Город

Я есть город, уставший премного от битв, Я родился с бессмертья проклятьем. Бог вовеки моих не услышит молитв, Когда там, за стеной, неприятель. Крик «на помощь!» – нет смысла тревожить других, Когда им наплевать на кричащих. Есть лишь я, есть лишь крепость. Отчаянья миг Вдруг напомнит, какой я пропащий. Стены города, горы, рек долины молчат, Созерцая погибель забытых. Даже если б у нас были сотни солдат, Разве ж дали б они нам защиту От врагов, невезенья и прочих невзгод, От предателей и от трагедий? Если жизнь изменить способен лишь год, То как можно спастись от столетий? Так сейчас, и так было, и так будет в веках – Не достойны пощады судьбы мы. Сколько лет моё сердце сковывал страх? Сколько времени так ещё жить мне… Вновь в боях и в несчастьях проводим свой век. Сколько битв мы назвали «последней»… Так зачем же я существом человек! Что так жаждет свободы всё тщетно… Я ведь знаю, ты хочешь того же, что я: Жить, любить, улыбаться и верить, Знать, что завтра настанет, смеяться, сиять, Но стремления все эфемерны. Осознав, завопи, застенай, помолись, Не заплачь, но поддайся печали, Потеряв свои силы, ты всё так же борись… У могилы твоей все молчали. Знамя всё истрепалось, в крови и грязи – Белый крест, что на поле кровавом. И сквозь вопли агонии слово гласит: Его сила всех нас защищает. Нам с тобой отказали в послушной судьбе. Твоё имя, увы, было стёрто. Я остался последним в твоей же борьбе, Мне теперь лишь беречь покой мёртвых. Нет значенья, кто выиграл, а кто проиграл. Где та крепость сейчас – кто бы вспомнил. Винным ядом отравлен сегодня бокал, И фортуна осталась никчёмной. Я есть город, истерзанный шрамами битв, Я родился во пламени смерти. В голове чей-то голос отсчитывал ритм, В сердце вторили глупые черти. Потерявшись во времени и в никогда, Потеряв своё место и имя, Даже сущность свою поруганью предав, Я остался один в чуждом мире.