— Ты и я против всего мира, миледи?
— Как всегда.*
Однако этому всему, как правило, приходил конец. Как и у любой истории — витиеватый «happy end» в самом конце, слепящий глаза. Что было после этого самого пресловутого «happy end», конечно же, никто не знал, и всегда думалось, что жизнь главных героев после этой надписи так же прекрасна, как и в книге, но истории бывали разные. Концовки — тоже, и жизнь была подобна каждому рассказу, который только доводилось слышать. Маринетт знала, что это провал. Знала это и тогда, когда мельком смотрела через плечо на влюблённо воркующих у Сены парочек, а в особенности — на сидевших рядом Адриана с Кагами. Ей, героине Парижа, надо было сейчас волноваться совсем о других вещах, потому что пару минут назад на неё навалилось слишком много за раз, слишком много для одного подростка. Пару минут назад Бражник предстал перед ними достаточно сильным соперником, — это надо было давно признать — и на сей раз он и некая Маюра сумели скрыться после того, как чуть было не уничтожили и героев, и город. Пару минут назад разбушевавшаяся Хлоя Буржуа, кричавшая что-то в лицо Ледибаг и со злости кинувшая в неё гребнем пчелы, гордо вздёрнула подбородок и удалилась восвояси. Пару минут назад Маринетт лишилась опоры, потому что мастер Фу, по всей видимости, переоценил её, передал ей шкатулку и право быть новым хранителем, а сам же, потеряв память, оставил Париж — удобно-то как. Пару минут назад, как Маринетт показалось, между ней и Котом поменялось всё, что только могло поменяться. Всё вычеркнуто: и надежды, и мечты, и отношения, и всё их прошлое, все переживания и общие воспоминания, хорошие и не очень. Будто пришло то самое время, когда надо было взять волю в кулак и отпустить: и Кота Нуара, и Адриана. Отпустить, чтобы двигаться дальше. Что именно обозначало это самое «дальше» и в каком направлении оно было — Маринетт не знала этого, потому, думала она, двигаться ей придется вслепую. Может, найдётся и у неё на пути такой принц, который возьмёт её за руку без колебаний и поможет выйти из этого царства кошмаров, выбраться куда-нибудь подальше и зажить новой жизнью. Без супергеройской мистики и неопознанных чувств. У Маринетт, в общем-то, был один такой на примете, но сейчас, когда она потеряла разом двух парней, два шанса построить отношения с кем-то, кого она любила… она не была готова к этому. — Присаживайся, — парень рядом с ней, демонстративно подготавливая гитару, подвинулся, приглашая её тем самым жестом присесть с ним на скамейку. — Что сыграть тебе на этот раз? Занимая место на скамье, Маринетт, пытаясь расслабиться, очистить свой разум от всего, что только происходило там, протяжно выдохнула и облокотилась назад. — Ты знаешь мой выбор, Лука, — она попыталась усмехнуться как можно веселее, что вышло у неё самым таким провальным образом. — Что-нибудь для души, — и не сказать, что в этот момент Маринетт так хотелось слышать то, что творилось у неё на душе, какие кошки там заводились, но эта просьба будто сама вылетела с уст. Лука был похож на принца, этого не скрыть. Умный, добрый, симпатичный, умел поднять настроение и, что главное, умел любить — в такого, наверное, было бы легко влюбиться… было бы. Её сердце было изначально отдано другому парню. Маринетт была уверена, что его у него никто и никогда не отберёт. Не отобрал — в этом она не ошибалась никогда и не ошиблась в итоге, но отхватить себе кусок всё же смог, и потому её сердце без позволения разделили между собой и одноклассник, которого она безнадежно любила весь сознательный год, и напарник, чувства к которому явились громом среди ясного неба. Луке просто не осталось там места, но Маринетт всё равно таила надежду, что однажды она сможет пойти вперёд, заберёт частички своей души и у Кота, и у Адриана, и, склеив, отдаст уже влюблённому в неё Куффену. — Знаешь, — сжав