Мысли бесценной надежды

       Уши прорезал отчетливо слышный лязг каблуков, отстукивающих по прочной поверхности брусчатки, и одновременно с ним чей-то заливистый смех.        Маринетт сегодня была вынуждена вытерпеть все мытарства, на которые только обрекла её лучшая подруга, ведущая её за руку в какое-то новое кафе.        Она, конечно, предлагала ей посидеть у неё дома и совершенно бесплатно насладиться чаем со сладостями с их пекарни, — к тому же в неограниченных количествах — но Алья вовсю пыталась вывести её из дома с самыми разными и самыми извращенными предлогами, которые она только способна была выдумать.        Говорила, что скоро мешки под глазами покроют всё лицо и замуж её так Адриан не возьмёт, а ещё негоже самой Ледибаг и хранительнице, у которой на попечении целый магический зверинец дома, сутками просиживать в тёмной комнате.        — Да давай же, пойдём! — с подъёмом души воскликнула пестрящая красками Алья, подталкивая лучшую подругу уже сзади. — Нино сегодня приедет на своей новой тачке, представляешь?        Это была одна из причин, по которым Маринетт была ну просто обязана присоединиться к их посиделкам в кафе, и нет, это нельзя было откладывать ни в коем случае.        Одна из тысячи причин, что надо было упомянуть.        Ещё поводами в этот длинный список у Альи входило и то, что там наливали вкуснейший во всём Париже вишнёвый кофе, то, что у неё наконец-то появился миллионный участник Ледиблога, то, что её парень вот уже месяц как прошел и ни разу не порвал свои носки, и, что было одним из самых важных для них событием, сейчас был конец августа, а с сентября у них будет уже новый коллектив.        Новые люди. Новые преподаватели. Новые знакомства и переживания. Хотя бы крикливой Хлои Буржуа не будет — один плюс всё-таки в этом всём был.        Маринетт сделала всё, лишь бы не сорваться на горестный выдох.        Конец августа, напомнила она себе.        Она порвала с Лукой где-то девять месяцев назад. Ещё раньше Адриан с Котом поставили крест на то, что у неё с кем-то из них могли бы быть отношения более серьёзные, чем просто дружеские. Это было давно, но боль от расставания всё ещё не прошла.        Выпускной в лицее показался ей самой настоящей пыткой. Это походило на долгожданное, но такое тяжкое «прощай», которое она не сказала в тот день Адриану.        Догадывалась ведь, что тогда они, скорее всего, в последний раз виделись.        В тот же вечер, прерванный напавшей на город акумой, ей довелось встретиться и с Котом Нуаром. Тот, по всей видимости, тоже оказался в этот день выпускником: об этом говорила белый галстук-бабочка вместо привычного ему бубенчика — выглядело эта картина, чего она не признала, слегка забавной.        Ледибаг подумалось, что в тот день она прощалась и с ним тоже, но объяснить это чувство не могла: их с Котом сотрудничество ведь не зависело от того, окончила ли она школу, или нет.        — Та-дам!        Маринетт еле слышно вскрикнула от неожиданности, когда Алья не без торжественности показала ей на кафе, к которому, чего первая не заметила, они успели дойти.        Они ещё не зашли, но смотря в прозрачные окна заведения Дюпен-Чен могла отметить, что там было уютно. Это было как раз то, чего ей не хватало в последнее время — комфорта и тепла, и в этот момент она не могла мечтать ни о чём больше, кроме как посидеть в дружеской компании и не думать ни о чём больше, а особенно о парнях.        