Не отпускай мою руку

       Как говорили когда-то, если день не задался с самого начала, то и закончится… гм, мягко говоря, не очень. Аомине убедился в этом на своем личном примере. Мало того, что с утра чуть не проспал, ибо будильник сломался, по пути на работу, проезжавший на дорогом авто козел, обрызгал грязью, при чем в прямом смысле слова. Так еще и войдя в отделение, схлопотал строгое предупреждение от начальства и, в довершение ко всему, вместо реальных дел злобный очкарик — как в тихую ругали подчиненные своего капитана Шоичи Имаёши — усадил его за написание отчетов, которых накопилась целая куча…       Написав несколько отчетов, брюнет был готов взвыть, ну не любил он всю эту бумажную галиматью, как назло время тянулось точно черепаха ползущая марафон, ну тот, в котором она, якобы обогнала зайца. Экстренный вызов, вначале показавшийся свежим ветерком в повседневной рутине, на деле оказался спором между двумя соседями. Почтенной оба-чан надоело слушать музыку, типа хард-рока, обожаемого ее соседом-меломаном. От вечного «тунц-тунц» у старушки разболелась голова и, когда слова и увещевания на хулигана уже не действовали, женщина решила мстить его же оружием — взяв в руки молоток, стала стучать в стену. Но толи здание было старым, толи стены слишком тонкими, поэтому нанеся очередной ответный удар Ёрика-сан проделала отверстие — окошко прямо в квартиру любителя экстравагантной музыки! Ситуацию осложняло и то, что оба жителя были собаками. На то, чтобы урезонить участников конфликта, ушло несколько часов. От визгов и криков у стража общественного порядка уже у самого раскалывалась голова. Поэтому, вернувшись в родной кабинет, мулат возблагодарил всех богов за тишину в отделе, изредка нарушаемую фразами коллег.       Плюхнувшись на стул, парень по-честному постарался написать хотя бы пару отчетов… Но, накарябав несколько строк, Аомине решил, что заниматься писаниной нет настроения, отодвинул от себя порядком надоевший бланк, и откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, принялся покачиваться, глядя в потолок: — Эх, как я устал… хлебушка бы пожевать… Ой, Ре, не угостишь бенто, который готовит твоя младшая сестренка? — с ленцой протянул старший сержант, глядя на своего коллегу. — И-извините, Аомине-сан, но бенто готовил я с-сам, и Вы его, к сожалению, уже с-съели утром — промямлил сержант, стараясь слиться со стеной позади него. Темноволосый досадливо цыкнул, немало напугав тем собеседника. Бедняга, порой Дайки было жаль этого молодого человека. Странный тип Сакурай выбрал для себя — белка-летяга, особенно для служения в полиции. Вон у него самого пантера, у Сацуки сова, а у Имаёши вообще кобра. Хотя… у каждого свои предпочтения. Но так трястись тоже не дело. — Понятно… — сапфировый взгляд скользнул по циферблату часов, висевших на стене. Рабочий день подходил к концу. Ловко подхватившись со своего места, полицейский задвинул стул и покосился на Шоичи, — Если сегодня кроме этой бумажной лабуды больше ничего не планируется, то я пошел… — Совсем обалдел, Аомине! Ленивая скотина, сядь и доделай, — у входа его как маленького котенка за шкирку потянули назад. — Это ты должен эти отчеты заполнять! Или опять Момои и Сакураю за тебя отдуваться придётся?! — взревел Вакамацу. Но даже его способностей каракала не хватило, чтобы уследить за быстрым и слитым движением сослуживца. Рука, до этого сжимавшая воротник форменной рубашки Дайки, оказалась заломленной за спину, — З-зараза… — Не скалься киса, клыки не доросли, — растянул в хищном оскале губы старший сержант, сильнее сжимая пальцы вспыльчивого коллеги. — А ну-ка прекратили балаган! — вмешался в зарождающийся скандал Имаёши, — Отпусти его уже Аомине! На сегодня ты свободен, но завтра ты доделаешь, что должен, — капитан с облегченным вздохом посмотрел, как Коске, едва сдерживая стон, выпрямляется, потирая запястье, а темноволосый, подобрав с пола фуражку, прикладывает два пальца к виску, коротко салютует: — Есть шеф, — и покидает рабочий кабинет. — Вакамацу, не зли его… Ты же и сам видишь, на что он способен… Да и когда он серьезно относится к делу, то действительно является лучшим… — Жаль, что в остальное время он остается ленивой задницей и зазнайкой. Интересно, найдется ли хоть кто-то способный его изменить? — Кто знает…