между зубами зубочистку, произнёс Лука, не глядя на неё, — ты, может, и пытаешься выглядеть счастливой, но твоя душа звучит как-то вот так. Натренированные годами пальцы вероломно прошлись по струнам гитары, так, что до её ушей донеслась печальная мелодия, которую извлекал из музыкального инструмента юноша. — Есть такое, — сокрушенно ответила Маринетт. — Иногда хочешь идти вперёд, забыть всё прошлое, но в итоге падаешь в грязь и понимаешь, что у тебя ничего не получится. — А если подождать некоторое время? — остановив игру, Лука медленно обернул к ней взгляд. — Не заставлять же себя с ходу взять и отбрасывать то, через что тебе пришлось пройти. — Ждать долго и скучно, — она издала короткий смешок, однако и он не был весел, не придавал ей никакой тени энтузиазма, — а людям хочется, чтобы всё было легко и быстро, чего быть не может в нашей жизни. Это и мешает, наверное. А Лука… что с него, обычного парня, взять? Он был тем самым, который не ожидал, что всё будет легко и быстро, как ожидали многие другие люди. Он был тем самым, который привык ждать до последнего, ждать её, ждать, что однажды он всё же дождется, а она ответит на его симпатию. Ждать преданно и верно, будучи готовым влачить долгое время одинокое существование вплоть до того момента, пока не окажется, что всё было напрасно. Совсем как Нуар. Возможно, Маринетт потому и выбрала его из всех людей. Не только потому, что он таил к ней тёплые чувства: заигрывания некоторых других парней она не замечала, знала же, что это было совсем не то. Быть может, ей просто не хотелось, чтобы Лука страдал так же, как страдал в своё время и Кот, которого Ледибаг не единожды отвергала. Ей показалось на какой-то момент, что с напарником, так долго влюблённым в неё, у них окончательно всё было перечеркнуто. Он называл её своей Леди куда реже, чем обычно, и вёл себя теперь он не так влюблённо, совсем не так, как когда-то раньше. Будто остепенился, стал совсем другим и глянул на мир иначе. Будто взял и отпустил её — сделал то, чего она была не в силах сделать, потому что сама Маринетт не смогла отпустить никого из них. — Но я всё равно хочу двигаться дальше, — твёрдо проронила она. Раз уж Кот Нуар, кажется, смог отпустить её, отказаться от своей былой любви, то и она сможет. — Хочу тоже зажить счастливой жизнью, а не бегать всё время за одним и страдать из-за не взаимности. — Это хорошее решение, — усмехнувшись, Лука хрустнул затекшей шеей и посмотрел на блестевшие от солнечного света волны Сены, мелкие-мелкие. — Я даже знаю, как ускорить этот процесс, — в лазурных глазах юноши блеснули озорные огоньки задоринки, в то время как девушка рядом с ним глядела на него с немым вопросом. — Я, увы, буду занят пару дней, но вот в четверг… как насчёт того, чтобы составить мне компанию на прогулке? Маринетт, пытаясь не думать о том, как сильно ей это напоминало плутовато-бархатистый голос Кота Нуара в ночи, так же приглашающего её на прогулку, лишь коротко улыбнулась. — С радостью, — простодушно ответила она. Ей не было известно, чем обернётся их возможный роман. Может, они будут счастливы, Лука поможет ей сойти с точки невозврата и двигаться дальше, а может, она разобьёт ему сердце так же, как разбивала его и своему напарнику. Эгоистично было думать о таких вещах с такой обыденной простотой. Эгоистично было ставить эксперименты на чужих чувствах и просто гадать, чем это всё окончится, но Маринетт, так уж вышло, надоело играть несколько лет в увядающую на глазах сестру милосердия, что заставило её пойти на такой рискованный шаг. Она любила двух разных парней, — это уже для неё стало сродни чуть ли не смертным грехом — но встречаться решилась уже с третьим. Вдали от них, почти касаясь обувью до реки под собой, сидела такая же пара, не успевшая разобраться толком ни в себе, ни в ощущениях, ни в произошедшем, но если же