Все еще дышу

Сирена. Мимо молниеносно пронеслись машины с мигалками. Что-то произошло? Три дня подряд Рохан работал, не вылезая из рисования. Сегодня он планировал закончить новую главу, но время клонилось уже к трем ночи. Хотя его это не волновало — усталости не чувствовалось, несмотря на вечные потирания глаз и зевки. Вокруг было пусто и тихо. Черный плащ ночи куполом накинулся на город, заставляя чувствовать безопасность внутри четырёх стен. Особняк был освещен со всех сторон, и бессонное одиночество в этом жилище было лишь одним из очередных. Мужчина держал в руках телефон, слушая монотонные гудки и настойчиво пытаясь дозвониться до своего редактора. Что, говорите, время позднее? Ничего страшного, он все равно не спит. Прошло пару минут, и, наконец, ответили. — Ало, Кишибэ-сан… Доброй ночи, вы что-то хотели? Что-то случилось? — как и ожидалось, речь была слегка заторможенной и сонной. — Да, привет, Минору-сан. Случилось. Я хотел узнать насчет издательства, — мангака потянулся за кружкой с кофе, стоя на кухне. По сравнению с глубокой синевой ночи, здесь было уютно и освещенно. — Они опять написали мне черт знает что. Где найти их почту? — Ох… На другой стороне трубки закопошились, удивительно, как Рохана не прокляли до седьмого колена за звонок в такое время. Видимо, редактор уже привыкла к эксцентричным замашкам своего коллеги. Поэтому, когда девушка отыскала какие-то нужные бумажки, она заговорила: — Странно, что вы не нашли на сайте… Кишибэ-сан, почему вы просто не написали мне? — Ты бы ответила только утром. Категорично, хрен поспоришь. Бесконечно терпеливая, Минору вздохнула, явно желая уйти спать как можно скорее. Вдалеке снаружи что-то зашумело. — Да… Тогда запишите где-нибудь, я вам продиктую. Успевший уже меланхолично заглядеться в окно, мангака задернул штору, быстро угукнув в ответ. Так, записать, где? Поблизости была ручка, стол… Салфеток не имеется. Недолго думая, Рохан решил записать на своей руке. — Диктуй. Ручка была зажата в зубах, пока он шарил руками повсюду, но вскоре мужчина просто прислонил телефон плечом, освободив обе конечности. Вдруг шум усилился. Через пару секунд стало понятно, что это звук сирены, присущий машинам скорой помощи. Поначалу мангака был не заинтересован. Странновато… Неужели кому-то в такое время понадобились врачи, и почему сигнализация орет так, что слышно на весь Морио? Неприятный звук. — Записываете? Шторы снова были отодвинуты, Рохан безразлично сощурился, глядя, в какую сторону направилась скорая. — Итак, Кишибэ-сан… — разговор все еще шел, но внимание стало постепенно ускользать. Он ведь часто ездит в ту сторону. Спустя пару мгновений через улицу промчалось несколько других машин, в синей расцветке полицейских автомобилей, и по ушам резанул оглушающий вой из той же партии, что и скорая. Полиция? Неужели что-то серьезное? Нечасто здесь слышалось что-то подобное… Вперемешку с визжащими мигалками раздавался треск из раций. «Нападение, нападение…». Жутко. Среди долбящего мозг звука, Рохан различил обрывок фразы, что заставил похолодеть от предчувствия чего-то плохого: —…дение. Сугимото, торговый квартал Котодай, 11, — шумело в рациях настолько громко, что можно было услышать издалека. Что? Ему послышалось? В голове все окончательно перемешалось, и зеленоволосый замер, таращась в окно. Послышалось? Они назвали знакомый адрес? Почему столько машин? Глаза продолжали неотрывно следить за уезжающим патрулем, сверля с каким-то окаменением. Если он не был заинтересован, то сейчас его охватило любопытство. Сотни вопросов вторглись в разум, и тот уже позабыл о голосе, что называл ему что-то там — Рохан не