***

      Ну, может на счет усталости он преувеличил, но есть действительно хотелось. Поэтому ноги сами принесли его в ресторанчик быстрого питания, иначе именуемого «Маджибургер». Взяв упакованные горячо любимые гамбургеры и минералку, парень направился домой — отдыхать после трудового дня, наслаждаясь любимым блюдом и премьерным показом ужастика по телевизору. И все же чаяниям не суждено было сбыться. Едва он завернул за угол, то оказался буквально снесен с ног врезавшимся в него маленьким золотым ураганчиком. Лазурный взгляд проследил траекторию полета пакета, что упал в сторону: половина высыпавшихся гамбургеров была не съедобна. Обернувшись к нарушителю его личного пространства, Дайки уже было открыл рот, дабы высказать все умнику, сбившего его с ног, но от жесткой отповеди недотепы отвлек крик, который был сержанту хорошо знаком. — Пацаны, похоже, этот грязнокровка побежал сюда! — и точно через минуту взору Аомине предстал мальчишка лет шести с растрепанными серыми волосами. В одной руке он сжимал палку в другой камень. Чуть отставшая ватага ребятни была вооружена точно так же, — Говорю же, этот урод здесь! — Я надеюсь, это ты не обо мне, а, Хайзаки? — спихнув с себя ходячее недоразумение и удерживая его за руку, сотрудник полиции поднялся в полный рост, заставляя хулигана отступить, — И вообще, что это здесь происходит, опять издеваешься над малышней? — Офицер, да посмотрите на этого урода, разве ему место среди нормальных людей? — пискнул кто-то из «банды». Дайки опустил взгляд и посмотрел, наконец, на того, кто умудрился ему испоганить остаток и так ужасного дня. Причиной оказался маленький мальчик лет пяти, худенький, щупленький, в огромных золотых глазах плещется боль и надежда. Личико, ручки и ножки были в ссадинах, на лбу небольшая ранка, из которой сочилась кровь. Причина проста — из копны золотых волос торчали ушки, такого же цвета за спиной из стороны в сторону беспокойно метался пушистый лисий хвостик. — А кто решил, что ему здесь не место? Чем он отличается от вас? Он вел себя агрессивно, пытался вас обидеть или что? — Н-но у него х-хвост и у-уши… — Знаете… Я сейчас ваши уши надеру, и родителям скажу, чтоб добавили!!! Неделю сидеть не сможете! Живо по домам! — грозный рык стража порядка так напугал малышню, что те, побросав свое оружие, бросились наутек. Темноволосый устало вздохнул, — Вот же блин, весь вечер коту под хвост, вернее лисе. А все из-за тебя недо… — Дайки перевел взгляд на спасенного и обомлел. Золотые глаза были полны боли и печали. От этого взгляда закололо сердце, — Эй, ты чего это! — Но, Вы же сами сказали, что я все испортил, — всхлипнул мальчонка, вцепившись в несчастный хвост, — простите, я не специально… Я не хотел… — голос стих, лисенок стоял, понурив голову, и тихо плакал, чтобы не дай бог не рассердить своего нечаянного спасителя. Аомине присел на корточки перед ребенком, так и не отпустив его руки. Честно говоря, опыта общения с детьми у него не было, и как их успокаивать он тоже не имел ни малейшего представления, поэтому он попытался как можно мягче выразить свои мысли: — Не плачь, пожалуйста, ты ничего не испортил, просто у меня день такой дурацкий… — начал он к ужасу, заметив, что всхлипы «грязнокровки» становятся громче, — не плачь, все хорошо… — когда тихие всхлипы превратились в полноценный рев, полицейский не выдержал, — А НУ-КА ПРЕКРАТИ РЫДАТЬ!!! — На удивление это помогло, малыш икнул и уставился на него во все глаза. Парень покрутил головой по сторонам, но немногочисленные прохожие, видимо решили, что это отец отчитывает свое неразумное чадо, поэтому и не вмешивались. Дайки вздохнул, подобрал пакет с остатками еды и потянул лисенка за руку.