один из них чувствовал, что всё шло так, как должно было быть, то другой постоянно оглядывался в другую сторону. Не смотреть назад было сложно. Для кого-то это представлялось чем-то невозможным. — Не думай, что я не вижу, как ты вечно оглядываешься, Адриан. Вздрогнув от неожиданности, Агрест охнул и тут же повернулся к сидевшей визави девушке. Её миндалевидные глаза глядели на него то ли с озадаченностью, то ли с осуждением. — Прости, Кагами, — выдохнул он, отвернув от неё взгляд. — Я просто задумался. Сегодня столько всего случилось, я просто не был к этому готов. Случилось то, что он любил двух девушек одновременно, но ни одна из них не была той, которая сейчас по праву могла звать его своим парнем. Эти обе девушки поставили перед ним границы дозволенного, обе отвергли его, но если уж одна из них сделала это, выслушав все его влюблённые мурчания и долгие памфлеты, то вторая даже не дождалась того мгновения, чтобы он набрался смелости признаться ей — сразу же заявила, что они очень хорошие друзья. Адриан, посмотрев периферией зрения уже на третью девушку, отчетливо заметил то, что та не поверила ему. Кагами была, чего не скрыть, чем-то похожа и на Ледибаг, и на Маринетт в одно и то же время. У неё при себе всегда была твёрдая решимость и истинно-лидерское качество, у неё было изящество и такие свойственные его возлюбленным угольно-чёрные волосы, но при этом — резкие черты лица, граничившая с твёрдостью мерзлота и слишком сильный пиетет к своим обыденным принципам. — Поэтому ты постоянно оглядываешься на Маринетт? — безукоризненно, чему успел удивиться её собеседник, спросила Кагами. — Нет, не поэтому, — поспешил ответить ей Адриан, на секунду задумавшись о том, насколько было заметно всем то, куда и на кого он смотрел. — Она… я как за подругу рад за неё, что она счастлива с Лукой. С Лукой. Не с ним. — Ты не выглядишь так, как будто рад за её отношения, — японка, снова не поверив его словам, изогнула бровь. — Говорю же: я просто устал за сегодняшний день, — это была не самая подходящая фраза: вряд ли Кагами, обладавшая столь утонченным умом, поверила в неё, но было бы куда лучше, не возвращайся они к этому разговору впредь. У него начиналась новая жизнь. Без старой любви и прочего, что останется с сегодняшнего дня в прошлом. Без влюблённых шуток и попыток пригласить на свидание кого-то помимо Кагами. Адриан, к собственному сожалению, был воспитан отцом до иголочки, и тот с лёгкостью разорвал бы на части своего отпрыска, узнай он, что тот изменял своей девушке с кем-то другим. Виной всему тут будут вовсе не моральные ценности, естественно. Репутация. Адриан старался всеми силами скрыть то, как он поник, и что ему совсем не нравился весь этот спектакль. В нём было всё неправильным, всё фальшиво до омерзения. Кагами говорила ему однажды, — пару месяцев назад, кажется, когда он точно так же хотел перестать без всякой надежды бредить Ледибаг — что в жизни всё так же, как и в фехтовании, что стоило бы поменять цель, раз уж с первой у него никак не выходило. Адриан чувствовал себя абсолютно бесцельным, но не мог порвать отношения со своей первой девушкой. Не так быстро. Не тогда, когда он мог с лёгкостью понять, что та могла почувствовать. Быть отвергнутым — больно и отстойно, Адриан это по себе знал и не желал, чтобы Кагами оказалась на его месте, но сейчас, согласившись быть её парнем, чувствовал себя той самой целью. Призом, который та так пыталась добыть и которым можно было похвалиться. Он не чувствовал бешено бьющегося сердца и сзади стреляющих в него стрелами амуров, как было с Ледибаг. Он не чувствовал домашнего уюта, окутывающего его дома у Маринетт, когда они, скрываясь под общим одеялом, смотрели фильмы. Он не чувствовал себя любимым — этот пункт просто брал и перечеркивал опостылевшее «он не чувствовал, что жил». Адриан мог сказать точно, что он никогда не почувствует, что живёт. Не в его праве это, как показал ему этот мир.***
