****
Из темноты на Тоширо смотрели два ярких красных глаза, всё остальное было замазано влажной грязью, а из шлема торчали обломки веток. Ответить он не успел – за ногу дёрнули и потащили обратно к деревьям. – Я сам, сам! Хотелось закричать, но вместо этого Тоширо лишь зашипел – и его услышали, ногу отпустили. Как оказалось, он не так уж далеко и отполз от кромки леса, так что вернуться удалось быстро. И уже там, привалившись к дереву и тяжело дыша Тоширо нашёл в себе силы поинтересоваться: – Какого хрена? Саката опустил на глаза прибор для ночного видения и принялся крутить настройки, потом сплюнул и полез на то самое дерево, где до этого был наблюдательный пункт Тоширо. – Эй! Он всё ещё опасался повышать голос, но подобный игнор выводил из себя. Может, конечно, сейчас существовали дела и поважнее, чем обмен приветствиями, но разве это так сложно – хотя бы в двух словах обрисовать обстановку? – Тебе никогда не говорили, что ты очень шумный? – донеслось с дерева в ответ. Саката растянулся на толстой ветке, словно большой дикий кот, почти слившись с ней. На этот раз уже Тоширо не стал отвечать, тогда последовал второй вопрос, заданный уже другим тоном: – Ты один выбрался? – Не уверен, но скорее всего. Выживших взяли в плен. – Ага. Похоже, техника позволила Сакате рассмотреть лица пленных в подробностях. – И Мизуки тоже, – добавил Тоширо на всякий случай. Повисла тишина. Саката почти не двигался, но ветер сбивал с дерева труху и уносил в сторону деревни. Тоширо опять облепили комары. Они не вились вокруг и не пищали, а молча втыкали в него свои жирные хоботки, даже не тратя время на введение анестетика. Наконец Саката спрыгнул на землю. Тоширо тут же вскочил: – У меня почти не осталось патронов, но если ты знаешь безопасный подход к деревне, там уж как-нибудь раздобуду оружие. Медлить нельзя. Иначе их всех покалечат… если не уже. – …не спеши. Тоширо не мог поверить своим ушам. – Но там же Мизуки! Ты знаешь, что я видел? Как один из этих ублюдков зелёному мальчишке член отрубил! И собакам обрубок бросил! Кто знает, до каких ещё зверств они додумаются ради забавы?! Саката слушал его, не перебивая. И от этого взгляда делалось больно. – Видишь вон то ущелье? Кивок за спину заставил обернуться, но естественно Тоширо не увидел ничего, кроме чёрных скал на фоне тёмно-синего неба с проплывающими серыми облаками. – Сотня человек. Из них больше пятидесяти детей и женщин. Нас загнали туда. Как считаешь, о ком я должен беспокоиться больше? О солдатах, попавших в лапы врага, или о гражданских, пока к нему не попавших, но обложенных со всех сторон? – О- Тоширо сам себя перебил. По его логике выходило, что раз гражданским пока ничего не угрожает, надо скорее освободить пленных! Однако он уже вспомнил инструкцию… пункт о том, что гражданские – превыше всего. – Сурово. – Это война. Голос Сакаты звенел. Но не от злости. Тоширо опустил взгляд. И тут же вскинул обратно: – Так значит, это вам мы должны были привезти топливо и продукты? Но почему вы не сообщили о ситуации? – Запрос выслали, когда мы ещё не попали в ловушку. Нашей миссией была помощь семьям военнослужащих, на которых нацелились боевики Аль-Тамир. Слышал о терактах из-за новой конституции? Так вот, нам позволили вывести людей. Только пришлось сделать большой круг, бензин заканчивался – и мы сделали запрос. А потом попали под обстрел. Как оказалось, Аль-Тамир направил за нами часть своих партизанских войск, а местный глава, бывший генерал, с радостью пошёл на сотрудничество и расставил ловушку. Около ста человек кое-как удалось укрыть в ущелье, но все подступы стерегут, а связь нарушена – в радиусе нескольких десятков