится так горько-радостно на душе и щиплет глаза. Здесь хорошо, думает он. В общую комнату пока никто не входит.