слушал. Там, за окном, важнее. Он лишь быстро произнес, оборвав собеседницу на полуслове: — Я позвоню позже. — Что? Но, Кишибэ-сан, вы же сами… Сброс. Во-первых, сам факт и наличие подобной ситуации уже интригуют. Во-вторых, даже не прикрываясь своей тягой к авантюрам. Кажется, замешаны его знакомые. Это что-то новенькое. Иррациональная тревога и непонимание зародилось где-то внутри. Если ему не послышалось — то какого черта? Дабы не показаться параноиком и фантазером (а у него, после сорока страниц манги и почти ночи без сна, фантазия расшалилась не на шутку), Кишибэ додумался сперва позвонить Рейми. У него остался ее телефон с прошлых визитов. С чего бы с ними что-то случилось? Чушь. Нечего бред выдумывать, эти машины еще ничего не значат — с такими мыслями мангака сел на стул, со спокойствием набирая номер. Со спокойствием. Большая стрелка часов уже перескочила на три. Ну и что? Звонок. Ожидание показалось каким-то болезненным, отчего-то слышать гудки было тревожно, и он надеялся, что сейчас просто разбудит Рейми посреди ночи. Он даже готов выслушать крики в свой адрес. Секунда за секундой мерно капали, разбиваясь об пол. Но нет. Протянулось раздражающее пищание: Абонент не отвечает. Касающаяся стола рука нервно откинула технику на деревянное покрытие с чертыханием, а нервозность возросла в несколько раз. И все же глухой стук привел мужчину в себя. Он застыл, поморгав. «Что я творю? — пронеслось в голове, и он впервые вспомнил о том, что его наглость не запрещает людям не отвечать на его звонки. — Наверно, она спит. Я слишком накрутил себя… Чертов параноик». С чего бы ему посреди ночи из-за какой-то неразборчивой фразы так пугаться? Тот фыркнул, тяжело вздыхая и пытаясь выбросить глупые мысли из головы. Но звук сирены ему не послышался. И машины тоже были реальностью. И этот адрес… Рохан вернулся к себе в кабинет, садясь за стол и не отрывая взгляда от телефона. Будто он что-то ему скажет. Между бровями пролегла морщинка, выдавая то, что якобы подавлялось; мысли роились жужжащим войском, но он сидел на месте. Ладно, раз уж такие дела, то можно хотя бы посмотреть новости города — впервые мангака был рад тому, что этот источник существует. Получилось перевести дыхание, а пальцы листали ленту новостей — пустую насчет происшествий. Ничего, понятно? Это просто смешно, как быстро он вообразил себе всякие глупости. Совсем замечтался. Как вдруг где-то снова послышалась визжащая сирена. Набатом застучало внутри, ломая внутренние барьеры хладнокровия, недавнее: «…дение. Сугимото, торговый квартал Котодай, 11». — Черт! — воцарившееся спокойствие смело, как пепел, и Кишибе резко подскочил со стула. Хватит! Финишная ленточка перед тем, как начать экстренно собираться, была сорвана; Кишибе посчитал, что легче проверить, чем сидеть и строить догадки, поэтому сейчас впихивал ноги в обувь. На плечи быстро накинув куртку, он вышел на улицу. Морозный воздух ударил по легким и освежил голову. Но отступать поздно. Слава богу, под рукой всегда был телефон, а в городе всегда работало такси. Через десять минут ожидания к его дому уже подъехала аналогичная машина, хоть и за ночную поездку придется доплатить сверху, сейчас это было неважно. В салоне было тепло, но сам водитель выглядел уставшим — наверно, его вырвали на дежурство… Но времени на муки совести нет. Назвав нужный адрес, Рохан предполагал, что типичной болтовни не будет, и уставился в окно сразу же, погруженный в свои мысли. Но, услышав место назначения, мужчина за рулем внезапно проговорил: — О, вам тоже? Туда сейчас куча патрулей съехалось. Сказать, что успокоиться это не помогло, ничего не сказать. Напротив, сильная