****
Плац. Жара. Посольство выстроили квадратом, четверть отведя под казармы, а двор в центре превратив в площадку для муштры. И так вышло, что едва Тоширо закончил со стиркой, как его тут же погнали наматывать круги, отжиматься и прыгать на корточках с заведёнными за голову руками – и всё это на потеху только сегодня прибывшего инструктора, с какого-то бодуна решившего разнообразить житие-бытие дислоцированных в Кабуле японских солдат. Тело Тоширо и не думало переставать болеть, но и остальные выгнанные под палящее солнце солдаты не смогли удовлетворить инструктора, так что тот решил отправить весь взвод, не считая стоящих в карауле, на марафон! А так как поблизости не нашлось ни одного мало-мальски приличного леса или стадиона, но зато был в наличии огромный холм, сплошь усеянный мелкими убогими бараками и редкими кустарниками, Тоширо и остальные до самого вечера наматывали вокруг него круги. Когда кто-то падал от солнечного удара или обезвоживания, кому-то приходилось тащить его на себе обратно, а потом, едва насладившись тенью и глотнув воды, возвращаться в раскалённый ад, с крошащейся под ногами мелкокаменистой землёй, неровным склоном и тут и там шарахающимися местными жителями. Но что удивило Тоширо – так это, что Мизуки продержался до самого конца. Впрочем, ещё утром, во время драинья полов, его тело показалось пусть и не особо сильным, но выносливым. Вероятно, он, как и сам Тоширо, многие ночные пинки и удары незаметно блокировал, напрягая мускулы, так что избежал повреждений внутренних органов. А может сержант и его кодла на самом деле не так уж и сильно на него разозлились и пинали слабее, чем Тоширо? Кстати, об этой восьмёрке, тоже притомившейся за ночь – один из парней сошёл с дистанции ещё в первые полчаса, сам же сержант Зеншики, поначалу вырвавшийся вперёд и обогнавший в итоге Тоширо на пару кругов, в конце концов исчез из вида где-то на середине пятого. И хотя возможно, что Тоширо просто был слишком далеко от него, но когда новый инструктор-таки смилостивился и скомандовал блюющим на бегу солдатам отбой и возвращение, Тоширо встретил вполне свежего Зеншики недалеко от столовой. Ни у кого не было сил и желания набивать опустошённые от невыносимой усталости желудки какой-то едой – от одной только мысли об этом мутило, поэтому большинство «выживших» (продержавшихся до самого конца), просто растянулись на чуть остывшем к вечеру песке плаца, словно трупы. Тех же, кому хватило ума прикинуться слабаком и вернуться в штаб ещё днём, вовсю уплетали ужин, их гортанный смех доносился до Тоширо, но не вызывал ничего, кроме головной боли. И вдруг его ударили по спине палкой. – Собрались, ублюдки! Спать будете ночью! Или мне позвать ваших мамочек, чтобы они уговорили вас встать?! В общем, им почему-то не дали поваляться подольше, погнав в душевые… Тоширо слегка задержался, заметив, что Зеншики провожает еле плетущегося Мизуки странным взглядом, и тут ворота в посольство открылись, и во двор стали въезжать затянутые коричнево-зелёными тентами грузовики, а те солдаты, что уже отужинали, бегом кинулись выкатывать и вытаскивать со склада цистерны. И из кабины затормозившего у входа в душевые грузовика выпрыгнул знакомый белобрысый наёмник в круглых чёрных очках и опять почему-то в одной только майке, не считая обычных армейских штанов, заправленных в тяжёлые чёрные берцы. Честно говоря, взгляд, которым этот японец одарил конец очереди, был на редкость самоуверенным. Словно пастух решил взглянуть на чужое стадо и, мысленно сравнив со своим, счёл его ну слишком убогим. Однако когда белобрысый увидел Мизуки, то заметно напрягся и даже задрал очки на макушку, демонстрируя красные глаза альбиноса, вместе с со светлыми волосами ярко контрастирующие с загорелой кожей. – Хад- Он закрыл рот раньше, чем даже до конца произнёс имя. И Мизуки скрылся за дверью вместе с остальными. Тоширо тоже больше не стал тормозить. Но раздевшись и зайдя в душевую, чисто символически разделённую на кабинки полупрозрачными перегородками, почему-то почувствовал себя странно: впервые в жизни он смутился от вида голых мужских ягодиц и намыленных причиндалов. И невольно направился в самый дальний угол. Но похоже, идея уединиться пришла в голову не только ему, так как там уже обнаружился Мизуки. Впрочем, для Тоширо тоже нашлась свободная кабинка. Ещё никогда раньше он так быстро не мылся. Всё тело пропиталось солью, волосы склеились, кожу