Что могло пойти так

Людей было не просто много. Людей было много настолько, что кружилась голова. Сюэ Ян даже в самых крупных городах никогда не видел такого столпотворения, а ведь судя по подслушанным разговорам — бессмертный понимал едва ли треть сказанного, но для составления общей картины этого хватало — он находился в небольшом поселении, которое некоторые презрительно именовали деревней. Ченмей в очередной раз проигнорировал ползущие по позвоночнику острые иглы страха, продолжая изучать открывшийся ему новый мир. Люди вокруг заставляли его презрительно кривиться — несмотря даже на то, насколько сильно он выделялся среди всех прочих, взгляды соскальзывали с него, как будто он был намазан маслом. Сюэ Ченмей был невидимкой и когда скитался, готовый на все ради короткой крохи тепла, и после, облаченный в украшенные золотом одежды, и потом, в городе И — лишь немногие были способны его заметить и оценить по достоинству. Тряхнув длинными, изрядно отросшими волосами — он, конечно, иногда отхватывал свою шевелюру Цзян Цзаем чуть ли не по лопатки, но она продолжала расти — мужчина свернул в переулок и воровато сунул руку за пазуху. Пятнадцатью минутами ранее он обчистил парочку прохожих, но раз никто не спешить кричать «держите вора», можно и полюбоваться на добычу. В странным образом открывающихся кошельках была куча монет и какие-то бумажки. Первым порывом было их выкинуть, но потом Ченмей все же решил, что вряд ли кто-то будет носить с собой что-то абсолютно бесполезное. Тем более во втором кошеле тоже нашлись такие. Сюэ Ян попробовал влить в них энергию, но это ожидаемо были не талисманы. Хмыкнув, вор распихал добычу по карманам и приступил к осмотру следующей вещи: такие были у всех, поэтому он решил, что ему тоже пригодится, хотя совершенно не понимал, зачем. Это была небольшая, с ладонь, пластинка — с одной стороны сделанная из неизвестного материала, с другой же было стекло. Мужчина крутил ее так и эдак, пока случайно не задел что-то пальцем, после чего штука вспыхнула. От неожиданности бессмертный выпустил ее из рук — стекло пошло сетью трещин, и как он ни бился, ничего не происходило. Хмыкнув, Ченмей решил, что оставит артефакт, и для начала понаблюдает за кем-то, кто будет его использовать. Так, за беспрерывными наблюдениями, прошла неделя. Пытливый разум как губка впитывал новую информацию. Да, огромное количество слов так и остались бессмысленным набором звуков, но Сюэ Ян уже мог общаться с людьми. Он даже побывал в магазине — бумажки и правда оказались деньгами, чего Ченмей вообще не был в состоянии осознать. Правда, вино так и не удалось купить, продавщица требовала у него что-то под названием «паспорт», так что пришлось стащить пару вожделенных бутылок для празднования выхода в мир. Еще он сходил туда, где простая вывеска гласила «КНИГИ», и скупил половину отдела истории и несколько простых детских книжек: он был уверен, что каллиграфия сильно изменилась за прошедшее время. И, в общем-то, не ошибся. Еще через неделю он выяснил, что заклинатели стали всего лишь мифом, и несмотря на их присутствие в книгах, историки касались лишь политических вопросов. Это заставило мужчину долго хохотать — он-то почувствовал тяжелую, давящую энергию ин, едва вышел из пещеры! А эти идиоты попросту не верят в ее существование! С удивлением и удовольствием он читал про изобретения, про новое оружие, про триумфальное шествие клана Цинхе Нэ к власти; он был потрясен от того, что началось это с тихого и вечно запуганного Нэ Хуайсана. Именно он собрал под своим крылом лучших ученых своего времени, позволив им трудиться и изобретать, и его дети продолжили его дело — со временем почти все гении готовы были душу отдать ради своих покровителей, придумывая для них как новые способы улучшить жизнь, так и новые способы убивать людей. После изобретения электричества люди перестали бояться темноты и восставших мертвецов: как понял сведущий в заклинательстве Ченмей, эта странная сила попросту сильно пугала нечисть, и в нее постепенно перестали верить. Сейчас Поднебесной правил Нэ Бэй, потрясающе детальный портрет которого Сюэ Ян обнаружил на одной из страниц учебника новейшей