На эльфийском клинке вечно вьются застывшие травы - Блеск гранёных цветов столь изящен на кованой стали; Их изгибы прекрасны, как их своевольные нравы, Но названья цветов тех чужими однажды нам стали…
Мужчина, примостившийся в самом дальнем от помоста ряду, еле улавливал доносившиеся до него слова этой пропитанной грустью песни, но даже оттуда, сквозь плотные шеренги силуэтов из чужих спин, мог разглядеть играющего на помосте фигуру длинноволосого музыканта в берете с фазаньим пером, извлекающего из лютни всю боль и переживания эльфийского народа. Зрелище обещало быть занимательным, ведь сегодня на сцене выступал не кто иной, как сам… Нет, не именитый мэтр Лютик, хотя и он тоже, по словам очевидцев, обладал эльфийскими чертами лица. Нет, всё-таки мэтр Лютик был не только именитым бардом, но ещё и человеком, а любой уважающий себя человек имеет свойство с годами стареть. Черты лица этого же артиста не были затронуты морщинами, а внешность его не была сравнима с эльфийской, по той причине, что именно эльфийской она и являлась. На сцене выступал молодой, утончённый, изящный и остроухий эльф, по одному глубокому и задумчивому взгляду которого становилось понятно, что хоть время и не оставило на нём своего отпечатка, но повидал он уже столько, что хватило бы на несколько человеческих жизней. Звали его Хадарак - имя, столь нехарактерное своим звучанием для Северных Королевств, со своей задачей справлялось, и быстро цеплялось своей экзотичностью к вниманию обывателей. Бард, трубадур, менестрель и сказитель с таким именем давно прослыл знатоком фольклора эльфов и других сказочных меньшинств. Вот уже несколько дней как сей странствующий по всему Северу артист прибыл со своей труппой в Вызиму, и в перерывах между придворными выступлениями в королевском дворце давал по вечерам подобные экспромты во внутреннем саду самой дорогой гостиницы купеческого квартала. Но не персона знаменитого барда притягивала взор мужчины, затесавшегося в последнем ряду. Бывалого служаку мало интересовала эльфийская поэзия, даже после тяжёлого рабочего дня. Совсем другое дело - молодая темноволосая девушка, сидевшая совсем неподалёку и с придыханием улавливавшая каждое слово из доносившихся до их рядов песни:Свет костра по клинку пронесётся и на гравировке запляшет - Отразится в камнях, в самоцветной он вспыхнет пыли. Друг, не выдержав груза молчанья, со вздохом мне скажет: - В Дол Блатанне у нас карнелитки такие цвели...
Залюбовавшийся девушкой мужчина совсем не обратил внимания на тихую возню, с которой к нему кто-то пробирался, сквозь потревоженные ряды возмущающихся слушателей и слушательниц. Но когда обратил, то было уже слишком поздно – кто-то уже добрался до своей цели и беспардонно уселся рядом: - Добрый вечер, капитан Трант. Надеюсь, не помешал? - М-мать… – тихо выругался Адам, окинув взглядом подсевшую к нему личность, - .. Твою. А я уже думал у меня и без того день хреновый. Персоной оказался эльф, но эльф в дорогом кожаном камзоле, круглых очках и с тростью. В памяти капитана сразу вспыхнул знакомый образ, мелькавший на периферии зрения то тут, то там, в портовом, купеческом и прочих неблагоприятных районах города, да и о деятельности этой ушлой ищейки Адам в последнее время был порядком наслышан, и слухи эти были весьма противоречивые. - Даже знать не хочу, как ты на меня вышел... – раздражённо процедил сквозь зубы мужчина, стараясь как можно скорее избавится от неуместного соседа, за что так же получил заслуженную волну «зашикиваний» от окружающих, - …Но я сейчас не при исполнении, лучше иди поищи патруль на улицах. - Во-первых – слежка, – тихо ответил сыщик уголком губ, - Во-вторых – обратится напрямую к страже я не могу. С самого утра ваши люди задерживали каждого, кто попадался им на глаза с неправильной формой ушей. Уж простите моё предвзятое отношение… Закипающий Трант уже было собирался сочно и в красках объяснить ушлому эльфу, где тот его видывал с его предвзятым отношением, как вдруг его окатила холодным взглядом обернувшаяся брюнетка. В том колком взгляде горело явственное недовольство бескультурными мужланами, мешающими ей наслаждаться знаменитой эльфийской лирикой, а потому, пристыдив пойманного врасплох