****
Наконец-то у него появились чёткие планы. После разговора с подосланным новобранцем, Тоширо узнал, что того зовут Токашира Кия, хотя и неизвестно, настоящее ли это имя или нет. За несколько следующих недель они больше не оставались наедине, однако Тоширо почти постоянно чувствовал на себе его взгляд. И что интересно – Мизуки тоже как-то подозрительно стал чаще оказываться рядом. То ли комод специально ставил их в одни и те же наряды, то ли так совпало… но и Токашира не отставал. И даже если они должны были нести караул в противоположенных частях посольства, Тоширо ощущал неприятное покалывание между лопаток, хоть и понимал, что это глупо. Чтобы хоть как-то избавиться от не отпускающего его напряжение, он всё-таки заявился к Кондо – по вечерам тот занимался со всеми желающими, хоть это и не входило в его должностные обязанности – и обнаружил в зале Мизуки. Кстати, тот с самого первого дня нередко пропускал ужин и поздно возвращался в казарму, однако если раньше Тоширо лишь про себя гадал, где тот пропадает, то узнав, что у парня есть телефон, а в стене – тайный лаз, позволяющий покидать территорию посольства в обход ворот, стал по-своему интерпретировать временные отлучки товарища. Но Тоширо даже не представлял себе, что Мизуки вовсе не бегает в самоволку, а пропадает на тренировках у гориллы! – И давно ты сюда ходишь? Пожав плечами, тот не стал отвечать, а вот Тоширо тут же схлопотал подзатыльник, по силе вполне подходящий под понятие о рукоприкладстве… однако Кондо, от которого он получил, тут же хлопнул его ещё и по спине. Потом ударил кулаком в живот. И наконец радостно рассмеялся: – Добро-добро! Крепкое тело – это хорошо! Но если у тебя есть силы болтать, почему бы не заняться этим во время спарринга? Кондо не учил их какому-то определённому стилю боя. Иногда он заставлял по часу стоять друг напротив друга, выжидая подходящий момент для удара, или гонял, словно сумасшедших, по полигону с препятствиями, сооружённому на заднем дворе, но почти не используемому для ежедневных тренировок. Тоширо недоумевал, зачем тот вообще нужен, пока не начал ходить к Кондо. Днём ему редко удавалось собрать всех солдат из-за караулов и прочих нарядов, а по вечерам мало кто-то соглашался тратить своё свободное время на какие-то тренировки. Тоширо вот вообще засыпал практически сразу после ужина. Однако теперь он стал возвращаться в казарму не раньше полуночи. Естественно, никакого ужина ему уже не доставалось, да и тошнило так, что еда просто в горло не лезла, зато по утрам все подопечные Кондо накидывались на свои порции, словно голодные волки. И никто не запрещал им брать добавку. Если кто и отличался, так это Мизуки – этому парню всё было нипочём: жилистый, он, казалось, вообще не уставал, ел не много, но и не мало, однако продолжал ходить к Кондо. Впрочем, не каждый день. Тренировки были три раза в неделю, и все три разные, так что и посещали их иногда разные люди. Например, Мизуки редко показывался на рукопашках, но оно и понятно – сразившись с ним лишь раз, Тоширо очень быстро проиграл, оказавшись на полу раньше, чем вообще успел сделать удар. Но за месяц кое-что изменилось. Нет, он не стал мастером ушу или какого-то ещё стиля боя, но укрепив мышцы пресса и проводя каждый день бой с тенью, ловя кулаками опадающие с деревьев листья, Тоширо улучшил свою реакцию. И хотя этого не было достаточно, чтобы начать уворачиваться от тычков Мизуки, но хотя бы получая эти болезненные укусы, он теперь мог выдерживать их дольше, вовремя напрягая или расслабляя мышцы. Да, Тоширо ещё задолго до армии, когда увлёкся спортивной борьбой, понял, что скорость – это не его. Но если не можешь достать кого-то раньше, чем он тебя, остаётся лишь тренировать своё тело, чтобы всё же иметь возможность ударить в ответ. Но как бы Тоширо не раззадорился из-за той победы Мизуки, и как бы не увлёкся тренировками, Токаширу он из вида не выпустил. И когда месяц спустя его всё-таки отпустили в увал, специально