Бакугей совсем не гей.

      Видеть Бакуго в бешенстве очень страшно, даже если он и напоминает отдалённо милого, хмурого и агрессивного песика. Если ты проигнорируешь его гнев, то, скорее всего, он разозлится ещё больше, поэтому Киришима не стал рисковать и просто взял свой мобильник, чтобы выскочить нахрен из комнаты. Как только дверь за ним закрывается, Бакуго выдыхает, пуская пар из ушей и ноздрей, и едва сдерживается, чтобы не ударить кулаком по стене.       Интимное настроение сразу куда-то пропадает, и ты можешь лишь порадоваться, что Киришима так вовремя вмешался. А в шортах ещё мокро… Как же стыдно перед Миной. Ты просто обязана их постирать. Желательно, прямо сейчас. Да, пойти к себе в комнату, переодеться и постирать шорты Ашидо…       — Куда это ты собралась? — раздается приглушенный голос из-за спины, и ты осознаешь, что оказалась слишком близко к двери. А Бакуго не сдвинулся с места, к удивлению, сохраняя легко рушимое спокойствие. Быть может, что только внешне. — Из-за этого придурка я не собираюсь отказываться от своих слов.       Ты сглатываешь, ощущая вмиг потяжелевший воздух, не дающий телу двигаться с былым рвением. Кацуки словно понял, что ты не можешь сделать и шага, и довольно оскалил зубы в ухмылке победителя.       — Вернись назад.       Остается либо пересилить себя и сбежать, либо развернуться и покорно подойти, либо… Либо что-то ещё. Однако это «что-то ещё» так долго не приходило в голову, что ты успела отчаяться и опустить плечи под тяжелыми, подавляющими взглядом и голосом. Бакуго просто говорил, просто издавал звуки ртом, черт возьми! А ты уже не дерзила, как раньше, а в неопределенности застыла, словно щенок, не знавший, куда ему податься.       В конце концов парню надоедает ждать, и он мгновенно оказывается рядом, обхватывает твою талию сильными руками и в два шага преодолевает расстоянии до своей кровати. Мгновение — и ты бьешься спиной о постель, выбившей воздух из легких, и испуганно раскрываешь глаза, видя, как блондин забирается следом. Ещё мгновение — и он прямо над тобой. Тяжело дышит, опаляя кожу, зарывается носом в шею, откидывая твою голову в сторону, и прижимается… Прижимается всем телом, да так, чтобы ты почувствовала его возбуждение целиком. В напряженных мышцах, в легкой испарине, в заметном бугре, что образовался лишь по твоей вине — во всем этом ощущалась тяжесть. Не только тяжесть юношеского тела, что вжимало твое в постель.       — Бакуго, я не думаю, что… — совершаешь ты попытку вразумить безумца, но тот лишь вжимается зубами в ранее оставленный укус, недовольно рыча. Точно пес.       Ты резко вдыхаешь, цепляясь за плечи Кацуки и путаясь в лямке его черной майки. Он такой горячий. Сопротивляться уже нет ни сил, ни желания. А ведь у тебя был шанс этого избежать.       Парень в курсе, что для девушек процесс довольно болезненный в первый раз, и не собирается вдарить лицом в грязь перед тобой. Несмотря на свое возбуждение, он пытается не торопиться. Подхватывает одну ножку под сгиб колена, сжимает, устраивается поудобнее. Тебе приходится раздвинуть ноги под его напором и выгнуться, поджимая губы, когда пальцы Баку неожиданно ослабляют хватку и легким движением скользят выше. Накрыв ладонью там, где они немного промокли, блондин надавливает и грубыми движениями проходится по самому клитору жесткой тканью, отчего тебе приходится сжать бедрами корпус Бакуго и откинуть голову назад, предоставив ему больше свободы.       Постанываешь, пытаясь сдержать ураган нахлынувших эмоций. Пока парень сопит, порыкивает, вгрызаясь зубами в саднящую, красную кожу на шее и ниже, его огрубевшие от усердных тренировок пальцы забираются под шортики, вызывая новую волну нестерпимого жара и мурашек. На самом деле, ты давно смирилась с тем, что тебя ждет наедине с этим тупым, но таким горячим придурком, но, чёрт, всё происходит так быстро, даже если взрывная псина старается не торопиться, оттянуть момент. Время беспощадно, но так хочется чуть-чуть притормозить.       — Кацуки, — выдыхаешь ты, упираясь локтями в постель и чуток отползая. Уж очень много усилий потребовало это действие. — Подожди…       — Задрала, — фыркает тот и, выпрямившись, тянет тебя за ноги обратно к себе.       