****
Первое, что Тоширо сделал, плюхнувшись за забором на землю – блаженно на ней развалился. Его окончательно развезло на псевдо-мягком сидении, даже сам не заметил, как отключился, а акробатический трюк по проталкиванию своего тела через узкое отверстие в стене вытянул последние силы. Чувствуя, как слипаются глаза, Тоширо смотрел на звёздное небо, пытаясь унять бешено стучащее где-то прямо в горле сердце, и в то же время побороть накатывающий сон. До этой ночи он понятия не имел, что можно быть настолько взволнованным и одновременно сонным. Но если честно, отключаться он начал ещё в баре – своё дело сделали свежий воздух, сытный ужин, обилие крепкого пива и уже въевшийся в мозг распорядок дня с отбоем в десять вечера, так что последние несколько часов его сознание держалось лишь на честном слове. Но вот по ту сторону забора вновь затарахтел приглушённый двигатель и принялся стремительно удаляться, и когда последний звук затих вдали, Тоширо ощутил странную тоску и пустоту вокруг себя. Сел. Потом встал. И побрёл к казармам. Проскользнуть мимо дежурного не удалось – да и не очень-то он и пытался, так что совсем не удивился, получив утром наряд вне очереди и узнав, что лишён увольнений на ещё на целый месяц. Однако, невелика потеря – пусть по контракту ему обязались предоставлять увольнения каждое воскресенье, из-за того, что отпускать разрешалось максимум тридцать процентов личного состава, солдатом везло, если удавалось вырваться в город хотя бы раз в три-четыре недели. Ну а ещё на него наорали при всём взводе… Зато повара расщедрились на лапшу, поедая которую, Тоширо постепенно избавился от нудящей головной боли и таки заметил, что в его отделении что-то изменилось. А именно – появилась целая куча новых лиц! Чёрт, а он и забыл, что сегодня должны были привести новобранцев! В отличие от сержанта Зенкиши, разжалованного, уволенного и отданного под суд, его подпевалы, составившие собой почти всё отделение, отделались лишь понижениями в чине, да штрафами, но зато все полгода вели себя тише воды, ниже травы, хоть и не лебезя перед ним и Мизуки, но явно стараясь не попадаться на глаза. То ли Зенкиши действительно был дьяволом во плоти, соблазнившим невинные души на мордобой, то ли эти молодцы сообразили, что армия – это вам не школа с показной дисциплиной… и что распускать руки и опускаться до бандитских замашек тут не прокатит. Тем более в взводе, отбывающим службу в непосредственной близости к войскам других стран, особенно американских, на чью систему японская армия пытается равняться ещё с конца Второй Мировой. В общем, последние полгода служба протекала тихо и ровно: бараки разобрали, на их месте возвели дополнительные склады и крытый тренировочный зал… пусть и собственными силами, но и не без помощи присланных родиной специалистов. И вот теперь часть контрактников отбыла по домам, взамен им прибыли зелёные новобранцы, едва прошедшие курс молодого бойца. Но как оказалось, поглядывал на них не только Тоширо. Сидящий напротив Мизуки тоже косился на другой конец стола, что в общем-то было ему совершенно не свойственно. Но спросить, в чём дело, Тоширо почему-то постеснялся. То есть, он уже открыл было рот, но тут вспомнил про ночное рандеву с Сакатой, и заговаривать сразу как-то расхотелось. Почему? Разве он сделал что-то плохое? Да и если эти двое держат связь через сотовый, Мизуки уже наверняка знает, с кем и как провёл увал Тоширо… Однако ему всё-равно сделалось не по себе от одной только мысли, что кому-то может стать известно о его ненормальной реакции на того человека… И вроде бы как это связано с информацией, что они просто провели время вместе? Никак. Но Тоширо почему-то был уверен, что стоит первым заикнуться о вчерашнем – и он обязательно выдаст себя с головой. Свою… внезапно обнаружившуюся неправильность. «Нет-нет, я любил Мицу, так что я точно не гей… Конечно, мы не… не были близки… но…» Невольно вновь взглянув на медленно жующего Мизуки и снова заметив, куда направлен его взгляд, Тоширо тряхнул головой и тоже