остался ждать на воротах, болтая с дежурными о том и о сём, пока на подходе не показалась серая морда. И судя по тому, как часто она в последнее время мелькала возле новоиспечённого сержанта Хиро, Такашира получил увольнение в то же воскресенье, что и Тоширо, отнюдь не случайно. – Семпай, вы меня ждали? Очень странное ощущение охватило Тоширо, когда он услышал подобное обращение от человека, старше себя на несколько лет. Но что хуже – его вновь охватила ярость и сильнейшее желание разукрасить серую морду в более яркие цвета: например, красные или фиолетовые. – Хиджиката, что случилось? Даже дежурные насторожились, заметив в Тоширо перемену. По взводу одно время гулял слух, что он самолично избил всех шестёрок Зенкиши вместе с ним самим, пока еле живой Мизуки отлёживался в сторонке, поэтому отношение к нему в других отделениях стало довольно уважительным. Да и репутация сложилась самая положительная… и хоть Тоширо не имел привычки улыбаться, в принципе людей никогда не чурался. То есть – если никто к нему интереса не проявлял, сам тоже без необходимости не навязывался, а коль подходили и начинали разговор – прочь тоже не гнал. Так что после подобной реакции на вежливое обращение от новобранца, пусть и великовозрастного, по сравнению с остальными, вызвало у дежурных недоумение. И настороженность. Ну логично, если уж спаситель всех обиженных, Хиджиката-кун, вдруг оскалился на кого – значит, человек тот явно нехороший. К худу ли, к добру ли… но Тоширо решил не исправлять случившееся. Даже наоборот – подумал, что чем больше глаз будут присматривать за Токаширу – тем лучше. Да и случись что с ним… кто-нибудь да и вспомнит про эту демонстрацию неприязни. Так что Тоширо никому ничего не ответил, а молча развернулся и потопал вдоль забора – как всегда, в направлении бара Али. – Как грубо… Хиджиката-сан, я вам совсем не нравлюсь? Если бы у него была возможность выбрать: прибить этого серолицего и стать убийцей или прямо сейчас отправиться разминировать какую-нибудь деревеньку – Тоширо даже думать не стал бы, прыгнул в грузовик даже без металлоискателя. Но не потому, что становление убийцей никогда не было его целью… а потому, что избавившись от Такаширы, он точно лишится единственной нити, ведущей к убийцам Мицу. Но и терпеть его… уже не осталось никаких сил. – Вот зря вы так, Хиджиката-сан. Я же к вам со всей заботой: спокойно жду, даю время всё взвесить и осознать. А вы морду воротите. Однако он ждал его специально. Ибо в казармах они у всех на виду, а вот в городе… «Иди за мной, сволочь, иди. И говори, что хочешь, пока ещё можешь!» У Тоширо не было никакого конкретного плана, ведь он точно не знал, покажется ли Токашира вообще, но пока шёл к Али, ощущение свободы из-за отсутствия стен становилось всё сильнее. Чем больше вокруг мелькало незнакомых загорелых людей с раскосыми глазами, тем явственнее Тоширо чувствовал вседозволенность. Например, втолкни он сейчас серолицего вон в ту подворотню… Картину портили люди в форме. Иностранцев в штанах и кепках цвета хаки в Кабуле было столько, что иногда даже можно было засомневаться, кто тут местные жители вообще. Так ничего и не предприняв, Тоширо добрался до любимого бара. А потом купил сигарет. Он слышал когда-то, что те успокаивают нервы. Но когда закурил – едва не выхаркал лёгкие. Однако в голове странным образом распространился туман, но не тот, что бывает от крепкого алкоголя, а словно лёгкая дымка… задержав дыхание, не позволяя никотиновому смраду так просто вырваться на свободу, Тоширо сполна прочувствовал эту отраву. А потом затянулся опять. С непривычки всё вокруг закружилось. Но тут его пихнули в бок – это официантка показала на знак, запрещающий дымить под навесом. Тоширо мирно кивнул, затушил сигарету и заказал сразу два литра вина, а когда его принесли – выпил едва ли не залпом, пытаясь отделаться от отвратного привкуса в горле и на языке. Однако, что странно, дымка в мозгу никуда не исчезла, а вот тошнота слегка