Общество и звери

Царь Послушайте, светлость, скажите на милость, Ужель человека страшится страна? Как может народ храбрый и нерушимый Бояться такого на вид существа? Она травоядным является в меру, Нет силы, острых когтей и клыков, И не способна сразиться со зверем. Нам опасаться ли злых языков? Зачем же смотреть на неё исподлобья? Девица не демон, а лишь человек. Нам на руку с нею вести разговоры, Она в новый мир нам дорогу откроет, Сейчас для страны это важный субъект. Судья Я вам сказать не смеющий при всех — Лишь только тут, в секрете сокровенном — Мой царь, ссылаясь ложно на успех, Вы нас несёте к неизбежной бездне. О, ваша власть легка как нежный сон, И как гора — надёжна и огромна. Но судей — нас, священников закон Лишь тянет вниз и бьёт всех поголовно. Вы не привыкли думать о других, И к человеку вы благоволите, Но лишь до часу, до минут своих, Когда откроется вам правда, повелитель. Об их природе нам слагают книг Большие старые и пыльные страницы. Там их повадки, ценности, мечты, Там их жестокость, смерть и пепелище. По воле вашей вам открылся мир, Что не изведан всем другим и мною. Но только вы, великий господин, Понять не в силах, как он обустроен. Владыка мой, не надо торопиться И открывать ворота для людей. Верните ту, которая в темнице Сидит и плачет, словно соловей. Царь Послушайте, светлость, вы слишком боитесь. Вы зайца робей. Равных в этом вам нет. И вы, наблюдающий маленький зритель, Храните в испуге свой нейтралитет. Насколько же лживы все ваши ученья, Вы страху себя, словно дань поднесли. Бояться вам надо не человека. Бойтесь священного гнева страны. И вы, отвергающий в страхе презренном, Готовы плясать под языческий горн, Готовы внимать церкви их суеверный Пронизанный глупостью старый закон. Судья Я вам признаюсь, царь мой, сокровенно, Вы полагаетесь на свой любимый трон. Вы внемлите вершине, всей вселенной, Но взгляд не устремляете в народ. А он внизу, где вам быть тоже надо, И он боится — так же как и я. Пока поют вам ангелы балладу, Он крошки собирает со стола. Закон как дышло — многим неугоден. Верёвкой с камнем он на нас повис. Народ в узде держать закон способен — Его срываете как неугодный лист. Давно все знают, волей проведенья Вы мотыльком на свет стремитесь в мир чужой, И вы с короной данный дар вселенной Пускаете водой на самотёк. Но лишь до первого священного конклава. Нам церковь внемлет, судьи нам гласят. И выбор ваш совет одобрит вряд ли, Они указ нелёгкий огласят. Царь Поэтому вас я прошу одолженье — Замолвите слово за мною, и вам, Возможно, откроются новые двери, Настанет для всех нас великое время, Когда отворятся всем нам их врата. Тогда зашагаем мы в ногу с наукой, И церковь не сможет препятствовать вам. Вы, вижу, в раздоре: священники, судьи — И тянется злобы стальная струна. Но вот вам гарантия, данная мною — Поможете мне, помогу вам и я. С наукой священники наши в раздоре, Но судьи готовы к открытиям новым, Проложим дорогу мы к их небесам. Тогда мы докажем, что нашей вселенной Подвластны любые планеты, миры. И церкви страшиться расплаты небесной Во имя великого знамя страны Весьма неуместно, глупо и грубо. Пусть злоба их тихо за шкирку возьмёт, Пусть скалят священники острые зубы, Но нам лишь на пользу их ярость пойдёт. Судья И потеряет вес величественный храм, Сойдёт с небес на их гнилую землю. Тогда поднимут судьи гордый стан, Глас разума народу будут внемлить. И засияет новая заря, Где церковь нам писать закон не в силе. Падёт их власть в пучину бытия, И суеверия пойдут за ней в могилу. Я сделаю лишь то, что в моих силах. Скажу о вас, о мире, и о той, Которую вы сильно полюбили. Не морщитесь. Я знаю всё, милорд. И я признаюсь, царь мой, сокровенно — Вы не привыкли думать о других. Вы отняли её у той вселенной, И предлагаете свой дом ей за гроши.