***
Зима заканчивалась медленно. Бильбо перевёл две книги эльфийской поэзии на общий язык, вышил четыре подушки и зимний плащ и научился играть на флейте с помощью наставлений Бофура, который приехал в гости за несколько дней до середины зимы. На этот раз гном оставался целых две недели, восхищая Бильбо и молодых Туков рассказами о проказливых приключениях Фили и Кили. Он был рад ответить на многочисленные вопросы Бильбо об Эреборе, но был немного удивлён, когда Бильбо отказался от его приглашения пойти с ним в Эребор. Теперь Бильбо был убеждён, что гномы понятия не имели о том, что произошло между ним и Торином в то время, что затрудняло поиск правдоподобного объяснения тому, почему он не хотел ехать в Эребор. Он был бы благодарен Торину за то, что он держал их неловкую ситуацию в секрете, если бы не тот факт, что гномы жили с мыслями, что Торин вызвал Бильбо в свою палатку просто, чтобы извиниться за свои действия. Бильбо понятия не имел, что сказал им Торин, но гномы, очевидно, думали, что они оба уладили свои разногласия и расстались в дружеских отношениях. Действия Торина поставили Бильбо в неловкое положение – либо выдвигать все более неправдоподобные объяснения своим друзьям почему он не смог навестить их, либо признаться, что он был изгнан из Эребора и поэтому обвиняют их короля в том, что он лжец. Бильбо почувствовал, как его старый гнев поднялся при этой мысли. Торин не только отрезал его от своих друзей, но и сейчас усложнял свою жизнь, заставляя Бильбо лгать людям, которые ему доверяли. Бильбо подумал, что хорошо, что Торин был за сотни миль отсюда, потому что в этот момент Бильбо почувствовал сильное желание ударить его и не важно, король он или нет. Он сумел извиниться перед Бофуром достаточно убедительно, но внутренне проклинал Торина за каждый разочарованный взгляд, который Бофур бросал ему на всю оставшуюся жизнь. Когда гном наконец ушел, Бэг-Энд стал себя ещё более опустошенным, чем раньше.***
Бильбо вышел за дверь при первых же признаках весны, отправляясь на прогулку по пересечённой местности вокруг Южного Фартинга. Он вернулся как раз вовремя, чтобы попрощаться с Бофуром и Бомбуром, которые помогали охранять караван, направляющийся в Эребор. Они пытались убедить его ещё раз присоединиться к ним, и ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не сдаться и не пойти с ними. Он смотрел, как они уезжают, с большим сожалением. В летнее время пришёл Гэндальф, который пригласил себя в дом Бильбо без «с вашего позволения», а затем сидел, глядя на Бильбо этими всезнающими глазами, пока Бильбо ждал, пока чай закипит. — Этой весной я остановился у Эребора, — начал Гэндальф. — Я принёс письма от ваших друзей. Они были совершенно непреклонны, что я должен доставить их сразу, и продолжали спрашивать меня, почему вы не пришли к ним в гости. — Я не могу пойти в Эребор, Гэндальф. Ты очень хорошо знаешь, почему, — Бильбо покачал головой, наливая горячую воду на чайные листья. — Мой дорогой Бильбо, я уверен, что Торин уже простил тебя. — Простил- Бильбо воспользовался моментом, чтобы в полной мере оценить иронию того, что даже Гэндальф, который тогда помог ему покинуть Эребор, очевидно, думал, что ему нужно прощение Торина. Он сдержал поток слегка истеричного смеха, который хотел вырваться из его горла. До сих пор Торин не извинился перед ним за ту угрозу убить его. Бильбо думал, что те немногие оскорбления, которые он сам сказал в адрес дварфа после нелепого предложения, тускнели за серьёзностью действий Торина, но, похоже, все остальные были убеждены в обратном. Либо у Гэндальфа была очень избирательная память о событиях, либо сам Торин был волшебником, способным манипулировать мыслями людей в соответствии с его желаниями. Поскольку оба эти варианта казались одинаково смешными, более вероятно, что Гэндальф что-то планировал, снова пытаясь заставить Бильбо сделать что-то, что ему, вероятно, не понравится. Ради умиротворения волшебника Бильбо подавил свое раздражение и решил подыграть. — Простил? Торин? Гэндальф, я его унизил. Возможно, я не сделал этого публично, но, тем не менее, я оскорбил его. Он