Адама, девушка хмыкнула и устремилась пересаживаться на другое место, оставив провожающего её взглядом капитана наедине с приставучим эльфом. Капитан обернулся - собеседник сидел неподвижно, линзы круглых очков скрывали его безучастный взгляд. Окружающий воздух стал наполнятся нарастающей волной аплодисментов, по которой стало понятно, что мэтр Хадарак наконец то завершил свою хвалебную оду полевым цветам: - Спасибо, спасибо, не стоит, - красноречиво скромничал менестрель, совершенно не смутившись тем, как один из слушателей последнего ряда уволок за грудки другого, - Я, право, не достоин этих оваций. Этой песне я выучился в самой Долине Цветов, её мне спела одна чудесная эльфийка, умевшая по желанию обращаться кукушкой...***
Переместившись из внутреннего дворика под крышу таверны, Трант отпустил камзол сыщика, и пару раз задумчиво смахнул пыль с его ворота, размышляя, надавать тому по его безучастной роже, или всё-таки выслушать, во имя чего был сорван сегодняшний вечер. Освободившийся из захвата эльф деловито поправил свой воротник и принюхался. - Выпиваете, капитан? - Не испытывай моё терпение, эльф, - недовольно пробурчал Адам, усаживаясь за один из пустующих в зале столов и указывая на вторую свободную лавку: вечер в таверне выдался людным, но сейчас всё внимание гостей было поглощено выступлением, - Как тебя там, Бахус? Я уже про тебя наслышан… Имей ввиду, вздумаешь дурить мне голову – мигом отправишься в каземат, у нас как раз на вашего брата-нелюдя ориентировка нарисовалась. Кордозар последовал примеру капитана и, откидывая полы камзола, уселся напротив. Подоспевший к столу служка, как ни странно, тоже эльф, принял заказ, и обернулся с двумя пинтами «Вызимского». - Уверяю вас – я виновен лишь в своём собственно любопытстве, - лукавствовал эльф, нисколько не смутившись угрозами, - У меня и вправду есть для вас сведения, и я готов ими поделится практически бесплатно. - Практически… Ты меня верно плохо понял - я не собираюсь с тобой играть в шарады. Ты говоришь – я слушаю. Вид у Адама Транта и вправду был неважнецкий – за прошедшие сутки капитан провёл больше допросов, очных ставок и облав, чем за весь предыдущий месяц, вертясь как уж на раскалённой сковородке под давлением «сверху». Как ни как, а убийство главы одного из знатных домов всея города, а равно и всей Темерии, наделало немало шума, и все недоумевающие взгляды сейчас сводились лишь на шее капитана городской стражи. Тут уж ни от какой помощи не откажешься. - Мои сведения касаются недавнего двойного убийства в храмовом районе, - сухо начал чеканить сыщик, отодвигая от себя кружку с качнувшейся пивной пеной. Командир Трант устало вздохнул, поднял своё пиво и погрузился в пенную шапку: раз уж вечер так скоро становился потерянным, то стоило извлечь из него хоть какую-то пользу. - Двойного убийства? - Виола и Микола, - уточнил сыщик, - Найдены вчера мёртвыми в одной из квартир храмового района. - А, эти двое. Слуга Лапенарта и его баба-изменщица. - Верно, так все говорят. Бытовая ссора на почве ревности. Подруга Виолы, обнаружившая тела, говорила, что Микола уже давно ревновал свою пассию, да и она ему поводов давала… Приличное количество. - Да кому она только не давала, - ввернул капитан, припадая к выпивке. - Но это очень поверхностное суждение. Я бы и сам внимания на такой пустяк не обратил, если бы не одна мелочь – Микола долгое время был доверенным лицом барона Артура Лапенарта. И вот, спустя сутки, умирает сам Лапенарт. - Ещё дня не прошло, а уже успел поразвесить уши. - У меня много информаторов, - сыщик деликатно пропустил укол о форме своих ушей, - Поножовщина с участием слуги сама по себе ничего не значит, так, досадная неприятность. Но последовавшая затем смерть барона навела меня на мысли о совпадении, а я с рождения не верю в совпадения, поэтому решил подробнее осмотреть тела. И обнаружил кое... - Осмотреть тела? Когда успел, кто разрешил?! Чёртов Мэлоун, я ему шею сверну... - Бросьте, капитан, не стоит разбрасываться кадрами. Сержант Мэлоун здесь совершенно не при чём, как и ни кто другой из вашего гарнизона. Я никого не подкупал, в этом небыло нужды. Тела Миколы и его любовницы, за неимением родни или статуса, уже