Не отпускай мою руку

      Сидя за рабочим столом, темноволосый офицер занялся написанием отчетов, чем удивил сослуживцев до глубины души. Сначала сотрудники отделения полиции подумали, что перед ними двойник пантеры. Уж больно тот был тих, спокоен и даже вежлив, правда, в своей манере, но все же… Только вот незадача — Аомине Дайки существовал в единственном экземпляре! На все попытки разузнать, в чем дело, тот только отмахивался и отмалчивался… Дайки бы усмехнулся, если б мог.       Молодой человек чувствовал себя выжатым как лимон. Глубину своего скоропалительного решения он смог ощутить, когда он привел нового жильца в свою холостяцкую берлогу. Кисэ не хулиганил, но, как и все дети был чрезвычайно любопытен и сверхактивен. До настоящего времени Аомине и не подозревал, что умеет краснеть, но когда малыш откопал журнал с милейшей Май-чан, и с самым невинным видом поинтересовался, почему тетя в книжке голенькая, и кто отобрал ее одежду, сержант, заикаясь и смущаясь, в срочном порядке искал, на что можно переключить внимание ребенка. Нашел. Парень с глухим «бум» стукнулся головой о стол. — Аомине-чи, а почему каша лезет? — Кисэ подергал спасителя за штанину, чтобы тот отвлёкся от мытья тарелок. — Куда лезет? — Не куда, а откуда, — глубокомысленно изрек лисенок, тыкая пальчиком в кастрюлю, содержимое которой уже заливало кухонную плиту. — Эх, ты ж ё мое!!! — горе-повар метнулся к плите, снимая емкость с огня, напрочь позабыв о существовании прихваток, — Твою налево… — возопил парень, засовывая руку под струю холодной воды. — Аомине-чи! — встрепенулся Кисэ, подбежав к молодому человеку, тот встретился с золотыми глазами и, точно опомнившись, кивнул в сторону многострадального ужина. — Все нормально, посмотри, может уже готово? — забравшись на табурет, найденыш с любопытством смотрел на кашу. И, вооружившись ложкой, осторожно снял пробу. — Очень вкусно, — с трудом проглотив рис, лисенок мягко улыбнулся. — Да ну? — не поверил офицер и, подорвавшись с места, перехватил ложку с кашей, чтобы тут же выплюнуть. Крупа была твердой и вместе с тем склизкой, а в довершение ко всему еще и пересоленной, — И зачем ты врешь?! — Вышло резче, чем хотелось. Новый домочадец вздрогнул, но на удивление громко ответил: — Я не врал! — малыш даже ножкой топнул, — Просто Аомине-чи так старался, и я не хотел его расстраивать… И потом… потом это самое вкусное, что я ел за последние дни… — к концу фразы звонкий голосок стих, а смешные ушки поникли.       «Чем же ты питался?» — больно кольнуло сердце. Дайки уже открыл рот, чтобы извиниться за грубость, но тишину нарушила голодная трель, и Кисэ, залившись краской по самые ушки, уставился в пол. Сержант судорожно заметался по кухне в поисках съестного по практически пустым полкам, заглянув в холодильник, парень понял всю соль выражения «мышь повесилась». Ребенок решительно не понимал, о чем так беспокоится его спаситель. Он мог бы вполне поесть рис, о чем не преминул сказать, но пантера, замысловато выругавшись, отобрал несчастную кастрюлю и, вытряхнув ее содержимое в мусорное ведро, вновь принялся за поиски. — Аомине-чи, у тебя же остались еще те вкусные булочки? — робко спросил полукровка, наблюдая за потугами приготовить «кашу из топора». Хлопнув себя по лбу, офицер полиции вспомнил о бургерах. Не мудрствуя лукаво, состряпав нехитрый ужин, ребята поели. А вот приведение найденыша в порядок — вообще отдельная песня. После проведения водных процедур встал насущный вопрос, во что одеть Кисэ? Дайки, порывшись, нашел майку, которую носил еще, будучи мелким пацаном, но лисенку она не приглянулась. Выбор маленького привереды пал на форменную баскетбольную футболку. На малыше она смотрелась забавно: съезжая с одного плечика, а длинной напоминая платье. Но лис наотрез отказался менять ее на что-то другое. Ночь же была самым страшным испытанием. Это дите несколько раз принимался кричать во сне. Поэтому стражу общественного порядка приходилось бегать в гостиную, будить и успокаивать ребенка, который извинялся и сквозь слезы пытался улыбнуться. Это добило