никогда не простит меня. Гэндальф ничего не ответил на это. Вместо этого он потянулся к своей трубе и начал создавать всевозможных фантастических зверей из дыма. Чем меньше им приходится говорить о Торине, тем лучше. Бильбо предложил волшебнику ночлег, так как ему нужно было читать и отвечать на все письма своих друзей, и он надеялся, что Гэндальф доставит ему его письма. Он чувствовал себя немного нелепо из-за того, что мог использовать могучего волшебника, как обыкновенного почтового голубя, но, поскольку не было другого способа переправить его письма через Туманные горы, он был очень рад, когда Гэндальф согласился, хотя и неохотно. В июле Бильбо, наконец, уступил бесконечным мольбам своих младших родственников Тука, и они отправились в грандиозное путешествие к морю. В декабре Бофур заверил его, что дорога к западу от Шира совершенно безопасна, поэтому Бильбо хотел взять нескольких хоббитов подросткового возраста, которым ранее не разрешалось путешествовать с ним. Путешествие с группой хоббитов было не таким же, как путешествие с гномами (например, были гораздо чаще остановки для еды), но, тем не менее, было приятно иметь какую-то компанию для путешествия. Молодые хоббиты были добродушны и любопытны, задавая множество вопросов об эльфах, гномах и море, на которые Бильбо пытался ответить в меру своих возможностей. Глядя на волны, Бильбо подумал, что, наконец, понял, почему все эльфы в этих историях всегда так стремились плыть в Валинор. Несмотря на его неприязнь к рекам и озёрам всех видов, он должен был признать, что у моря была своя красота. Он довольно быстро полюбил море, после того как был вынужден вытаскивать немного непослушных хоббитов из волн, и был более чем счастлив отвернуться от него и оставить его далеко позади.***
Наступила осень, красив деревья в Шире красивыми оттенками. Урожай был особенно хорош в этом году, и Бильбо был рад пополнить свой погреб качественным вином. Он предпринял еще несколько поездок, пока позволяла погода, и был не слишком доволен, когда октябрьские дожди наконец заставили его прекратить путешествие и остаться внутри. В один такой вечер, когда дождь стучал по окну, а деревья снаружи рычали под действием ветра, в дверь постучали. Бильбо отклонил его в первый раз как продукт его воображения, но затем снова прозвучал стук, заставив Бильбо вскочить со стула и поспешить к двери. Кто может быть на улице в такой ужасной погоде? — Нори, — удивленно выдохнул он, открыв дверь. — К вашим услугам, — сказал гном. Его тщательно ухоженные волосы прилипли к его лицу. Бильбо быстро отошёл в сторону, позволяя ему пройти. Нори был настолько промокшим, что когда он вошёл в коридор Бильбо, с его одежды и волос капали струйки воды, образуя маленькую лужу под его ногами. — Оставайся здесь, — сказал ему Бильбо. — Я вернусь через минуту. Аккуратно обходя воду, он поспешил в ванную, чтобы набрать горячую ванну для своего посетителя и поставить чайник на огонь. Он поздно понял, что у него есть один из плащей Бофура, который гном забыл здесь во время своего последнего визита, и вынул его, повесив рядом с ванной. Через несколько минут он вернулся в холл и обнаружил, что Нори уже снял обувь и собирался снять с ног мокрые носки. — Ну, Нори, я набрал для тебя ванну. Если ты не выберешься из этой грязной одежды, ты простудишься. О чём ты думал, путешествуя в такую погоду? — Я был на пути к Голубым горам, — сказал Нори. — Дождь застал меня врасплох. К счастью, я был недалеко от Хоббитона, поэтому я решил посетить тебя. — Мой коридор всегда может сделаться с большим количеством гномов, — заверил его Бильбо с легкой улыбкой. — Мы можем очистить грязь позже. А пока тебе нужно согреться. Он оставил Нори в ванной и пошёл готовить чай и ужин. Он уже обедал, но, как говорил его отец, никогда не бывает плохого времени для еды. Через полчаса вышел Нори, одетый в плащ Бофура в качестве халата. Бильбо был немного озадачен, когда увидел, что гном расплёл его волосы, позволяя им свисать с его затылка. Он никогда не видел, чтобы Нори выглядел так неформально. Бильбо стало приятно, когда он осознал, что это был способ гнома показать, что он доверяет Бильбо, чтобы он оставался в безопасности в его доме. Бильбо налил ему большую миску супа, который он только что приготовил, подав на стол целую буханку хлеба. После его опыта с Бомбуром он знал, что не было никакого смысла разрезать это. Пока Нори ел, Бильбо пошёл в ванную и собрал одежду дварфа, развесив её вокруг камина, чтобы высушить. — Спасибо, — сказал ему Нори, когда сел за стол. — Это было наименьшее, что я мог сделать, — ответил Бильбо, протягивая руку к булочке. Теперь, когда ему нечем было заниматься, он чувствовал себя странно застенчивым в присутствии Нори. За все эти месяцы, проведенные в путешествии, они почти никогда не разговаривали. Бильбо всегда был ближе к Балину, Бофуру и Ори, в то время как Нори держался при себе, редко разговаривая с кем-то, кроме своих братьев. — Как дела в Эреборе? — спросил Бильбо, стремясь заполнить эту тишину. — Я последний раз читал об этом от всех в письмах, которые Гэндальф принёс мне, но это было почти шесть месяцев назад. — В Эреборе все хорошо. Караван Бофура прибыл за несколько недель до того, как я отправился в путь. Все хотели услышать о тебе. Особенно Фили и Кили очень интересовались втвоими походами по охоте на волков, — он удивленно посмотрел на Бильбо. — Это был несчастный случай, — пробормотал Бильбо, наливая себе ещё чая. — Мои двоюродные братья раздули историю из малой части. — Интересно, — тихо сказал Нори. В разговоре Бильбо использовал затишье как возможность почистить тарелки и принести несколько бутылок вина из погреба. — Ты снова путешествовал в этом году? — спросил Нори, когда Бильбо снова сел, протягивая дварфу кубок. — В основном короткие поездки по Ширу, чтобы размять ноги, но летом я взял несколько хоббитов, чтобы увидеть Серые Пристани, — улыбнулся он воспоминаниям. — Это прекрасное зрелище, даже для тех, кто ненавидит лодки всех видов. Нори снисходительно хихикнул. — Я знаю, что ты имеешь в виду. Всё это слишком по-эльфийски для меня, но, тем не менее, очень симпатично. Хейвенс недалеко от города гномов, где мы жили. Когда Ори был маленьким, мне и Дори пришлось отвозить его туда. Каждый год на день рождения, чтобы посмотреть на корабли. Наш младший брат всегда любил эльфов. Я понятия не имею, почему. — Как он? Всё-ещё сидит в палатке в библиотеке? — Точно, — Нори кивнул, улыбаясь. — Через несколько недель нам удалось убедить его спать в своей квартире, но остальное время он проводит в книгах, довольный, как белка. — Я могу только представить, — Бильбо налил себе ещё один стакан. — А Дори? Что он делает? — Торин назначил его надзирателем за торговлей с Дейлом. Он проверяет всю продукцию и товары, которые они отправляют нам, и одобряет это. Как раз перед тем, как я ушёл, он торговался с некоторыми эльфами над кучей тканей. Он был прав в своей стихии. Бильбо усмехнулся над этой картиной. — Это на него похоже. Как насчет тебя? Тебя называли послом или что-то в этом роде? — Что-то в этом роде, да. Нори не встретился с ним взглядом. Бильбо, не лез. Если гном не хотел ему говорить, это было не его дело, чтобы это выуживать. После этого разговор вернулся к Бильбо, и он вскоре обнаружил, что рассказывает истории о своих подвигах, вызывая несколько смехов у Нори. Бильбо стал более самосознательным, когда понял, что делится даже историями, которые он поклялся никогда не рассказывать, потому что он находил их слишком смущающими. После этого он сократил вино, переключившись на чай. Он понял, что Нори, вероятно, делал это не специально, поскольку гном явно старался быть общительным ради Бильбо, но это всё равно заставляло его чувствовать себя немного неловко. Когда они, наконец, добрались до темы отказа Бильбо вернуться в Эребор, голова Бильбо была уже достаточно ясна, чтобы позволить ему обдумать всю правду. Он понятия не имел, как много Нори знал о фиаско с Торином (и, вероятно, много, учитывая, что Нори был очень острым и проницательным для гнома), но он не собирался признаваться Нори об этой печальной историю. Всем людям. Пока Бильбо наблюдал, как на следующее утро Нори уходит, и густые волосы гнома снова заплелись в эту нелепую треугольную форму, он не мог не задаться вопросом - какова была цель визита Нори? Действительно ли это была случайная остановка нуждающегося друга, который только что прошёл мимо, или его отправили в Шир, чтобы узнать, как дела у Бильбо? С Нори об этом нельзя было спросить ничего. Закрыв за собой дверь, Бильбо велел себе перестать быть таким смехотворным. Торину было бы всё равно, как у него дела.***