к полудню были сброшены в трупную яму, к прочему такому же отребью. А там уже никто не препятствовал моему непредвзятому осмотру, - спешно заверил сыщик, чтобы поскорее вернуться к интересовавшей его теме: - И что бы вы думали - при осмотре тела Миколы я обнаружил у него гематому на затылке, как от сильного удара тупым предметом по голове. По цвету и насыщенности выглядит совсем свежей, на мой взгляд не старше одного дня. Такой удар должен был ощутимо сказаться на его самочувствии, если и вовсе не послужить первопричиной смерти. Адам Трант, отнёсшийся было к заявлению ищейки скептически, с каждым произнесённым словом начинал вслушиваться всё внимательнее. На капитана начинала накатывать неприятная волна осознания – неужели этот эльф настолько.. ? Сыщик поправил очки. - Из чего я делаю вывод, что кто-то ударил его по голове. Либо чтобы оглушить, либо чтобы добить. И этот кто-то - явно не его хрупкая невеста. - А почему нет? – продолжал свой скепсис Адам, - Бабы в гневе страшнее любого зверя, тем более в поножовщине. - Сомневаюсь. Гематома располагается на затылке, а это значит нерадивого любовника ударили со спины, и, скорее всего, неожиданно. Таким ударом его скорее всего бы дезориентировали, или даже лишили сознания, и будь это Виола – она легко смогла бы удрать, или добить, или позвать на помощь. Спастись от своей незавидной участи. Адам пригубил пинту пенного и задумался над представленным перед ним раскладом. Пасьянс сходился, хоть масти пока и небыли названы. Видать за самую интересную часть этот пройдоха и потребует денежного вознаграждения, ибо ведь знает, что за убийство придворного барона посреди города с капитана стражи семь шкур спускают, одну за одной. Каков жук. Пусть инициатива этой ищейки и благородная, но уж больно он много о себе возомнил, влезая со своими профанскими измышлениями в работу городской стражи, да и сам альтруистический акт помощи от нелюдя вызывал у Адама, по меньшей мере, подозрение. А не наведёт ли он его на ложный след? Как ни как нелюдь нелюдя покрывает, так всегда было и всегда будет. Капитан прикрыл глаза и покачал головой, отмахиваясь от слов эльфа как от назойливой мухи. - То есть ты решил достать меня в неслужебное время просто чтобы показать, что в очередной бытовой поножовщине на краю храмового района фигурировал кто-то третий? - как можно более вкрадчивым голосом произнёс Трант, - Вечный огонь, на что я трачу своё время... - А разве этого мало? Если предположить, что участвовал кто-то третий, то из этого следует то, что вся сцена ревности – всего лишь инсценировка для того, чтобы скрыть настоящие мотивы нападения. А теперь, когда был убит барон… - …Теперь, когда убит барон, - перебил сыщика капитан, уже начиная порядком закипать, - Мне глубоко наплевать, кто там и где стоял за какими сценами, и кто там с кем инси… Инсци... Адам сделал витиеватый жест рукой в воздухе, выражая зажевавшееся в потоке эмоций словечко. - Мы не гоняемся за призраками, Бродус. Я тебе не ведьмак, или ещё какое шарлатанское отребье. Я и без тебя прекрасно знаю, что за всем всегда стоит «кто-то». Но вот дела – славный народ Вызимы не возрадуется, а знать не уберёт клыков с моего горла, если стражей будет пойман и передан правосудию «кто-то». Мне не нужен «кто-то», мне нужны конкретные имена. Конкретные, понимаешь? Пару мгновений Трант наблюдал лишь пару круглых окуляров очков на немой безучастной маске, что служила его собеседнику лицом. И когда маска оживилась, то он, под шуршание подолов камзола и скрип кожаных перчаток, протянул бумагу, испещрённую списком имён. - Конечно. Конкретные имена у меня есть. - Что за дьявол? – обронил капитан, недоверчиво принимая листок и пробегая хмелеющим взглядом по рунам, - Сайлус Могильщик, Келе... Келендин, Шёлковая Шиара, Антайг из Элландера… Это что, все нелюди? - Мои доверенные информаторы, - кивнул Бродус, - Каждого из которых сегодня задержали ваши подчинённые и бросили в темницу. Много моих знакомых эльфов и эльфиек, и даже Антайга – а он совершенно точно краснолюд, этого я вообще понять не могу. С каждым новым именем, прочитанным в списке, на Адама всё сильнее начинало накатывать неприятное осознание – вот сыщик и озвучил условия