волна тревоги нахлынула на Кишибэ — ему не послышалось! Это был тот адрес! Горло сдавило удавкой, и, сжав ручку на двери, мангака ничего не ответил. Мрачность все сгущалась вокруг, подобно темноте, окутавшей город; он даже не представлял, что ночь выдастся такой жуткой. Теперь догадки стали еще изощреннее, принимая во внимание все немногие детали. Плохо дело. Полицейские машины. Это волновало больше всего. На кой черт там эти охранники правопорядка? И почему их дом? Знакомство с этой семьей тоже добавляло масла в огонь. Рохан не паниковал и не думал на самое худшее, ведь не знал всего — но что-то подсказывало, что это это серьезно. Только насколько? Для рядового ограбления — что для безмятежного Морио уже звучит, как глупость — не высылают столько медиков и полицейских. Спящие дома проносились мимо. Они и не подозревали, для чего тут проезжало такси. Не будь придурком — твердил себе мужчина, пока выходил из машины. Все это время он словно был в энергосберегающем режиме. Это позволило не выпнуть водителя из сидения и не дать по газам, ибо хотелось узнать прямо сейчас. Но теперь все зависело лишь от его ног, и нетерпение взыграло с новой силой — он направлялся к дому шагом, максимально близким к слову «бег». Уже издали была слышна сигнализация. Лучи мигалок полыхали через несколько заборов, будто там устроили светопредставление. — Да что там произош… — шипел Рохан, следуя за последний поворот. А потом увидел трагедию. Слишком резко. Трупы Казуки и Такаши Сугимото безобразно-кровавой кучей лежали на двух носилках, а простыни над ними пропитались алым. «Что?..» Рохан не видел перед собой ничего — хоть тут и была куча мельтешащих полицеских, десяток зевак, медики, что-то еще. Его взгляд сконцентрировался там, и там остался, навсегда отпечатываясь в памяти. Ужас. Ни единый кусочек не собирался в пазл. Он ожидал увидеть что угодно, когда подошел к их дому. Но не забитый машинами переулок и носилки с вытянутыми вперед ногами. Это Казуки-сан и Такаши-сан? Те люди, которых он знал? Они? Эти добрейшие существа? Почему? Что они сделали? Почему они лежат мертвые? Что с Казуки? Как умер Такаши?.. Что творится?! Его едва не стошнило от вида знакомых туфель на ногах и четко вырисовывающегося контура тела, принадлежащего мужчине под простыней. Они все умерли… — Что… здесь?.. Все приблизилось. Или он подошел. Сугимото больше нет? Пару секунд бесконечно мучительного ступора не дали снова раскрыть рта. Но он попытался. — Что… случилось? — севшим от ужаса голосом вопрошал Кишибэ, обращаясь к кому-то, стоявшему рядом. В объяснения же, на удивление, бросились весьма охотно. —...Убийство. Какой-то маньяк напал, так изуродовал, что смотреть страшно, — ему ответил какой-то проходимец, заставший начало событий. — Собаку зарезал и подвесил в коридоре… Этот город совсем обезумел! Рохан дернулся от упоминания собаки. Представления, рисующие растерзанного Арнольда, были похлеще любой кислоты. Все внутри разъедало вязким ярчайшим ужасом. Кажется, у него закружилась голова, и он сел, или он не садился, а подошёл ближе, а может, он просто смотрел на все вокруг, или слушал полицейских, или он их не слушал, или он перестал соображать вообще — пару минут мужчина точно провел в одеревенении. Как это воспринять? То есть за одну ночь эти люди, их жизни, этот уютный особняк, разговоры за обедом, веселые голоса, розоволосая девочка, пестрый сад — просто исчезли? Внутрь его не пустили, все перетянули лентой; время уже близилось к четырем часам, а куртка не спасала от прохлады, скользнувшей под тонкий слой рубашки и лизавшей ребра, как языком. Мужчина невольно стал слушать подробности дела, что