истории. Изящный, хрупкий альбинос — бессмертного сильно повеселила фантазия тех, кто выбирал ему имя* — совершенно не походил на Нэ Минцзюэ и прочих предводителей Цинхэ Нэ, зато почти как две капли воды повторял внешность Хуайсана. Особенно эти длинные, ломкие пальцы, сжимающие веер, и совершенно не способные сжать рукоять сабли. Правда, этот юноша совершенно ничего не боялся, и на губах его блуждала рассеянная улыбка. Хотя с другой стороны, сохранившееся изображение непутевого братца Нэ Минцзюэ тоже вовсе не казалось напуганным. Неужели к середине жизни Хуайсан наконец превратился в достойного заклинателя? Сюэ Ян посмеялся над этой мыслью, что не помешало ему поделиться ей с обожаемым мертвецом. — Нет, представляешь, они вообще перестали пользоваться мечами, — резко сменил он тему уже через минуту. — У них теперь эти, пистолеты, и тебе они точно не понравились бы. Это я-то бесчестен? Х-ха! Ты просто этих тварей не видел. Чёртов святоша… Злоба снова поглотила его, впрочем, уже через пару минут Ченмей увлечённо описывал устройство нового мира, тряс учебниками перед лицом даочжана и заливисто хохотал. На следующий день он купил все учебники, которые смог найти. Для этого, конечно, пришлось украсть кошельки почти у всех, кого он встретил. *** Вскоре стало ясно: срочно нужны документы. Без них просто не получится перестать быть несуществующим заклинателем дремучих эпох, и стать полноценным гражданином. — Представляете, это просто бумажка с номером! — возмущался Сюэ Ян, воинственно размахивая Шуанхуа в одной руке и Цзян Цзаем в другой. — Но без неё тебя просто нет! И если у тебя не появилось этой штуки от рождения, то ты преступник! Нет, я конечно босяк из Куйчжоу, но я хотя бы мог купить вино или весенние картинки, и не носить с собой ворох дурацкой бумаги! Даочжан, ладно я, а с тобой как быть? Ты же у нас святой, ты же можешь отказаться брать эту бумажку, если она будет получена неправедным путем… А праведного — нет! Ох, как же мне сейчас нужен этот гребаный сын шлюхи, уж он решил бы эту проблему мигом, поулыбался бы кому, и все! Бессмертный вернул Шуанхуа в ножны и плюхнулся на пол. — Ладно, выйду на кого-то типа этого улыбчивого мудака, тоже мне, проблема. Я ценная тварь, работенка для меня найдётся. А осуждать потом будешь, даочжан, как оживёшь. Это же для тебя привычно — осуждать… От промелькнувшей в собственном голосе боли Ченмей скривился и сплюнул на пол. И тут же перевёл тему: — Вообще, мне просто нужно поступить в университет. Представляете, тут можно прийти, выбрать, кем хочешь стать, и учиться! Бесплатно! И не нужно быть благородным заклинателем! Боли в голосе резко стало больше, и Сюэ Ян грязно выругался. Он все ещё помнил, как пытался научиться каллиграфии, как искал по мусоркам кисти и исписанную скомканную бумагу, как подбирал размокшие учебные свитки, каким мучением было любое движение вперёд… А как он учился фехтовать! И сколько насмешек сыпалось в спину бродячему мальчишке, который раз за разом повторяет подсмотренные когда-то приёмы, сжимая в окровавленных от лопнувших мозолей руках суковатую кривую палку. Сюэ Ян помнит это — поэтому его так и поразила простота обучения в этом времени. Тому, кто готов выгрызать право на знания из чужих глоток, подобный шанс — что брошенная собаке кость. Остался только один нерешенный вопрос — как добыть так нужные сейчас документы? — Все же бред это. Ну бумажка. Вот что в ней такого? И почему я не умею материализовывать… Стоп. Я же могу отвести глаза талисманом! Давать им талисман, и… Так! Попробуем! В тот же день он влетел в почти закрывшийся уже магазин, схватил первые попавшиеся бутылки с алкоголем и помчался на кассу, сунув талисман под нос продавщице. Та несколько раз перевела взгляд с бумажки на лицо Сюэ Яна, и когда он уже решил призвать Цзян Цзай и покончить с этим, хмыкнула и пробила бутылки. Расплатиться пришлось жалкими остатками украденных денег; бессмертный зло усмехнулся, подумав о том, что постоянно воровать в этом месте просто нельзя — так и до преследования дойти недолго. Нужно было найти работу. — Вот, даочжан, на что я ради тебя иду, — бурчал он получасом позже. — Завтра же отыщу подработку. Ужас какой…