Они приземлились на некогда обгоревшем Нотр-Даме, становясь на чудом уцелевших участках сооружения. Мёртво блеснувшее солнце, которое вот-вот скроется за облаками и позволит кромешной мгле скорой ночи овладеть землями великой Франции, выглядело символичным в эти секунды, но они оба решили смолчать об этом. — Сегодняшний патруль прошел быстро, — изрёк Нуар, ощутив, что молчали они слишком долго. — Никаких происшествий, никаких акум, никаких котят. — Да, — голос у Леди был тих, почти не слышен, и Коту подумалось на какой-то момент, что ему всего-навсего послышалось. Его напарница присела на верхушку храма и устремила взгляд вдаль, пару раз прихлопнув по крыше и тем самым пригласив того присесть рядом. — Вот бы так всегда было. — Мне кажется, это последние разы, когда всё так спокойно, — с тенью огорчения подытожил Кот Нуар. — Бражник стал сильнее, у него появилась помощница. Наверное, акумы будут тоже не так легки. Он мельком посмотрел на сидевшую напротив него Ледибаг. Необычно признавать, что у него, известной модели и вора дамских сердец, она была лишь первой любовью. «Была» — отдалось с горечью в разуме Кота. Он не перестал её любить, что делало ситуацию в его случае тяжелее. Он не переставал восхищаться ею, не переставал мечтать о ней каждый новый день, видя, как её фигура скрывалась после битв в саму неизвестность. Он не переставал надеяться на то, что она однажды ответит ему взаимностью… разве что, тогда он будет вынужден отказаться от всего: и от неё, и от частички самого себя, и на шанс на нормальную жизнь. — Как ты? — Нуар задумался над тем, чтобы неосязаемо обвить её хвостом, но, вспомнив, что обещал себе, вовремя остановился. И спросил так, с ходу, не думая: — Тот парень, который тебе нравится… как у вас там? Ледибаг изумлённо взглянула на него, затерявшись в собственных раздумьях от такого вопроса. У неё не было ни одной догадки, отчего Кот решил спросить что-то… такое. — Я отпустила его, — как можно более безразлично ответила та, но её голос всё равно дрогнул. Так же, как и в похолодевшей душе Нуара: он почувствовал эту дрожь. Понял, что всё было вовсе не так легко, как она хотела бы ему показать. В другой раз он бы решил, что это было его вознаграждением за терпение, но теперь, когда у него есть своя девушка, когда он обещал, что больше не будет смотреть на неё иначе, чем как на напарницу или подругу, все пути были перекрыты. — Видимо, не судьба. Мне пришлось двигаться дальше, не плакать же из-за одного парня до конца жизни. К тому же, у меня появился тот, кто меня поддержит, — последнее Ледибаг проронила между коротким выдохом, тяжким и вовсе не таким оптимистичным, как хотелось бы. — Прости, Кот. Я понимаю, что не должна была говорить это при тебе хотя бы из… — Всё в порядке. Я ведь сам поинтересовался об этом анонимном юноше, — уверил её Нуар, прижав к себе колени и уткнувшись в них подбородком. Почему-то этот самый «тот, кто её поддерживал» представлялся Коту её новым парнем. На какой-то момент он ощутил укол обиды от понимания того, что после того, как она отпустила свою предыдущую любовь, Ледибаг всё-таки выбрала не его, а другого парня, но он оставил эту мысль так же быстро, как она и пришла к нему. — Как там говорится? — хмыкнула пятнистая героиня, всё ещё смотря на медленно угасающий за границами закат. — «Менять цель»? Вот бы всё было так просто. — Менять цель… — осунувшимся голосом шепотом повторил он, смотря туда же, куда глядела и его напарница. — Всё совсем не так просто. Когда-нибудь, может, они смогут принять свои новые цели, отойти от призраков прошлого и зажить новой жизнью, или, как по закону подлости, будут следовать за этими призраками по пятам и падать каждый раз при попытке начать всё заново. Сегодня они это не узнают.