Когти и лилии

      - Мэлоун, где это ты умудрился? - с ноткой злорадства в голосе протянул капитан стражи, рассматривая замотанную, еще не зажившую после потасовки в корчме, голову мужчины. Адам Трант не одобрял полулегальные делишки сержанта, но не мог как следует прессануть за них, поскольку тогда пришлось бы разогнать большую часть стражи города.       - Так этоть, милсдарь капитан, подпольная работа, я хотел сказать.. Оперативные мероприятия розыскного толка...       - Заткнись, ради Лебеды, заткнись, Мэлоун. Эти бредни я слушаю от тебя уже не первый месяц... - Адам подбоченился, жестом предлагая опоздавшему занять свое место среди строя его сотоварищей: помимо Мэлоуна, в кабинете прибывали еще два сержанта из его смены - Флиц и Берк.       - И так, гаврики. Час назад посыльный поднял меня из теплой постели. Какого лешего, не подскажете? С чего бы это ипат Велерад, старый хрыч, решил будить капитана Транта до рассвета, да еще и в самых нелестных выражениях требовать от меня доклада? А? Я вас спрашиваю, козьи рожи! Какого хрена на вашей земле баронов и членов городского магистрата шинкуют аки поросят, а?       - Капитан...       - Закрой свой рот, Берк, я еще не закончил, - капитан перешел на рев, заставив трех тертых мужиков вытянуться по струнке, словно новобранцев, - Я третий месяц как капитан! Три месяца в столице не было ни одного крупного дела! Пара контрабандистов, десяток утопленников, один любитель мочиться на пороге храма Вечного Огня, ворье да прочая шелупонь! А тут что? Расслабились, да? В Купеческом квартале! Не в Храмовом, не в сраных трущобах, а на площади Яна Наталиса. И не затраханного краснолюда за бутылку водки, а старого пердуна благородных кровей!       Грудь Адама ходила ходуном, словно кузнечные меха. Злой, недоспавший, даже не позавтракавший капитан буквально задохнулся от негодования. Продолжая шумно сопеть и хмурить брови, он взмахом руки разрешил страже начать доклад.       - Я начну, капитан.       Берк дождался одобрительного кивка, прежде чем продолжить.       - Первым на место убийства прибыл я. Патруль обнаружил барона Лапенарта на улице, в десяти саженях от своего дома. По правде сказать, парни не сразу опознали в нем благородного: одежда вся в грязи и крови, лицо... Голова деформирована, - сержант повидал многое, но на этом моменте невольно сглотнул, - ...Я бы сказал - головы толком и не было, на ней будто корова потопталась.       - Это по твоей башке корова потопталась, недоумок! - Трант вскочил с такой прытью, что опрокинул стул, заставляя троицу вновь вытянуться по струнке, звякая латами.       - Продолжай, Лебеда тебя благослови, Берк. Давай, что было дальше?       - ...Ах да, еще у него в глазу стрела была! Ну такая, знаете, с ломким наконечником... Беличья, одним словом.       - Да что ты говоришь? Беличья? Берк, ты идиот? Беличья стрела в Купеческом квартале? Да это же умом непостижимо, Берк! Уверен, сделав этот гениальный вывод о происхождении стрелы, ты принял меры, да?       - Я направил караул на осмотр окрестностей, затем отправил посыльного с докладом к Флицу, а сам направился в дом жертвы. Но там никого не оказалось, - продолжил мужчина, невольно запинаясь от одного взгляда на постепенно багровеющее лицо капитана.       - Флиц? - Капитан перевел взгляд на второго стражника. Тот был куда старше своих товарищей и выглядел спокойнее всех, демонстрируя опыт и выдержку.       - Да, капитан! Поскольку этой ночью ответственным в Купеческом квартале был я, после доклада посыльного я отдал приказ патрулям проверить все проулки и похватать нелюдей...       - Похватать нелюдей? Так вот что за скоморохи у нас в казематах ворье потеснили, значит. А ты не мог объяснить своим нелюдям, что нужно хватать не ссущихся под себя доходяг и пьянчуг, а таких, которые способны сделать из человека отбивную? Ну или хотя бы вооруженных, да черт подери, не всех же подряд...       Капитан и сам в глубине души понимал, что перегибает с такими обвинениями, но накопившаяся агрессия требовала выхода. Флиц замолк и опустил глаза в пол, со стоическим спокойствием внемля упрекам командира.       - Ладно уж, не строй из себя послушницу Мелитэле, дьявол! Ладно, значится... Мэлоун?       - Командир, поскольку в доме пострадавшего никого не было, я направился на поиски его ближников, пытаясь установить их судьбу.       - И что же?       - Удалось выяснить, что его внук два дня назад убыл из столицы... Причины тому неизвестны, но я слышал, что парень больно уж любил тряхануть дедулиными барышами. Вероятно, старый лорд Лапинарт решил его отослать, - Мэлоун коротко гоготнул, тут же делая морду кирпичом: лицо Адама Транта явственно свидетельствовало о том, что следующая шутка может стать последней для сержаната, но первой для рядового Мэлоуна.       - ...а вот с его доверенным слугой тоже не все чисто: мужик тем же днем пришел к своей полюбовнице домой, пырнул мазельку ножом в живот несколько раз, а потом и себе вены перерезал. Ревнивый, видать...       - Гениально, Мэлоун! Гениально! Учитесь, милсдари! - наигранно восхитился капитан, заставив стражников непонимающе хлопать глазами, - Ваш соратник только что родил гениальную версию: ревнивый слуга узнал, что его господин трахает его возлюбленную, сдушегубил обоих, а потом и сам удавился. Еще лучше - дедулю сыграли в ящик за долги внучка. А может и сам внучок, а? Надо об этой версии подумать... А стрела - это такая мелочь, братцы.       - Но командир...       - Да, Берк?       - Выходит, нелюдей нам не нужно искать?       - Нужно, сержант. Нужно, только тонко, выборочно и тихо. Во всяком случае, пока не поступит другого приказа.       Остальные указания были дежурными: проверить последние контакты барона, направить письмо его родне, поторопить работников мертвецкой с заполнением бумаг. Распустив подчиненных, Трант потянулся, возвращаясь за свой стол. За узким окошком-бойницей уже виднелась полоска рассветного солнца. Из кабинета капитана открывался довольно неплохой вид на образованную дамбой заводь. Правда, птичек слышно не было: вместо них слышались крики Мэлоуна, который, получив заряд от начальника, придавал ускорения своим подчиненным, обещая ужасные кары и кляня на чем свет стоит.       Следующий час капитан метался между тревожной полудремой и осмыслением информации. Наверняка Велерад уже знает больше. Этот старик не просто управлял Вызимой, но был ее человеческим выражением: дорогие одеяния сидели на нем криво и нередко были испачканы. Благородные черты лица искажены многолетним пьянством, дыхание отдает луковой похлебкой, а уж эта сгорбленная спина - будто с него когда-то срисовали барельефы гаргулий, что украшают наиболее старые постройки в городе.       Когда солнечные лучи протянулись через грязный пол помещения и наконец осветили стол, Трант протер покрасневшие от недосыпа глаза, решительно направляясь на выход из кабинета: позволить себе опоздание он не мог. Слишком многое зависит от ближайших часов. Уже к полудню весь город будет наполнен слухами о ночном происшествии, и только от его расторопности зависит, за какую версию уцепятся прачки, торговцы и любой другой любитель посудачить с ближним.