улеглась. Вино было сладким. После него жутно захотелось есть. Такашира тоже не отставал – ел и пил, но в стороне, точнее, в углу, со стороны больше похожий на бывалого вояку, чем зелёного новобранца, всего месяц назад прибывшего в Афганистан. А ещё – он наблюдал. Ну конечно. Скорее всего, Токашира и последовал-то за Тоширо, только чтобы вычислить, нет ли у него близких знакомых, с которыми он мог поделиться секретом, или на которых можно надавить, чтобы заставить заговорить. Однако Токашира просчитался в двух вещах: во-первых, Тоширо с самого начала нечего было ему ответить, а во-вторых, друзей у него нет. Постепенно бар начал заполняться. Подтянулось несколько японцев. Американцев. Французов. Кого-то ещё, кого Тоширо не смог определить ни по внешности, ни на слух. А когда уже начало темнеть, к Али заглянула компания Стива, только почему-то без Сакаты. Точно, Мизуки ведь сегодня тоже отпустили в увал… Вздохнув и мысленно отругав себя, что лезет в чужие дела и строит ненужные догадки, Тоширо ответил на приветствие, но присоединяться к наёмникам не стал. Весь вечер он глушил сладкое вино. А когда пришло время возвращаться… специально пьяно качнулся, выходя из-под огромного навеса, под которым Али вёл свой бизнес. Он опять закурил, на этот раз почти не ощущая противного вкуса и позволяя дыму глубоко распространиться по лёгким. Несмотря на количество выпитого, он чувствовал себя трезвым – в конце концов, ну какая там крепость, в этом перебродившем фруктовом соке? В детском шампанском и то, наверное, градусов больше. Однако со стороны Тоширо должно быть выглядел иначе… – Вам помочь, семпай? – Отстань. Оттолкнувшись от глиняного забора, у которого курил, Тоширо побрёл дальше, не совсем прямо, то и дело налетая то на здания, то на поздних прохожих. Пока Токашира не пристроился рядом, ограничивая амплитуду его виляния половиной дороги и с каждым шагом всё больше тесня к краю. – Какого хрена ты меня преследуешь? Я всё равно ничего не скажу! – Тише-тише, не надо кричать. Хиджиката-сан, я всего лишь тоже направляюсь обратно в казармы. Ведь нам нужно вернуться до вечерней проверки? – Ну вот и иди себе… дальше. Встав, словно вкопанный, Тоширо продемонстрировал желание задержаться прямо посреди этой площади, где днём разворачивался оживлённый рынок. – Нет, так не пойдёт. Вдруг вы ввяжетесь в неприятности? Хоть Тоширо и чувствовал частичное умиротворение под действием выпитого и выкуренного, но почему-то псевдо-заботливость Такаширы вновь заставила его злиться. Неужто он обещал Хиро, что спровоцирует Тоширо на мордобой? Да нет, зачем ему так мелочиться и сговариваться с каким-то мстительным помощником комода? – Х-ха… моя неприятность – это ты, Такашира. Я тебя не боюсь, слышишь?! Можешь ходить за мной, сколько захочешь, но я ни-че-го тебе не скажу! – Тогда я просто убью вас, семпай. – …что? Тоширо отшатнулся без всякого притворства – слишком уж обыденно и просто прозвучала угроза. – Я сказал, что мне ничего не стоит избавить вашу душу от этого бренного тела прямо сейчас, Хиджиката-сан. Раз уж вы не собираетесь идти мне на уступки. – Т-тебя посадят! Тоширо сделал ещё один шаг назад и упёрся спиной в шершавую стену. Какой-то склад или барак. У рынка немало жилых домов, но до ближайшего ещё метров сто. А вокруг уже темно и ни души, кроме них с Такаширой. – Посадят, – равнодушный кивок. – Но поверьте, за это мне тоже уже заплатили. К тому же, я ведь могу представить всё так, будто ваша смерть – дело рук талибов. – К-кто? – Ты не знаешь, кто такие талибы? – серолицый приподнял брови от удивления. – Нет, – мотнул головой Тоширо. – Кто тебе заплатил? Кому вообще надо платить, чтобы найти меня на краю света, да ещё и убить? – Конечно же, тем, кому ваши знания могут помешать. На этот раз улыбка Такаширы показалась даже любезной. Но наверное, лишь из-за изменчивого света полной луны. А потом из-за барака, к которому прижался Тоширо, вышло несколько силуэтов с повязанными на головы платками.****