глянул на позеленевший край стола. Конечно, правильнее будет сказать, что на краю как раз таки сидели три «старичка»: он сам, Мизуки и продливший контракт Хиро – а вот шесть новобранцев образовали что-то вроде хвоста: постоянно дёргающегося, а от того неспокойного и выделяющегося. Впрочем, подобная картина наблюдалась и за другими столами: новенькие или держали спину слишком прямо, или наоборот забывались и горбились; кто-то ковырялся в поданных подносах с лицами эстетов, которым подали коровьи какашки, а кто-то уже всё умял и крутился на месте, не зная, что теперь делать. Но один парень, похоже привлёкший внимание Мизуки, показался занятным и Тоширо – старше остальных, лет двадцати пяти, не слишком расслабленный, но не слишком и напряжённый, скорее собранный и спокойный, словно взрослый в окружении ребятни. И что самое интересное, когда Тоширо посмотрел на него, тот поднял взгляд в ответ. И не отвёл. Однако ни одна эмоция не мелькнула на сероватом и угловатом лице, лишь тонкие, почти невидимые брови, опустились ниже, словно затворы прицела. – Кстати, ты в курсе что прошляпил повышение? – вдруг спросил Мизуки, вывев Тоширо из странного оцепенения. – А? – Я вчера краем уха слышал, что старикан подписал приказ о твоём назначении помощником комода… а значит, сержантские лычки были у тебя уже в кармане. Но с опозданием ты круто облажался, братец. Неужели так трудно было заранее отпроситься? Кстати, комоду за их выходку полгода назад тоже досталось, ведь за дисциплину в отделении ответственен в первую очередь именно он. Так что уже несколько месяцев комод больше не мог проводить свободное время в офицерской гостиной, потому как этого свободного времени у него считай не оставалось. И доложив сегодня о нарушении Тоширо и лишив его тем самым повышения, этот парень, вероятно, испытал что-то вроде удовлетворения. Однако… опять остался без помощника. И должен был, по идее, снова притащиться со всеми в столовую… так где же он? – Да пофиг. Меньше обязанностей – меньше проблем! – Меньше обязанностей – меньше власти, меньше возможностей и меньше зарплата… Судя по тону, которым Мизуки высказал свою мысль, у него были свои планы на повышение Тоширо. Всегда хорошо иметь друга, особенно если тот может выдать наряд полегче или отправить лишний раз в увал. – Ну сам им и становись, раз так хочется власти. – Ага, прям щас пойду и попрошу подписать указ на своё имя… – Долго вы ещё балаболить собирались? А вот это было неожиданно. Хиро принадлежал к своре Зенкиши и, как и остальные, ещё ни разу за полгода не совался к бывшим жертвам издевательств (да-да, Тоширо тоже был признан пострадавшим), но сейчас даже взял и повысил голос. – Так вот кого взяли тебе на замену… Одним глотком опустошив стакан с чаем, Мизуки поднялся и пошёл с подносом прочь от стола. Тоширо тоже как раз доел. Вообще их не особо ограничивали во времени на принятие пищи – на завтрак отводилось целых полчаса, а сейчас прошло едва ли двадцать минут, но новобранцы понятия не имели, что любой может встать и уйти, когда закончит есть, а Хиро даже не попытался их просветить. Впрочем, Тоширо и сам не лучше. Но стоило им обоим подняться, как весь стол тоже опустел. Наряды всем уже выдали, так что Тоширо сразу отправился на улицу: сегодня ему предстояло привести в порядок часть заднего двора, а заодно и попрактиковаться во владении метлой, а вот новобранцы, словно детсадовцы, потянулись нестройным гуськом на плац, под строгое, но добродушное крыло Кондо. Вспомним о нём, Тоширо вспомнил и о вчерашнем разговоре. И о возможности через полгода сменить нанимателя… Заключить контракт с какой-нибудь частной компанией, сотрудничающей с НАТО? Хватит ли у него квалификации? И нужно ли ему это вообще? Но может лучше и правда попросить гориллу об особенных тренировках? Если Тоширо правильно понял, раньше Кондо тоже был иностранным контрактником и служил в спецназе. Размышляя в подобном ключе, Тоширо мёл жухлый от жары газон, двигаясь зигзагами от здания посольства к забору, как вдруг остановился, поднял