записывали в протокол. — …Погибшие имеют множество ножевых ранений в районе спины, — молодой офицер записывал все под диктовку, и его не смущало наличие посторонних, все равно все тут разносилось со скоростью света, а все детали надо занести прямо сейчас. — У женщины отсутствует левая кисть — преположительное оружие не найдено. Улики отсутствуют, следов взлома нет. Факт кражи исключен. При нападении… — Подождите, — сдавленно раздался голос Рохана. — Там еще жила девочка… Шестнадцать лет… — среди двух тел он не нашёл третьего. Что это значит? Убили или похитили? Ее мертвое тело не хотелось видеть. Полицейский, не сильно загруженный работой, повернулся, заметив осведомленность мужчины. — Аа, эта-то… — сотрудник лет сорока скорбно покачал головой, вздыхая. — Тяжелая доля ей выпала. Девчонку нашли в тяжелом состоянии… но она жива. Видимо, нападавший не успел завершить начатое и убежал… Ее уже увезли в больницу. Живая. Если есть в мире название чувству, когда падаешь в чернеющую пропасть, а потом находишь, за что зацепиться — это оно. Это надежда. Кишибэ показалось, будто внутренности скрутило, а дыхание застряло в глотке; его не охватила радость. Но он мгновенно почувствовал, что достанет Рейми из любой точки мира. — Где находится эта больница?

***

В нужное место пришлось пробиваться едва ли не силой — конечно, никто не будет пускать посторонних. Информацию, конечно, давать тоже. В ход шла убедительность, умение разыскать информацию и спросить нужных людей — а, может, остекленевший, как жизнь на этом участке, взор мангаки подталкивал людей рассказывать. Внутри все было вперемешку, и рычаг, отрубивший любые возможные эмоции, переключился и в нем. Он настолько перенервничал, что... успокоился. Будто вышел за пределы стресса. Рохан был настроен настолько решительно, когда примчался по адресу, что, казалось, в случае отказа он залезет в нужную палату через окно. Рейми жива. Ничего больше неважно. Ему нужно найти выжившую девочку из этой семьи. Ночью больница пустовала, тишина расползлась по темным углам, и, казалось, все спало, кроме дежурных на постах. Однако сейчас воцарилась суматоха — врачи, медсестры, санитары, все были на ногах. Работники регистратуры, к которым следовало бы подойти, выглядели измученными, копаясь в куче бумаг. Но обошлось без них — видно, на первом этаже тоже есть палаты. В одну из них, что располагалась недалеко, то и дело заходили-выходили врачи, уделяя той особое внимание — очевидно, туда и положили главную пострадавшую. Значит, ее поместили поближе? Славно одно: девчонка не в реанимации. Значит, состояние не настолько критическое… На секунду почувствовалось облегчение. Искать заведующего, разговаривать со следователями — все потом, и какой псих припрется сюда в четыре часа ночи, узнав такое? Рохан направился вперед по коридору, прямиком к той самой палате. Мимо охраны он проскочил, но вот в дверях комнаты столкнулся с очередным медиком. — Постойте, молодой человек, куда вы? — мужчина в халате опешил, слегка хмурясь. Его не смутило то, как глаза напротив резко превратились в ледышки, наполненные настороженностью и готовые к препятствиям. Кишибэ торопился, черт возьми. — Там находится Рейми Сугимото? В точку — стало понятно по вздернутым бровям, которые скорее оценивали самого гостя, а не удивлялись. — Подождите. Вы ее знаете? Знаете, что случилось? Не будь этих светло-зеленых стен, стоящих по всему учреждению, он бы уже увидел Рейми. До дискомфортного белая одежда на мужчине врезалась в глаза. — Да. Я узнал от полицейских, — мангака объяснялся ледяным голосом, сводя брови. Стоило скрыть то, что некоторая часть информации просто прошла