Эта зима, казалось, прошла ещё медленнее, чем предыдущие. Снег падал в течение многих дней, хороня Хоббитона на глубину нескольких футов в сугробе, фактически заключая хоббитов в тюрьму в их домах. Бильбо не был слишком обеспокоен, так как в его кладовой хватало еды на месяцы, но он ещё больше нервничал в замкнутом пространстве, и ничто интересное не могло его занять. В конце концов, из-за отсутствия чего-либо хорошего, он вытащил старый ткацкий станок своей матери из шкафа для хранения и собрал его в своей гостиной. Ему пришлось расчищать стулья и несколько цветочных горшков, чтобы освободить место для громоздкой деревянной рамы, но он был очень доволен собой, когда осматривал свою законченную работу. Ему потребовалось несколько дней, чтобы вспомнить полузабытые уроки матери по ткачеству, но когда он, наконец, разобрался в технике, сделав две салфетки для практики, он решил сделать гобелен. Дракон казался таким же хорошим мотивом, как и любой другой, и если он выглядел ужасно, ну, никто не должен об этом знать. Проект занимал его в течение следующих нескольких месяцев. Бильбо делал бесчисленные рисунки и часами подряд выбирал правильный оттенок красного для чешуи дракона. Он обнаружил, что плетение странно успокаивало - оно занимало руки, но заставляло его сосредоточиться и на узоре, не позволяя ему расстаться и думать о невозможных вещах (например, как было бы хорошо, если бы он мог вернуться в Эребор). Когда в его уединении прошло ещё больше дней, он в конце концов признался себе, что действительно ужасно скучает по своим друзьям. Несколько раз, когда дно бокала для вина становилось особенно заметным, он почти собирался и уезжал в Эребор, чёрт побери. Хотя он всегда останавливал себя, память о презрительных голубых глазах и эхо «Тебе здесь не рады» удерживала его на месте. Эти ночи всегда заканчивались тем, что он смотрел в окно с бутылкой вина в руке, проклинал имя Торина всеми нецензурными словами, которые он выучил, путешествуя с гномами, но всегда был слишком джентльменом, чтобы им пользоваться. И весна не могла прийти достаточно быстро.***
Когда снег растаял, Бильбо снова начал блуждать, не обращая внимания на неодобрительные взгляды своих соседей. Он уже привык к ним. Они шептались о нём с тех пор, как он вернулся из Эребора, и никогда не останавливались. Раньше он думал, что им это надоест, когда новизна его прибытия перестала быть таковой, но поскольку в Шире никогда не происходило ничего интересного, он оставался местным любопытством - Безумные Бэггинсы, которые любили бродить по лесу и держались всей странной компанией. Чтобы отвлечься от своих чрезмерно любопытных соседей, Бильбо задумался о Ривенделле, его бурлящих ручьях и высокой архитектуре, и подумал, не захотят ли там эльфы помочь ему с некоторыми из более сложных переводов. Он почти отправился на встречу с эльфами, но что-то сдерживало его. По мере приближения пятой годовщины неожиданной вечеринки Гэндальфа сердце Бильбо стало беспокойным, и он начал проводить дни, сидя на крыльце, как в прежние времена, когда жизни в Шире ему было достаточно. Даже когда он сидел там, он продолжал говорить себе, чтобы он прекратил быть смешным - ни одна группа гномов не постучалась бы в его дверь, конечно, - но часть его отказалась прислушиваться к разуму, всё-ещё храня эту надежду. И поэтому он проводил дни, сидя в своем цветочном саду, ожидая приключения, которое придет к нему. Когда это наконец-то произошло, оно само чуть не столкнулось с ним. Поскольку вскоре ему надоело сидеть на скамейке весь день, он решил использовать своё время для чего-то более полезного и занялся садоводством. Он просто сажал анютины глазки, когда на него упала