Что могло пойти так

Линьу проснулся один, абсолютно счастливый и чувствующий себя сытым. Возникало ощущение, что именно сюда и вела его вся жизнь - в эту удивительную пещеру, где жило непостижимое бессмертное существо, ради которого юноша был готов абсолютно на все. Он чувствовал это с самого их знакомства, но задавливал в себе эти ощущения, проявившиеся по-настоящему только когда выглядящий диким зверем, абсолютным безумцем учитель вдруг напал на него. Тогда Линьу понял только одно: даже если этот человек будет кромсать его на части, он будет рядом с ним. И он бы счастлив был бы принадлежать ему еще тогда - но вместе с желанием, плескавшимся в желтых глазах, был виден и страх. И юный заклинатель отступил, чтобы после не рисковать даже заговорить лишний раз со своим учителем: на лице его итак появлялась тяжелая вина, когда он смотрел на Линьу. Но после того, как в голове появилось осознание: даже бессмертного можно убить - юноша не мог сидеть сложа руки. Он хотел почувствовать вкус губ учителя, познать касания его рук, принадлежать ему полностью - пусть это и будет последним ощущением в его жизни. Однако же после невыносимо-нежной ночи, когда в глазах любимого светилась такая бережность, что было почти невыносимо смотреть в них долго, его оставили рядом. И, прижав к стене, уснули, утыкаясь носом в его макушку. А сейчас он явственно слышал неразборчивый голос учителя, на который, быстро одевшись, и пошел. - ...и я начал понимать тебя. И твою гребаную Баошань, чтоб ее. Ненавижу. В голосе говорившего была стылая тоска. Он сидел на полу в том самом помещении, в которое они пришли первым, у простого деревянного гроба. Вчера Линьу просто не обратил на него внимания. Ладони учителя сжимали стылую белую руку мертвеца. - Ты бы встал, даоджан. Мне больше некого спросить. Не бледную же тварь? У него даже друзей нет. Даже у меня были друзья, даоджан. Он ненадолго замолчал, опустив голову. Распущенные волосы плотным занавесом укрыли его лицо, но Линьу слышал терзавшую его изнутри муку. Он хотел было уйти, чтобы не знал гордый учитель, что его видели в момент слабости, но следующие же слова пригвоздили его к месту. - Этот мальчишка верен мне. И наверное любит, я не знаю. Меня никто не любил, даоджан. Откуда мне знать, что это такое? Но он готов был сдохнуть, чтобы быть рядом. Ты сдох, чтобы только сбежать от меня, а этот идиот... Долгое время стояла тишина, нарушаемая лишь судорожным хриплым дыханием Сюэ Яна - теперь юноша знал его настоящее имя. - Почему мне кажется, что я умру, когда он меня оставит? Линьу тихо всхлипнул. Это было невозможно переносить - ни безысходность в голосе учителя, ни тоскливое когда вместо если. Когда. Словно он, Линьу, должен теперь сбежать - сбежать при первой же возможности. Учитель резко вскинул голову, ожег взглядом ярко-желтых глаз, повелительно протянул руку к юноше, призывая подойти. Он пересек зал так быстро, как только мог, упал на колени, сжав протянутую ему ладонь, заглядывая преданно в лицо. - Если я решу вас оставить, убейте меня, - попросил он, и был уверен в своей просьбе. Лицо учителя скривилось, словно он сейчас заплачет. - Зачем? - выдавил из себя он. - Чтобы ты был как он? Заклинатель прижался к обнаженной груди. Вчера, охваченный страстью, он не заметил, теперь же пришел в ужас: вся кожа Сюэ Яна была исполосована шрамами. - Да Ян, вы любите его? - Я говорил тебе, что не умею любить, - пожал плечами учитель, вглядываясь в глаза обнимающего его юнца. - Он моя игрушка. Ты - тоже. Линьу удивленно вскинул брови. Неужели этот заклинатель всю свою жизнь был настолько одинок, что теперь не решается признать то, что сказал своими собственными губами буквально несколько минут назад? Однако учитель понял это по-своему: - Тебя что-то не устраивает? Тело в руках Линьу превратилось в камень, и глаза сейчас пылали яростью, как у готового броситься тигра. Юноша огладил ладонями эти напряженные лопатки, ткнулся губами в бешено бьющуюся жилку на шее: - Этот ученик абсолютно счастлив. Кем бы Сюэ Ян не называл его и что бы он с ним не делал, но он-то слышал тоскливое "я умру, когда он меня оставит". И это давало хоть какую-то надежду на то, что его не выкинут через пару дней, наигравшись. - Этот ученик сейчас отправится готовить завтрак, - сообщил ему привычным веселым тоном мужчина. С какой же скоростью у него меняется настроение? - Сун Лань