Хочешь цыкнуть и обвинить Бакуго во всех смертных грехах, но замираешь, с удивлением смотря в затянутые возбужденной пеленой красные глаза, оказавшиеся безумно близко. Раскрываешь рот, чтобы что-то сказать, но беспомощно мычишь, когда парень проводит языком по твоим губам и впивается в твой рот напористым, требовательным поцелуем. Тут же словно проваливаешься в омут, прикрыв глаза, и самозабвенно отвечаешь на грубые движения чужого языка. Тебя тут же распирает раздражение. Да как он смеет!       — Да подожди! — всё же вырвавшись, хоть и частично, выдыхаешь ты и толкаешь парня в грудь.       Минутное затишье. Лишь сейчас ты видишь, в каком положении оказалась, и неудержимо краснеешь. Бакуго стоит на коленях, держа твои бедра и приподняв таз, из-за чего смотрел он на тебя с весьма удобного местечка. Ты судорожно хватаешь ртом воздух, пока блондин недовольно хмурится, чуть склонив голову вниз.       — Мать твою, что?! — рычит он почти озлобленно.       — Презерватив, — беззвучно произносишь одними губами и, видя, что Кацуки недоумевает, произносишь громче: — Надень хренов презик.       Бакуго недоволен тем, что его прервали, но просьбу выполняет. Отпустив тебя, он тянется к своему рюкзаку на пол и копается в нем с усмешкой.       — Не хочешь, чтобы я сделал тебе детишек? — спрашивает он, пока ты приходишь в себя, откинувшись на подушку. — Я бы и так про него не забыл, тупица.       — Иди к черту, — выдыхаешь, закрыв глаза сгибом локтя, и сводишь дрожащие бедра вместе. Ты просто кошмар как возбуждена, и вы могли бы находиться на равных, если бы не этот скользкий страх, закравшийся в твоё неистово бьющееся сердце. Страшно. Очень страшно перед тем, что сейчас будет.       Пришлось очнуться, когда тебя снова потянули за ноги. Любит же Кацуки так делать.       — Не торопись ты, — цыкаешь, когда парень вновь оказывается сверху и хватается за ткань твоих шорт. Сжимаешь пальцами его запястья. — Торопыга нашелся…       Бакуго останавливается и вглядывается в твои глаза. Уловив в них испуг, он заметно смягчается, но руки не убирает. В конце концов, рядом уже лежит презерватив в обертке, а останавливаться твой одноклассник не планирует. Слишком долго ждал и ебал тебе мозг, чтобы так просто сдаться.       — Я осторожно, — произносит Кацуки серьезно и, пользуясь твоим замешательством, стягивает шорты со стройных, сильных ножек.       Как и полагалось герою, ты соответствовала стандартам и занималась спортом чуть ли не наравне с мальчишками. Именно благодаря этому блондин сейчас закинул на себя твои сочные бедра, прошелся взглядом по влажной промежности, чуть выступавшим косточкам таза и проглядывающими кубикам пресса. Конечно, сравнивать с рельефными мышцами пресса Бакуго было глупо, и ты убедилась в этом в очередной раз, когда он снял слегка пропитавшуюся потом майку.       Лунный свет из окна осветил фигуру красавца, и у тебя сперло дыхание: у Кацуки невероятное тело. Неужели он правда так сильно хочет именно тебя?       Тебя вновь вдавили в кровать с усмешкой, выбивая весь воздух из груди. Как-то нечестно, с какого перепугу с тебя он снял низ, а с себя всего лишь верх? Не успев поделиться возмущениями, тебе пришлось снова отвечать на глубокий, страстный поцелуй, даже не пытаясь теперь забрать инициативу, а покорно принимая покусывания, горячий, скользящий меж твоих губ язык и некритичную нехватку воздуха. Настолько некритичную, что тебе в голову пришла короткая фантазия о том, как пальцы Бакуго ненавязчиво касаются твоей груди, ключиц, обвивают изящную шейку, сомкнувшись, и сжимают так сильно, что вдохнуть не представляется возможным. От таких фантазий недалеко до дела, учитывая, какая будоражившая волна прошлась по напряженному телу.       Жаль, что просить о подобном пока не хватает смелости.       — Скажи, где тебе приятнее, — рычит Кацуки прямо в твой рот, крадя тихий полустон с припухших от укусов губ. Ещё одно рычание, и твои ассоциации с ним надежно закрепятся за собакой.       Молчишь, тяжело дыша и облизывая губы, на которых ещё ощущались чужие прикосновения. Чувствуешь солоноватый вкус лимфы и, кажется, отдает железом. Прокусил губу до крови! Вот чёрт блондинистый.       — Там, где тебя нет, — обиженно бурчишь, порываясь свести ноги вместе, но тело Баку всё ещё мешает это сделать.       Тот мстительно кусается, сжимая пальцами бедра и массируя большими пальцами косточки таза. На этот раз рычание отдаёт приятной вибрацией по шее, и приходится напрячься, чтобы не выдать своего возбуждения, и закусить и без того пульсирующую тупой болью губу.       — Тогда буду делать то, что нравится мне, — усмехается тяжело Бакуго, оставляя очередной укус, но более ощутимый.       Ты обвиваешь его шею руками, шипя от боли, зарываешься пальцами в торчащие беспорядочно волосы и сжимаешь их, чтобы парню малину подпортить. Блондин фыркает и нежно проводит по совсем чуть-чуть кровоточащему в паре мест следу от зубов, попутно скользя руками под футболку, оглаживая талию, живот и обхватывая полушария груди. Ты ещё не успеваешь отойти от внезапного порыва нежности, как чувствует зубы там, где совершенно не ожидала.       — Придурок! — вскрикиваешь, всхлипывая и оттягивая Кацуки за волосы от себя. — Они очень… очень чувствительные. Не кусай.       Бакуго с едва заметным удивлением кивает и, приблизившись вновь, опаляет горячим дыханием. На этот раз он более аккуратно обращается с соском, который куснул ранее. Обводит его языком, обхватывает губами и неспешно вбирает в рот. Но на этом его извинения закончились. Решив более не трогать грудь ртом, парень оставляет ладонь на одном холмике, а второй оглаживает линии чуть проступающих ребер и запускает её под поясницу.       Ты с облегчением выдыхаешь, когда мягкие округлости оставляют частично в покое, но тут же напрягаешься. Опустив взгляд вниз, видишь, что прямо тебе в глаза смотрит Кацуки. Смотрит довольно, с усмешкой, сжимает оставшуюся в ладони грудь и чмокает пониже пупка. Очевидно, что он собрался делать, но почему-то ты не можешь осознать это до конца. Даже тогда, когда к промежности прижимаются чужие губы, тебе остается недоуменно простонать и выгнуться.       — Я думала, тебе будет мерзко… — выдыхаешь, чувствуя, как вдоль половых губ движется теплый язык, и еще сильнее ерошишь волосы любовника.       — Чего?! — неожиданно взрывается Бакуго, хватая обеими ладонями твои бедра и сжимая всей пятернёй упругую плоть. — Щас я покажу тебе, как мне мерзко, тупица.       Глухо рыча, он буквально тонет между твоих ножек, и ты запрокидываешь голову, теряясь. Блондин безошибочно угадал, что самым чувствительным местом является клитор, и сейчас уделял ему практически всё своё внимание. Приятно, безумно приятно. Тебя прошибает на прохладный пот, поясница липнет к одеялу, и ты выгибаешься сильнее, врезаясь лопатками в кровать.       — Чёрт, как ты пахнешь… — Кажется, попал под чары твоих феромонов. Хе-хех. Да, автор конч и извращенец, че бубнить то.       Кацуки не стесняется неприличных хлюпающих звуков, скользит языком вниз, к дырочке, и хватка на бедрах становится сильнее, до белых пятен. Он вырывает из тебя, заходящейся в стоне, тихий скулеж, и снова возвращается к клитору, чтобы еще сильнее раздразнить истекающую смазкой промежность.       — То тупица, то крошка, — выдыхаешь негромко, вжимая голову парня в свой пах. — Определись, истеричка…       Кажется, ты разозлила и без того раздраженного Бакуго. Он отстранился так внезапно и резко, что ты и заметить не успела, как оказалась снова вжатой в нагревшуюся от двух тел кровать. Задравшаяся футболка сползла чуть вниз, а по коже пробежались мурашке при виде того, как Кацуки избавляется от шорт, а затем и нижнего белья.       — Назовешь меня так ещё раз, — рычит он действительно угрожающе, грубо хватая тебя под колени и прижимаясь теснее, — прибью.       — Если ты не наденешь презерватив, тебя убью я, — фыркаешь, скрывая дрожь, охватившей тебя от настолько озлобившегося блондина. Может, стоит злить его почаще? О да, определённо стоит.       — Без тебя знаю, — цыкает собака сутулая и шуршит оберткой.       Ты откидываешься на подушку, заставив себя расслабиться. Тебе необходимо расслабиться, очистить разум от ненужных мыслей, но никак не выходило. Твое сознание постоянно возвращалось к мыслям о том, что будет неизбежно больно. К счастью, с этим помог Бакуго.       