сделки. Информация за сородичей. - Места в темнице на всех не хватит, а толпа требует крови, - заключил капитан, опуская список и облокачиваясь на стол, - А ты наглец. Ты хоть представляешь, с кем и о чём разговариваешь? Склоняешь капитана стражи к государственной измене?! - Ни в коем случае. Наоборот, я бы это назвал "сделка со следствием". - О, ещё и подкупить вздумал! - окончательно взвёлся капитан Трант, - С меня спрашивают большие люди, понимаешь? Даже если я и могу допустить, что не все из этих пропащих замешаны в деле - нелюди посмели забрать жизнь благородного. Убит барон! Ты даже не представляешь, как теперь трясутся за свои жизни те из них, кто давно напрашивался на разрывную стрелу. Один только Велерад вспомнил о таких знакомых, от которых у меня волосы стоят дыбом... - Разрывная стрела? - А… Мать твою… - Адам заглянул внутрь своей пивной кружки и не без удивления встретился там глазами со своим отражением. Похоже, хмель уже окончательно взял своё. - Я прекрасно понимаю, что сейчас творится на улицах, - спокойно произнёс сыщик, прибегнув к самому дипломатичному тону, - Напряжение между людьми и нелюдьми нарастает с каждым часом. С каждым незаконно брошенным в темницу эльфом, с каждым вздёрнутым на висельнице краснолюдом - остальные сплочаются всё сильнее и крепче. Вы переловили уже половину моих информаторов. А вторая половина уже отказывается со мной сотрудничать. Дескать, "я слишком много общаюсь с угнетателями". Зреет «что-то». Что-то, что сплочает нелюдей. И пока это «что-то» ещё можно предотвратить – помогите мне. Не обостряйте накал. Оставьте ваши пытки и висельницу, пока я не смогу доказать, что смерть Лапенарта – чистой воды провокация. Я не знаю, кому она выгодна, но готов поклясться, что смогу выяснить! Кордозар замер, вперив вопрошающий взгляд в лицо капитана стражи. Лицо же капитана энтузиазмом отнюдь не светилось, а было мрачным и захмелевшим. Похоже, тирады о бедных подставленных нелюдях его мало интересовали – свежи ещё были воспоминания о лесных карательных отрядах эльфов, имевших в простонародье ласковое прозвище «белки». В сознании Адама "угнетение нелюдей" проблемой не являлось абсолютно. Для него это звучало так же, как "угнетение утопцев", или прочьего сброда, сидящего на шее его родного города и не приносящего ничего, кроме неприятностей. А неприятности в последнее время были огромные. Конечно, стремление помочь ближнему своему было асолютно понятно, но шантажировать ради этого капитана вызимской стражи? И, мало того, Адама Транта? Да ещё и в неслужебное время! Кроме того - а не наведёт ли он его, ради своей благой цели, на ложный след? Не блефует ли этот ушастый, прикрываясь благими намерениями? Как ни как нелюдь нелюдя покрывает. Так всегда было и всегда будет. - Учишь работать капитана вызимской стражи, нелюдь? – как можно более вкрадчивым голосом произнёс Адам, стараясь сделать свою речь понятной даже ребёнку, - При короле Фольтесте ещё мой капитан бы вздёрнул тебя на стене, и делов. Но ты мне нравишься. Больно ты говоришь складно, да и помочь вроде как хотел. Так что мой тебе совет – исчезни по добру по здорову, и не мешайся больше под ногами. Вот тебе три варианта, как этот придурок Микола мог себе посадить шишку на затылке: первый – ударился головой об пол в момент смерти, второй – повздорил с вышибалой в трактире, и третий – отвлекал в нерабочее время капитана Адама Транта. Да как угодно он мог получить эту чёртову травму! И это ещё при условии, что она у него была, и что ТЫ, такой ухоженый щёголь, обнюхивал мёртвых слуг в яме с покойниками, и замерял там каждый синяк, мать твою! Адам Трант побелел - не то от злобы, не то от неизбежного разочарования. Как всегда - всю работу придётся делать самому. Встав и поправив подолы своего камзола, эльф направился к выходу, но прежде чем исчезнуть он остановился в дверном проёме: - Он не мог ударится затылком об пол. У него были перерезаны вены. В таком состоянии он не стал бы стоять до последнего. Ему определённо кто-то помог. - Пшёл вон отсюда, - тем самым тоном повторил капитан, - Именем Вечного Огня, ещё раз увижу тебя вынюхивающим что-то в моём городе – отправлю в пыточную. Там у нас будет совсем другой разговор.