тень, заставляя его посмотреть вверх. — Честно, Бильбо, — сказал владелец тени. — Хорошо, что твоя одежда такая яркая. Я почти наступил на тебя. — Кили! — воскликнул Бильбо с широкой улыбкой, поднимаясь. — Я вижу, твои глаза такие же острые, как и всегда. Молодой гном весело рассмеялся и обнял Бильбо, подняв его над землёй. — Я так по тебе скучал, — пробормотал он в кудри Бильбо. — Я тоже скучал по тебе. Бильбо решил не обращать внимания на шокированные взгляды своих соседей, радостно похлопывая гнома по спине. Он был шире, чем он его помнил. — Ты вырос, — сказал ему Бильбо, когда Кили, наконец, решил освободить его. Кили смущенно улыбнулся ему. — Да, немного. Фили тоже, но я всё же выше него. — Где он? — Бильбо бросил взгляд за спину Кили, но дорога была пуста. Улыбка Кили немного потускнела. — Он должен был остаться и помочь Торину с делами по управлению. Меня отправили в Голубые горы, чтобы заключить некоторые торговые соглашения с местными дварфами. Торин действительно серьёзно относится ко всему наследственному бизнесу. Он заставляет нас изучать этикет, дипломатию и законы. Думаю, теперь я могу понять, почему он всегда такой юморист. У нас едва хватает времени на что-нибудь веселое. У него, должно быть, ещё меньше. По обоюдному согласию они направились в закрытое помещение, скрытое от глаз любопытных. Бильбо вздохнул с облегчением, когда за ними закрылась дверь. — Сказать по правде, — сказал он, вглядываясь в окно прихожей. — Здесь нельзя вести личный разговор, если его подслушивают двадцать человек. — Ну, — продолжил он гораздо более весёлым тоном, отворачиваясь от окна, чтобы взглянуть на Кили. — Теперь мои соседи думают, что у меня романы с гномами. Это их развлекает месяцами. — Бильбо! — Кили, казалось, разрывался между смехом и смущением. Смех победил. — У нас двоих роман. О, это бесценно, — он сел на коробку славы, хихикая. Бильбо смотрел на него с нежной улыбкой. — Я рад, что ты находишь тему моей разрушенной репутации такой же забавной, как и я. Кили на мгновение озадачился, прежде чем он разгадал слова Бильбо и снова начал хихикать. — Не беспокойся об этом так сильно, — заверил его Бильбо, прежде чем Кили успел что-то сказать. — Моя репутация респектабельности была непосильна с тех пор, как я много с тобой сбегал. Ничто из того, что я сейчас делаю, не может превзойти это. — И я знаю, что ты пытался, — сказал Кили, как только он сдержал свой смех. — Мы слышали о варге от Бофура. Должно быть, это было что-то. — Похоже, мои молодые двоюродные братья думают, что это так. Они провели год, рассказывая эту историю всем, кто хотел бы послушать. Если вы проведете здесь несколько дней, они обязательно придут в гости и развлекут тебя, пока в твоих ушах не начнёт звенеть. — Почему ты сам не расскажешь мне об этом? — Что тут сказать? — Бильбо пожал плечами. — Мы столкнулись с варгом. Я по глупости спровоцировал его и сумел спастись от смерти. С тех пор я очень хорошо справлялся, избегая опасных зверей. Мне всего один раз пришлось убегать от медведя, и это было больше года тому назад. — Очень хорошо, — сказал Кили, притворяясь разочарованным. — Ясно, мне придется подождать, пока твои родственники не расскажут историю правильно. Я планировал провести здесь несколько дней, если с тобой всё в порядке. — Конечно. Я буду рад тому, что ты здесь. Приходи, чувствуй себя как дома. Возьми любую спальню, какую захочешь. Я соберу обед. Бильбо выбрался на кухню, оставив гнома в гостиной. Он только что закончил нарезать овощи, когда услышал возглас Кили из гостиной. Аккуратно положив нож на разделочную доску, он решил исследовать источник возбуждения Кили. Конечно, Кили смотрел на гобелен. Бильбо почти забыл о нём, так как он почти закончил его, и он предпочел проводить большую часть своего времени на свежем воздухе последние несколько недель. Кили стоял перед ткацким станком, рассматривая работу. Бильбо в частном порядке думал, что гобелен не был достаточно хорош, чтобы заслужить удивление на лице Кили, но, тем не менее, ему это понравилось. — Это мой зимний проект, — объяснил Бильбо. — Красиво, — сказал Кили. — Ты действительно талантливый, Бильбо. — Спасибо, — Бильбо покраснел от комплимента. Чтобы облегчить свою неловкость, он решил сменить тему. — Обед скоро будет готов. Ты как относишься к жареной картошке? Кили рассмеялся. — После нескольких месяцев в пути, я не против всего, что не кролик. — Это свинина, — заверил его Бильбо. — Спасибо, Махал.***