Он чмокнул тебя в губы, заставив приоткрыть глаза, и необычайно мягко обхватил собственными губами твою искусанную нижнюю, целуя. Понимает, что тебе тяжело.       — Можешь царапаться, — разрешает Кацуки, и ты закидываешь на его плечи руки, чувствуя, как к влажному входу пристало нечто твердое. — Или ещё что делать… Ты поняла. Только не кричи.       — Ладно.       Именно сейчас твоё мнение об этом пышущем гормонами подростке склонилось в лучшую сторону. Не такой уж Баку сумасбродный и тупой придурок.       Тело резко пронзила острая боль внизу живота, и ты стиснула зубы, чтобы не прокричать. Впилась короткими ноготками в спину партнера, царапая лопатки, и тихо всхлипнула, скуля, когда парень совершил ещё один толчок, толком не подождав, пока ты привыкнешь. Больно. Ужас, как больно.       Тяжело выдохнув, ты сжимаешься и слышишь приглушенный, столь же тяжелый стон от Бакуго прямо над плечом. То, как ты сжалась, причиняло боль не только тебе. Пересилив себя, расслабляешься, дрожа, пока влагалище одолевает пульсирующая боль, и чуть расслабляешь пальцы.       — Давай, я потерплю, — говоришь сквозь скулеж.       Кацуки с облегчением сдает назад и входит вновь, уже до самого конца, нещадно растягивая тугие стенки своим членом. Ты обхватываешь его со всех сторон, одаривая безумным жаром собственного тела, и блондин прижимается вплотную, запуская пятерню в твои раскидавшиеся по подушке волосы.       Он честно старается держать себя в руках, но этот парень обделен терпением. Потому сразу начинает двигать бедрами, как только получает разрешение. Медленно скользит, натужно сопя у самого уха. Покусывает ушную раковину, ускоряясь постепенно и слушая, как ты сдавленно стонешь под ним, всхлипываешь и царапаешь спину. Ничего, Бакуго и не такое терпел. Твои царапины — цветочки.       Вскоре двигаться в тебе становится легче. Ты больше не доставляешь неудобств тем, что сжимаешь, и Кацуки позволяет себе ускориться под хлюпанья снизу и твоё шумное дыхание вперемешку с тяжелыми постанываниями. Слишком много разных звуков, и он добавляет своих, глухо порыкивая, так же не сдерживая томные вздохи и стоны, чем невероятно приятно удивлял. Стонал редко, но зато как мило.       Ещё через какое-то время боль отступает практически окончательно. Ты стонешь более мягко, но всё ещё негромко, так как стены в комнате были всё ещё из бамбука. Движения парня уже не причиняют такой боли, и ты более расслабленно откидываешься назад, обвивая ножками корпус Бакуго и прижимая его поближе.       Он и не надеялся довести тебя до оргазма своим членом, потому заранее морально готовился к тому, что сейчас кончит только он. Всё же в одиночку получать удовольствие не входило в планы Кацуки.       Подхватив тебя под бедра, он выпрямился, смотря на изгибающуюся вслед за ним тело сверху вниз и заметно ускоряясь. Толчки приобрели более жесткий характер. Он скользил глубоко внутрь, бился о стенку матки головкой, затем выскальзывал и снова входил, сходя с ума от того, как пульсирующее лоно гостеприимно сжимает его в себе. Такими темпами его бы и на пять минут не хватило, ещё и учитывая, что это — ваш общий первый секс.       Цепляясь пальчиками за впивающиеся в твои бедра руки, чувствуешь, как внизу становится ещё более горячо и влажно. Это становится приятным лишь тогда, когда Бакуго уже заканчивает. Он толкается внутрь особенно грубо и быстро, замирает на мгновение, жмурясь, и сдавленно охает. Кончил. Хвала небесам, в презерватив, а не в тебя.       Опустив тебя обратно на постель, блондин тяжело, хрипло дышит и медленно вытаскивает. Безумно влажно.       — Ну и беспорядок, — усмехается Кацуки, избавляясь от презерватива, и тут же завороженно замирает. Замирает из-за тебя.       Твои напряженные ножки расставлены в сторону, пальцы ног поджимаются. Сама дрожишь, держа одну руку у рта, касаясь губ, а второй накрываешь промежность, касаясь пальцами клитора. Постанываешь, отнимая ручку от лица и сжимая пальцами подушку. Ты безумно возбуждена, пылающее тело требует дойти до конца, и ты, словно в беспамятстве, следуешь своим распутным желаниям.       — Вот же блять, — в сердцах выругавшись, цыкает Бакуго и притягивает тебя к себе за ногу своим излюбленным жестом. Футболка снова задирается, обнажая грудь. — Ну иди сюда, крошка.