Что могло пойти так

Сказать "черт с ними" оказалось проще, чем заставить себя отпустить ситуацию. Он, росший на улице, просто не мог этого сделать - все инстинкты вопили, что так нельзя, и все нужно контролировать, иначе смерть. А умирать было нельзя, совсем нельзя. Однако совершенно, абсолютно тупое, сердце требовало от него иного. И преданный взгляд Линьу - тоже. Правда, до Сюэ Яна все, что касалось сердечных дел, доходило медленно. Может, поэтому он осознал, что окончательно сдался, только когда помогал своему мальчишке перетаскивать вещи в его жилище. Не так-то и много тех вещей оказалось. Он думал, делить быт с кем-то, кто не Сяо Синчень и не бессловесный лютый мертвец, окажется сложно. Но Линьу был тем, кто действительно подходил бессмертному. С ним было спокойно. Он восхитительно отдавался, выгибаясь и метаясь на простынях, восхитительно готовил, помогал ухаживать за телом даоджана, легко сошелся с Сун Ланем и даже не пытался ревновать. Однажды Ченмей даже услышал, как тот разговаривает с даосом, убеждает, что Сюэ Ян стоит того, чтобы жить. Говорил мальчишка голосом, слишком мало отличающимся от голоса самого бессмертного - ломающимся от боли - и последний просто не смог его не утешить. - А-У, он так не встанет, - прошептал мужчина, притягивая к себе Линьу, такого легкого, такого отзывчивого. - Хватит с нам одного говорящего с трупом идиота, ладно? Невыносимо смотреть, как тебе больно. Сказал - и прикусил язык. В буквальном смысле, до заполнившей рот крови. Хотелось еще и пощечину себе влепить, чтобы хоть немного отрезвить слишком часто забывающуюся голову, но мальчишка. Мальчишка не поймет. - Я тоже люблю вас, учитель. Хотя и понимает, стервец, слишком много и правильно! Со вздохом Сюэ Ян проглотил кровь, привычным усилием залечил повреждение и положил подбородок на плечо юнца: - Не бойся, он тебе не соперник. Не захочет им стать. Верь мне, первое, что он сделает - призовет свой меч и попытается снести мне голову. - Его меч? Он до сих пор цел? - Конечно! Видел Шуанхуа? Тот, который забрал тогда Вэнь? Юноша кивнул, поглаживая сцепленные на его талии в замок кисти бессмертного. - Красивый. - Очень, - согласился Сюэ Ян. Некоторое время они сидели вот так, потом Линьу повернулся, устроился у учителя на коленях, глядя в желтые глаза пристально и без страха - бессмертный до сих пор не мог к этому привыкнуть - и тихо сказал: - Я уговорю его. - Что? - не понял заклинатель. - Уговорю его остаться и любить вас. И оставлю вам с ним... вас. Уйду, чтобы не мешать. Лицо Сюэ Яна лишилось всякого выражения. Он почувствовал, как что-то в сердце тянется и рвется. Он же знал, знал, что мальчишка решит уйти! Но почему так быстро? Почему он уже сейчас решил перебросить его, как раскаленный уголек, Сяо Синченю - дескать, забирай, мне он уже жжет руки? И почему сейчас? Он ведь так старался. Так, черт подери, старался! Хотя кого он вообще мог обмануть? Только себя. - Попробуешь уйти - и я уничтожу всех, кого ты любишь, - говорил он, не узнавая своего голоса, пока что-то рациональное в глубине разума кричало ему замолчать. - Буду пытать до тех пор, пока ты не поклянешься никогда не оставлять меня. И я знаю такие клятвы, которые сожгут тебя изнутри, если попробуешь их нарушить. Если даже подумаешь о нарушении. Медленно. День за днем. Но я не буду заставлять тебя клясться, что ты будешь всегда меня любить. Проявлю милосердие. Но кто знает, что тебе придется сделать, чтобы я проявил милосердие и не убил твою семью. Фыркнув, мужчина отшвырнул любовника и поспешил прочь, чувствуя, как горечь затапливает нутро. Поверил. Подпустил - непоправимо близко. Ты доволен, Сюэ Ян? - Начать придется с вас. Мужчина замер. - Что? - Вы сказали, что уничтожите всех, кого я люблю. Начать придется с вас, - мальчишка приблизился к нему, уткнулся лбом между лопаток, и по звуку шагов можно было определить: хромает. Ченмей припомнил, что слышал тихий хруст, когда отбрасывал легкое тело прочь, но не обратил внимания. - Если хотите, я принесу эту клятву прямо сейчас. И я очень надеюсь, что... что если вы все же решите уйти, она все равно сработает, потому что если меня не будет с вами рядом, меня вообще нигде не будет. - Патетично, - Сюэ Ян так и не повернулся, слушал частое горячечное дыхание. - Ты ведь понимаешь, что сам только что говорил, что уйдешь? Противоречишь сам себе, а ложь - ложь я ненавижу. Меня обманули однажды, потом обманул я, и заплатить пришлось слишком дорого. Оба раза. С хриплым всхлипом мальчик обнял его, и с раздражением