голову и уставился на кирпичную кладку. Где-то тут было отверстие, через которое его вчера протолкнули… но где же оно? Почему сейчас стена кажется монолитной? Он даже специально несколько раз прошёл туда-сюда до ворот и обратно. Ничего. Тайный лаз? Настолько хорошо спрятанный, что даже при свете дня не различишь? – Привет. Голос, раздавшийся за спиной, был незнаком. Тоширо слышал, что кто-то идёт, но был слишком занят разглядыванием кирпичной кладки, покрытой тонким слоем побелки. – Привет… Оглянувшись, он замер, столкнувшись с выжидательным взглядом. Серое лицо подошедшего всё ещё не выражало каких-то сильных эмоций, но вот общая атмосфера вокруг этого новобранца разительно изменилась, и вновь оцепенев, Тоширо почувствовал холодок, скользнувший вдоль позвоночника. «Как сюда попал такой человек? У него аура наёмного убийцы!» – Хиджиката-сан, верно? – склонил голову молодой мужчина, всё ещё вглядываясь в Тоширо. – Верно. – Позвольте задать вам вопрос? – Смотря какой. – Странный вы, Хиджиката-сан, – змеиная улыбка скользнула по губам новобранца и почти тут же растаяла, оставив лишь еле заметный след. – Ведь чтобы получить разрешение, мне всё равно придётся задать вопрос… – Слушаю, – скрипнув зубами, Тоширо бросил взгляд на окна за спиной парня, толком ещё не зная, пригодятся ему свидетели этого разговора или нет. – Благодарю. Хиджиката-сан. От кого вы сбежали сюда? Вместо ответа Тоширо ещё плотнее сжал зубы. Затронутая тема была совсем не из тех, на которую он желал с кем бы то ни было говорить. – Хиджиката-сан, Хиджиката-сан… я знаю, что вы натворили. Вы позволили своей невесте умереть вместе с родителями, а потом ещё и бросили её малолетнего брата одного. Однако вы не совершили ни одного преступления с точки зрения закона… тогда почему? Почему вы покинули родной город и даже страну? Что такого вы узнали, увидели или услышали, что предпочли убраться на другой материк? Убийцы не задают вопросов. Если только от ответов на них не зависит, убивать им цель или нет. Тоширо не потребовалось долгих размышлений или наблюдений, чтобы понять – этого человека специально прислали сюда. Прислали те, кого обеспокоило его исчезновение. Те, кто был причастен к пожару… Усилием воли подавив вспыхнувшую в груди боль, Тоширо тряхнул головой и отвернулся, едва не переломив древко метлы, которую всё ещё держал в руках. До сих пор он не осмеливался даже мечтать о том, чтобы найти козлов, что убили его невесту. Ведь расследование не дало ничего. А сам он прибыл к дому, когда уже начался пожар, и внутри не осталось никого, кроме мёртвых родителей Мицу, её самой и запертого в туалете Сого. Но ведь кому-то могло показаться, что он оказался там раньше… и действительно что-то слышал или даже видел. Но почему с вопросами заявились спустя целый год? Или они нашли его только сейчас? – Понятия не имею, о чём вы говорите. Тоширо выдавил из себя эти слова. Зная, что ему не поверят. Зная, что тем самым укрепит подозрения заинтересованной стороны. Но как иначе ему воспользоваться этой нитью? Как ухватиться за неё? Вряд ли новобранец куда-то исчезнет до истечения контракта, но кто знает, вдруг поняв, что Тоширо не представляет опасность, тот найдёт способ вернуться в Японию? Ведь такой специалист вряд ли будет терять время, продолжая притворяться обычным солдатом и охраняя посольство в Кабуле. – А есть ещё кто-то, кто тоже… не имеет понятия? Обернувшись, Тоширо заметил лишь хвост вновь пробежавшей по губам серолицего змеиной улыбки, и почувствовал, как в душу вонзился стальной взгляд. «Так вот к чему эти вопросы? Ты намекаешь, что можешь избавиться от меня в любой момент?» – Хиджиката-сан, уверяю, в ваших же интересах быть со мной откровенным. И не заставлять прибегать к окольным путям для получения ответов… «Он уверен в себе и не боится разоблачения. И он прав – я ничего не могу ему сделать. Пока. Но и он мне – тоже. А значит, нам предстоит провести вместе как минимум год. Но за это время я обязательно найду способ взять тебя за жабры, скотина…»****