Так как гостиная была занята ткацким станком, им пришлось сесть на вечер в более маленькой комнате. Бильбо провел минуту, просто изучая лицо своего друга. Почти за пять лет, прошедших с тех пор, как Бильбо видел его в последний раз, Кили, наконец, удалось отрастить бороду, что сделало семейное сходство между ним и Торином еще сильнее, чем было раньше. Бильбо задавался вопросом, было ли это то, на что был похож Торин, когда он был молодым. Кили вопросительно посмотрел на него, но Бильбо только покачал головой, не желая говорить об этом. — Этот гобелен, должно быть, занял очень много времени, чтобы его закончить, — сказал Кили через некоторое время, кивая в сторону гостиной. — Несколько месяцев, — кивнул Бильбо. — У нас был снег зимой, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы поработать над этим, — он немного поколебался, но решил закончить свою мысль: — Зимы в Шире долгие, когда ты живешь один. Кили бросил на него взгляд, который был слишком понимающим. — Почему бы тебе не приехать в Эребор? — тихо спросил он. — У тебя было бы столько компании, что тебе бы это надоело. Вот и настал момент истины. Бильбо решил, что в конце концов ему придётся поговорить об этом дне. К его удивлению, он понял, что не против рассказать Кили о ссоре с Торином. Его друг всегда был готов поддержать его, и Бильбо надеялся, что это было одно из тех времен. — Я не уверен, что меня приветствуют в Эреборе, — признался он. — Почему? — Кили выглядел разрывным между обидой и неверием. — Мы все любим тебя, Бильбо. Ты ведь знаешь это. Бильбо решил высказать всю правду. — Торин и я не расстались на лучших условиях, — он посмотрел на Кили. — Конечно, вы, должно быть, удивились, почему я ушёл так скоро после битвы, не попрощавшись ни с кем. Кили нахмурился. — Да, нас это немного ранило, но Гэндальф оставил записку, в которой говорилось, что тебе нужно вернуться в Шир по срочным семейным делам. Бильбо глубоко вздохнул. — Я был изгнан из Эребора. Навсегда. — Что?! — Кили вскочил со стула. — Как? Бильбо решил, что он слишком трезв, чтобы вести этот разговор, поэтому он пошёл и принёс две бутылки вина. Когда он вернулся, он увидел, как Кили ходил по гостиной. — Скажи мне, — просто сказал гном. Бильбо сделал глоток и начал. — Меня вызвали в палатку Торина сразу после битвы. Я был ранен и едва мог ходить, но Балин настоял, что это срочно, поэтому я пошёл. Я пришёл, ожидая увидеть Торина на смертном одре, или, что ещё хуже, - одного из вас двоих. Вы можете считать меня глупым за это, но я подумал, что он звонил мне, чтобы извиниться за весь разгром с Аркенстоуном. — Он не извинился? — спросил Кили недоверчиво. — Нет, — подтвердил Бильбо. — Вместо этого он произнес кучу чепухи, которая разозлила меня, и я в довольно резкой манере сказал ему, что я о нём думаю. Он не очень хорошо это принял и изгнал меня из горы. Затем я провёл несколько недель с эльфами прежде, чем я смог вернуться домой. Кили вздохнул и откинулся на спинку стула, переваривая слова. — Могу я спросить, что он сказал вам, что это так ужасно? — наконец спросил он. Бильбо вздохнул. «Это не было ужасно, просто очень неожиданно. То, что оскорбляло меня, было не то, что он сказал, а то, как он это сказал и как он действовал после этого. Кили выжидательно поднял брови. Бильбо выпил ещё один глоток. — Торин попросил меня выйти за него замуж. Теперь, когда отвратительная правда была раскрыта, Бильбо показалась забавной реакция Кили на его рассказ. («Он сделал ЧТО?») Бильбо продолжил. — Он сделал это в своей типичной властной манере, где он ожидает, что все будут делать всё, что он скажет. Он был сильно удивлён, когда я отказался от этого, а затем обиделся. — Ох, Бильбо, — Кили закрыл лицо руками и дрожал от смеха. — Это так на него похоже. Махал, мой дядя