Будет и вовсе идеально, если Алья и Нино не начнут нежничать, как то обычно бывало, но Маринетт понимала, что с её стороны было неправильно полагаться на такое: её подруга не виновата в том, что ей повезло встретить своего «того самого» намного раньше, чем ей.        — Ладно, — хотя нет, не «ладно», отметила Маринетт. С её подругой никогда слово «ладно» не могло стоять — это она поняла по двум годам дружбы с ней. — И почему из всех кафе именно это и именно сегодня?        — Я ведь уже говорила, — с присущим ей оптимизмом начала Алья, демонстрируя, надо признать, хорошо построенное заведение. — Здесь уютно, кофе вкусный, атмосфера как в добрых восьмидесятых и…        — …и пятидневная скидка на шоколадный пудинг, да? — не без иронии спросила та, показывая на вывеску рядом с дверями кафетерия.        Сезар демонстративно прокашлялась от замечания подруги.        — И это тоже, — прикусив губу, ответила она. — Да ладно тебе! В последнее время ты вообще мрачнее тучи. Вот сейчас, машина Нино подъедет и…        Но договорить Алье не дал внезапно раздавшийся шум клаксона, заставивший обеих девушек рефлекторно поднять головы на чёрный автомобиль, остановившийся поблизости.        Маринетт смогла выдавить из себя только тихое и восторженное «ого», стоило ей увидеть машину своего приятеля, в то время как Сезар, что-то с энтузиазмом проверещав, несильно ткнула её локтем и многозначительно подмигнула.        — Видала, деточка? А вот и наши мальчики приехали, — не без доли хитринки оповестила она, и, не дожидаясь ответной реакции от своей соратницы, прошла вперёд.        Маринетт, слегка ошарашенная услышанным, выпятила указательный палец.        — Прошу прощения. Мальчики? — посмотрев на подругу с прищуром, переспросила она. — Алья, что за…        Она не успела докончить свою фразу, потому что её слова, недосказанные по вине открывшейся ей картины, так и повисли в воздухе.        О, чёрт…        Следом за Нино, о чём-то увлечённо и шутливо рассказывающим, — видимо, о весёлых происшествиях во время его подработки диджеем — из машины высунулась и до скрежета знакомая ей светловолосая макушка.        Нет, она в самом деле однажды закопает Алью! И Нино, потому что Маринетт была уверена, что её парень был очень даже в курсе происходящего!        — О, а вот и моя любимая выпускница пришла! — жизнерадостно возгласил Ляиф, идя навстречу бегущей к нему Алье.        — Вот, видишь? Я ведь говорила, что тебе без кепки намного лучше, — быстро чмокнув его в щеку и проведя пальцами по немного выросшим ворсинкам на тёмной макушке, с лисьей хитринкой отметила девушка. — А то всё капризничал мне, что ты без неё какой-то лысый и вообще, что ты уже взрослый и сам решаешь, как одеваться.        — Живём один раз, Ал, — на манер ей произнёс хмыкнувший Нино. — Могу ведь порадовать любимую девушку тем, что в состоянии выглядеть как Джеймс Бонд не только на выпускном.        Они выглядели как две половинки одного целого, подумала Маринетт то ли с радостью за подругу, то ли с тоской за саму себя. Как будто иначе совсем не могло быть. Будто сама судьба решила, что они должны, обязаны были быть вместе.        Она обернула взгляд… и тут же резко замерла, к своему же удивлению заметив, что Адриан смотрел на неё в ответ. Обреченно и потерянно. Так же, как смотрела сейчас на всё и вся она сама.        