километров, а может и больше, мертвая радио-зона, спутниковый же телефон сгорел в одной из наших машин… так что единственное спасение – добраться до границы зоны действия РЭБ, где связь есть. Послать бы целый отряд, только вот выскользнуть из окружения удалось только мне. Однако ты приглашаешь меня на самоубийственное рандеву… – Понял я уже, понял… Тоширо почему-то был уверен, что Саката из тех, кто поддаётся эмоциям. И не из тех, кто способен так беспристрастно рассуждать, когда речь идёт о его любовнике, чья жизнь лежит на одной чаше весов в то время, как на другой – жизни совершенно посторонних людей. – Но теперь нас двое, – продолжил Тоширо. – Просто укажи мне безопасный путь, а дальше я сам. Тебе же действительно стоит поспешить. – Ты прав. Теперь нас двое… Тон Сакаты показался задумчивым. Склонив голову к плечу и размышляя о чём-то, он ещё раз окинул взглядом Тоширо. – Тебе по скалам лазать не приходилось? Или может в скалолазный кружок раньше ходил? – Что ты задумал? – Судя по твоему состоянию, долго ты не протянешь. А в лагере ещё осталось немного воды и еды, так что тебе бы туда пробраться, да отдохнуть немного- – Хочешь, чтобы я завалился спать, пока моих товарищей там пытают?! – Тоширо выставил руку в сторону посёлка, дрожа от ярости. – Ты в своём уме?! – Никто их не пытает, – Саката поморщился. – В отличие от местных гражданских, каждого иностранного солдата можно обменять на кругленькую сумму, а деньги этим повстанцам ой как нужны. Так что сначала они как минимум попытаются их продать. – А как же тот парень, которого… – Кто знает? Может его уличили в мужеложстве? Или он ещё что-то натворил, вот и наказали на глазах у всех пленных, чтобы тем не повадно было. – Му… мужело… Они это как-то определяют? – А я знаю?! Кулак врезался в ствол дерева с такой силой, что оно вздрогнуло, и с кроны посыпались листва, мелкие ветки и жучки. Тоширо вздрогнул тоже. – Пошли, провожу. Сегодня я вышел только на разведку. С этими словами Саката развернулся, и если бы Тоширо замешкался и не поспешил бы за ним – точно растворился бы без следа среди деревьев. Всё внутри сжалось. Во рту было так сухо, что язык царапал нёбо, но Саката протянул ему свою флягу, и Тоширо залпом хлебнул несколько глотков чего-то ядрёно-крепкого, вроде спирта или виски. Чтобы не огласить окрестности кашлем, пришлось заткнуть себе рот рукавом и согнуться в три погибели, удерживая вспыхнувшие внутренности на месте. В ушах зашумело. Но спустя какое-то время, когда удалось отдышаться, в голове немного прояснилось. Саката сделал крюк и вывел Тоширо из леса далеко от деревни, а потом они чуть ли не на карачках двинулись к скалам – на открытой местности силуэты стоящих людей просматривались далеко, так что им пришлось сильно пригнуться, но даже так песчаная земля вокруг казалась слепяще белой, а они двое – слишком тёмными объектами на её фоне. Но каким-то чудом им всё-таки удалось добраться до прикрытия скал. Небо к этому времени уже начало сереть. Издалека Тоширо увидел нестройные ряды машин… нет, целый лагерь, разбитый на камнях. Скалы по обоим сторонам от большой расщелины поднимались вертикально вверх, так что выход из неё был только один – и тот перекрыт. Но и внутрь так просто не попасть, похоже, что отступая, отряд Сакаты подорвал скальную породу и завалил вход, на котором наверняка заняли позиции снайперы. – Налюбовался? – Да. – Тогда погнали. На этот раз Саката повёл его прямо к скалам. А точнее к тёмной расщелине в них, внешне никак не связанной с ущельем. – Там пещера? – Нет. – Тогда как мы попадём на ту сторону? Вместо ответа Саката поднял палец к небу. Ну или Тоширо так сначала показалось. Истинное