идиот. — Был ли какой-то скрытый жест во всей этой ситуации, который я не смог понять? — осторожно спросил Бильбо. С некоторым усилием, Кили, наконец, взял под контроль свою радость. — Если так можно выразиться, — сказал он Бильбо, как только, наконец, перестал смеяться. — То я думаю, что за жестом стояли благие намерения, но казнь быть хуже не могла. Бильбо ждал его продолжения. — Когда он совершил эту сцену у стены, он совершил ужасный оскорбительный поступок против тебя, — объяснил Кили. — Он мог быть не в своем уме, когда делал это, но, тем не менее, оскорбление всё же случилось, и правильный способ исправить ситуацию - это публично извиниться перед тобой. Я думаю, что его воспалённый разум использовал какую-то извращенную логику, чтобы прийти к мысли, что лучший способ компенсировать его действия - поднять твой социальный статус, женившись на тебе. — Это безумие, — Бильбо покачал головой. — Я знаю, — усмехнулся Кили. — Но я думаю, что это имело какой-то странный смысл для него в тот момент. Махал знает, о чём он думал. Бильбо попытался понять это. — Ты говоришь мне, что по-своему странно он сделал попытку извиниться, и я неправильно его понял, сказав ему это в лицо? — Довольно много, — подтвердил Кили. — По сути, вы оба идиоты, и ты, вероятно, должен извиниться. — Прекрасно, — невозмутимо сказал Бильбо. Что-то случилось с ним. — Я не обязан выходить за него замуж, так ведь? — спросил он тревожно. — Махал, нет, — засмеялся Кили. — Твой отказ был совершенно оправдан. — Рад это слышать, — Бильбо вздохнул с облегчением. Некоторое время они молчали, потягивая вино и куря, оба глубоко задумавшись. Бильбо не слишком обрадовался, обнаружив, что его праведный гнев на Торина не был таким праведным. Гнев был постоянным в его жизни в течение почти пяти лет, давая ему силы пережить дни, а когда он скучал по своим друзьям и Шире, то начинал чувствовать себя чужим. Это был его щит против одиночества и грусти, которые порой угрожали сломить его в течение долгих зим, когда он редко разговаривал с кем-либо в течение нескольких месяцев. Знание, что он был неправ, по крайней мере частично, заставило часть этого гнева исчезнуть. Бильбо не знал, понравилось ли ему это. Через некоторое время Кили заговорил тихим голосом. — Неудивительно, что ты не хотел приезжать в Эребор. Бофур и Нори оба упомянули, что ты, что было странно, не хотел приходить в гости, но ни один из них не смог сказать почему. Ты ничего им не сказал, не так ли? — он посмотрел Бильбо в глаза. — Почему ты говоришь мне сейчас? — Потому что я тебе доверяю, — просто сказал Бильбо. — И потому, что ты хорошо знаешь Торина. Если есть кто-то, кто сможет понять его, то это ты. — Для этого стоило попробовать Балина, — сказал Кили. — Он знает Торина лучше всех. — Балин уже знает, — признался Бильбо. — Он был свидетелем всей сцены. — Хитрая старая лиса! — воскликнул Кили, сражаясь между неверием и восхищением. — Он никогда не упоминал ни слова об этом. — И на то есть веская причина, — сказал Бильбо. — Никто из вас не оставит Торина в покое, если он это сделает. — Это правда, — Кили остановился, склонив голову в сторону. — Ты тогда защищал Торина? Бильбо остановился. — Я не знаю. Я признаю, что в настоящий момент я в замешательстве, — он посмотрел в свой кубок, кружа вино. — Я провёл последние пять лет в одиночестве, злился. Теперь я понял, что я тоже ошибался. Это так много для понятия. — Я же уверен в этом, — Кили встал. — Я оставлю тебя одного, чтобы ты подумал, если ты хочешь, но прежде, чем я уйду, я должен дать тебе это, — он вытащил конверт из пиджака. — Что это? — Письмо, — сказал Кили. — Мне было поручено передать его тебе. Потрать некоторое время, чтобы подумать над ответом. Я готов ответить на любые твои вопросы. Он передал письмо Бильбо и вышел из комнаты. Бильбо услышал, как одна из дверей спальни тихо закрылась через мгновение. Он повернул письмо в своих руках, отметив богатый кремовый пергамент и официальную печать. На другой стороне было только его имя. Сердце Бильбо немного дрогнуло, когда он увидел знакомое остроконечное письмо. Торин написал ему письмо.