Он обошел своих друзей, всё ещё перекидывающихся друг с другом милыми фразами, и разорвал небольшое расстояние между собой и ею. Маринетт взглянула на него повнимательнее: он не особо изменился с момента их последней встречи, со дня выпускного, разве что стал чуточку выше, так, что она сама кое-как доставала ему до широких плеч.        Адриан был всё таким же красивым, каким она его помнила.        Но эту красоту портили зелёные глаза, ставшие какими-то неживыми в один миг. Такими, что ни одна модельная улыбка уже не скроет вселенскую печаль.        — Здравствуй, — Агрест попытался улыбнуться: у него это получилось, у него почти вышло скрыть, что он тоже был чем-то опечален. Любой другой поверил бы. Маринетт же видела, что было в этой улыбке что-то фальшивое. — Рад тебя видеть.        — И я тебя, — призналась она, и нисколько не соврала: хоть ей бы и хотелось больше не видеться со своей школьной любовью, — которая так и не погасла — но и увидеть его лишний раз тоже иногда просыпалось желание.        Внезапно Адриан оглянулся, будто ища кого-то.        — А… — протянул он, удивившись находке. — А Лука…        — Мы расстались, — тихо ответила ему Маринетт, показывая всем видом, что она не желала углубляться в подробности из своей личной жизни. Тут же она заметила одну интересную деталь, которую не смогла оставить без внимания. — А Кагами…        — Тоже, — мрачным голосом дал ей знать Адриан. — Не самый радостный случай из моей жизни. Ну, и не особо так важно. Зато эти голубки, — он указал на идущих к ним Алью с Нино, — в хорошем настроении.        — В хорошем настроении? Да я просто взорвусь от радости! Нет, ну ты только погляди на этого красавчика! Наконец-то по-человечески оделся, а то надоело от администрации в кафе выслушивать жалобы, якобы я притащила к ним какого-то бездомного, — не обращая внимания на возгласы своего парня, Сезар продемонстрировала своим друзьям его нарядный костюм.        — На выпускном ты меня так при всех не хвалила, — с деланной обидой фыркнул Нино, приоткрыв дверь, чтобы пропустить давних одноклассников внутрь. — Да и ты сама тогда выглядела отлично.        — И когда мы танцевали вальс?        — О, да, а в вальсе ты была просто шикарна, — хохотнул Ляиф.        Когда Адриан собирался перейти порог кафе, то его лучший друг, заметив, что девушки были на достаточной дистанции, чтобы не услышать, схватил его за плечо и приблизил к себе.        — Чувак, она мне все пальцы отдавила. Я реально ног своих всё ещё не чувствую, хотя выпускной вальс у нас был аж в июне, — шепнул Нино ему в ухо, поморщившись от ощущения, что ноги в туфлях сжимало, а пальцы то и дело ныли.        — Смирись, бро, с этим ты ничего не поделаешь, — язвительно усмехнулся Адриан на его жалобы. — Такова наша тяжёлая мужская доля: делать всё на радость девушкам.        — Да, тебе легко говорить, когда ты сам с Маринетт танцевал и твои ноги не болели после того, как ты вышел с танцпола. Серьёзно, я же просил приходить в любой обуви, только не в высоких каблуках.        Адриан натянул на губы улыбку, слушая, как сетовал на свои несчастные пальцы и несправедливую с ним судьбу Нино.        Он бы тоже хотел, чтобы у него было так же, как и у них с Альей: иметь красивые воспоминания с кем-то, делить счастливые моменты из жизни, так, чтобы можно было вспомнить их одним тёплым вечером. С кем-то, кто приходился бы кем-то большим, чем друг. С кем-то особенным.