мимо него, пока он находился в стадии потрясения. — Если вы к пострадавшей, то это не лучшее время. Кем вы ей приходитесь? Дышать было тяжело; он не курил, но почему-то с каждым вдохом чувствовалась оседающая в легких сажа. Отреагировал Кишибэ слегка заторможенно: — Я… друг семьи. Суровый доктор смягчился, на лице проступило понимание. Он отвел в сторону от прохода и объяснил: — Вы не сможете с ней поговорить. Там работают врачи, и вы сами понимаете, сейчас не до этого. Очевидно, и у того было по горло забот, но необходимо все узнать. — Мне сказали, она в тяжелом состоянии, я хочу знать, что с ней, — теперь освещение падало на спину, затемняя лицо. Такой требовательный тон был ненамеренным, но следить за собой уже не представлялось возможным. — Ох… — врач вздохнул. — Ее медицинская карта не у меня, но могу сказать, что ей досталось здорово. Куча гематом, синяков, царапин по всему телу… Ей сильно повредили спину, ножом, чудо, что она оставалась в сознании, когда мы ее нашли. Это, конечно, ужасно… — привыкший к обыденным простудам и болезням, мужчина в халате тоже был сбит с толку таким ужасным событием. Да и вся атмосфера внутри здания была с отпечатком кровавого хаоса. — Особенно ее ментальное здоровье. Видимо, она застала убийство родителей… Девочка была в таком сильном шоке, что даже едва двигаясь, вырывалась. Мы вкололи ей успокоительное, но… С каждым словом охвативший ужас снова нарастал, и в груди образовывалась дыра, стоило лишь представить пережитое младшей Сугимото событие. Взгляд ушел куда-то вниз, свет потемнел; но нет, нельзя сейчас. Надо собраться. Кишибэ даже не знал, что спросить первым. — Она хоть что-то говорит? — наконец собрал он мысли, сглатывая с трудом. Перламутровые огромные крылья переживаний резали у ключиц острыми краями, давили, душили. Нет, отбросить — он не поддастся этому. Глубокий ровный вдох. — После такого-то? Она ничего не соображает. Такое бывает при чрезмерно травматических воздействиях, с которыми организм человека не может справиться. По-научному, это это срыв компенсаторных реакций организма… Звук печатной машинки стучал в голове, перед глазами проносились пленки воспоминаний, перемежающих с ощущениями и представлениями — больно, страшно. Что же с ней? «Не время предаваться рефлексии», — вновь одернул себя раздраженно Кишибэ, откидывая растрепавшуюся челку. — Мне надо увидеть ее. Я обещал… ее родителям… что буду за ней приглядывать, — и теперь данное шестнадцать лет назад обещание стало как никогда актуальным. Да пропустят его или нет? Скребущие лапы отчаяния наваливались с каждым мигом все сильнее, придавливая вниз, как многотонная монолитная плита. Перед глазами уже мерцало от стресса, под ними выступали темнеющие круги, и все, чего хотелось — проснуться чертовым утром с мыслями «ну и кошмар же мне приснился». Белый неестественный свет провожал бесконечное количество сотрудников, занятых своими делами. Это проходило мимо. Это неважно. Наконец, терпение кончилось. — Постойте! — доктор успел перехватить Рохана за локоть, останавливая, когда тот уже собрался дойти до цели. В голосе сквозило утомление, но он оставался понимающим. — Вам лучше придти завтра… Однако с намерения это вовсе не сбило, да и весь вид Кишибэ говорил, что он не повернет обратно лишь из-за пары предупреждений, и врач это понимал. — Я просто посмотрю. Хватка ослабела и пропала. Наконец цепи возможных помех спали с плеч — он у финишной прямой. Когда пальцы уже поворачивали ручку, зеленоволосый на секунду помедлил, а потом, обернувшись на мужчину, добавил: — Спасибо вам. И тут же тряхнул головой, отгоняя осадок от неприсущей ему любезности. Вперед.