уверяет, что помоями, которые я готовлю, можно отравить даже его. Будто у бездомного босяка есть возможность стоять у плиты. - Вы действительно были бездомным? - тихо спросил Линьу. - Я даже не помню времени, когда не жил на улице, - хмыкнул учитель. - Может, его и не было. Юноша аккуратно прижал его к себе, понимая, что страх причинить этому исполосованному шрамами телу боль глупа. Но он ничего не мог сделать с отчаянным ощущением хрупкости сидящего рядом с ним существа. Аккуратные пальцы зарылись в волосы молодого заклинателя: - Мой мальчик, - и от этих слов по телу прошла дрожь. - Я не хрустальный. "Но ведь со мной учитель обращается, словно с драгоценным хрусталем" - так и осталось несказанным. Почему-то Линьу был уверен, что эти слова причинят любимому боль. *** Сюэ Ян очень хотел бы злиться на орудующего у плиты юнца. Тот ведь подслушал их разговор с даоджаном, верно? Вечно все подслушивают - А-Цин, Сун Лань, теперь этот. Но от трепетной нежности, которая светилась в серых глазах, что-то внутри брало в тиски сердце. И легче дышать становилось только тогда, когда на лице мальчишки не виднелось ни боли, ни страха. Ченмей понятия не имел, что с этим делать - и возможно ли вообще сделать хоть что-то. Он болен, это однозначно. Но как лечиться? Перед задумавшимся мужчиной опустились на стол блюда с тушеной острой свининой и даньданьмянь*, и юноша тут же отправился за своей порцией, чтобы тут же упасть напротив Сюэ Яна. Однако к еде он приступить не спешил: нервно крутил палочки, в явной надежде, что учитель попробует его еду. Хмыкнув, тот кинул кусок свинины в рот и тут же закашлялся: - Ты что, потомок Вэй Усяня?! - А..? - Это очень остро, - пояснил пришедший в себя от неожиданности мужчина. - Очень. Линьу опустил взгляд в пол. Его пальцы подрагивали: - Простите... Тиски снова сжали сердце, не давая сделать даже вдоха. Да что с ним, в конце концов, такое? Рука сама потянулась к тарелке с едой: ради избавления от этой боли он готов съесть хоть чистый перец. В конце концов, готовил-то юнец вкусно. Расчет оправдался. Видя, что несмотря на ворчание, Ченмей все же с жадностью ест, мальчишка тут же и сам набросился на еду. Тяжесть в грудной клетке ощутимо отпустила. Наверное именно поэтому после завтрака мужчина остановил пытающегося унести посуду Линьу властным жестом, грубо прижал его к стене и впился в губы подчиняющим, властным поцелуем. На сей раз мальчишка - его мальчишка - не замер, он пытался отвечать, играл с проникшим в его рот языком Сюэ Яна, издавал сладкие стоны. Боль в сердце и вовсе исчезла, сменившись обволакивающим изнутри теплом. - А-У, какой сегодня день недели? - спросил он, оторвавшись от обжигающих губ: в свою еду юнец положил столько перца, что наверное даже Вэй Усянь задышал бы огнем. Серые глаза медленно прояснялись. - Суббота, учитель. - Мне нравится, когда ты называешь меня так, - шепнул мужчина, отпуская запястья любовника. - Дай мне немного времени, чтобы одеться, и пойдем в участок. По субботам и воскресеньям туда приходили только те, кто сам хотел этого, и в то время, в которое было комфортно. За исключением конечно тех случаев, когда было необходимо усмирять неожиданно вылезшую откуда-то нечисть. Так что они оказались там абсолютно одни. Правда, пользоваться этим мужчина не стал: вместо этого он извлек телефон, и принялся азартно переписываться, одновременно с этим закупая на явно незаконном сайте какие-то химические реагенты. Линьу, которому было позволено все это видеть, устроился рядом, прижимаясь щекой к его плечу, и даже не пытаясь взглянуть в переписку, хотя Ченмей особо ее не прятал. Эй, бледная тварь, мне нужен Вэнь Нин и срочно. "Ты же знаешь, что он не будет этому рад?" Да плевать мне. "Послушай, я не издеваюсь над подчиненными. Зачем он тебе?" Ты меня в первую же встречу чуть не убил, неиздевающийся! У меня к нему разговор. Личный. "О том, как весело ты и компания пытались его подчинить? Я не хотел ><" Об этом мы уже поговорили. Это скорее обо мне. И вообще, он из целителей, так что должен помочь. "Так ты болен? Слушай, я одолжу тебе своего личного целителя, только скажи!" Не разводи панику. Не знаю я. Мне нужен Вэнь Нин и точка! "Хорошо, я поговорю с ним. Но приказывать не стану, учти. Он придет к тебе только если согласится сам." Устраивает. "Но потом ты расскажешь мне, что у тебя случилось! Я тоже хочу знать!!!" Может быть.