***

      Дорога Адама Транта лежала через широкий проспект, огибающий Купеческий квартал по дуге. Встречные патрули стражи при виде начальства только что не на марш переходили, выказывая готовность пресекать преступления. В прочем, на этой улице преступать закон было некому: здесь жили благополучные, законопослушные горожане, помыслы которых были далеки от противозаконных деяний. Трант невольно загляделся на стайку молодых девиц, столпившихся у объявления на одной стен. С листа пергамента на собравшихся взирал франт, в берете с фазаньим пером и лютней в руках. Подпись солдат не разглядел, но и так догадывался: весь город уже неделю гудел о приезде в столицу Вызимы всемирно известного барда. Адам завидовал ему. Природа наделила его силой и смекалкой, недурной внешностью, но, быть может волей Предназначения, все его достоинства были поставлены на то, чтобы пинать закованных в латы пьяниц наводить страх на других пьяниц, кои в латы либо не помещались, либо были слишком тупы для того, чтобы маршировать. Трант все же решил, что посетит сие мероприятие. Хоть бы и ради вон той брюнетки.       Мужчина ускорил шаг, сосредоточенно супя брови и отгоняя от себя фривольные мысли: предстоящий разговор с Велерадом был важнее. Тем более, впереди уже маячил шпиль сторожевой башни. Расположенная между именитым борделем и не менее именитой корчмой, резиденция Велерада могла возгнать в тоску любую утонченную душу. Потемневший камень, решетки на окнах, из украшений - только штандарты с лилиями, что выглядели воистину бедно, учитывая, что буквально через дорогу развивались пурпурные ткани дома Королевы Ночи.       На площадке у входа в башню уже успела собраться небольшая очередь. Привычное дело перед дверями чиновника: торговцы пришли жаловаться на распорядителя рынка, канцелярские клерки пришли за подписью, низушек явно приволок взятку. Пухленькая девушка в платье послушницы Мелитэле попросит о пожертвованиях, а одноногий калека на костылях - о помощи ветеранам битвы под Бренной. Или другой битвы. Адам обошел очередь, в ответ на возмущение собравшихся он даже не повел бровью. Привратник знал его и наверняка был извещен о визите, поэтому молча освободил проход. Не задерживаясь на первом этаже, мужчина направился вверх по лестнице.       - Капитан Трант, господин ипат, по ночному... Происшествию.       - Пускай. Как раз вовремя, Адам, - ипат поднялся из своего кресла, демонстрируя расположение к вошедшему и миролюбиво разводя руки в стороны, - Выпьешь?       - Так утро же, ипат... Пожалуй! - поспешно исправился капитан, заметив как на морщинистом лице градоначальника выделились скулы.       - Вот! Наш мальчик, Георг, я тебе о том давно толкую! - помимо Велерада, за грубо сколоченным столом был и другой мужчина - долговязый, худощавый, одетый словно заурядный горожанин. Георг не был заурядным: еще во время оккупации столицы Нильфгаардом бородач возглавлял сеть сопротивления, а после освобождения - возглавил агентурную сеть имени дядюшки Велерада.       - Раз вы так говорите, Велерад... - смиренно согласился он, приветствуя капитана вежливой улыбкой и легким наклоном головы. Крючковатые пальцы подцепили ручку кувшина, третья кружка нарисовалась на столе как по волшебству.       - За Темерию! - заявил Велерад. Адам занял свое место, напротив Георга. За Темерию полагалось пить до дна, тем более капитану городской стражи. Пить на пустой желудок - дело неблагодарное, даже если пить предстоит вполне себе сносное вино. Стражник шумно выдохнул, отставляя кружку на стол.       - Как я слышал, эта старая перечница Лапенарт отдал богам душу? Что доблестная стража узнала по этому поводу?       Велерад переглянулся с Георгом и улыбнулся. Улыбка вышла неприятной. Адам выровнял спину и оторвал взгляд от разложенных перед Велерадом бумаг, начиная свой отчет. Кто убит, подозреваемые, действия стражи. Версии произошедшего.       