темноволосого. Подхватив легкое тельце на руки, юноша принес Кисэ в свою комнату и, положив на кровать, пристроился рядом, а на робкие попытки возразить, ответил категоричным: — Значит так, мелкий, я заколебался носиться туда-сюда! Мне вставать через два часа, поэтому давай спать! Возражения не принимаются! — крепко прижав в себе лисенка, ему удалось-таки заснуть. Правда, ненадолго. Пробуждение было привычным и громким: — Дай-чан! Дай-чан, просыпайся! — звонкий голос подруги детства с утра пораньше несколько раздражал. Шаги. Хлопок двери. И чуть ли не на уровне ультразвука, — Вай, прелесть какая!!! Под боком темноволосого что-то зашевелилось и, испуганно пискнув, попыталось закопаться в недрах одеяла. Покосившись на прелесть, умилившую Сацуки, молодой человек усмехнулся. — Ты чего так орешь? Испугала же ребенка, — Аомине, дотронувшись пальцем до трясущегося золотого ушка, непривычно мягко произнес: — Не боись, мелкий, это свои, — Из-под одеяла показалась заспанно-недоверчивая мордашка лисенка. — Привет, извини, я не хотела тебя испугать. Меня зовут Момои Сацуки, — затараторила девушка, с фанатичным блеском в глазах глядя на мальчишку. Кисэ перевел взгляд на Дайки, тот улыбнулся и кивнул. — Меня зовут Кисэ, — представился пацаненок, вставая на кровати и протягивая крохотную ладошку…чтобы в следующее мгновение оказаться затисканным сверхактивной подругой его спасителя. — Вай! Ребеночек! Какой сладуля! Какой замечательный хвостик!!! А ушки!!! — восторженно вещала девушка. А хозяин квартиры, поняв, что выспаться ему не дадут, поднялся и прошествовал в ванную комнату. — А-Аомине-ч-чи! — едва слышный шепот и маленькая ручка, как мольба о спасении. — Мелкий, не бойся, минут через десять она успокоиться… может быть. — Ао… Момо-чи, ты меня задушишь…       Кисэ после долгих уговоров согласился посидеть с Момои до его возращения. Правда, зная талант не единокровной сестры к кулинарии, сержант сомневался в том, что его лисенок не останется голодным. Поэтому после работы нужно будет зайти за продуктами. Как же запарно. Очередное «бум» привлекло внимание коллег. Сакурай несколько раз окрикивал сослуживца, но безрезультатно, поэтому, едва он дотронулся до плеча пантеры, как его кисть жестко перехватили: — А это ты, Ре… че надо? — Простите… Аомине-сан с вами все хорошо? Мы несколько раз Вас звали, но Вы не реагировали… — Че за фигня… Все со мной в порядке… — О, вот это наш Аомине! — усмехнулся Шоичи, — Но если ты в порядке, принимайся за дело. — Ладно-ладно, — протянул офицер, отпуская руку приятеля. И переводя рассеянный взгляд на собственную ладонь. Лазурные глаза расширились. Вчера он именно этой рукой цапнул горячую кастрюлю и заработал знатный ожог, аж волдырь надулся. К медикам не обращался, и сам только тряпкой руку перевязал. Поэтому следы должны были остаться, и , спрашивается, где? Взору предстала абсолютно здоровая ладонь без малейшего намека на вчерашние события, — Эй, Ре, ты можешь регенерировать? — Извините… Н-но я этого не умею… — пробормотал белка. — Вакамацу? — Эй! Прояви уважение, добавь семпай! — Да какая разница, так можешь или нет? — теряя терпение, воскликнул Аомине. — Ошалел что ль? Конечно не могу, да и никто не может та… — Не скажи, слышал я от своего семпая, что есть такие, но встреча с подобными людьми практически равна нулю. Да и бракованными их называли, вот только почему, я не знаю… Они ведь обладают редкой способностью исцеления. Правда, себя они вылечить не могут, зато других без проблем.       Темноволосый слушал об этом со скучающим выражением на лице, стараясь максимально контролировать дыхание и сердцебиение, дабы не дай ками-сама не выдать себя с потрохами. Парень поднялся и неспешно отправился к выходу. — Опять слинять собрался? — взъярился Коске. — Совсем дурак что ли? Отлить я, щас приду, — захлопнув дверь, молодой человек направился совсем в другую сторону. Дайки поднялся на пятый этаж и, войдя в кабинет, услышал, как ведущий сотрудник отдела отчитывает одного из коллег: — Что ж, так ворчливо-то? — Аомине? — недоверчиво произнес высокий зеленоволосый парень.