же значение этого жеста стало понятно, когда Саката вдруг бросил ему конец верёвки, а потом ухватился за выступ внутри расщелины, крякнул, подпрыгнул и ухватился за следующий. И начал карабкаться вверх. Светало. Однако в глубине расщелины по-прежнему царила темень. Тоширо стоял внизу, обвязавшись верёвкой и пытаясь заранее прикинуть маршрут, но у него никак не получалось рассмотреть что-то выше десятка метров, да и верёвка медленно, но поднималась всё выше. Преодолеть же предстояло что-то около полутора километров… Наконец он вздохнул. Стащил куртку и сорвал с неё рукава. Обмотав тканью ладони, он ухватился за тот же уступ, что и Саката, и начал своё восхождение. И уже через пару метров догадался, почему выбраться удалось только Сакате – уступы на этой скале не были особенно крепкими и вряд ли бы выдержали мужчину тяжелее сотни килограмм, но в то же время кому-то более скромного телосложения просто не хватило бы сил подниматься или спускаться, постоянно удерживая свой вес на руках. Конечно, уступы для ног тоже были, но балансировать на них кончиками пальцев ног очень трудно, так что даже в периоды отдыха приходилось отчаянно цепляться руками. И в конце концов Тоширо не повезло, и очередной уступ просто осыпался песчаной пылью. Как раз, когда по скалам пронеслось эхо выстрелов. И всё же он умудрился не сорваться и не потянуть за собой Сакату, связанного с ним верёвкой. А ведь Тоширо никогда не ходил в кружок скалолазания, и не лазал до этого по вертикальным поверхностям. Просто увлёкшись тренировками, часто заставлял себя подтягиваться, держась не за перекладину, а за специальные крепления на стене в виде ручек. На самом деле это были две гири, вмурованные в бетонную стену импровизированного тренажерного зала в старом штабе. Три года Тоширо после каждой миссии возвращался туда. Тренировки помогали опустошить голову и лучше проанализировать свои действия или действия команды. Прикинуть другие варианты развития событий. Или просто расслабиться и временно забыть обо всём, кроме приятной боли в мускулах и умиротворяющей усталости. Однако сейчас боль в мышцах была далеко не приятной. Они стонали, натянутые до предела, наливались тяжестью и немели. Тоширо приходилось встряхивать руками и ногами, бить ими об каменную стену, снимая напряжение. Но вот со спиной такое проделать было невозможно, а до вершины ещё оставалось далеко. Верёвка натянулась. Саката остановился. – Эй, – бросил он вниз. – Если устал, можешь просто отпустить скалу и повиснуть. – Я не устал. Тоширо нужен был перерыв, однако он упрямо мотнул головой и начал карабкаться вверх даже быстрее, чем до этого. Ведь если он достаточно сократит отрыв, то сможет отдышаться, пока верёвка снова не натянется. И Саката опять не отпустит какую-нибудь шуточку. «Вообще, не слишком ли этот кучерявый хорохорится? Словно он действительно способен вытащить наверх двойной вес… или это его способ не думать о худшем?» Второй раз верёвка натянулась слишком быстро. Саката просто не мог так ускориться! Задрав голову и почувствовав, как хрустнула шей, Тоширо с удивлением увидел лишь кусок неба без ставшего уже привычным силуэта на его фоне. А потом с края скалы высунулся шлем, украшенный уже изрядно обломанными ветками. – Отпусти руки. Саката и правда втащил его наверх. – Молодец, не думал, что ты справишься. – Ты думал, я сорвусь? – Ну для этого и нужна была верёвка… Захотелось треснуть по этому шлему. Однако Тоширо расслабился слишком быстро, ибо Саката уже двинулся дальше. И путь по вершине скалы оказался не то чтобы близким, к тому же полным провалов и острых камней… А спуск, к которому он привёл – совсем не короче подъёма.****