Велерад сделал жест рукой, предлагая Георгу вновь наполнить кубки       - Так-так... - многозначительно шамкая губами протянул он, глядя на то, как поток вина заполняет глиняную кружку, - Значит, картежные долги, алчный внучок и белки? Неплоха-ая такая заваруха, как по мне… Вот что я тебе скажу, Адам, пошли-ка своих молодцов пошерстить нелюдский квартал. И пусть не церемонятся, ясно! Чай, не кисейные барышни, каждый второй - вчерашний разбойник, значится... За Темерию!       Адам только кивнул, спеша спрятать перекошенное недовольством лицо в кружке.       - Мы с тобой люди маленькие, Адам. Нам бы городских бандюков в узде держать, да ворью разгуляться не давать, да чтоб людишки жирок наживали... Но белки? Снова? У-у, тут крепкая рука нужна. Батюшка-Фольтест б их уже к вечеру вдоль большака на деревцах развешал, а сейчас то... Эх-х, - ипат утер капли вина с щетины на втором подбородке.       - Во дворце то радость нынче. Милсдарыне Анаис... - начал Георг, вновь наполняя емкости вином.       - Ха, милсдарне! Ну-ну?       - Так я и говорю - звереныша чудного ей привезли. Из Зеррикании, значится, кота полосатого. Дескать, в знак доброй воли. Размерами что твой конь, а рычит говорят - ну точно стрыга!       На этой фразе ипата аж передернуло: мужчина поморщился, будто у него разум заболели все зубы. Велерад вновь потянулся к наполненной таре, минуя тост и спеша скорее запить добрым вином дурные воспоминания.       - Да точно вам говорю, Велерад, точно! - в вежливой улыбке бородатого было что-то садистское, - А еще неделю назад пластом лежал! Для его спасения посол не поскупился чародейский труд оплатить!       - Да-да, путь оттуда не близок, да и климат у нас, чтоб его... - на автомате ответил Велерад. Судя по остекленевшим глазам, градоначальник все еще прибывал в глубине воспоминаний, слушая тот дикий рев над старым дворцом.       - И что нам с того кота? Причем тут белки то? Не понимаю я, милсдарь Георг, ваших инси... Инси... В чем связь то? - подал голос Трант.       - Инсинуаций? Ох, капитан, какие инсинуации, я лишь подтвердил слова ипата - нет у нас короля, способного проявить характер.       - А Ян Наталис?       - Герой воины, великий полководец, но не политик. В нашем деле он - дровосек. Попроси его сколотить шкаф для скелетов - и он сколотит гроб.       - Не гроб - братскую могилу! - оживился Велерад и гоготнул собственной шутки, получая от Георга очередную вежливую улыбку и поднятую в здравице кружку.       - За ваш острейший ум, ипат! Адам все же позволил себе вольность, и за ум ипата пил не до дна.       - Значится, прижать эльфов... Разрешите выполнять?       - Разрешаю, мальчик мой! Я же говорил, Георг? Ну говорил же! Это наш парень! - умилился мужчина, поднимая чуть заплывшие от выпитого глаза на шпика. Тот огладил бороду и согласно кивнул, озаряя Адама своей вежливой улыбкой.       - Ступайте, капитан, а мы покамест еще посовещаемся...       - Беличья стрела… - подытожил ипат, вмиг переменившись в лице, как только капитан скрылся за дверью, - Никак тех самых эльфов, с бандитскими рожами, про которых Артур верещал. Чтоб меня...       Георг многозначительно промолчал. По его статусу ему не было положено присутствовать на заседаниях совета, но одного взгляда на шпика было достаточно, чтобы понять: этот человек отчётливо знал каждое произнесённое там слово лучше многих, присутствовавших лично.       - Как бы это всё снова во что не вылилось - эльфы, убийства, чудовища во дворцах… Староват я уже стал для всего этого, - вздохнул дядюшка Велерад, потирая на голове шишку, оставшуюся после потасовки в городском совете, - А знаешь, Георг - подыщи-ка мне хороший караван, этак, до Маллеоры.