***

       Маринетт боялась поднять взгляд на сидевшего напротив неё Адриана, потому уже не первый час делала вид, что мешала ложкой давно остывший кофе.        Адриан же только время от времени поглядывал на неё, так, чтобы она этого не заметила, но большую часть прошедших часов он опускал взор на тарелку.        Поначалу он думал выпросить у Нино, чтобы они с Альей сели вдвоём, а он смог сесть рядом с Маринетт, но в какой-то момент передумал, отказался от этой затеи. Ему всё ещё казалось, что она испытывала к нему некоторый негатив, пускай в один день та и начала говорить с ним без заикания. Это была единственная причина, чтобы отказаться от своего замысла, но она запросто перечеркивала все бывшие поводы сесть с ней на одном кресле.        — Эй, чуваки, вы уже второй час молчите, — резко нахмурился Ляиф, когда сидевшая напротив Алья пнула его под столом, заставив тем самым обратить внимание на то, что говорили из всех четверых только они оба.        — Да, такое ощущение, что мы с Нино одни сюда пришли. Ну, давай, расскажите уже что-то интересное, — на лице Сезар всплыла улыбка. Она, приобняв за плечо подругу, подмигнула ей, после чего посмотрела на парней. — Куда поступать думаете? Кажется, вы особо не удивитесь, но я иду на журналистику. Буду расследовать всякие тёмные делишки города.        — Думаю, все уже знают, что я поступила на факультет дизайна, — безмятежно подхватила за подругой Маринетт.        — Всё-таки выбрал отельно-ресторанный бизнес, хотя мама с седьмого класса мне настаивает на международных отношениях, — озвучил вслух Нино, задумчиво почесав короткие волосы на макушке.        — Тяжело было выпросить позволение у отца, но я всё же смог поступить на физико-математический, — раздался и голос Адриана, облокотившегося на спинку кресла.        — Звучит отлично, — хлопнула руками Алья, улыбаясь от уха до уха. — О, знаете, у нас тут дело важное и мне надо будет забрать с собой этого мачо. Он уже всё знает. Нино, за мной!        — Что? Но я же…        Ещё один пинок под столом и искривленный уголок рта Альи дали ему понять, что в случае, если он ляпнет что-то лишнее, то она заплетет ему язык в узелок.        — Уже иду. Ну, чуваки, не хворайте, Алье я нужен больше!        Ляиф хотел сказать что-то ещё, но так и не сумел: девушка тут же схватила его за запястье и потянула за собой в спешке, так, что её друзья остались в озадаченности на тех же местах.        Маринетт ощутила, как её прошибли холодные капли пота.        Она знала свою подругу не первый год, догадывалась, что та задумала, потому в уме готовила страшнейшую во всём мире месть. Нет, ей было семнадцать лет, у неё был когда-то парень и она танцевала вальс с Адрианом — это был тот самый минимум поводов, чтобы больше не волноваться рядом с ним.        Агрест бегло отвёл взгляд в сторону, но тогда, когда этот марьяж стал надоедать ему, он решился взглянуть на неё… в тот же момент, когда и Маринетт решилась посмотреть на него.        Они оба одновременно дёрнулись, неожиданно соприкоснувшись созерцаниями.        — Что ж… — начали они в унисон.        И снова переглянулись, отметив, что произнесли это в одно и то же время. Маринетт, не стань она старше, в уме начала бы вовсю верещать, что это судьба.        Они перебивали друг друга, пытаясь сказать что-то, запинались и постоянно извинялись, пока Адриан всё же не остановил всю эту сумятицу одним жестом руки.        — Начни ты, — галантно проворковал он, передав ей возможность начать первой.        — Ох… ну… я… — беспомощно протянула Маринетт, поздно поняв, что ей вообще нечего было сказать в такой ситуации.        И со стороны всё это могло выглядеть так, как будто она снова запиналась перед ним. Совсем как в десятом классе.        Маринетт развела руками, наконец-то решив про себя, что тянуть их общее время было бы всуе. Адриан же спрятал на пару секунд лицо в раскрытых ладонях, и, побыв в таком состоянии некоторое время, тихо выдохнул. По этому выдоху было ясно, что он сейчас что-то скажет.        — Может, выйдем, пройдемся? — предложил Агрест, первое время робея почти так же, как и она в один день, когда он пригласил её на выпускной вальс.        Маринетт это показалось неожиданным предложением.        Но отказываться она не стала. Идея пройтись поблизости ей прельщала. Пройтись, как двум друзьям. Звучало прекрасно.        Звучало ущербно.        — Да, пошли, — невинно проронила Маринетт, вставая следом за встающим с дивана Адрианом.        И чувствуя каждой собственной фиброй, как смотревшая на них за стенкой Алья начала радостно вопить что-то на ухо бедному Нино.        Маринетт, увы, радости её теперь нисколько не разделяла. Ещё год назад она бы от такого потеряла сознание от охватившей её эйфории, засыпав дома несчастную Тикки счастливыми «он точно-точно моя судьба!» и начав заново клеить на стены все его постеры и фотографии. Сейчас же она не видела в этом ничего романтического, ничего того волнующего, что и раньше.        Вполне нормальное явление, как однажды не бесхитростно сказал ей Кот Нуар. Просто два хороших друга вышли погулять вдвоём по Парижу, по городу любви.        Они неспешно вышли из заведения, так резко выбравшись со всеобщего людского говора в тишину вечернего города, спокойного такого и словно застывшего перед ними. Как будто все звуки их мира как-то поставили на минимум.        Это кафе было построено весьма удачно: в метре от них была расположена небольшая цветочная аллея, к которой Адриан и развернулся.        Он выглядел сегодня не самым радостным — это понять Маринетт смогла запросто. Он выглядел так, будто с тяжестью пережил недавнее расставание, и она словила себя на мысли, что это странно, что ей не было известно об этом до этого момента. Быть может, виной всему то, что либо она давно не следила по новостям за его жизнью, ибо Надья Шамак не упустила бы шанса прокричать такую-то новость на всю Европу, либо то, что она однажды попросила Алью ничего не рассказывать про Адриана.        Нино ведь должен был знать, что его лучший друг расстался с девушкой, а если уж он об этом знал, то и до Альи эта новость непременно должна была дойти!        — Мы давно не виделись, — прерываемое стрекотом цикад безмолвие прервал уже и голос Адриана. Сам он врал, чего та не знала: они виделись каждый день, только встречала вместо него Маринетт приходящего во тьме Нуара. — В последний раз только на выпускном вечере, а потом будто по разным странам разъехались. Как у тебя дела хоть?        — Как будто ничего и не менялось, но, — Маринетт запнулась, ни разу не посмотрев на него с того момента, как они вышли с кафе, — в то же время кажется, будто изменилось абсолютно всё.        Да, это явно было лишнее, особенно если речь шла об Адриане. Ему, в отличие от той же лучшей подруги, не расскажешь, что ей довелось пережить по вине своей геройской личности, не расскажешь, какие проблемы свалились на плечи.        Маринетт не стала бы никому лгать: она всё ещё любила его. Так же, как и раньше, и всё ещё без надежды мечтала однажды гордо зваться его девушкой.        Но она не ощутила никакого рвения, узнав, что он расстался с Кагами. Это не было похоже на то, что жизнь дала ей ещё один шанс, уже точно самый последний. Скорее глупое стечение обстоятельств, а Адриан… он ведь многими любимая персона, любая девушка за его любовь и кому-нибудь глотку порвёт, и сама повесится. Найдёт себе другую уже скоро. Не её — с неё хватит и этого «она просто хороший друг». Она даже не смотрела на него всё это время, будто боялась.        К тому же, где-то по другую от них сторону был ещё и Кот Нуар. Тоже, как и Адриан — не её, и ей принадлежать он никогда больше не будет.        — Знаешь, мне иногда кажется, что я чувствую то же самое, — безучастно вымолвил Агрест, спрятав руки в карманах. — И в конце думаю, будут ли в моей жизни изменения. Если да, то какие вообще? И… будет ли у меня будущее?        — Что ты имеешь в виду? — не поднимая на него глаза, спросила Маринетт.        — Тебе никогда не казалось, что есть две полосы в жизни: чёрная и белая, и чёрной вдруг становится больше? Ты в ней будто застреваешь.        Да, Адриан порой был истинным философом.        