заклинатель ощутил его дрожь. Доигрался? Теперь ему страшно! - Я не лгу и не лгал. Я думал, что когда вы... Когда даоджан... Я думал, что стану не нужен. Вы ведь сами говорили. - Что я говорил? - нахмурился Ченмей, медленно осознавая, что он снова что-то понял не так, и, кажется, ведет себя как настоящая истеричная барышня. - Что у вас нет для меня особенного места в сердце. - Что?.. - Вы еще спрашивали, каково мне так жить, а я ответил, что как... - Как конфета с иглами, да. Но я не говорил. Я задал вопрос - рассчитываешь ли ты на... Ты уже имел его. Это место. Когда я спросил. Сюэ Ян развернулся, взглянул в глаза мальчишки, на мокрое от слез лицо, понимая, что перепутал дрожь страха с дрожью слез - и что и правда устроил истерику на пустом месте. Пообещал невесть что... Не стал бы ведь выполнять. Не смог бы. - Но вы ведь любите его, - беспомощно прошептал Линьу трясущимися губами. - А от меня вам больно. - Тебя я тоже люблю, - выдохнул Сюэ Ян. - Тебе придется запомнить это накрепко, потому что я не собираюсь повторять, ясно?! Он зажмурился ненадолго, но сильно, до цветных пятен, потом снова открыл глаза: - Я переживу уход даоджана, потому что он мне никто и я ему тоже. И я никогда не был для него кем-то, кроме врага, а другом для него являлся безымянный заклинатель. Не я. Я верну ему жизнь и смогу его отпустить. Но ты - мой. Ты знал, кто я, когда подписывался на это. Я предупреждал, и ты не послушал. Поэтому если уйдешь, я... - Будете пытать всех, кого я люблю, - бледно улыбнулся юноша. - Я помню. - Да не буду я никого пытать! - рявкнул Ченмей. - Идиот. Я сказал это, чтобы сделать тебе так же больно, вот и все. Линьу несколько раз ошалело моргнул глазами. - А клятва? Если вы хотите... - Не хочу! - передернулся бессмертный и тихо пояснил: - Я перестану тебе верить. - О... Мальчик несколько секунд молчал, потом потянулся к нему, привстал на цыпочки, и тут же болезненно охнул. Но рвения целоваться не растерял, а Сюэ Ян решил, что раз Линьу - его, его, точно-точно его, все еще его, абсолютно его Линьу пережил их разговор, то и поцелуй переживет, ответил, изо всех сил стараясь быть нежным. Это медленно входило в привычку. Нежность. - Я опять сделал это, - наконец оторвавшись от пьянящих губ, пробормотал мужчина. - Что я повредил тебе на этот раз? - Колено... левое... ничего страшного, я сам виноват! Со вздохом бессмертный подхватил мальчишку на руки, отнес на стул и склонился над поврежденной ногой, бережно ее осматривая и заживляя. - Ты не виноват, - наконец он решил прояснить ситуацию. - Я не хочу, чтобы ты винил себя в моих срывах сейчас и впредь. Если я буду срываться, то точно не из-за тебя. Я говорил, что меня не любили. Говорил, что не умею любить. Это правда. Ты... ты и мои ученики - первые, кто полюбил меня. Мне долго пришлось признавать это и еще дольше то, что я люблю в ответ. Что я вообще способен на это. Он коснулся колена ученика губами под его прерывистый вздох, уложил тяжелую голову на его бедра, удобно устроившись у его ног, удовлетворенно усмехнулся, когда чужая рука зарылась в волосы. - А еще я всегда терял все, что у меня было. Каждый чертов раз. Сейчас я чувствую себя напуганным и уязвимым, потому что полностью осознаю, насколько на самом деле от тебя завишу. Это хорошо и правильно - я не понимал, что завишу от Сяо Синченя, и вот мы здесь: он мертв, а я сижу, как пес, у его гроба. С тобой я такой ошибки не допущу. Но мне очень страшно, и я веду себя как псих. Прости меня за это. Он немного помолчал, подставляясь под ласкающие его голову пальцы. - И еще. Я не причиню вреда твоей семье. Это - правда. То, что я сказал, про пытки и прочее, было ложью. Я ненавижу ложь, и больше я так не поступлю. Но раньше мне хватало правды и меча, чтобы причинять боль. А сейчас мне пришлось солгать, чтобы сделать это. Я знаю, что это не оправдание. Я всего лишь объясняю. Прости. Или накажи, если хочешь. Я приму. - Сюэ Ян... Голос мальчишки снова дрожал, и мужчина вскинулся, чтобы увидеть, как только-только успокоившийся Линьу плачет. - Что я опять сделал не так?! - взвыл мужчина. - Ну хочешь... Что ты хочешь? Что мне сделать? Любовник скатился со стула, вжался в его грудь, поднял глаза: - Я не злюсь. Я совсем не злюсь и совсем не хочу тебя наказывать. Ты слышишь? Я люблю тебя. Я не хочу сделать больно. Я больше не буду думать, что не нужен тебе. Они некоторое время молчали, просто глядя друг на друга, как полные идиоты, пока Линьу вдруг не попросил: - Расскажи мне. Расскажи мне о своей жизни. Расскажи все.