***

      Дойдя до сквера, он усадил ребенка на скамейку и промыл ссадины водой. Пока Аомине выполнял обязанности медсестры-добровольца, парень обратил внимание, что малыш не плакал и не кричал, а только чуть морщил хорошенький носик, если было больно. Оказав первую помощь, Дайки по-братски поделил оставшиеся гамбургеры. Протянув булочку, он посмотрел на ребенка: — Держи, а… А как тебя зовут? — замялся полицейский. Лисенок с благодарностью приняв угощение, с удовольствием вдохнул запах свежего хлеба и растерянно посмотрел на пантеру. — Бракованный… Грязнокровка… А Хайзаки-кун и его ребята называют меня чудовищем и уродом… — Я не о том. Как мама и папа тебя называют? — Никак… я их даже не знаю… — Лазурные глаза распахнулись, неужели ребенка отлучили от родителей для проведения эксперимента, или он таким родился? Должен же быть кто-то, кто присматривает за ним. — А может опекуны или кто-то, кто о тебе заботился? — Что значит «заботился»? — ребенок склонил голову на бок, ожидая дальнейших пояснений, но наткнувшись на совершенно ошалевший взгляд, снова принялся изучать кунжутные семечки на гамбургере, к которому даже не притронулся, — Я не помню своих родителей… Некоторое время назад я жил на окраине города с одной тетей. Правда, она вела себя странно, то кричала и била бутылки, то плакала, а еще от нее пахло не вкусно, но… она не забывала обо мне и каждый день приносила мне булочку… А потом она ушла и не вернулась. Я решил ее искать, но не смог… Так я оказался здесь. Я сделал домик из картонных коробок, но Хайзаки-кун и его друзья его опять сломали…— ушки тоскливо поникли, и голос совсем стих. Дайки не узнавал сам себя, ему хотелось обнять это несчастного лисенка, никуда не отпускать, показать ему, что есть и другой мир, кроме того, в котором это золотое солнышко живет. — Что же мне с тобой делать, чудо? — Аомине засунул так и нетронутый гамбургер в пакет и потрепал ребенка по светлой макушке. — Ано… суно… это… — М? — Простите, а можно… Можно я с Вами останусь? — мольба в глазах расплавленного янтаря вогнала полицейского в ступор. — А… — Я могу убираться и мыть посуду… — П… — Я не буду шалить и могу очень долго не кушать… — Подож… — Я не буду Вам мешать… и лягу спать на коврике у порога… — Стоп!!! — воскликнул страж порядка, выставив руки вперед в защитном жесте, призывая к молчанию, — Малыш, послушай, я живу один, работа у меня тоже очень сложная и временами опасная. Я могу пропадать на службе до позднего вечера… — по мере повествования, свет надежды в золотых озерах мерк, а ушки и хвостик опустились. Лисенок тяжело вздохнул и положил гамбургер, который до этого держал в ручках. Он собирался поблагодарить незнакомого спасителя и отправиться восвояси, как тонкая ладошка оказалась перехваченной сильными пальцами, — Ну и куда ты собрался? — Н-но я же буду Вам только мешать… — Я ничего такого не говорил, — улыбнулся Аомине, поднимаясь со скамейки, — Это просто к тому, чтобы ты был готов, что готовлю я не очень хорошо, да и хозяйством заниматься особо некогда, если ты согласен посидеть дома один… — Да-да, — мальчик счастливо улыбнулся, и Дайки показалось, что солнце стало светить ярче, а оттого, сколько было восхищения и обожания в глазах малыша, пантера внутри замурлыкала. — Тогда меня зовут Аомине Дайки, очень приятно! — юноша пожал тоненькие пальчики, — И добро пожаловать домой, Кисе! — К-ки-се? — Да, я могу тебя так называть, ведь это имя так тебе подходит. Желтые  солнечные волосы, а сам ты быстрый как ток, поэтому я решил… — Спасибо большое, мне очень нравится! — ребенок порывисто обнял своего нечаянного спасителя, — Спасибо… Я дома!