стянуло… но как бы не было приятно подставлять её горячим струям, гематомы никуда не делись, живо напоминая, что сержант в любой момент может решить напомнить о ночном проступке. Да, благоразумнее было бы держаться от Мизуки подальше, но если бы Тоширо мог так поступить, то не стал бы вмешиваться с самого начала. Но и наживание лишних неприятностей тоже не входило в его планы. Так что и он, и Мизуки, не сговариваясь, раньше остальных закончили с водными процедурами, а Тоширо в процессе даже обнаружил, что зверски голоден. Но когда он снова вышел во двор, вернувшийся аппетит отошёл на второй план, потому что там… да, развернулось занятное зрелище. С чего всё началось, оставалось только гадать, но позже Тоширо узнал, что праздно шатающийся сержант зачем-то решил выебнуться на своего соотечественника, подписавшего контракт с одной из частных кампаний, сотрудничающих с ИСАФ. На что этот соотечественник (да-да, белобрысый) отправил его в полёт через весь плац. Естественно, сие действие вызвало переполох, но раньше, чем дело дошло до чего-то серьёзного, вмешался новый энтузиаст и затейник инструктор. И предложил в качестве обмена опытом провести спарринг между наёмниками, приехавшим забрать груз, и своими солдатами. И собственно к началу первого поединка Тоширо с Мизуки и прибыли. Но если Тоширо застыл столбом, глядя на нарисованный на песке круг и присевших в позах сумоистов солдат, то Мизуки сразу направился в столовую. Впрочем, в кругу не было его белобрысого друга, так что тот вполне мог даже не догадываться о его присутствии. «Я ведь это всё сам себе придумал, не так ли?» Тоширо вздохнул, но хоть он и был жутко голоден, а в пропотевшей форме кожа снова начинала чесаться, ему захотелось задержаться на плацу подольше. Хотя к спаррингам, похоже, приговорили только тех, кто не смог выдержать дневной марафон. Почти все японцы проиграли. Конечно, большинство из них были зелёными юнцами, которым едва исполнилось двадцать, но даже те, кто вроде бы владел карате или айкидо, падали на спины раньше, чем успевали изобразить хотя бы пару приёмов. Их клали на лопатки быстрыми и эффективными движениями, со стороны казавшимися обычными подножками. Нет, конечно, среди контрактников коалиции тоже кое-кто наелся песка, причём одного такого победил Зеншики даже несмотря на, кажется, выбитое и вправленное плечо. Но когда против него вышел даже как-то по-доброму улыбающийся белобрысый, сержант опять оказался повержен, правда на этот раз – уложен на плац довольно мягко. Белобрысый лишь ответил на его удар, поймав выброшенную руку в змеиный захват, притянув парня к себе ещё ближе, и словно в танце, когда партнёрше позволяют выгнуться к земле, аккуратно опустил на лопатки. И на этот раз Тоширо готов был поставить на кон собственные глаза – жест этот был очень двусмысленным, как и ставшая ещё более утончённой ухмылка белобрысого парня. «Он над ним издевается?» Когда у дверей в столовую послышался шум, а Тоширо заметил, что из неё выходят те, кто вроде бы совсем недавно мылся в соседних кабинках, то понял, что уже прошло прилично времени, и что таким макаром ему придётся лечь спать на пустой желудок, а ведь завтрак и обед ему, как и Мизуки, пришлось пропустить… И оказался прав: на его запыхавшийся и несчастный вид повариха лишь отрицательно покачала головой. Но когда Тоширо оглянулся, то увидел Мизуки, медленно ковыряющего бетонное пюре в подносе, и ещё один такой же, только наполненной едой, напротив. Они встретились взглядами. После чего Мизуки вернулся к размешиванию пюре, а Тоширо неловко сглотнул, ощущая себя этим самым пюре. Но голод взял своё, и он решительно подошёл к единственному оставшемуся занятым столу и принялся поспешно закидывать в себя всё подряд из наполненного подноса, едва чувствуя вкус. Удивительно, но Мизуки, почему-то так долго проторчавший в столовой, мгновенно расправился с остатками пюре и уже было встал, чтобы уйти, так ничего и не сказав, когда Тоширо схватил его за руку, держащую пустой поднос, и принялся выразительно глядеть в глаза, торопливо дожёвывая то, чем уже успел набить рот, пока наконец не смог внятно попросить: – В следующий раз возьми мне ещё и порцию майонеза, лады? – Следующего раза не будет. Фыркнув, Мизуки вырвал руку и удалился. А Тоширо остался наедине со странными мыслями и не менее странным интересом: пересекутся сегодня пути белобрысого и его товарища по службе или нет?****