Узнать это ей довелось спустя несколько недель после того, как она смирилась, что больше не было смысла гнаться за ним и надо было узнать его лучше хотя бы как друга.        — Маринетт.        Она малость дрогнула, когда её имя неожиданно-мягко слетело с его губ, но посмотреть на него, необъяснимо, так и не смогла.        Адриан склонил голову набок и подошел к ней ближе. Его рука медленно поднялась, а тонкие пальцы коснулись до прикрытого блузкой запястья.        Ещё пару месяцев назад она бы с визгом отстранилась от такого касания, но, опять же, уже не сейчас, когда всё для неё было безвозвратно потеряно.        — Почему ты не смотришь на меня? — Маринетт не видела этого, но подозревала, что Адриан смотрел на неё с некой помесью непонимания и сокрушения.        Она проглотила застрявший поперёк гортани ком. Любой ответ, который она могла бы ему дать, звучал глупо, поэтому ей оставалось лишь затаить молчание, что тоже было не самым умным решением с её стороны.        Раздавшийся шорох недалече на секунду привлёк их общее внимание и заставил оглянуться. Миг. И из кустов, сделав изящную петлю в воздухе, вылетела вспорхнувшая пёстрыми крыльями бабочка. Она пролетела мимо стоявших посередине аллеи парня и девушки, исчезнув из виду так же внезапно, как и появилась.        И, вроде бы, ничего особенного не произошло, но Маринетт при виде этой бабочки ощутила некоторую тревожность. В детстве они, напротив, вызывали другие ассоциации.        — Маринетт, — снова позвал её Адриан.        На этот раз игнорировать своего собеседника уже не получалось хотя бы в рамках самого простого приличия.        — Ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовался он, как вдруг, зажмурившись, и сам отвёл взгляд. — Я понимаю, что, может, между нами могли быть какие-то недомолвки и я когда-то плохо обошелся с тобой…        — Что? О чём ты? — девушка напротив него нахмурилась от его речей. — Ничего подобного, Адриан, ты всегда был ко мне добр.        — Тогда почему мы не могли раньше нормально сесть и поговорить, как самые обычные люди или хорошие друзья? — казалось, что Агрест сорвётся на обиду прямо сейчас, выговаривая каждое слово. — Почему ты постоянно убегала от меня, как будто я обращался к вам хуже Хлои, не хотела общаться?        Маринетт виновато потупила взор.        Уж лучше бы он догадался о её чувствах в самой ужасной ситуации, лучше бы посчитал её чокнутой фанаткой или одержимой им, но только не смел думать, что она могла быть настолько ужасного мнения о нём.        Возможно, это был тот самый дарованный судьбой момент, когда надо было признаться ему во всём-всём, в самом тайном и сокровенном.        Сказать, что те фотографии с ним она расклеила по всем стенам комнаты вовсе не потому, что была его ярой фанаткой, и что заикалась перед ним она не потому, что у неё проблемы с речью или что-то подобное.        Это, наверное, был тот самый миг, когда она либо признается ему и отпустит камень с души, либо потеряет уже все шансы. На этот раз навсегда.        — Это всё потому, что я…        Но договорить Маринетт так и не смогла, будучи прерванной раздавшимся со стороны криком, от которого и она, и Адриан повернули головы в сторону звука.        Её сегодняшнее опасение оправдалось.        Адриан же, поняв чуть раньше неё, что то снова Бражник решил наслать акуму на до этого спокойный город, быстро обратил свой взгляд на неё.        Он не был в эту секунду Котом Нуаром. При нём не было ни одного оружия или силы, чтобы противостоять нечеловеческой мощи, которой одарил свою новую жертву их старый враг.        Но он всё ещё её защитник.        — Пошли отсюда, — сквозь зубы процедил Адриан, не замедлившись и поторопившись вывести Маринетт в более безопасное место.        Они, возможно, поговорят чуть позже. Или нет. Может, разберётся с ней в этот же день не Адриан Агрест, рядом с которым она раньше теряла дар речи, а Кот Нуар, присутствие которого делало её куда более раскрепощенной. Он не знал этого сейчас, но хотел надеяться, что выбить из неё правду у него получится.